— До чего же неприятный парень, — вздохнула Александра.
И у меня впервые не возникло желания противоречить ей.
На большой перемене директриса собрала всех учителей у себя в кабинете. Мы там еле поместились, несмотря на громадные размеры комнаты. Меня прижали к стене, за широкую спину географички Ольги Анатольевны, от которой ощутимо попахивало потом. Я прикрыла глаза и постаралась не думать об этом, а также о том, что в мой левый бок упирается чей-то локоть, а на правом плече чувствуется чужое дыхание.
— Милочка, вам не плохо? — заботливо спросила физкультурная бабулька, чей локоть буравил мой бок. — Вы что-то глазки закрыли.
— Здесь очень душно, — пробормотала я, но глаза открыла. Еще не хватало, чтобы меня начали откачивать.
У противоположной стены стоял информатик. Александра — кто бы сомневался — устроилась рядышком. Судя по ее лицу, ей не терпелось с ним заговорить, но информатик уставился в одну точку и едва ли сознавал ее присутствие. Я вспомнила сцену в учительской и позлорадствовала. Так ей и надо.
— Уважаемые коллеги, вам всем известен печальный повод, по которому мы здесь собрались, — начала директриса.
Она стояла за своим столом, маленькая, сердитая, и на этот раз ничего мультяшного в ее фигуре не было.
— Мы скорбим вместе с родителями погибшей девочки. Но сейчас нам, в первую очередь, надо оценить масштабы происшествия и последствия, которые оно будет иметь для нашей школы. Разумеется, прямо нас никто не будет обвинять. Но вы должны понимать, что полиция начнет задавать неприятные вопросы. Как относились к Алине в классе? Что мы могли предпринять, чтобы предотвратить эту беду? И все в таком духе. Поэтому я попрошу вас всех… — Директриса покрутила головой, пока наконец не остановилась глазами на моей физиономии, — а в особенности классного руководителя Дарью Дмитриевну, во время беседы с представителями полиции соблюдать осторожность. Наша школа пользуется заслуженной репутацией лучшего образовательного учреждения в городе. Я уверена, что ничто, подчеркиваю, ничто, произошедшее в этих стенах, не имеет ни малейшего отношения к… гм… поступку Алины.
Мне стало противно. Погиб человек, а все, что интересует эту даму — последствия для школы. Что будет, если выяснится, что девочку травили в классе? Или что к краю крыши ее подтолкнула грубость учителя?
— Вы должны проследить, чтобы школьники общались с полицейскими только в присутствии педагога. Обязательно заранее предупредите детей, как именно нужно разговаривать… — Директриса сделала паузу и обвела нас ледяным взглядом. — Вопросы есть?
Вопросов не было.
— Все свободны, — объявила директриса. — Звонок через пять минут.
Из полиции пришли на седьмом уроке. Вездесущая Александра привела молоденького парня в джинсовом костюме. Я удивилась, когда в его удостоверении прочитала, что он лейтенант Сергей Кирюхин. Выглядел он максимум на двадцать — короткостриженный, с веснушками на курносом лице.
Не успела я сообразить, что нужно сделать, как Александра по-хозяйски принялась распоряжаться. Она вызвала информатика, у которого было «окно», и попросила его посидеть с моими учениками, а потом повела нас на второй этаж, в кабинет биологии, где сейчас занимался 11 «А». Не давая мне открыть рот, Александра рассказывала Кирюхину, что я не местная, приехала неделю назад, а со своими учениками познакомилась только сегодня. Она всячески подчеркивала мою ненужность в данных обстоятельствах и ужасно меня раздражала.
Видимо, Кирюхина она тоже раздражала, потому что он неприветливо попросил у нее список 11 «А» и ключ от свободного кабинета.
— Мы сами поговорим с ребятами, — сказал он сухо. — У вас наверняка есть свои дела.
Александра вспыхнула как пион, но, к счастью, промолчала. Мы с Кирюхиным устроились в кабинете рядом с биологическим и принялись вызывать одноклассников Алины одного за другим.
От мальчишек толку было мало. Все они были серьезны, явно жалели Алину, но никто не мог рассказать ничего путного. Алина хорошо училась, ни с кем не враждовала, учителям не грубила, из дома не убегала. Дело сдвинулось с мертвой точки, только когда Кирюхин вызвал Катю, сестру-близняшку длинноносого Кости Марцева. В отличие от брата, ее нос был очень мал и задорно смотрел вверх. Правда, сейчас он покраснел и распух от слез. Катя мяла в руках носовой платок и всхлипывала через каждое слово.
— Мы с Алиной дружили… Она была хорошая.
— Может быть, ее что-то беспокоило? — спросил Кирюхин. — Она ничего не рассказывала?
Катя замотала головой.
— С кем еще в классе она общалась?
— С Никольским, — неожиданно сказала Катя. — Они с Алинкой замутили в десятом.
Кирюхин повернулся ко мне.
— Это одноклассник?
Я кивнула.
— Можно с ним поговорить?
Я быстро объяснила насчет Тимофея и Риты. Катя Марцева застыла с прижатым к носу платком и жадно ловила каждое слово.
— Одна сестра погибла, а он утешает вторую… — пробормотал Кирюхин. — Интересно.
Катя тоже так думала, потому что даже про платок забыла и таращилась на нас. Я глазами показала на нее Кирюхину, и он опомнился.
— Спасибо, Катя. Вы свободны. Пригласите, пожалуйста… — Он сверился со списком. — Анастасию Негель.
Но Настя Негель, девочка с необыкновенно большими синими глазами, ничего не могла добавить к словам Кати. Алина начала встречаться с Тимом в апреле и по слухам общалась с ним все лето. Почему вдруг первого сентября Алина решила свести счеты с жизнью, Настя не представляла.
Зато Мила Терешина, девочка с с толстой черной косой и черными как смородина глазами, на стандартный вопрос Кирюхина сразу заявила:
— У Алины были проблемы с Ритой Величенко. Это ее двоюродная сестра.
— Какие проблемы?
— Рита тоже в Тима влюбилась. И прямо сказала Алине, что отобъет у нее Тима. Что она готова на все, чтобы Тим был с ней. Алина и Рита раньше дружили, а после этого совсем разругались. Еще мне кажется, что у Риты с Тимофеем что-то начиналось… Я однажды услышала, как они…
Мила запнулась и покраснела.
— Вы никому не скажете? — Она умоляюще посмотрела на меня. — Я уверена, что Тим бортанул Алину ради Риты.
— В принципе все ясно, — сказал Кирюхин, когда с расспросами было покончено и мы остались одни. — Несчастная любовь, проблемы в семье. У Алины мать второй раз замужем, недавно родилась сестренка. Родители все внимание переключили на младенца, а про старшую забыли.
Он собрал свои записи.
— Я еще зайду. Позвоните мне, когда появится этот роковой Тимофей, ладно?
Мы обменялись телефонами, причем Кирюхин ненароком уточнил мой домашний адрес — ему зачем-то понадобились все мои контакты. Мы распрощались у дверей кабинета. Он пошел, не знаю, куда, а я потащилась к директрисе, докладывать, что за сегодняшний день репутация школы не пострадала.
Освободилась я только в шесть часов. Я вышла из школы, чувствуя, что провела здесь как минимум несколько лет. Неужели всего лишь сегодня утром я опаздывала на линейку и переживала из-за своего черно-белого наряда?
— Дарья Дмитриевна, а я вас жду!
Я обернулась. На ступеньках с учебником в руках сидела черноглазая Мила.
— Что-то случилось? — испугалась я.
Мила встала, сунула учебник в рюкзак и подошла ближе.
— Я хочу вам кое-что рассказать, — прошептала она. — Только вам, чтобы больше никто не знал.
Это было нечестно. Расследованием занимался Кирюхин, а я устала как собака и хотела домой. Но я посмотрела в честные глаза Милы и вздохнула:
— Рассказывай.
Мила настороженно огляделась по сторонам, придвинулась еще ближе ко мне и прошептала:
— Я знаю, почему Алина на самом деле спрыгнула с крыши.
Если она хотела удивить меня, у нее это получилось.
— Откуда?
— Я читала ее блог. Вы не представляете, Дарья Дмитриевна, что происходит, — затараторила Мила. — Я боюсь, что это только начало. Понимаете…
Она осеклась и вытаращила глаза. Я обернулась. В дверях школы показалась белокурая Кира Дымова, за ней Денис, а за ним — и когда только успел вернуться — маячил Тимофей.
— Мне надо домой, — пискнула Мила и, подхватив свой рюкзак, бросилась к воротам.
Я с недоумением смотрела ей вслед, а когда снова обернулась на ребят, то увидела, что они остановились и тоже смотрят на убегающую Милу.
— До свидания, — сказала я.
Тимофей повернулся ко мне, как будто только что меня заметил.
— До свидания, Дарья Дмитриевна, — улыбнулся он, и меня бросило в ледяной пот от его улыбки — холодной и недоброй.
Глава 4
Человеческая жизнь соткана из множества совпадений. На втором свидании, когда Майк пригласил меня в кино, а в итоге мы из-за дождя просидели в кафе, выяснилось, что Майк учился в моей школе. Совсем недолго, две четверти в десятом классе, когда родители Майка разводились и они с матерью временно поселились в нашем районе. Я тогда училась в восьмом, и десятиклассники совершенно не входили в сферу моих интересов. Но удивительно было сознавать, что когда-то мы с Майком ходили по одним и тем же коридорам, занимались в одних и тех же кабинетах, конфликтовали с одними и те ми же учителями.
Майк мало что помнил о моей школе. Всего он успел поучиться в семи разных школах, так что моя стала просто блеклым воспоминанием, тусклым пятнышком.
Единственным человеком, который намертво врезался в его память, была наша историчка Алла Семеновна. Гроза всей школы. Я панически боялась ее уроков и до сих пор не люблю историю. У Майка она была классной руководительницей. Я смеялась до слез, когда он описывал, как Алла Семеновна пыталась отобрать у него на уроке телефон. В отличие от меня Аллу Семеновну Майк не боялся.
Он никого и ничего не боялся.
Мой следующий рабочий день начался неприятно — с Александры. Я увидела ее издалека, на подходе к школе. В темно-синей юбке, расширяющейся книзу, и блузке с яркими, крупными цветами она выглядела на редкость нелепо. Я