– Интересно, – говорит Горохов. – А сколько же вы денег брали за такое дело?
– Три сотни, – отвечает Миша. – По сто рублей на каждого. Иногда больше, как с тех старателей.
– А, – не очень удивляется уполномоченный. – Неплохие деньги, но есть такие, кто и больше дал бы.
– Думаешь? – спрашивает охотник.
– Знаю таких.
– Да. Жаль, что ты раньше не пришёл, – сетует Шубу-Ухай.
– А что теперь, не ходите?
– Нет, не ходим. Один из нас троих Митя Тёмкин был, так его зурган и пожрал. А Ерёмин больше ходить за болото не хочет… Оно понятно, у него детей трое… Дочь нужно замуж выдавать. Он теперь одной саранчой промышляет. А что ему?! Машинку давно ещё купил, когда мы людей за болото водили, домишко купил, женился второй раз… Зачем ему теперь туда ходить?
– А кроме вас кто-нибудь ходит ещё?
– Кажись, теперь никто, – отвечает Миша, чуть подумав. – Ходил после нас Улук с братьями, хорошо ходил, денег много брал с людей за проводы, но два года как не вернулся. Теперь за болото можно на лодках, по Оби. Но там посты везде северяне понаставили… Не всякий раз удаётся проскользнуть… А те ребята, что на лодках ходят на Питляр, так они прохода не обещают.
– То есть деньги берут, а довести до Питляра не обещают? – всё не успокаивается с расспросами Андрей Николаевич.
– Так и есть, – рассказывает проводник. – Так и говорят: не обещаем, как дело пойдёт.
– Молодцы, – усмехается уполномоченный.
– Ага, – соглашается Миша. – Они такие.
– Слушай, Миша… – Горохову эта тема не даёт покоя. – Так вы теперь не ходите за болота после того, как шестиногий тут появился?
– Ну… Может, и так… Не ходим, как Улук пропал.
– А никто его искать не пошёл?
– Так на весь Серов и на все окрестности таких людей, кто за болота ходил, мало-мало было, человек пятнадцать. Всего, – отвечает охотник. – Да и где людей искать? В один конец, считай, три недели ходьбы. Километров четыреста пятьдесят, если по Камню идти, а если по берегу, то все пятьсот. Дорога всё время разная, то песок, то вода в болоте поднимется. Даже не ясно, где их искать. Где они шли. Какой дорогой. По верху, по камням – по низу, по барханам? Сам же понимаешь, следы и дня в степи не живут, ну, в горах дня три пробудут, не больше. Нет, не больше… Не найти их там было. Собрались мы, поговорили – и решили, что искать без толку…
Уполномоченный шёл за проводником, поглядывал по сторонам, оглядывался назад, но этот рассказ слушал внимательно. Запоминал всё рассказанное.
Глава 15
Они потихоньку, без особых усилий, примерно за час, взобрались на пологий склон, с которого было видно значительную часть только что пройденного пути. Горохов остановился выпить воды и заметил помёт варана. Помёт был давний, высохший и присыпанный пылью. Уполномоченный произнёс:
– Видел?
– Ага, – отвечал проводник и кивнул в сторону. – Возле той травы ещё был. Тоже старый. Но всё равно…Нужно поглядывать по сторонам.
«Да, нужно; ну хоть сколопендр нет, и то хорошо».
И пока Миша никуда его не гнал, он достал оптику и стал разглядывать те места, откуда они сюда поднялись. В первую очередь, его, конечно, интересовали люди, но на всём пройдённом за последние пару часов пути людей не было.
«Всё, отвалились… Если бы ещё шли, то я бы их тут увидел. Ну или уж очень большую фору в расстоянии они нам дают, потом уже не догонят».
Можно было бы уже пойти дальше, но Шубу-Ухай так и стоял, навалившись на ружьё.
«А чего это он?».
Горохов сначала не понимал, и тут вдруг до него дошло. Миша мало спал позапрошлой ночью, и этой ночью они почти не спали. Потом, пока уполномоченный лежал в кактусах, проводник таскал по горам их рюкзаки.
«Кажется, подсела батарейка».
Андрей Николаевич поглядел на часы.
– Миша, сейчас самый жар начнётся, давай тенёк найдём. Пересидим пекло. За нами всё равно никого нет. Они отстали.
Проводник начинает озираться по сторонам; кажется, предложение Горохова ему по душе, но он всё-таки неспокоен. И Андрей Николаевич продолжает:
– А к четырём часам снова пойдём, а пока поедим нормально. А то когда ели-то?
Но проводник всё ещё сомневается:
– Опасно тут, он наши следы может найти.
«Он! Ну конечно, Миша говорит о шестиногом».
– А найдёт, – продолжает охотник, – пойдёт за нами. А мужики говорили, что ходит он на своих шести ногах так, что от него на двух никак не убежать. С рюкзаками-то…
И тогда уполномоченный, может быть, и чуть самонадеянно, похлопал перчаткой по армейской винтовке, что висела у него на плече:
– А может, нам и бегать не придётся, к тому же у меня ещё есть обрез, а у тебя ружьё, а ещё у меня хороший револьвер Кольцова. Кому из него достанется, так тому мало не покажется.
Шубу-Ухай всё равно сомневается, и тогда Горохов продолжает:
– Пойдём по пеклу – за час далеко не уйдём, а через час будет под пятьдесят. Нам всё равно придётся искать убежище. Иначе можно будет поймать тепловой удар при такой нагрузке. А это совсем не то, что нам нужно, – он поднял руку. – Вон – возвышенность, хороший камень, тень. Оттуда все стороны видно, и запад, и восток, и то, что под нами. А нас в тени видно почти не будет. Там встанем, поедим как следует, и ты поспишь часика три, а я покараулю.
– Да, так правильно, – отвечает наконец Миша. Он согласился, но в этом его согласии Горохов слышит слишком много сомнения.
«Ты глянь, как он боится этого чёрта шестиногого».
Но больше уговаривать Мишу уполномоченный не пробует, а пока тот согласился, он, поправив рюкзак, двигает на возвышенность, на которой есть уютная тень под скалой.
Там, в тени, действительно лучше; правда, тут же, после того как от них разбежались гекконы, среди тли и клопов они нашли паука.
– Надо ещё сбрызнуться инсектицидом, – замечает Миша, сбрасывая рюкзак. Горохов обратил внимание, что проводник от ноши избавился с большим облегчением.
«Ну вот… А не хотел делать привал!».
Он тоже снял свой рюкзак и начал вынимать из него еду. И пока охотник доставал банку с остатками вещества против насекомых, уполномоченный вытащил и распаковал съестное. Миша вылил на них всё, что оставалось в баллончике, и они сели есть. Два сильных человека за прошедшие сутки мало ели и много двигались, теперь оба были голодны. Так что треть от брикета крахмала была съедена ими быстро. Горохов раскрошил его на небольшие куски и разделил на две равные кучки. И они ели крахмал, запивая водой. Это было главным их блюдом. Вяленое мясо, жирный кукурузный хлеб, сладкая тыква – это всё что-то типа десерта. Потом они съели по пригоршне семечек.
– Если будет время, к вечеру добуду дрофу, – пообещал Шубу-Ухай.
– Где ты её печь будешь? – спрашивал Андрей Николаевич.
– На камнях, – отвечает охотник. – Тут везде есть чёрный камень, он за день так раскаляется, что рукой не прикоснуться. Знаю способ, как запечь её. Чеснока тут тоже много, соль я взял… Вкусно будет.
Это настроение проводника нравится Горохову; кажется, Миша уже немного отошёл от того состояния, в котором пребывал после того, как уполномоченный рассказал ему о следах, что увидел в низине.
– Отлично, – согласился Горохов. Они с Шубу-Ухаем выпили по пол-литра воды за обед.
Крахмал, вода, прочая еда… Теперь от всего этого, да и от усталости тоже, его начинало клонить в сон. И чтобы не мучаться, Горохов решил заняться делом. Но прежде сказал проводнику:
– Миша, ты поспи, часа три тебе нужно поспать, а я пока подежурю.
С этими словами он достал из кармана рюкзака карту, а потом взял свою флягу и открыл потайное дно. Вынул оттуда секстант. А Шубу-Ухай, уже мостившийся между рюкзаков, увидав незнакомый предмет, спросил:
– А это что у тебя?
– Это секстант, я с ним по солнцу и часам определяю на карте место, где мы находимся.
– А без него не определишь? – спрашивает Миша.
– Без него нет, – усмехается Горохов. – А ты, что, сможешь показать на карте, где мы сейчас?
– Смогу, – сразу отвечает охотник.
Уполномоченный разворачивает карту и протягивает её Мише.
– Ну показывай.
Тому понабилось для этого секунд пять. Пять секунд, и грязный ноготь Шубу-Ухая оставляет на пластике бороздку:
– Вот тут мы.
Уполномоченный кивнул, положил карту на баклажки с водой, встал и, забрав с собой секстант, вышел из тени на солнце.
Он делал это сотни раз, но оказалось, что в горах процесс выведения светила на горизонт не так уж и прост. Ему пришлось походить немного, поискать удобное место и взобраться на каменистый холмик. Но и там он не смог найти идеального ракурса. А потом, когда Андрей Николаевич возвращался к Мише, он, по степной привычке, разглядывал грунт вокруг и, конечно же, наткнулся… Нет, не на помёт варана, который предполагал увидеть, а на кое-что, что показалось ему необычным.
В одном месте он увидал присыпанное пылью округлое отверстие в земле. И округлость эта была уж очень ровной, неестественно ровной. Это и привлекло его внимание. Он присел рядом и смахнул пыль. Засунул в дыру палец. Палец ушёл в землю на пару фаланг. И тут же уполномоченный нашёл ещё одну ровную округлость в метре от первой. И, конечно, это были следы. Точно такие же круглые дырки в земле он видел в низинке, только тут грунт уже высох, и следы в земле присыпало пылью и мелким песком. Больше следов не было. Дальше грунт шёл каменистый.
«Миша не обрадуется».
Он встал и огляделся, прекрасно понимая, что Шубу-Ухай видит его с возвышенности под скалой. Больше ничего подозрительного уполномоченный не увидел. Только горы, залитые белым солнцем.
Миша ни о чём его не спросил, когда он вернулся, а Горохов взял карту и отметил место, где, по его расчётам, они должны были находиться. Отметка от ногтя охотника и его точка были рядом. Не совпадали, конечно, но были близко.
«Он просто знает эти горы, был тут не один раз. А на карте высоты тоже отображены, вот он и показал правильную точку».