Она качает головой. ― Мне нельзя, ― повторяет она, но так, будто говорит не со мной, а с собой.
― Танна, все в порядке. ― Я останавливаюсь перед ней, и она наконец поднимает на меня глаза. Они пустые, словно остекленевшие.
― Я не могу есть пиццу.
― Можешь. Если ты хочешь съесть пиццу, ты можешь это сделать, ― говорю я.
― Нет, мне нельзя. У меня будут неприятности. Он… ― Она останавливается.
Мои руки сжимаются в кулаки. Этот мудак не разрешал ей есть гребаную пиццу. Черт возьми.
― Танна, его здесь нет. Он никогда больше не причинит тебе вреда. Я обещаю. Теперь ты сама устанавливаешь правила, помнишь? Все зависит от тебя. Ты должна решать все сама. Если ты не хочешь пиццу, я принесу тебе что-нибудь другое. Но тебе нужно поесть.
Она смотрит на меня долгую минуту, и мы оба не произносим ни слова, пока она обдумывает то, что происходит в ее голове.
― Я могу съесть пиццу? ― Она произносит это скорее, как вопрос.
Я молча киваю головой.
― Прости. Я просто… я не знаю, как это остановить, ― признается она.
― Что остановить?
― Его голос в моей голове. Он всегда там, напоминает мне о правилах. ― Она вздыхает. ― Единственные моменты, когда все тихо, когда его нет, ― это когда ты прикасаешься ко мне.
Я тянусь и беру ее за руку.
― Вот так?
Монтана кивает, и я улыбаюсь ей в ответ.
― Так уж вышло, что я чертовски люблю прикасаться к тебе, так что привыкай, что теперь я буду приклеен к тебе, детка. ― Я ухмыляюсь. ― Итак, ты хочешь съесть пиццу? Или хочешь чего-нибудь другого?
Кажется, она минуту размышляет над своим решением, прежде чем снова кивнуть.
― Я хочу съесть пиццу.
Я веду Монтану обратно к столу.
― Ты можешь есть одной рукой? Потому что эту я не отпущу, ― говорю я, усаживаясь на свое место, и крепко сжимая ее вторую руку. Если мое прикосновение помогает ей успокоиться, то я уверен, что никогда не отпущу ее. Это ведь совсем не сложно.
Глава двадцать первая
Я нервничаю, но я хочу это сделать. Альтернатива ― остаться одной в большом доме Люка ― менее привлекательна, чем сесть на семейный самолет Алии и полететь в Лас-Вегас, чтобы посмотреть игру «Рыцарей». Я никогда не была в Вегасе. Я вообще раньше никуда не ездила.
Когда я сказала Люку, что у меня нет с собой паспорта, он принес коробку из гаража и протянул мне. Он объяснил, что в прошлый раз, когда его не было дома, он побывал в моей квартире и забрал несколько моих вещей. Сначала я испугалась, пока он не сказал, что никаких следов Эндрю не было и что квартира была разграблена.
Заглянув в коробку, я увидела те немногие вещи, которыми действительно дорожу, а также паспорт и свидетельство о рождении. Но самое главное, Люк нашел майку моего брата и единственную фотографию в рамке, на которой были изображены Шон, Люк и я. Она была сделана, когда мне было тринадцать, и мне пришлось спрятать ее в одной коробке с майкой Шона. У меня не так много вещей, к которым я привязана. Большую часть своих вещей я оставила в доме отца.
Мысли об отце вызывают в памяти все обидные вещи, которые я ему наговорила. Я знаю, что оттолкнула его, но он не настаивал. Родители не должны отказываться от своего ребенка, по крайней мере, так я думала. Хотя меня жизнь научила тому, что именно так родители и поступают. Сначала моя мать, потом отец.
― Мы отлично проведем время, ― громко говорит Алия, берет меня за руку и ведет по трапу своего собственного частного самолета. Эти люди действительно живут совсем не так, как я привыкла.
― Так и будет. ― Я улыбаюсь, стараясь подражать ее энтузиазму.
По выражению ее лица я понимаю, что мне это не удается. Но самое лучшее в Алие ― это то, что она не начинает выяснять что не так. Вместо этого она заходит в самолет и начинает показывать и рассказывать обо всем подряд.
Мы устраиваемся в огромных роскошных креслах, и стюардесса приносит каждой из нас по бокалу шампанского.
― За новые прекрасные воспоминания взамен старых дерьмовых, ― говорит Алия и касается своим бокалом моего.
― За новых друзей и новые приключения. ― Я улыбаюсь, потому что на этот раз я именно так и думаю. ― Это должно быть весело.
Лилиана заходит в самолет, за ней следом идет парень. Нет, не просто парень, а огромный, шестифутовый мужчина. Я напрягаюсь. Не знаю, почему я нервничаю рядом с незнакомыми мужчинами. Ладно, я знаю, почему. Эндрю сломал меня. Его насилие было не только физическим, но и моральным, и длительным.
― Привет, извините, что опоздали. Ему понадобился час, прежде чем он вышел из ванной. ― Лилиана указывает на громадную тень позади себя.
― Ну, в это несложно поверить. Черт возьми, Энцо, если бы я уже не была замужем, я бы сказала тебе, что этот час был потрачен с пользой. ― Алия смеется. Она не ошибается. Может, мне и некомфортно находиться рядом с этим парнем, но даже я могу признать, что он горячий. То есть не Люк, конечно, но все равно горячий.
― И, если бы у меня было желание умереть, я бы позволил тебе увидеть больше. Чтобы ты смогла по-настоящему оценить красоту всего этого. ― Парень проводит рукой вверх и вниз по своему упакованному в костюм телу. ― Но я этого не делаю, так что не смотрите на конфеты, миссис Кинг.
― Отвратительно. Прости, Монтана. Этот придурок ― мой кузен, Энцо. Он летит с нами. Но не волнуйся, ты едва заметишь его присутствие. ― Лилиана опускается на сидение напротив нас с Алией.
Энцо наклоняется и целует Алию в щеку. Мое тело напрягается от его внезапной близости. Алия берет мою руку и сжимает ее. А потом парень садится рядом с Лилианой.
― Привет, приятно познакомиться, ― говорит он, не делая никаких попыток протянуть руку и коснуться меня. Никакого рукопожатия или чего-то еще, за что я ему благодарна. Однако его глаза оценивают меня. Я могу сказать, что он знает, что что-то не так.
― Взаимно, ― отвечаю я, сохраняя спокойный голос.
― Она нервничает в полете, ― говорит Алия. Это не так, но я благодарна за эту маленькую белую ложь.
― Я тоже не в восторге от этого, но на этой неделе я вытянул короткую соломинку и вынужден следовать за Лил и ее парнем по всему миру. ― Энцо пожимает плечами.
― Это не я ввела дурацкое правило путешествовать парами, ― говорит Лилиана. ― Тебе стоит поговорить об этом со стариками.
― И отказать тебе в удовольствии насладиться моей компанией? Никогда. ― Он смеется, и чем больше я наблюдаю за их общением, тем больше расслабляюсь. ― Итак, Джеймсон, да? Ты знаешь, что слишком хороша для него?
Я понимаю, что вопрос адресован мне.
― Я? ― Он ошибается, но этот парень меня не знает.
― Да, блядь, ты слишком хороша. Если он будет плохо с тобой обращаться, позвони мне. Я знаю нужных людей. ― Энцо подмигивает.
Лилиана пихает его локтем.
― Заткнись. Не пугай ее, ― шипит она.
― Нет, мне интересно. О каких людях мы говорим? О тех, кто может, ну, знаешь, заставить кого-то исчезнуть? ― Я двигаю бровями вверх-вниз.
― Если это то, чего ты хочешь. ― Энцо кивает. ― С такой публичной фигурой, как Джеймсон, это будет непросто, но не невозможно, ― добавляет он.
― А если бы это был не он? Допустим, гипотетически, я хочу избавиться от кого-то другого? ― По правде говоря, я бы не хотела ничего больше, чем избавиться от Эндрю. Я понятия не имею, где он и когда появится. Я просто знаю, что когда-нибудь это произойдет.
― Я могу это устроить.
― И сколько же стоит подобная услуга? ― спрашиваю я.
― Так, во-первых, ты моя подруга. Если ты хочешь кого-то убить, я попрошу своего брата сделать это, и ты не заплатишь ни цента. А во-вторых, она шутит, Энцо. Так что перестань вкладывать ей в голову ненужные идеи, ― говорит Алия.
― Я бы тоже сделал это бесплатно. Просто говорю. Назови мне имя, и я сделаю так, будто этого ублюдка никогда не существовало, ― говорит мне Энцо, и я натянуто улыбаюсь.
― Она права. Я пошутила. ― В основном.
Как бы мне ни хотелось назвать ему имя Эндрю, я не уверена, что смогу жить с этим до конца своих дней. Он заслуживает не меньше, чем жестокую смерть, но она будет не от моих рук и не по моему указанию. В конце концов его настигнет карма. Я должна в это верить.
― Наше дело предложить, ― говорит Энцо и подключает наушники, как будто не он только что согласился убить кого-то ради меня.
Остаток полета мы пьем шампанское. К тому времени, как самолет приземляется, и мы спускаемся по ступенькам, я уже достаточно навеселе. Давненько я не проводила так время. С друзьями. Однако мне удается выйти из самолета целой и невредимой, не споткнувшись.
Я гордо улыбаюсь, когда мои ноги касаются асфальта.
― Я сделала это.
― Ты сделала. ― Алия обхватывает меня за плечи. ― Теперь мы должны добраться до той машины. ― Она показывает на большой черный внедорожник впереди нас, а Лилиана прижимается ко мне, с другой стороны.
― Думаю, сможем, ― говорит она, слегка запинаясь.
― Вы трое сведете меня в могилу раньше времени. Мы только приземлились, а вы уже напились. ― Энцо машет рукой в нашу сторону.
― Не напились. Просто… выпили чуть больше, чем нужно, ― поправляю я его.
― Она правильно говорит. Хватит дуться, Энцо. Это не круто. ― Алия смеется, когда мы все, спотыкаясь, идем к машине и практически вваливаемся внутрь.
― Здесь так ярко, так красиво. Кто бы мог подумать, что в Вегасе так много огней? ― говорю я, глядя в окно.
― Все. ― Лилиана смеется.
― Наверное, ― говорю я и прижимаю палец к стеклу. ― О, смотрите! Вон одна из свадебных часовен Элвиса. Вы могли бы пожениться.
― Нет, блядь, она не может. Не при мне. Не смей делать ничего подобного, Лилиана. Твой отец убьет меня, ― рычит Энцо.
― Нет, не убьет. ― Лилиана закатывает глаза. ― Кроме того, твои родители поженились здесь.
― Вы не мои родители. А дядя Тео не такой снисходительный, как дедушка.
― Не волнуйся, я не собираюсь выходить замуж в Вегасе. Но это было бы весело, ― говорит мне Лилиана.