– Ты пойдёшь один, – наконец произносит Аяз. – Я тебя доведу и расскажу, что делать, а делать ты всё будешь сам.
– Может, тогда всё-таки Мишу возьмём? – говорит Горохов, видя, как оживает после этих слов его товарищ. Он очень рассчитывает, что его старый знакомый передумает.
Аяз снова на несколько секунд замирает, но, так и не найдя, что ответить уполномоченному, просто говорит:
– Лучше нам поспать лечь. Часа через четыре поедем.
Миша уже готов улечься в этой жаре на кирпичи, но уполномоченный говорит ему:
– Лучше в машине поспим, там кондиционер.
– А, да, – сразу соглашается Шубу-Ухай.
***
Как только они захлопнули дверцы кабины и как только Горохов завёл двигатель, чтобы запустить кондиционер, он заговорил:
– Пять дней. Ты слышал? Он сказал, что нам понадобится всего пять дней.
– Ага, – кивает Миша.
Уполномоченный лезет в карман и достаёт оттуда тяжёлый свёрток с деньгами. Там куча денег. Серебряные слиточки и даже пара золотых; множество крупных медных монет. Миша, увидав всё это, удивлённо говорит Горохову:
– Ты же сказал, что у нас нет денег.
– Во-первых, тут всё равно нет тысячи, а во-вторых, твоему дружку раньше времени знать о них не нужно. Потом я бы отдал ему часть, а оставшиеся… Нашёл бы, как передать.
Горохов начал считать деньги и поделил их на две очень неравные части. Четыре пятирублёвых медных монеты, одну серебряную двадцатирублёвку и кучу железной мелочи он рассовал по своим карманам. А большую, главную часть денег он аккуратно разложил по отделениям кошелька, завернул в пакет, завязал его и передал Мише, также отдал ему несколько железных рублей и полурублёвок.
– Кошелёк спрячь понадёжнее; если нужно будет рассчитываться на людях, доставай только эти деньги.
– Это ты чего, Андрей? – не понял Миша. Он так и держал тяжеленный кошелёк в своей руке, не убирал его.
– А теперь слушай и запоминай, – начал Горохов. – Он сказал пять дней. Вернёмся через пять дней. Значит, «выход» отсюда на расстоянии двухсот-трёхсот километров, – тут Андрей Николаевич сделал паузу. – Миша, если через шесть дней меня не будет, уходи отсюда.
– Уходить?
– Уходи. Семнадцатая застава отсюда… километров сто, сто десять. Ровно северо-восток. Понял?
– Понял, – кивает Миша.
– Пройдёшь?
– Сто десять километров? – Шубу-Ухай прикидывает. – Ночью пойду… За три дня, если на сколопендру или на варана не нарвусь, дойду… Ну, может, за четыре.
– Тут ночью будет сорок пять, – напоминает ему уполномоченный.
Миша понимает, он кивает и говорит:
– Двадцать литров воды возьму с собой, – но звучит это, конечно, не очень обнадёживающе.
Винтовка, ружьё, патроны, еда, двадцать литров воды… Ещё и деньги немало весят. Вес поклажи уже за тридцать килограммов переваливает. Они, конечно, такие же рюкзаки через горы перенесли, но там температура и близко к шестидесяти днём не приближалась.
Горохов оборачивается и берёт с багажного места свой рюкзак, открывает его и сразу вынимает из него остатки крахмального бруса. Примерно полкило отличного, калорийного крахмала. Вообще-то он хотел оставить крахмал себе, но теперь решает отдать его Мише.
– Забирай.
Миша не спеша берёт брикет, получше заворачивает его в пластик, он всё ещё сомневается в действиях Горохова. Но тот уже открыл аптечку и достаёт оттуда таблетки, показывает их Шубу-Ухаю.
– Эта белая… эту нужно выпить, как только почувствуешь, что приближается тепловой удар. Также выпьешь их сразу после удара. Понял? Дам тебе четыре, у меня их всего восемь. А вот эти… – он показывает товарищу продолговатые красно-коричневые капсулы, – это стимуляторы. Тебе нужно пройти сто десять километров, первый день ты идёшь на своих ногах, ночь идёшь, день пережидаешь в тени…
– Да знаю я, Андрей, – пытается говорить Миша.
Но Горохов его перебивает:
– Миша, послушай меня. Во второй день, вернее, вторую ночь, ты сначала идёшь сам, часа четыре, а потом выпиваешь одну эту капсулу и идёшь спокойно до рассвета, только пить не забывай. Как рассветёт, снова ищешь убежище, отдыхаешь до шести часов вечера и сразу выпиваешь две, и до утра ты должен дойти до заставы. Понял?
– Понял, – отвечает охотник.
– Как держать северо-восток, знаешь?
– Ну уж с этим-то разберусь, – обещает Шубу-Ухай. И добавляет с сомнением: – Только бы мимо заставы не проскочить.
– Не проскочишь, над заставой антенна двадцатиметровая, на ней огни, их ночью отлично видно… километров за десять… Так что не промахнёшься.
– А, ну да, – вспомнил охотник.
Но всё равно он до сих пор не понимал, что задумал Горохов, и спрашивал:
– А вот это вот, – он по-прежнему держал в руке большой и увесистый свёрток с деньгами. – Жене твоей передать?
И тогда уполномоченный продолжил:
– Как доберёшься до людей, сразу езжай на Тёплую Гору. Там есть одна дама, зовут её Галина. Скажешь, что от Анатолия, там и обживись, она тебе поможет. Если они меня не обманули, с нею будут там два бродяги. Их зовут Петя и Мурат. Ты их научи охотиться, помоги им. Жильё какое-нибудь присмотри. Будете охотиться, там на север от города в предгорьях и варана много, и дрофы. В общем, обживись там.
– А это куда? – всё ещё не понимал Миша, держа на руке увесистый кошелёк. – Тут очень много… Может, жене твоей завезти?
– А вот теперь к делу… Это, Миша, – Горохов кивнул на деньги, – это тебе. Но через полгода… поедешь ты, Миша, в Соликамск, найдёшь там Наталью Базарову… – тут уполномоченный замолчал. Полез в карман, достал сигареты и закурил, даже не предложив товарищу.
– И что ей сказать? – спрашивает Шубу-Ухай.
– Скажешь, что от меня. А ещё скажешь, что отведёшь её на север, она будет с ребёнком, возможно, ещё с двумя молодыми парнями, но ты уж постарайся.
И тут Миша произносит с сомнением:
– С ребёнком непросто будет. Тяжело будет идти. Придётся людей нанимать.
– Ну, во-первых, два человека у тебя будут, Петя и Мурат, я их плохо знаю, ты им сильно не доверяй, но мужики они, кажется, неплохие. А во-вторых, если тебе ещё люди понадобятся, – уполномоченный хлопнул по тяжёлому кошельку. – Вот тут должно хватить.
– Ладно, – всё это обрушилось на Шубу-Ухая, как неожиданный ливень, было видно, что у него есть куча вопросов, но общее он уловил правильно:
– В общем, если ты не вернёшься, нужно твою Наталью с ребёнком на север отвести. Оно понятно…
– Обещаешь? – твёрдо – или даже скорее строго – спрашивает уполномоченный.
– Ладно, если сам отсюда выберусь, – отведу… Ага…
Казалось бы, пустяковая, ничего не значащая фраза от человека, которого он знал всего пару-тройку недель, но Горохову сразу стало легче. Он был уверен, что этот человек его не обманет. Шубу-Ухай степняк, а те просто так не обещают. Он достал ещё одну сигарету и прикурил от окурка. А Миша, пряча деньги себе в пыльник, во внутренний карман, произнёс:
– А если твоя Наталья спросит, почему ты сам не пришёл? Что ей сказать?
– Ну, скажи, что я заболел, не хотел к ней больным приходить… – начал было уполномоченный, но тут же передумал. – Ничего не говори, не знаешь ты – и всё, – не хотелось ему, чтобы красавица Базарова помнила его каким-то больным. Нет, пусть навсегда в её памяти он останется сильным. И Горохов повторил: – Нет, ничего ей на этот счёт не говори. Не смог – дела были. И всё.
– Ага… Понял, – кивает Шубу-Ухай задумчиво.
И тут Горохов его обескураживает, он специально придержал это неприятное дело под самый конец:
– Миша!
– Чего? – охотник смотрит на Горохова и ждёт.
– Гупу тебе придётся убить.
– Ага, – кивает Шубу-Ухай машинально, но тут же понимает суть сказанного и удивляется: – Убить её?
– Миша, если я не вернусь через шесть дней или Оглы вернётся без меня, убивай их обоих, – твёрдо произнёс уполномоченный.
– Обоих? – Миша опешил, до него всё сказанное Андреем Николаевичем доходит с трудом.
– Обоих, Миша, обоих, – продолжает Горохов. – Они тебя отсюда живым не выпустят.
– Меня? – всё ещё удивляется охотник. Он точно не понимает, что тут происходит.
– Тебя, Миша, не выпустят, не меня, так как если я с Оглы не приеду, значит, я уже мёртв. А ты единственный, кто знает про это их лежбище, и единственный, кто может привести сюда людей от Церен… Ну, того же Ивана, к примеру.
Миша несколько секунд думает и, видимо, соглашается с уполномоченным. Он понимающе кивает и тут же спрашивает:
– А что, Гупу тоже убивать?
– Конечно. – Говорит Горохов и тут же сам спрашивает. – Миша, как ты думаешь, ты от неё в пустыне сможешь уйти?
– Пешком? – Шубу-Ухай даже засмеялся. – Да разве от дарга по песку сможет человек уйти? Она отсюда до Семнадцатой заставы добежала часов за тридцать, разве ж человек так может?
Горохов кивнул: вот то-то и оно. Хотя он как раз думал, что Гупа бежала к заставе из другого места. Но вслух это озвучивать не стал.
– Убей её сразу, – продолжал он. – Она не даст тебе уйти отсюда живым.
– Думаешь? – кажется Шубу-Ухай всё ещё сомневался.
– Думаю, – продолжает уполномоченный. – Ты видел, что она ходит по степи без оружия?
– Ага, вот и я так думал. Но она дарг, её другие дарги не тронут, – разумно предположил охотник.
– А сколопендры? А варан?
– Э, – тут Миша был вынужден согласиться. – Сколопендре ты ничего не докажешь. Дарг ты, не дарг, обожжёт кислотой – и всё, считай, мёртвый через полчаса. Вот тут и было мне странно, что она без оружия прибежала.
– Так она с оружием прибежала, – заверил его Горохов.
– С оружием? – не поверил Миша.
– Да, я её тряпку тронул…
– Ага, ага, я помню, – вспоминал Миша. – Она ещё орала: «не трогать, не трогать!».
– Орала, орала… Вот в тряпке было что-то твёрдое и весомое, плоское. И, скорее всего, это был не камень, – продолжал Горохов.
– А что же? – удивился Миша.
– Ну, что-то небольшое… – Горохов прикидывает. – Либо армейский десятимиллиметровый, либо вообще «Шквал». Я не разобрал, не дала… Вырвала из руки.