— Ну вот, — расплылся он в улыбке, — а вы говорили, что нет никого. Однако есть!
Все, что произошло потом, вряд ли заняло больше пяти секунд, но, если бы Коркин попытался описать все, что он увидел, жест за жестом, ему бы не хватило и десяти минут. Скорняк двинулся в сторону, сдвигая Ярку, чтобы не мешать Пустому ринуться в схватку, но схватка участия механика не потребовала. Мечи неизвестного лязгнули о тесак Сишека. Вечно пьяный седой бражник вдруг обратился в ловкого воина. Он выдернул из-за пояса тесак мгновенно, изогнулся, пропуская один за другим два удара над головой, попытался ударить сам, а потом полетели искры, закружился смертельный танец, в котором Сишек хоть и играл не главную роль, но почти не уступал гибкому, быстрому и сильному противнику. В какой-то миг Коркин, вытаращивший глаза, вовсе перестал разбирать, кто есть кто в позвякивающем клинками вихре, как вдруг все прекратилось. Вечно пьяный и неряшливый Сишек рухнул на камень, захлебываясь кровью. Только его предсмертный взгляд, устремленный на противника, не был пьяным. Это был взгляд воина, который погиб в честном бою. Вдруг оказавшиеся крепкими и сухими губы разомкнулись в последний раз, вымолвили короткое слово на неизвестном языке и сомкнулись навсегда. Морщинистое лицо старика разгладилось и обратилось в непривычно гладкое лицо светлого.
— Он сказал «дрянь»! — удивленно проговорил за спиной Коркина Пустой, — Он сказал — «дрянь» на языке светлых!
— А ты как думал?
«Ну, конечно! — подумал Коркин, глядя на незнакомку, — Это женщина! У нее женский голос! У нее стройная женская фигура! Это женщина!»
— Он же светлый, — Неизвестная быстро и ловко обыскала труп, вытащила что-то у Сишека из-за пазухи, выдернула из руки тесак.
— Держи, пригодится, — протянула тесак Ярке рукоятью вперед и перевела едва различимые сквозь тонкую ткань глаза на Пустого. — Йоши-Ка. Светлый. Эмпат высшего уровня. Уж не знаю, механик, кто оставил след на твоей груди, а на моей груди отметку делал он.
— Ну все, — хмыкнул старик, — поединок закончен. Сейчас тут приберут. Схватка была что надо, но после Богла удивить меня уже трудно.
Охранники развернулись и двинулись обратно к логову Чина.
— Так это ты вызывала светлых? — понял Пустой, — Весь состав базы?
— Всех, кого видела, — Она шагнула вперед, подошла почти вплотную, одним жестом сдвинула в сторону и Коркина, и Ярку, почти уперлась высокой грудью в грудь механика. Остановилась, замерла, словно что-то высматривала в Пустом с расстояния в две ладони или запах его запоминала. — Всех вызвала, кого запомнила. Ты чем-то недоволен, механик?
— Сишек, даже если его звали Йоши-Ка, и даже если он был светлым, однажды спас мне жизнь, — ответил Пустой.
— Когда-то я думала примерно так же, — Она рассмеялась, — А теперь скажи мне, воин, ты ничего не чувствуешь?
— Чувствую, — Пустой явно был озадачен, — Впервые за последние годы моя голова не раскалывается от боли.
— У меня она перестала болеть, когда я убежала от светлых. — Незнакомка прекратила смеяться, — Здравствуй, механик. Я твой проводник. Зови меня Лентой.
28
— Да, это я, — сказала светловолосая и глазастая незнакомка, которую Пустой представил именем Лента, посмотрев на предъявленную картинку, затем сунула ее в сумку, висевшую на поясе, и с сожалением развела руками: — Но Тебя я не помню, механик. Тебя я вижу впервые.
— Там, на стене, я видел имена… — Пустой, который странно переменился после гибели Сишека, говорил непривычно медленно и негромко, — Кто эти люди?
— Светлые, — ответила Лента, — Не знаю, все ли, что присутствуют в Мороси либо поблизости, но все, кого я видела. А я видела шестерых. Теперь их осталось пять. Тех, кого я знаю. Но в принципе убить я хотела бы двоих. Или всех.
Она говорила о смерти легко. Ничто не дрогнуло в зеленоватых глазах.
— И ты убила Сишека, — продолжил Пустой.
— Его звали Йоши-Ка, — покачала головой Лента, — Еще я хотела бы убить Нотту. Я сама додумалась назвать ее Нотта-Ра, потому что она точно светлая. Когда я ее знала, ее звали просто Ноттой. Остальные… Остальных я бы убила, чтобы они не мешали убить Йоши-Ка и Нотту. Все зависит от обстоятельств.
Она сверкнула глазами. Филя, которого Пустой одного оставил при разговоре с загадочной проводницей, судорожно сглотнул. У него никак не укладывалось в голове, что Сишек был светлым, что он только что сражался с этой девчонкой, на поиски которой Пустой и отправлялся в Морось. И что сражался вечно пьяный бражник так, что дал бы бой и самому Пустому. Но вот Сишека нет, Сишек оказался светлым, пьяным он никогда не был, потому что был приставлен к Пустому с какой-то целью, отчего у Пустого постоянно болела голова, а Сишек казался из-за того, что он делал, пьяным. Теперь голова у Пустого не болит, и зрачки у Пустого теперь обычные. И уже не кажется, что за его усмешкой раскинута бездна. Пустой говорит медленно и тихо и то и дело касается пальцами собственных висков, как будто не верит в окончание мучений. Как же Филя проглядел старика? Ведь он всегда знал, что Сишек непохож на лесовика. У него и глаза были как у Пустого. Как у светлых. И у этой девчонки глаза как у светлых. Они похожи с Пустым. Не так, как брат и сестра, но как люди… из одной деревни. Одного племени.
— С Сишеком ты поговорить не захотела, — понял Пустой.
— Сишек был очень опасен, — скривила губы Лента. — Йоши-Ка был очень опасен. Если бы у него была хоть минута, он мог бы заставить человека убить самого себя.
— Но не тебя? — прищурился Пустой.
— На меня ему потребовалось бы больше времени, — усмехнулась Лента. — Он бы не успел.
— Ты не назвала еще одного имени, — напомнил Пустой. — Яни-Ра.
— Я никогда не слышала этого имени, — пожала плечами Лента и махнула рукой куда-то на запад, — На их базе ее не было. Или я ее не видела. Всех остальных я видела и помню.
— Получается, что светлых было семь? — задумался Пустой.
— Какая она, эта Яни-Ра? — спросила Лента.
— Маленькая, стройная, — попробовал описать светлую Пустой. — Меньше ростом, чем Ярка, но жесткая. Властная, резкая, очень умная. Может быть, самая умная среди светлых. А внешне… Не красавица, но и не уродка. Обыкновенная.
— А остальные? — прищурилась Лента.
Она все время вглядывалась в лицо механика. Рассматривала его волосы, брови, глаза, нос, губы, следила взглядом за жестами. Смотрела так пристально, что механик даже слегка покраснел. Филя не верил своим глазам.
— Остальные? — пожал плечами Пустой, — Вери-Ка немногим младше Сишека. Худой, остроносый, любвеобильный. Рени-Ка — высокий, крепкий, чванливый, рыжий. Твили-Ра — высокая, красивая, но очень тонкая и хрупкая. Капризная. Она числилась у светлых старшей, но заправляла там у них скорее все-таки Яни-Ра. Йози-Ка — молодой, чернявый, слегка суетливый. Там, где была моя мастерская, за границей Мороси, светлые держали крохотную базу. Они Дежурили там посменно.
— Да, — задумалась Лента, — Я их всех помню. Всех, кроме Яни-Ра. Когда я… была с ними, там заправлял Йоши-Ка. Яни-Ра я не видела. Но Нотта — не она. Нотта была высокой, но не хрупкой. Она была не просто красивой: она была совершенной. Я никогда не видела таких красавиц, как она.
— Но сразу скажу тебе, механик, я ее видела не здесь. Очень далеко отсюда. В других краях. Хотя повторюсь, у меня нет сомнений, что она светлая. Так что, может быть, светлых здесь все-таки только шесть?
— Что это за края? — понизил голос Пустой.
— Зачем тебе знать? — наклонила голову Лента и стянула со светлых коротких волос платок.
— Я ищу собственное прошлое, — объяснил Пустой.
— Но в моем прошлом тебя нет, — усмехнулась Лента.
— Но откуда-то у меня взялась твоя картинка? — сдвинул брови Пустой.
— Фотография, — поправила его Лента, — Тебе знакомо это слово?
— Фотография, — повторил Пустой, — Фото. Ты знаешь этот язык. Значит, у нас общее прошлое!
— Но в моем прошлом тебя нет! — резче повторила Лента.
— Подожди… — Пустой вновь потер виски, — Подожди. Помнишь, что ты сказала в самом начале? Ты сказала, что у тебя точно такая же отметина на груди, как у меня! Откуда ты знаешь о моей отметине?
— Я была у Бриши, когда она пыталась всколыхнуть твою муть, — призналась Лента. — Наблюдала за тобой. А потом ушла сюда. Старуха не смогла тебя разглядеть, значит, ты можешь оказаться не тем, кем кажешься, или не тем, кем считаешь себя сам. А отметина — это просто. У светлых есть такой прибор. Насколько я поняла, он делает экспресс-анализ. Генетический код, другие параметры. Попутно стирает память. Может и убить. Тебя, как видишь, не убили. Значит, ты был зачем-то нужен.
— Ты тоже была нужна? — прищурился Пустой.
— Может быть, — усмехнулась Лента, — А может быть, у них не поднялась рука убить ребенка. Это было уже очень давно, Пустой. Я прожила в Мороси половину жизни. И мой опыт говорит мне о том, что верить переродкам нужно с оглядкой.
— Я — переродок? — удивился Пустой.
— Человек не может так сражаться, — с ухмылкой покачала головой Лента. — Я видела твой бой. К тому же Бриша не разглядела тебя. И Сишека. Ты видел, чем с ним кончилось? Но против тебя у меня вряд ли будет много шансов.
- Она не разглядела и Рашпика с Коббой! — напомнил Пустой.
— Кобба — не человек, хотя это и не повод махнуть на него рукой, — хмыкнула Лента. — А Рашпик слишком толстый. Возможно, у них обоих полно грязи внутри. Ничего, мы с тобой разглядим обоих.
— Мы с тобой, — повторил Пустой, — Хорошие слова. И все-таки рассказать о своем прошлом ты мне не хочешь?
— Сначала ты должен вспомнить свое, — покачала головой Лента, — А вдруг окажется, что ты убийца? Вдруг окажется, что ты должен убить меня? Вон эти мерзкие собачники переворачивают всю Морось, чтобы добраться до меня. И никого не волнует, что я убила негодяя, и убила его за дело!
— Я вижу, что и тебя это волнует не слишком сильно, — понял Пустой.