31 марта, как свидетельствует мемуаристка А.И. Воеводская, «жители Ленинграда начали очистку дворов, ведь дерьмо выбрасывалось прямо во двор, и всю зиму ничего не вывозилось, наросли целые горы, под которыми были давно погребены помойки. Все это теперь должно было растаять и затопить город нечистотами».
К 4 апреля, по свидетельству В.С. Лившица, «все нечистоты и мусор свозятся на притрамвайные пути, оттуда весь этот груз свозится на набережные и сбрасывается в воду. Вдоль рек и каналов выросли огромные насыпи из мусора…»
Гостиницы города были превращены в госпитали. Так, в «Европейской» под туалеты использовались ванны гостиничных номеров, сами номера превратились в многоместные палаты. В июле 1942 года госпиталь в гостинице был закрыт. Ведрами, лоханками, на тачках из гостиницы вывозили нечистоты. Всего было вывезено около трехсот грузовиков фекалий и мусора.
Ситуация начала меняться к лучшему с начала 1943 года. Но, чтобы водопровод и канализация действовали повсеместно и исправно, пройдет еще много времени.
По инициативе горкома комсомола проведен воскресник по разборке накопившейся почты. 700 комсомольцев, помогавших почтовым работникам, разнесли в этот день ленинградцам 60 тыс. писем.
На Ладоге лед еще достаточно крепок. Но уже развернулась подготовка к летней навигации. Ремонтируются буксиры и баржи, принимаются меры к строительству новых судов.
Горком партии указал на необходимость наладить выпуск журналов кинохроники и картин, посвященных обороне Ленинграда.
54-я армия генерала И.И. Федюнинского не прекращает попыток пробиться к Ленинграду с внешней стороны блокадного кольца. Идут ожесточенные бои.
Чтобы выявить безнадзорных детей, работники школ Кировского района обходили квартиры. Почти сто малышей устроены в детские дома.
В период с 15 декабря 1941-го по 15 марта 1942-го в Ленинграде было отремонтировано 53 танка, 43 артиллерийских орудия, 37 самолетов, 700 оптических приборов, большое количество минометов и стрелкового оружия. Основное же внимание обращалось на выпуск новой продукции. За тот же период изготовлено и передано фронту 88 полковых пушек, 2657 автоматов, 479 минометов, 95 тыс. корпусов снарядов и мин, снаряжено 256 тыс. выстрелов снарядов и мин, произведено 435 тысяч взрывателей, 29 млн капсюлей.
В блокадном Ленинграде проведен второй массовый воскресник по очистке города, в котором участвовало до 100 тысяч человек. В этот день заработал невиданный в истории человечества крематорий, рожденный мыслью по-фронтовому работавших людей и ужасающей обстановкой в городе. На следующий день крематорий принял и успешно кремировал 150 трупов, а уже к 29 марта довел производительность до 880 тел в сутки. Всего до 1 января 1943 года было кремировано 109 925 трупов. С 1 июня 1942 года были прекращены массовые захоронения на кладбищах, а все трупы из больниц и других моргов транспортировались в крематорий и предавались сожжению.
Гитлер объявил о завершении к лету русской кампании.
Горком ВЛКСМ обязал райкомы совместно с районными отделами народного образования до 20 марта 1942 года «провести сплошной обход домов и квартир с целью выявления безнадзорных детей и подростков».
В блокадном Ленинграде умер от голода выдающийся популяризатор науки Яков Исидорович Перельман (1882–1942), автор «Занимательной астрономии», «Занимательной физики», «Занимательной геометрии» и множества других великолепно написанных и действительно чрезвычайно занимательных книг о науках. «Мы рано перестаем удивляться, – писал Перельман, – рано утрачиваем способность, которая побуждает интересоваться вещами, не затрагивающими непосредственно нашего существования… Вода была бы, без сомнения, самым удивительным веществом в природе, а Луна – наиболее поразительным зрелищем на небе, если бы и то и другое не попадалось на глаза слишком часто».
После очередного обхода домов бойцы комсомольского бытового отряда Октябрьского района сделали в дневнике следующую запись:
«18 марта 1942 года… Большая квартира. Темно. Окна зашиты досками и фанерой. Сквозь щели проникает слабый свет. Обходим комнаты. Пусто, ни души. Только в одной из них находим человека. Он лежит совершенно неподвижно… Ноги обнажены, и мы видим, что обе ступни в крови… У человека не было сил защитить себя от крыс.
Мы сказали, что пришли ему помочь. Он не поверил. Безмолвно и недоверчиво следил за нами, за всем тем, что мы делали. Но когда мы убрали и согрели комнату, обмыли его, забинтовали израненные ноги, напоили чаем, человек заговорил. Он сказал, что зовут его Павлом Андреевичем Шевцовым. Он радист, работал, боролся до последнего момента, пока совершенно не обессилел…
Мы решили навещать его каждый день, вызвали врача…»
Пройдет немного времени, и в дневнике комсомольского отряда появится новая запись:
«11 апреля 1942 года. Сегодня у нас особенно радостный день. Приходим к товарищу Шевцову, смотрим – кровать пуста, а в углу с торжественным видом, побритый, опираясь на палку, стоит Павел Андреевич и так ласково, так хорошо смотрит на нас. Потом он заговорил о том, что хочет как можно скорее выйти на работу…»
В больнице города Ирбит умерла доставленная из поезда, прибывшего из блокадного Ленинграда, 49-летняя Наталия Яковлевна Данько (Данько-Алексеенко, 1892–1942, ее мать и младшая сестра умерли в дороге), уникальный мастер мелкой фарфоровой пластики. Фарфоровые скульптурные миниатюры Данько вошли в число произведений, принесших в 1920-е годы всемирную славу советскому агитационному фарфору.
Наступая в направлении Любани, 32-я стрелковая бригада оказалась перед непромерзающим болотом, которое гитлеровцы считали естественной защитой для себя. Но командир бригады майор Сергей Поликарпович Кетиладзе повел бойцов в обход, и на рассвете 21 марта бригада нанесла врагу внезапный удар. Через три часа бригада овладела еще одним населенным пунктом – Кордыней. Это значительно улучшило положение соседней дивизии, и она тоже заняла две деревни – Зенино и Доброе.
Из-за повышения температуры и таяния снега приказом начальника Ледовой дороги скорость движения ограничена до 30 км в час, а в некоторых местах и до 15. Грузовикам запрещен обгон, минимальный интервал между ними доведен до 80 метров.
В Ленинграде городские власти приняли решение мобилизовать на 12 дней все трудоспособное население на очистку дворов и улиц: два массовых субботника 8 и 15 марта не дали нужных результатов. Были мобилизованы практически все: мужчины в возрасте от 15 до 60 лет, женщины – от 15 до 55. Город украсился плакатами: «Городу-бойцу – грязь не к лицу», «Грязь – беда, борись с бедой, бей лопатой, смывай водой!», «Везде! На заводе, в квартире, в быту – борись, как на фронте, за чистоту». 27 марта работали 143 тыс. человек, 28 марта – 244 тыс., 31 марта – 304 тыс., 4 апреля – 318 тыс. человек. Работа была в основном завершена к середине апреля. Ленинградцы убрали свыше 3 млн квадратных метров улиц и площадей, привели в порядок 12 тыс. дворов, очистили 27 тыс. канализационных колодцев, было вывезено свыше 1 млн тонн мусора, нечистот, льда и снега. В укрытиях, траншеях и под тающим снегом были обнаружены также тысячи трупов, лежавших здесь несколько месяцев. Как писал тогда секретарь Ленинградского городского комитета комсомола, «мы боялись за психику детей, девушек и молодежи при обращении с этими трупами, от которых очищали город. Если написать в сводке, то это должно выглядеть так: комсомольские организации привели в порядок траншеи и убежища. На самом деле эта работа не поддается описанию». Как вспоминала мама автора этой книги, за неделю такой работы активистов премировали бутылкой водки. Которая была обменена на рынке на хлеб. Потому что в семье оставались еще не эвакуированные и вечно голодные малолетние дети.
Одновременно начались работы по восстановлению водопроводных магистралей, ремонту электросетей и трамвайных путей. В середине марта был пущен грузовой трамвай, а с 15 апреля – открыто пассажирское движение пяти маршрутов.
В ГКО и в Ставке началось совещание по плану весенне-летней кампании, на котором было принято второе в 1942 году роковое решение (первым было январское наступление на всех фронтах – плохо подготовленное и поглотившее массу войск и вооружения, но не принесшее желаемых результатов). Сталин счел, что противник основные усилия сосредоточит на московском направлении, и отдал приказ Западному и Калининскому фронтам перейти к стратегической обороне, а наступления предпринять под Ленинградом, Демянском и Харьковом. Г.К. Жуков возразил против этого плана и предложил нанести удар на западном (московском) направлении, а на остальных вести активную оборону. Западное направление Георгий Константинович совершенно справедливо считал наиболее слабым у противника (немецкие войска здесь были сильно потрепаны во время московского контрнаступления и зимнего наступления Западного и Калининских фронтов). Жуков наверняка чувствовал, что немцы второй раз на Москву не пойдут, а пойдут на юг – к жизненно необходимым Германии хлебу и нефти. Кроме того, он предостерегал от повторения ошибок зимней кампании: сил и вооружения мало, потому не следует опять затевать одновременно нескольких наступлений. Жукову вторил заместитель начальника Генштаба А.М. Василевский. Но Сталин соблазнился планом командующего Юго-Западным фронтом кавалериста С.К. Тимошенко, которого активно поддержал кавалерист К.Е. Ворошилов: провести крупную операцию на юге, разгромить харьковскую группировку противника с целью последующего освобождения Донбасса. Эта операция была рискованна и при условии паритета сил: войска Юго-Западного направления должны были нанести удар с Барвенковского выступа южнее Харькова, вклинившегося в оборону немецкой группы армий «Юг», – малейшая ошибка, и наши войска попадали в колоссальный котел. А ведь уже имелись донесения разведки о том, что немцы сосредотачивают большие силы именно на южном направлении… Великий полководец всех времен и народов с точностью до наоборот повторил свою предвоенную ошибку: тогда он был уверен, что немцы в случае нападения нанесут основной удар на южном направлении, и основные силы Красной армии были сосредоточены там. Немцы же обрушились на западном и северо-западном направлениях.