На Лужском рубеже не утихают бои. Самый жестокий из них был сегодня у села Большой Сабск. Два полка 90-й стрелковой дивизии и подразделения Ленинградского Краснознамённого пехотного училища контратаковали вражеский плацдарм на правом берегу Луги.
Автор:
Лееб был абсолютно уверен в том, что в скором времени ему удастся овладеть Ленинградом. По этой причине он согласился с доводами генерала Гёпнера и не стал настаивать на том, чтобы 41-й моторизованный корпус со своими двумя ударными дивизиями: 1-й и 6-й танковой – вышел из подчинения 4-й танковой группы и был переподчинён 18-й армии. По замыслу Лееба, корпусу была уготована главная роль в захвате Ленинграда.
Буров в данном случае использовал стиль пропагандистской партийной литературы, обычный для ленинградских газет того времени. К нему за годы советской власти привыкли, многим он казался единственно правильным.
Лееб:
Фюрер твёрдо придерживается своих оперативных замыслов по наступлению сильным правым крылом из района озера Ильмень на север, чтобы таким образом отрезать все силы врага, собранные им под Петербургом. Для этого здесь должны быть задействованы и мощные танковые силы.
К сожалению, это невозможно выполнить. 41-й моторизованный корпус в данной ситуации нельзя вывести из боя, это же касается и 56-го моторизованного корпуса, который наступает на рубеже Новгород – Луга.
Буров:
Принято решение о превращении учебных винтовок и пулемётов в боевое оружие. За эту работу сразу же принялись мастерские Института киноинженеров, Инженерно-экономического института и ремесленное училище № 26. В короткий срок они переделали более 600 винтовок. Более 1000 учебных винтовок превратили в боевое оружие предприятия Выборгской стороны.
Автор:
Лееб отдавал себе отчёт, что собственными подвижными соединениями он не в состоянии наступать от Новгорода на север в сторону Ленинграда. С нетерпением ждал он подхода обещанных танковых соединений из состава группы армий «Центр».
25 июля начальник штаба Верховного командования вермахта В. Кейтель заявил: «Ленинград необходимо быстро отрезать и взять измором. Это имеет важное политическое, военное и экономическое значение».
Проблему нехватки боевого оружия в Ленинграде удалось в определённой мере решить. Для этого, как отметил Буров, различные городские организации изыскали возможности переделки имевшегося учебного оружия в боевое.
Лееб:
Начальник штаба группы армий «Север» доложил о вчерашнем совещании в ОКХ: необходимо избегать крупных операций с преодолением больших расстояний, лучше ограничиваться созданием малых котлов окружения. В целом продвижение, пожалуй, теперь замедлится. Некоторые дивизии нуждаются в пополнении и отдыхе. Ленинград не следует брать, его необходимо лишь окружить.
С начала войны минуло пять недель. В последнюю, пятую неделю наши войска также продвигались вперёд, хотя и медленнее, чем обычно.
Буров:
На Лужском рубеже необычайно тяжёлое испытание выпало на долю курсантов Ленинградского пехотного училища. Не сломив их сопротивления, враг принялся обстреливать зажигательными снарядами лес, в котором училище занимало оборону. Чтобы остановить пламя, пришлось копать рвы, насыпать земляные валы. Надо было уберечь от огня боеприпасы. И ко всему этому позиции курсантов подвергались ударам с воздуха.
Пять суток шла эта борьба в невыносимых условиях. Курсанты не оставили своих позиций, не отступили ни на шаг.
Автор:
Начальник штаба группы армий «Север» генерал Бреннеке после встречи с начальником генерального штаба сухопутных войск генерал-полковником Гальдером озвучил его слова о необходимости ограничиться окружением Ленинграда. Гальдеру удалось переспорить руководство ОКВ и окончательно убедить Гитлера отказаться от захвата Ленинграда. Несогласованность планов ОКВ и ОКХ существенно затрудняла взаимодействие высших штабов вермахта и сказывалась на действиях войск. На корпусном и дивизионном уровне в самой группе армий «Север» об этих разногласиях не знали.
Лееб:
Доклад о положении в армиях и танковой группе.
16-я армия: обстановка оценивается как благоприятная. Общие потери в армии около 12 000 человек. Боеспособность на приемлемом уровне, настроение хорошее.
4-я танковая группа: в каждой из танковых дивизий выведено из строя около 1000 человек. Общие потери 4-й танковой группы действительно значительные. А вот оценка её боевой мощи, по моему мнению, значительно занижена.
18-я армия: пехотные дивизии понесли большие потери, но наступательная мощь всё ещё сохраняется.
Буров:
Гитлеровцы убеждены, что скоро будут в Ленинграде. 27 июля 1941 года солдат Герман Коопман так и написал своему приятелю: «Скоро мы будем в Петербурге».
Впрочем, уверены в этом не все. Запись, сделанная в этот же день солдатом 324-го пехотного полка Фрицем Куртом в своём дневнике, выглядит совсем по-другому: «Сегодня мы шли в атаку. Русские подпустили нас поближе, а потом открыли такой огонь, что из нашего отделения унесли ноги только я да Ганс. Когда всё это кончится?»
Кончилось всё очень скоро: на следующий день автор дневника был убит. Такая же участь постигла и автора дневника, собиравшегося войти победителем в город на Неве.
Автор:
Впервые фон Лееб отдельно остановился на потерях. Тяжёлое, на его взгляд, положение сложилось в ударной группировке, силы которой были направлены на Ленинград.
Захваченные в плен немецкие солдаты нередко давали достоверную и важную информацию. Буров показал двух разных немецких солдат. Один рвался в бой в полной уверенности, что войдёт в Ленинград победителем. Другой столкнулся с ожесточённым сопротивлением советских частей, ему уже было не до побед.
В немецком ветеранском журнале «Камераден» моё внимание привлекли дневниковые записи обер-ефрейтора Макса Шибеля, которые тот вёл в течение года (с 12 мая 1941 года до дня своей гибели 14 мая 1942 года). Они по-военному краткие и бесхитростные. Автор не стремился облекать их в литературную форму, так как заносил в блокнот свои мысли на скорую руку, стремясь лишь запечатлеть наиболее существенное из того, что происходило за дни, прожитые на войне. Шибель навечно остался лежать в российской земле. Был он солдатом группы армий «Север», той, что наступала на Ленинград. В 36-й моторизованной дивизии, входившей в состав 4-й танковой группы, он обслуживал радиостанцию одного из артиллерийских подразделений. Хотя немецкий солдат и не знал планов высоких инстанций, но он всё же чувствовал, что его не зря перебрасывали к восточным границам рейха. Вот что он педантично с перерывами фиксировал с начала войны, когда ему позволяла обстановка:[23]
«22.06. Ночь была спокойной, а в 3 часа утра начался ад, наши войска стали наступать на Таурогген (Таураге). Под грохот орудий в 05.30 слушали речь фюрера. Непрекращающийся обстрел до 09.30, затем всё стихло.
25.06. Перешли границу. Таурогген лежит в развалинах. Великолепная погода. В 19 часов следуем в первом эшелоне вместе с танками. Противник предпринял контратаку своими танками. Применение орудий крупного калибра. До двух часов дежурил на рации, стрельба продолжалась всю ночь. Спал всего лишь час. В 09.00 смена позиции. Уже четверо суток мы гоним русских. Почти неделю выкраиваю лишь один или два часа на сон, безвылазно нахожусь на командном пункте.
28.06. Ждём команды начать выдвижение. В 08.00 трогаемся. Мы уже на 95 километров углубились во вражескую территорию. Идём по земле, где только что разыгралось танковое сражение. Ночью прибыли к месту нового расположения. В этой деревне рядом с флагом, украшенным свастикой, вывешен национальный стяг Литвы. Местные жители угощают нас молоком и одаривают цветами.
29.06. Начало марша в 04.00. Прибытие на новое место в 21.00. Пройдено 200 километров. Наша огневая позиция находится у города Якобштадт.
05.07. В 24 часа начало выдвижения, в 1 час ночи преодолена старая русская граница. Два раза нас атаковали самолёты противника, сбросив бомбы на дорогу. До 05.00 мы находились на исходной позиции. В 06.00 начали марш в восточном направлении, по пути два раза подвергались атакам с воздуха, самолёты бросали бомбы. Наши потери: четверо убитых и столько же раненых. В час ночи вышли к Острову. Город горит. Реку Великую перешли по мосту, его протяжённость составляет 400 метров. В ночь на воскресенье дежурил на рации в штабе, поспать не удалось.
09.07. Наконец, после продолжительного времени выкроил на сон девять часов. Пришло письмо из дома. Отправлено оно было 30.06. В 04.00 начали выдвижение, которое было приостановлено из-за сильного артиллерийского обстрела. Захвачен русский аэродром, там я дежурил на рации до 01.00. Затем мы прибыли в Псков.
12.07. Дежурство с 04.00 до 07.00. Сильная жара, мы отдыхаем, лёжа в траве, и ждём дальнейшего продвижения. Ленинград уже не за горами. Отсутствует питьевая вода. По краям болот прорыты канавы. Пьём болотную воду, предварительно её фильтруя. Болота простираются на двадцать километров по обе стороны от дороги.
14.07. Ночной марш продолжался до 05.00. На отдых расположились на берегу Чудского озера. В 09.00 вновь начали выдвижение. В 10.00 подверглись сильному пулемётному и артиллерийскому обстрелу, когда переправлялись через реку. Пулемётные очереди, к счастью, прошли между нашими двумя машинами. Днём расположились на отдых, купание нас всех освежило. Купаясь, я потерял свой опознавательный жетон. Затем заступил на пост, дежурил до часу ночи.
19.07. Дежурство с 22 часов до 1 часа ночи. На следующий день пополудни продолжили движение в сторону фронта. Прошли 20 километров. На передовой сразу же развернулись и стали обстреливать вражеские укрепления. Оборудуем блиндажи, подвергаемся атакам с воздуха. Располагаемся на берегу реки Луга. Сильная жара.