– Мне нужен мой грузовик, и я не хочу, чтобы в меня стреляли, – а сам проверяет, заряжено ли ружьё Морозова и кладёт его на стол перед собой.
– Никто стрелять не будет, – обещает коллега. – Ты заберёшь свой транспорт и спокойно уедешь отсюда.
– У тебя же семья, Морозов, – напоминает уполномоченный и усмехается. – Что ты скажешь комиссарам, когда те спросят, почему ты меня отпустил?
– Скажу, что ты оказался нам… мне не по зубам, – отвечает коллега. – Они поверят. Они тебя и вправду боятся. А убивать ты меня не стал, потому что я когда-то выручил тебя.
– Хорошо, – соглашается уполномоченный, чуть подумав, – ладно, зови своих людей.
Морозов делает движение, он лезет к себе в карман, а Горохов направляет на него обрез:
– Морозов, без фокусов…
– Я понял, – говорит тот и медленно достаёт из кармана рацию. – Только ты не убивай их, Андрей.
***
Он идёт быстро, почти бежит к своему грузовику, на плечах у него висят винтовки, ружьё и чертовски опасный в ближнем бою пистолет-пулемёт. Горохов пробирается среди машин, пригибается. Мало ли… Вдруг старый товарищ и коллега Морозов соврал, и с ним тут не трое бойцов, а больше… И один из тех, у кого уполномоченный не отобрал оружия, сейчас поджидает его или даже целится в него.
У его грузовика торчат два человека, но Горохов сразу узнаёт их и, оттянув респиратор, ещё издали кричит:
– Петя! Мурат! Заводите машину!
Те останавливаются, и как два болвана таращатся в его сторону.
– Быстрее! – орёт Горохов.
– О, Анатолий! – узнаёт его более сообразительный Петя.
– В машину! Заводите! – Горохов добирается до грузовика и небрежно закидывает в него всё отобранное у людей Морозова оружие в кузов. И приговаривает при этом: – Ну давай, давай, чего встали, заводите уже…
Только теперь Мурат влезает в кабину, а Петя так и болтает около машины:
– А мы ждём тебя, ждём, деньги-то у нас кончились давно, за стоянку не платили со вчерашнего дня, почти не ели…
– Давай-давай, – уполномоченный его почти заталкивает в кабину, – потом всё расскажешь.
Мотор завёлся, и Горохов, затолкнув Петю в машину, садится сам и захлопывает дверь.
– Поехали!
Грузовик трогается и едет к выходу со стоянки, а наперерез грузовику бежит человек, машет руками.
– Это сторож! – озабоченно замечает Мурат.
– Езжай, я расплачусь, – говорит Андрей Николаевич и, на ходу приоткрыв дверь, кидает подбежавшему человеку монету: держи.
Тут же закрывает дверь, и машина выезжает с парковки.
– А мы всё ждём тебя, ждём… – радостно бубнит Петя. – Уж не знали, что делать дальше. Жить-то нам не на что…
– Ну, вот… – Горохов осматривается: запылённая большая улица с машинами: тягачи, грузовики, одни едут на север, другие на юг. Все они поднимают ещё больше пыли. Он немного успокаивается, кажется, никто за ними не гонится, никто не стреляет. – Вот и дождались.
Морозов не соврал. С ним было всего три человека.
– А мы такие сидим в теньке, курим, – радостно рассказывает Петя, – и тут какой-то типок подбредает к нашему грузовику и начинает под него заглядывать. Шныряет вокруг него… Приглядывается…
– Ага, – радостно соглашается с ним Мурат. – А мы такие: а этот чего нашу машину смотрит?
– Ну, уже хотели пойти поговорить, а тут какие-то опасные появляются – и к этому типку, хватают его… А потом бросили его и пошли в гостиницу…
– А что было с этим парнем? – Горохов всё ещё крутит головой, смотрит через запылённые стекла по сторонам. Он понимает: мужики рассказывают ему про Юру.
– Так он бегом кинулся со стоянки… – отвечает Петя.
– Ага, убёг… – добавляет Мурат.
– Жаль, – говорит Горохов, – я ему три рубля должен остался. Кстати, я гляжу, машину вам нормально отремонтировали.
– Ага, – соглашается Мурат, – парень, который ремонтировал, сказал, что машина – зверь. Мотор, говорит, зверский. Подвес усиленный…
– А на кондиционере можно лёд делать! – добавляет Петя. – Мы тут, как атаманы крупных куреней, прохлаждаемся. Вот только денег у нас нет больше…
– А бензин кончается.
Уволоченный всё ещё оглядывается, смотрит назад через окошко в задней стене кабины – он всё ещё думает, что за ним может кто-то двигаться, – и потом говорит:
– Сейчас направо, там заправка на выезде есть. Туда, – он указывает рукой направление.
То было тихое место, окраина Александровска, плохая и пустынная дорога к реке, к которой не было смысла ехать, так как погрузочный терминал, к которому вела дорога, был давно заброшен. Уполномоченный был уверен, что там он вычислит всякую слежку и избавится кое от чего, о чём ему перед уходом рассказал Морозов.
– Ага, – соглашается Мурат, – а потом куда?
Горохов молчит, он не хочет сразу говорить мужикам, что дальше он уже поедет один. А они… им придётся как-то устраиваться самим. А тут ещё Петя и спрашивает его, поглядывает на Андрея Николаевича с интересом, но аккуратно, так, чтобы сильно не разглядывать его, и любопытствует:
– Слышь, Анатолий, а ты хоть скажешь нам, на кого мы работаем? Чем ты промышляешь? А то… понимаешь… тут вроде работаем на тебя, под пули попали разок, всякие мужички опасные постоянно вокруг, а мы даже и не знаем, как и чего. Ну, это… ты понял? Да?
Горохов усмехается:
– Петя, а вам правда хочется это знать?
– Ага… Хочется, – за товарища отвечает Мурат. – Мы уже думали-думали, думали-думали, уже думали, что ты полынь в Соликамск возишь, или оружие на юг, или органы добываешь…
– Органы? – Горохов смотрит на Мурата с интересом. – Это какие ещё органы?
– Человеческие, – уверенно сообщает за товарища Пётр. – На них сейчас большая цена. Говорят, есть такие ловкие ребята, которые людей целиком скупают.
– Чушь какая-то, – уверенно говорит уполномоченный и наблюдает, как Мурат загоняет грузовик на заправку.
Они все выходят, и Горохов внимательно смотрит в ту сторону, откуда они приехали, и не видит ничего подозрительного. А когда Мурат и Петя стали заливать бензин в бак, сам наклоняется вниз, рядом с правым колесом второго моста, и долго шарит рукой где-то под толстым пластиком кузова, пока наконец не находит радиомаячок.
Морозов… Всё-таки товарищ. Всё-таки уполномоченный, а не работник ОПГ имени комиссара Поживанова.
Тут же стоял ещё один старенький грузовичок с полным кузовом бочек, машина уже заправилась, и в этот кузов Андрей Николаевич маячок и закинул незаметно. Только после этого он, уже почти успокоившись, остановился в тени здания, на углу, с которого видел всю округу, и закурил.
– Начальник, а теперь куда? – спросил у него Мурат, когда машина была заправлена. Сам шофёр уже смахнул пыль с лобового стекла и готов был сесть в кабину.
Горохов выбросил окурок и ответил ему:
– Нужно заехать в одно местечко, – уполномоченный подошёл к машине и сказал Пете: – Давай ты в серёдку садись. Я теперь у двери.
Они быстро загрузились в машину, и когда Мурат завёл двигатель, Горохов показал ему:
– Езжай туда, проедем немного по барханам и снова заедем в город. Нам нужно к южному выезду, – и когда машина тронулась, Андрей Николаевич полез во внутренний карман и вытащил оттуда тяжёлый свёрток с деньгами. Развязал тесёмки и начал доставать оттуда длинные слиточки, достал пару золотых и три серебряных. Чуть подумав и что-то прикинув в уме, добавил к отложенным ещё один серебряный. Петя не отрываясь смотрел на его богатства, и даже Мурат, что вёл машину, поглядывал на деньги то и дело. И едва не налетел правым колесом на небольшой камень, машина вильнула, и уполномоченный чуть не растерял все свои сокровища, после чего сказал Муратику зло:
– На дорогу смотри.
После этого он спрятал оставшиеся деньги в свёрток и убрал его во внутренний карман пыльника, а то, что отложил, протянул Пете.
– Зарплата? Нам? – сразу уточнил тот, благоговейно беря в руки золотые и серебряные слитки. Поняв, насколько весомы эти красивые металлические изделия, добавил уважительно: – О… Никогда столько в руках не держал.
– Это не зарплата, – развеял его мечты уполномоченный. – Купите квадроцикл, недорогой, но и не старый. Лучше взять «колючку» лет четырёх-пяти, к нему и запчасти везде есть, да и надёжная машина, простая. Купите сети, снасти для рыбалки, генератор на полкиловатта, маленький кондиционер, и поедете на Тёплую Гору, найдёте жильё, будете собирать саранчу, может, на варанов ходить, там, кажется, озеро есть какое-то, рыбу будете ловить, в общем, обживётесь там. Травы не жрать, выпивать раз в неделю. Будете ждать меня. Я там буду… – тут уполномоченный на секунду задумывается. – Не знаю когда – может, через месяц, а может, и через три… В общем, будете ждать.
Он не знал, понравится ли этот его приказ мужичкам, но Пете эта перспектива, кажется, пришлась по душе. Он всё ещё держал деньги в руке, глядел на уполномоченного и спрашивал:
– Нам на Тёплую Гору ехать жить? Да?
– Да, – тоном командира произнёс уполномоченный. – А что, вам там не понравилось?
– Наоборот, – ответил ему Петя. И только тут бережно спрятал деньги в карман. – Я просто хотел спросить…
– Спрашивай.
– Вот Галина, она что… – продолжает Петя. Это был вопрос, смысл которого Горохов не уловил.
– В смысле что Галина?
– Она вроде как тоже с тобой работает?
– Нет, она сама по себе. – Ответил Андрей Николаевич. – А почему ты спрашиваешь?
– Да нет… Это… – тут Петя замялся. – Просто дома у неё чисто. Опрятная женщина. Приятная такая…
Горохов всё ещё не понимал:
– Петя, ты о чём?
– Ну, я это… просто… может ты… или она вдруг, там, тебя ждёт, – мямлил обычно бойкий на язык мужик.
– Не ждёт она меня, – понял наконец Горохов. – Я женат, а она свободная женщина.
– А, – Петя, кажется, обрадовался. – Ну а когда нам на Тёплую Гору ехать?
– Сейчас, – отвечает ему Горохов. – Грузовик я забираю. Мурат, тут останови. Вот тут. Дальше вы сами.
Мурат останавливает машину и глушит двигатель. Они оба, и Петя, и Мурат, глядели на него, но из машины вылезать не спешили. И тогда Горохов и говорит им: