– Всё, чего ждёте? Приехали. Дальше покупаете квадроцикл и едете на Тёплую Гору. Жить и ждать меня.
Только теперь они стали выбираться из кабины. А он вылез с ними и, подойдя к кузову машины, достал из него двустволку, отобранную у Морозова, протянул её Мурату, а потом достал и винтовку, отобранную у одного из людей Морозова, отдал её Пете.
– Всё, дальше сами.
– Спасибо тебе, большое, Анатолий, – как-то вдруг сказал молчаливый обычно Мурат.
– Я не Анатолий, – ответил ему Андрей Николаевич. И раз пошли тут такие прощания, добавил: – Зовут меня Андрей, а фамилия моя Горохов. Я старший уполномоченный Трибунала.
А Мурат и говорливый Петя замерли от неожиданности. Стояли и переглядывались: ты слышал? Вот так вот, а ты говорил: траву возит. А он, не дожидаясь, пока они придут от такой неожиданности в себя, кинул им на прощанье:
– Всё, ждите меня на Тёплой Горе. Когда вернусь, точно не знаю. Найду вас через Галину.
Сказал и сел в машину.
Глава 36
Он не зря просил Мурата ехать сюда: от этой заправки на самом краю городка было совсем недалеко до одного тихого места, где можно было поесть и сделать ещё кое-что. Кое-что необходимое.
Есть, рассиживаясь, времени у него не было, и он заказал еду с собой, а пока ему её готовили, Андрей Николаевич оплатил разговор на кассе и зашёл в телефонную будку. Номер абонента он помнил наизусть. И абонент был на месте, уже на третьем гудке на той стороне провода подняли трубку. И кто-то на том конце говорит обезличенное:
– Слушаю.
А после паузы в несколько секунд уполномоченный интересуется:
– Ты всё работаешь?
Абонент сразу узнал Горохова. Он тоже делает паузу. Думает, что ответить. А быть может, включает записывающее устройство или просит кого-то из подчинённых выяснить, откуда ему звонят. И лишь потом отвечает:
– А я знал, что ты позвонишь.
– А надо бы тебе знать, что я ещё и приду, – говорит Горохов.
– Андрей, не нужно меня пугать, я не пугливый, – спокойно отвечает ему комиссар.
– Конечно, не пугливый, когда сидишь в самом охраняемом здании Агломерации, – уполномоченный усмехается. – Слышишь, Поживанов, ты ведь там вечно сидеть не сможешь… Или ты надеешься найти меня раньше, чем тебя найду я? – из каждого его слова сочится угроза. Уж напугать человека старший уполномоченный Трибунала умел, что уж там говорить, это был один из его главных козырей в общении со всякой сволочью. Вот и сейчас он использовал свой козырь, чтобы деморализовать врага или заставить его нервничать. – Я сейчас завалюсь в барханы, на месяц, а может, и на два. А ты давай, ищи, попробуй меня найти в песках. Не найдёшь – пожалеешь. Я ведь вернусь…
– Слушай, Андрей… – теперь комиссару лучше было бы бросить трубку, продемонстрировать свою неустрашимость и непреклонность, но он то ли хотел продлить разговор, чтобы выяснить точно, откуда ему звонит Горохов, а может, ещё что-то решил предпринять. В общем, он продолжал: – Андрей, ты оступился, все твои коллеги это знают. Ты преступник, Андрей. И тебе лучше явиться сюда. Тебя будут судить… Но я обещаю тебе беспристрастный суд.
– А у тебя суда уже не будет, – говорит уполномоченный. – Я уже вынес тебе приговор.
– Ты наглый, ты зарываешься… – начал было комиссар, но Горохов прервал его:
– Ты организовал покушение на уполномоченного Трибунала, ты устроил охоту на меня в Серове, ты убил комиссара Трибунала Бушмелёва, – и следующие слова Андрей Николаевич выделил интонацией особо: – И главное… ты, ублюдок, ввалился в мой дом. Ты угрожал моим близким. А что бывает с теми, кто им угрожает, ты уже понял… В общем, жди, Поживанов. Жди.
– Андрей, прекрати истерику… Нам надо встретиться… – начал комиссар, вдруг примирительно, он и тон свой изменил, на старый, приятельский, но теперь чуть усталый, – встретиться, как говорят, на нейтральной полосе и всё обсудить… Обсудить сложившуюся ситуацию…
– Я сделаю всё, чтобы мы встретились, вот только обсуждать с тобой я ничего не буду, – пообещал Горохов комиссару и повесил трубку.
«Нам надо встретиться!».
Уполномоченный не верил Поживанову. Положение у того было очень шатким; появись Горохов в Трибунале и начни говорить перед комиссией… Нет, комиссар никогда такого не допустил бы. Даже слухи о нечистоплотности одного из комиссаров, что начали бы распространяться среди персонала Трибунала, могли вызвать у комиссаров естественную реакцию – расследование. А расследование, скорее всего, закончилось бы для Поживанова однозначно. В общем, Горохов комиссару живым не нужен. Уполномоченный забрал собранную для него еду, сел в грузовик и завёл мотор. Он уже знал, куда ему ехать… Андрей Николаевич обещал Поживанову залечь в барханы на пару месяцев, но сейчас он развернул машину и поехал как раз обратно. На север, в Город. Поближе к своим врагам. Горохов не волновался, что его узнают по машине. Нет, таких машин на дорогах… да каждая четвёртая. Стёкла в машине тонированы, маячок, который поставили на грузовик на всякий случай и о котором рассказал ему Морозов, он снял. Нет, всё будет нормально. Теперь его точно в Агломерации не ждут. Теперь его кинутся искать на юг. В Губаху и дальше.
Он хотел есть, но останавливаться времени не было. Ему нужно было убраться из Александровска подальше, пока сюда не вернулись люди Поживанова. Морозов, как они и договорились, должен был сообщить в Трибунал о том, что он забрал грузовик, через пятнадцать минут после того, как Горохов уедет. Так что Поживанов уже знал, где его искать. Вот он и не останавливался.
И только на въезде в Березники он решил сделать привал; тут, на пыльной обочине, среди десятков других машин, было относительно безопасно, здесь он и поел. Поел спокойно, попил воды, перекурил, расслабившись, и откашлялся. Покурил ещё раз. Выпил таблетку. А дальше поехал за Шубу-Ухаем.
***
Уполномоченный, зайдя в номер, принюхался.
– Опять пил, что ли?
– Вчера, всего три рюмки, – сразу стал оправдываться Миша. Он встал и начал одеваться. В общем, он был трезв, и признаков похмелья у него заметно не было. – Я же тебя ждал. А вечерком зашёл в столовку, что на первом этаже, посидел с мужиками. Они тоже охотники, рассказывали, кто как на варана ходит. Они малопьющие, и я тоже мало выпил.
«Идиот, – констатирует про себя Горохов. Но всё равно он относится к своему проводнику без раздражения. – Впрочем, он до сих пор не понимает, с кем они имеют дело. Кто за нами охотится».
– Ты выпросил у Обители грузовик? – спрашивает уполномоченный.
– Э-э… – Миша замялся. – Тут человек, настоятель, про которого ты мне сказал… Я с ним поговорил… Долго говорил, говорил… Он мне поверил вроде… Но это… Захотел связаться с Церен… А её нет на месте… А когда будет, ему не сказали… Без неё настоятель сказал… «Не могу столько денег дать… Извини, говорит, никак не получится…».
Горохов сразу понимал, что в Обители Мише не удастся раздобыть машину, вероятность была мала. Иначе он не стал бы рисковать, не поехал бы в Александровск. И в том, что Церен не поможет Шубу-Ухаю, был почти уверен.
«Люсичка уже в ванной плавает, перерождается в новую красотку-молодуху. Ну, если, конечно, ещё жива».
– Ладно, собирайся, – произносит уполномоченный, – я нашёл нам транспорт.
– Нашёл?! – Миша обрадовался. – Вот ты молодец! А я уже думаю-думаю, может, угнать где…
– О, да ты, Миша, криминальный тип…
– Да нет, я не очень криминальный, – говорит Шубу-Ухай, накидывая пыльник, – я сам-то и не знаю, как это делать. Я не люблю людей хороших огорчать, – они выходят из номера, а Миша продолжает: – Ведь украсть у человека машину… плохо это… А вдруг у него дети, а у него только прибытка от этой машины, и ему больше нечем их кормить будет.
Уполномоченный глядит на него и опять удивляется своему проводнику.
«Странный он всё-таки человек».
А Миша был рад, что уполномоченный вернулся. Болтал и болтал без умолку, они уже в и машину сели, а проводник всё говорил.
– Мы с тобой обязательно вещество найдём.
– Думаешь? – Горохов завёл двигатель. Уже начинало темнеть, и на дорогу стали выходить караваны, что шли на юг, пылища здесь, у обочины, стояла знатная.
– Ага, ага… Я бы и один его добыл, но вот видишь… Транспорт нужен, ещё всякое, деньги там… Оружие, вода, еда, а ты всё это уже нашёл, теперь уже легко будет.
Уполномоченный сидит в кабине без маски, смотрит на него с недоумением: легко? И Миша понимает его взгляд правильно:
– Ну, раз Оглы нашёл вещество, так и мы найдём.
Горохов выруливает на дорогу и ведёт машину навстречу основному потоку; он ведёт её к парому, чтобы переправиться на левый берег. И он опять поглядывает на своего теперь уже спутника: думаешь, найдём?
– Оглы был слабый, ходил плохо, жары не переносил, торговал хорошо, а в песках был обузой, – объяснял Шубу-Ухай. – А ты ходишь хорошо, почти как я, жару тоже терпишь хорошо, а ещё стреляешь хорошо из винтовки… – тут он протягивает руку к струе кондиционера. – Ого как… Холод, – да, кондиционер был в машине отличный. И Миша продолжал: – Оглы слабый – и нашёл вещество, а мы сильные, чего же нам не найти его? Ещё быстрее найдём.
«И Церен будет тобой, дураком, довольна», – про себя заканчивает за своего товарища уполномоченный. Он включает дворники, чтобы смахнуть пыль с лобового стекла, и ведёт машину в порт. Паромы работают круглосуточно, но сейчас сумерки, на переправе должны быть очереди. А Андрей Николаевичу хотелось побыстрее перебраться на левый берег. Там, почти сразу за городской чертой, начиналась Большая степь, там бы его уже никто не нашёл.
Глава 37
Очередь на паром оказалась больше, чем он ожидал. Ещё и военные подъехали, а они грузились вне очереди. Пришлось ждать. Андрей Николаевич, не спавший уже вторую ночь, держался с трудом. Но расслабиться и поспать, оставив наблюдение на Мишу, он не решался. Одно дело – следы в степи находить, и другое – вычислять в простых на вид людях профессиональных сыщиков и мастеровитых, знающих, как подкрасться к приговорённому незаметно, уполномоченных. Правда, в этот раз ему помогла взаимовыручка. Хорошо всё-таки, что у уполномоченных есть особое отношение к своим товарищам. Без Морозова, или без нужного оборудования, Горохов вряд ли нашёл бы в грузовике радиомаячок. В общем, он был начеку. Но один раз, пока ждали своего пропуска, всё-таки не выдержал и отправил Мишу за чаем в ближайший буфет. Чай, как и положено, был дрянным, терпким до горечи, но в нём всё равно была изрядная доля кофеина. На нём он и продержался до погрузки на паром.