Сегодня была в амбулатории и пришла в ужас от того, что там увидела. Амбулатория полна рабочими и служащими, которые так обессилели, что продолжать работу не могут, но, боясь звания прогульщиков, приходят за больничными листками – бюллетенями.
Придя в амбулаторию, многие из них умирают в очереди к врачам. Пол в этом учреждении в полном смысле слова устлан мертвыми и умирающими. Их не успевают забирать.
Автор:
На Нюрнбергском процессе Лееб дал примечательную характеристику воинским качествам Гитлера:
«У фюрера отсутствовала какая-либо оперативная подготовка, и в этом смысле он не понимал, как можно руководить во время военных действий миллионами солдат. Его представления в области оперативного командования ограничивались одним выражением: “Ни шагу назад”. Такое представление и такая ограниченность понимания сущности управления миллионной армией в войну были абсолютно недостаточны, особенно на таком сложном театре военных действий, как Россия с её растянутыми фронтами и огромными по их глубине пространствами. Именно эта широта пространства в России создавала большие оперативные возможности для действий. Но когда кто-нибудь приходил к Гитлеру с такими предложениями, то слышал в ответ: “Генералы постоянно хотят маневрировать, а они должны удерживать свои позиции”. Из-за этого были упущены многие благоприятные возможности».
Позицию отправленного в отставку командующего группой армий «Север» прокомментировал в книге «Заговор» Даниил Гранин: «Лееб не мог простить себе неудачной операции, связанной с Тихвином. Сказалось ещё растущее возмущение непостоянством решений Гитлера, какой-то его умственный сумбур. Удалиться в разгар войны “с поля боя” прославленному генералу не так-то просто, но затронута была его профессиональная честь, и более не хотелось исполнять то, с чем он был не согласен. Ничего похожего на поведение наших военачальников. Вроде никто из них по причине несогласия с начальством в отставку не подавал. Это их отправляли в отставку».[109]
Перед входом в район прорыва соединений Волховского фронта, где воевала 2-я Ударная армия под командованием генерала Власова, немцы в 1942 году установили щит с надписью: «Hier beginnt der Arsch der Welt» («Здесь начинается задница мира»). Этим было всё сказано.
Лееб:
Сегодня на участке Волховского фронта самый беспокойный день. В ходе прорыва противник перерезал в районе Тютицы автомобильную дорогу Новгород – Чудово.
Буров:
Только теперь наметился некоторый успех наступления Волховского фронта, которое началось 13 января. Получившим подкрепление наступающим войскам удалось прорвать первый оборонительный рубеж врага на левом берегу реки Волхов.
А вот 54-я армия Ленинградского фронта, тоже действующая с внешней стороны блокадного кольца, израсходовав боеприпасы, вынуждена была сегодня прекратить наступление.
Вражеский снаряд разрушил стену Елагина дворца[110] и проник в бомбоубежище. Ранено 7 человек.
Автор:
Военный дневник генерал-фельдмаршала Вильгельма Риттера фон Лееба закончился датой 17 января 1942 года. В 14.45 поступило уведомление от главного командования сухопутных войск: «С этой минуты генерал-фельдмаршал Риттер фон Лееб, командующий группой армий “Север”, освобождён по собственному желанию и по состоянию здоровья от командования группой армий “Север”. Он переводится в резерв главного командования сухопутных войск».
Сегодня Елагин дворец, о разрушениях которого написал Буров, восстановлен. В нём проводятся костюмированные балы для жителей Санкт-Петербурга. О войне напоминают лишь объяснения экскурсовода.
Подводя итог рассказу о 210 днях Великой Отечественной войны, имеет смысл ещё раз остановиться на проблеме открытого города. В разные годы применительно к блокадному Ленинграду она много раз поднималась историками и общественными деятелями в нашей стране и за рубежом. Вот что можно прочитать в Интернете, выбрав словосочетание «открытый город». Чёткую историческую справку даёт Большая советская энциклопедия.
«Это населённые пункты, которые объявляются во время войны незащищёнными и не принимающими участия в военных действиях с целью предотвращения их разрушения и гибели гражданского населения. Обязательным условием объявления города открытым, как это было зафиксировано в Брюссельской декларации от 27 августа 1874 года, являлось отсутствие в нём или вокруг него оборонительных укреплений. Неукреплённые, а позднее незащищённые города, согласно сложившимся к началу 20-го века нормам международного права, запрещалось “атаковать или бомбардировать каким бы то ни было способом” (Гаагская конвенция о законах и обычаях сухопутной войны от 18 октября 1907 года). Наиболее частыми были случаи объявления открытых городов в период Второй мировой войны. Ими становились: Брюссель (10 мая 1940), Париж (15 июня 1940), Белград (3 апреля 1941 года). В 1942 году последовала Манила, которую оставили американские вооружённые силы, потому что они не могли защитить город против неожиданного японского вторжения. Чтобы избежать союзнической бомбёжки, итальянцы 14 августа 1943 года таким городом провозгласили Рим, а 11 октября 1944 года уже сами немцы, оккупировавшие Афины, объявили греческую столицу открытым городом».
В СССР ничего подобного не происходило, хотя отрицательных оценок этому тоже не давалось. В Большой советской энциклопедии по этому поводу было сказано, что «объявление города открытым может играть, при определённых условиях, некоторую положительную роль, способствовать предотвращению бессмысленных потерь среди гражданского населения и охране материальных и культурных ценностей».
Мог ли Ленинград стать открытым городом? Убедительной представляется позиция историка Льва Лурье: «Для Ленинграда выхода не было. Коммунисты готовы были сражаться за каждый дом, а нацисты не собирались сохранять ни город, ни его жителей. Мечты многих о том, чтобы тотальный ужас медленной голодной смерти заменился хотя бы приходом немцев, были абсолютно тщетны. Гитлер не собирался кормить горожан: в оккупированном немцами Пушкине смертность от голода была такая же, как в Ленинграде».[111]
Эпилог
Как же сложилась дальнейшая жизнь авторов дневниковых записей?
Леебу после отставки были сохранены звание и оклад. Правда, к военной деятельности он никогда уже больше не возвращался, а оставался в действующем резерве. В мае 1945 года отставной фельдмаршал был арестован американцами и помещён в лагерь военнопленных. Затем его привлекли к так называемому Делу генералов – 12-му судебному процессу в Нюрнберге, касающемуся высших офицеров вермахта. Лееб оказался на нём в числе других гитлеровских военачальников, которых в 1948 году судил американский военный трибунал. Бывший командующий был приговорён к трём годам тюремного заключения. Оглашая столь мягкий приговор, американский судья объяснил это тем, что «фон Лееб не являлся приверженцем идеологии национал-социализма, он был солдатом». С учётом предварительного отбытия наказания в лагерях военнопленных и в силу возраста фон Лееб практически сразу же был выпущен на свободу. В последние годы жизни генерал-фельдмаршал возглавлял местную католическую общину в деревушке Хоеншвангау под Мюнхеном.
Абрам Буров в годы войны был военным журналистом, службу в 1950-е годы закончил подполковником. Он и после развала Советского Союза оставался коммунистом, воспевавшим подвиг блокадного Ленинграда. Сегодня многие исторические оценки и факты, заимствованные Буровым из советской печати и архивов, не выдержали проверку временем. Но меня привлекло то, как ярко и талантливо, с большой любовью к людям Буров описывал поступки ленинградцев. Если бы его книга «Блокада день за днём» была издана в зарубежных странах, то она стала бы откровением для иностранной аудитории. Хотя, скорее всего, на Западе она была бы просто не понята. Там преобладает взгляд на ленинградскую блокаду исключительно как на человеческую трагедию. Западному историку и читателю трудно оценить менталитет советского человека военной поры, ориентированного на подвиг и самопожертвование.
Елена Скрябина – антипод Абрама Бурова. Её дневник отражает трагизм войны и обличает советский режим в годы ленинградской блокады. До распада СССР об этом дневнике знали лишь те, кто слушал западное радио или тайком читал запрещённые в стране книги. В феврале 1942 года Скрябина с детьми была вывезена по Дороге жизни из осаждённого Ленинграда и добралась до Пятигорска. После того, как им овладели немецкие войска, оказалась в оккупации. Домой она уже не вернулась. Страх перед сталинским режимом и стремление спасти себя и детей от возможных репрессий пересилили желание вернуться в Ленинград. В 1950-х годах Елена Скрябина эмигрировала из Германии в США, где ей удалось найти применение своему литературному дарованию. Она стала профессором Йельского университета и долгие годы преподавала русскую литературу. Для Запада Елена Скрябина является бесспорным летописцем ленинградской блокадной трагедии.
Унтер-офицер Вольфганг Буфф погиб в сентябре 1942 года под Ленинградом у Синявинских высот. Через полвека его останки были найдены и перенесены на немецкое военное кладбище в Сологубовку под Мгой. В Музее памяти, расположенном в подвале церкви Успения Божьей Матери рядом с немецким кладбищем и Парком мира, находится стенд с рассказом о судьбе Буффа.
Я как военный переводчик продолжаю заниматься изучением боёв под Ленинградом по иностранным источникам. Свыше двадцати лет не отпускает меня эта тема. Собрано большое количество уникальных документов, которых не найти в библиотеках. В первую очередь это материалы на немецком, норвежском, голландском языках, которые привозили мне ветераны войны из европейских стран. К ним относятся истории немецких дивизий и иностранных легионов, воевавших в составе вермахта, воспоминания участников боёв, хроника боевых действий и многочисленные фотографии. Мне довелось также побывать в нескольких военных архивах Германии, где хранится огромное количество документов о боях за Ленинград. Со всеми этими материалами предстоит ещё долго и вдумчиво работать.