Блондинка-рабыня — страница 33 из 34

Глава 1

На табличке с зеленым полем красовалась выведенная черными буквами надпись:

«Дэйв Феннер

Следствия»

Краска была свежей.

Дверь вела в небольшую контору — с рабочим столом, двумя креслами, красивым ковром и полками с книгами, новые корешки которых свидетельствовали о том, что ими мало пользовались.

Дэвид Феннер, утонув в своем кресле, положив ноги на край стола, с отсутствующим видом смотрел в потолок. Глядя на него, можно было предположить, что ему абсолютно нечего делать.

Феннеру было тридцать три года. Сильный, рослый, темноволосый, он был обаятельно некрасив. Твердый подбородок говорил о том, что он человек с характером, который всегда делал то, что считал нужным, и достаточно в этом преуспел.

Дверь слева вела в другое помещение, разделенное надвое деревянным барьером. По одну сторону барьера — зал ожидания для клиентов, по другую — владение Паолы Дола, привлекательной девицы, с умными глазами и силуэтом, о котором Феннер говорил, что он составляет единственную ценность в конторе.

Сидя за машинкой, Паола перелистывала модный журнал и зевала, посматривая на стенные часы. Было три часа двадцать минут.

Сигнал звонка, установленного на столе, заставил ее подскочить. Она положила журнал и вошла в кабинет.

— У тебя есть сигареты, детка? — спросил Феннер, немного привстав. — У меня не осталось ни одной.

— У меня есть три. Две я отдам тебе.

Она исчезла и вскоре вернулась с двумя сигаретами.

— Ты исключительно добра, — сказал Феннер, закуривая одну из них. — Спасибо. Ты отлично выглядишь сегодня.

— Да-а? — грустно протянула Паола. — А к чему мне все это?

— Чем ты сейчас занята? — Он постарался переменить тему разговора. — У тебя есть дела?

— Столько же, сколько и у тебя. — Паола уселась на край стола.

— Тогда ты должна просто подыхать от скуки! — усмехнулся Феннер.

— Так не может продолжаться, Дэйв. Звонили из бюро проката и сказали, что если ты не внесешь третьего взноса за мебель, они все отсюда вынесут.

— Невероятно! Никогда бы не подумал, что люди способны забрать обратно такое барахло.

— Завтра они унесут всю обстановку конторы, если ты не сделаешь третьего взноса. На чем же я тогда буду сидеть?

Феннер сделал испуганное лицо.

— Надеюсь, они не смогут унести с собой ту часть твоего тела, на которой ты сидишь?

— Дэйв Феннер, ты не можешь хоть минуту побыть серьезным? Если мы не найдем двухсот долларов до утра, то вынуждены будем закрыть лавочку.

Феннер вздохнул.

— Деньги, всегда деньги! Какой суммой мы располагаем?

— Десять долларов и пятнадцать центов.

— Так много? Но тогда мы просто богачи. Я знаю одного типа по ту сторону улицы, который располагает лишь исполнительным листом.

— Я начинаю думать, что ты сделал ошибку, открыв эту контору, Дэйв. Ты прилично зарабатывал в «Трибуне». Я никогда не верила в успех этого дела.

Феннер казался удивленным.

— Ты мне это говоришь? Тогда почему же ты бросила свою работу, чтобы уйти со мной? Я предупреждал тебя, что поначалу будет трудно, но тебя невозможно было переубедить.

Паола улыбнулась.

— Это, наверное, потому, что я люблю тебя, — нежно проворковала она.

— О, ради неба! — проворчал Феннер. — Не начинай все сначала! У меня и так достаточно неприятностей. Женщина с такими лицом и фигурой, как у тебя, может подцепить миллионера. К чему тебе растрачивать свою молодость на такую мелочь, как я? Признаюсь тебе: у меня все равно ничего не выйдет. Такова традиция нашей семьи: отец обанкротился, дед был нищим, а дядя, который был скупердяем, повесился, потому что ему казалось, что у него мало денег.

— А когда мы поженимся, Дэйв?

— Сегодня на вторую половину дня я отпускаю тебя. Пойди займись прической и сделай себе…

Паола пожала плечами.

— А ведь если бы ты попросил Рискинга, он вернул бы тебе твое место. Ты ведь был лучшим криминальным репортером в газете. Тебя там очень не хватает. Почему бы тебе не вернуться туда?

— Потому что они откажутся взять меня обратно. Прежде чем уйти оттуда, я наделал немало глупостей.

В приемной зазвонил телефон, извещая о приходе визитера.

— Кто бы это мог быть? — удивилась Паола. Она прошла в свой кабинет и закрыла за собой дверь. Минуты через две вернулась очень возбужденная.

— Посмотри, кто это! — Она положила перед Феннером визитную карточку.

Тот прочел и ошеломленно взглянул на Паолу.

— Джон Блэндиш?! Он здесь? Собственной персоной?

— Он хочет поговорить с тобой.

— Пусть войдет, кошечка, пусть он войдет.

Паола открыла дверь.

— Мистер Феннер примет вас, мистер Блэндиш. Войдите, пожалуйста!

Она посторонилась, давая Блэндишу пройти, и вышла из кабинета.

Феннер встал. Он представлял себе Блэндиша более крупным. Рост — ниже среднего, и не очень плотный. Только глаза его говорили о незаурядности этой натуры.

И и ляд был тверд, умен и энергичен. Чувствовалось, что мог человек сам пробил себе дорогу.

Блэндиш, в свою очередь, внимательно рассматривал Феннера, пока пожимал ему руку.

— Феннер, у меня к вам есть предложение. Мне кажется, вы — именно тот человек, который мне нужен. Думаю, что единственная возможность обнаружить похитителей моей дочери — это обратиться к услугам человека вашего склада: вы не стеснены служебными обязанностями и можете свободно располагать своим временем. Что вы думаете по этому поводу?

— Я думаю, что вы правы, — ответил Феннер без ложной скромности. — Во всяком случае, теоретически, потому что практически ваша дочь была похищена уже три месяца назад и все следы ее похищения успели остыть.

— Я понимаю это. Но прежде чем пуститься в эту авантюру, я должен был дать возможность властям обнаружить похитителей. И что же?! Они ничего не достигли. Теперь я сам хочу попробовать. И предупредил об этом полицию. Это комиссар Бренер посоветовал мне обратиться к вам. Он мне сказал, что вы — хороший журналист и у вас в этом городе есть связи с преступным миром. И прибавил, что, если я вам поручу эти поиски, он поможет всеми доступными ему средствами. Для начала я даю вам три тысячи, а если вы преуспеете, то получите еще тридцать. Вот мои условия. Что вы на это скажете?

Феннер был ошеломлен, но быстро пришел в себя и кивнул утвердительно.

— Я попробую, мистер Блэндиш, но ничего вам не обещаю. Парни из ФБР — лучшие полицейские в мире. И если уж им не удалось обнаружить мерзавцев, я тоже могу ничего не добиться. Но попробую.

— С чего вы предполагаете начать?

— Дело в том, что это я вёл репортаж для «Трибуны», когда похитили вашу дочь. Мой последний репортаж перед тем, как я ушел из газеты. И у меня сохранились записи тех дней. Я изучу их. Там, помнится, был один пункт, который мне показался странным. Я знал Рили и Бели лично. Это всего лишь мелкие жулики. Такое похищение совсем не их масштаба. Меня удивляет, как им удалось все это организовать. И второе: куда они исчезли? Они буквально растаяли как дым! А как объяснить, что до сих пор не найден ни один банковский билет из выкупа, который вы заплатили? На что же они живут, эти похитители?

Кроме того, у Рили была подружка, некая Анна Борг. Феды расспрашивали ее, но так и не сумели ничего из нее вытянуть. Я знаю, что Рили был без ума от нее, — и вдруг бросил. Все это как-то не вяжется.

Я немедленно поговорю с Бренером, мистер Блэндиш. Снова подниму все записи, чтобы ничего не упустить. Через два дня я отвечу вам — да или нет. Надеюсь ли я найти похитителей? — Он посмотрел на Блэндиша. — Вы не просите меня найти вашу дочь. Вы думаете…

Блэндиш нахмурился.

— Она мертва. Я в этом уверен. Она не могла остаться в живых: это невозможно… С людьми, подобными этим… Нет, она мертва.

Он достал чековую книжку и заполнил чек на три тысячи долларов.

— Итак, я жду от вас новостей через два дня?

— Договорились.

Феннер проводил Блэндиша до двери.

— Эти деньги не входят в основной счет, — сказал Блэндиш. — Я не ограничиваю вас. Постарайтесь связаться с людьми, которые за деньги могут дать вам нужные сведения. Я уверен, что это единственно возможный путь.

— Оставьте поле действий за мной, — сказал Феннер. — Надеюсь, что не разочарую вас.

Как только Блэндиш ушел, в кабинет ворвалась Паола.

— Что он от тебя хотел? — с беспокойством спросила она. — Он тебя нанял?

— Мы богаты, детка. Вот, посмотри. Три тысячи долларов! Больше не надо ломать голову, и главное, у тебя есть стул, на котором ты можешь сидеть!

Капитан Чарли Бренер из муниципальной полиции, крупный человек с пронизывающим взглядом, перегнулся через свой стол, чтобы пожать руку Феннеру.

— Никогда не думал, что буду иметь удовольствие приветствовать в своем кабинете частного детектива, — заявил он. — Садитесь. Как дела?

— Могли бы быть лучше. — Феннер взял стул. — Но я не из породы плаксивых.

— Я был удивлен, услышав, что вы хлопотали о лицензии детектива, — сказал Бренер, закуривая. — Ни одна собака не позавидует жизни детектива.

— Я не претендую на такую же хорошую жизнь, как у собаки, — весело парировал Феннер. — Должен поблагодарить вас за рекомендацию Блэндишу.

— Между нами говоря, Блэндиш довел меня почти до сумасшествия. Теперь, правда, с очень маленькой надеждой на успех, я предоставляю это вам, а я наконец-то обрету покой.

Феннер навострил уши.

— Что вы хотите этим сказать?

— Блэндиш не давал мне ни минуты покоя с того момента, как похитили его дочь. Если я и посоветовал ему обратиться к вам, то это было естественной защитной реакцией. Утром, днем и вечером он торчал в моем кабинете или висел на телефоне. Когда, наконец, я найду похитителей его дочери? Он спрашивал меня об этом тысячи раз. Я хочу, чтобы эти слова высекли на моей могиле, когда я умру.

— А я-то думал, что вы преподнесли мне подарок!

— Должен предостеречь вас: у вас такие же возможности найти похитителей, как получить приз за красоту.

— Но ведь должны же они где-нибудь быть…

— Естественно. Они могут находиться в Мексике и Канаде, на небе и в преисподней. Вот уже три месяца, как флики всего мира ищут их… и ни тени следа. Но я согласен с вами: где-то они находятся.

— А девушка? Вы тоже считаете, что она мертва?

— Да, она должна быть мертва. Зачем им оставлять ее в живых? Больше она ничего сделать для них не может, и к тому же опасна. Меня бы не удивило, если бы они уничтожили ее вместе с Мак Гованом, но я не мог нигде найти ее труп.

— А эта Анна Борг, — спросил Феннер. — Что с ней?

— Она по-прежнему в городе. Вот уже два месяца, как один из моих людей следует за ней по пятам. Но это потерянное время. Она нашла другого проходимца… Такое впечатление, что ей надоело ждать возвращения Рили. Сейчас выступает в «Парадиз-клубе».

— А кто этот новый любовник?

— Эдди Шульц.

— Я его знаю. Он член банды Гриссон. Высокий, красивый, плечистый парень.

— Да, это он. Банда купила «Парадиз» у Тони Роко. Теперь они выплатили ему долг, и в клубе совсем неплохо идут дела.

Феннер насторожился.

— А где они нашли фрик? Банда Гриссон не купалась в золоте, насколько я знаю.

— Я проверил. Шульберг финансировал это предприятие. Они заключили соглашение с Мамашей. Она заставляет коробочку работать и выплачивает из ее доходов долг.

Интерес к клубу у Феннера пропал.

— Насколько я понимаю, след их уже остыл?

— Да он никогда и не был горячим! Какое-то проклятие — это дело. Когда я думаю о затраченном времени, меня мучают кошмары. За эти три месяца мы продвинулись не больше, чем в первый день.

Его слова вызвали у Феннера гримасу разочарования: перспектива получить тридцать тысяч практически исчезла. Он уже встал, чтобы откланяться, но тут вдруг его осенило:

— А каким образом девица Борг зарабатывала свои деньги, когда она была с Рили?

— Она танцевала в «Космос-клубе». Это, конечно, давало ей немного, но ведь ее содержал Рили.

— В «Космос-клубе»? — Феннер на мгновение задумался, потом посмотрел на часы. — Ну что ж, не буду вас больше задерживать, капитан. Если я что-нибудь узнаю, то непременно сообщу вам.

— Вы ничего не узнаете, — усмехнулся тот, — потому что и узнавать-то нечего.

Феннер, поглощенный пришедшей ему в голову мыслью, вернулся в свою контору. Было уже больше шести, но Паола ждала его.

— Я не посмела уйти. А вдруг появится другой миллионер?.. О Дэйв! Я думала о том, на что мы истратим эти деньги, когда получим их.

— В этой фразе есть одно словечко: «когда». Вот именно — когда? Но раз уж ты на работе, то проведи это время с пользой. Пойди в «Музей ужасов» и посмотри, есть ли у нас что-нибудь на Пете Космоса?

Будучи журналистом, Феннер записывал разные сведения о гангстерах города, больших и маленьких. Эта коллекция уже не раз сослужила ему добрую службу при разоблачении всякого рода подонков.

Через пять минут Паола вернулась с пачкой вырезок из газет в руке.

— Я не знаю, что ты ищешь, Дэйв, но тут все, что мы имеем о Пете Космосе.

— Спасибо, сокровище! А теперь уходи, мне надо поработать. А что, если мы вечером пообедаем вместе, чтобы отметить нашу удачу?

Лицо Паолы расплылось в улыбке удовольствия.

— Поторопись тогда! Я надену свое новое платье! Мы пойдем в Шампань-Руж?

— Я скажу тебе, куда мы пойдем: в «Космос-клуб». Совместим приятное с полезным.

— В «Космос-клуб»? Но ведь там бывает только всякий сброд!

— Отвали, девочка. Мне надо работать. Я зайду за тобой в восемь тридцать.

Он заставил ее повернуться и шлепнул по аппетитному задику так, что она катапультировалась до самой двери.

Сидя за столом, он изучал вырезки из газет. Спустя полчаса позвонил по телефону, потом спрятал все в папку, погасил свет, запер дверь на ключ и поехал домой. Там он принял душ и переоделся. Потом достал свой полицейский специальный «кольт-33», сунул его в кобуру и надел на плечо.

Паола ждала его. В новом черном платье она была обворожительна. Платье выгодно подчеркивало ее формы, что не ускользнуло от взглядов Феннера, которые он бросал на нее.

Их машина влилась в общий поток.

— Я нашел кое-что о Пете. Он покраснеет как рак, когда я уличу его.

— Надеюсь, мы все-таки хоть что-нибудь поедим?

— Мы начнем с обеда, красавица, — пообещал Феннер, похлопывая ее по коленке.

Паола оттолкнула его руку.

— Это колено предназначено моему будущему мужу, — заявила она. — Я очень хочу предоставить тебе такую возможность, но ты должен попросить меня об этом письменно.

Феннер расхохотался.

Когда они подъехали к «Космос-клубу», там было уже полно народу, но метрдотель нашел для них столик.

Феннер осмотрел зал и признал, что коробочка совсем недурна.

— Настоящий морг в миниатюре, — заключила Паола, оглядевшись. — Я никак не могу понять, что привлекает людей в этом клубе? Они, видимо, просто привыкли к этому месту, потому и не идут в другое.

Феннер не слушал ее, изучая меню… Он был голоден. Подошел официант, чтобы принять у него заказ.

Когда им подали обед, оба были так голодны, что ничего не обсуждали. Если что и было не слишком вкусно, то, по крайней мере, оказалось вполне съедобным.

Паола выбирала себе десерт, когда Феннер отодвинул стул и встал.

— А теперь, девочка, за работу! Пойду повидаю Пете. Продолжай спокойно наполнять свой желудок. Я задержусь ненадолго.

— Иди, дорогой, и не беспокойся обо мне. Мне нужно рассказать самой себе уйму всяких вещей. Я отлично обойдусь без тебя.

Феннер не без труда стал прокладывать себе путь к конторе Пете. Не утруждая себя стуком, он просто распахнул дверь и, ударом ноги захлопнув ее за собой, вошел в комнату.

Пете, низко наклонившись над бумагами, сверял столбцы каких-то цифр. Он удивленно поднял глаза, узнал вошедшего и нахмурился.

— Какое вы имеете право врываться ко мне? Что вам от меня надо?

— Салют, толстяк! — нимало не смущаясь, сказал Феннер, присаживаясь на край стола. — Мы не виделись целую вечность.

— Что вам от меня надо? — повторил Пете, враждебно глядя на Феннера.

— Вы в последнее время видели Гарри Левана?

— Нет, и не хочу его видеть. Почему вы об этом спрашиваете?

— Я только что его встретил. Вас ждут большие неприятности, Пете. Гарри говорил мне о девице, которую вы увели прошлым летом в Майами. Она оказалась несовершеннолетней, Пете. Вы меня удивляете: эта малышка будет стоить вам два года.

Пете так и подскочил.

— Это вранье! — заорал он, побледнев.

— Не изображайте святую невинность, Пете. Гарри вас видел с этой девушкой. К тому же он не забыл, что, благодаря вам, получил три года за кассу Клайфорда. Он только и ждет случая, чтобы отплатить вам за это.

Лоб Пете покрылся испариной.

— Я убью его, подонка! Он не сможет этого доказать!

— Напротив, сможет. Он знает, кто эта девушка, и он говорил с ней. Она согласна подать жалобу.

Пете плюхнулся в кресло.

— Где она? — хрипло спросил он. — Я пойду к ней и улажу это. Где она?

— Я знаю, где она. И также знаю, где Гарри. Это будет стоить вам дорого, Пете, но денежные траты не смертельны. Только я вам ничего не скажу, если мы не сговоримся. Мне нужны сведения. Я охотно обменяюсь ими с вами.

Пете злобно смотрел на него.

— Чего же вы хотите?

— Очень немногого, Пете. Небольшое дельце. Вот и все… Вы помните Анну Борг?

Пете был удивлен.

— Да… но к чему?..

— Она работала здесь?

— Совершенно верно.

— У вас не создалось впечатления, что она знает, где прячется Рили?

— Она ничего не знает. Я готов поклясться в этом.

— Она говорила иногда о Рили?

— Еще сколько! Только и говорила что о нем.

— А как она познакомилась с Шульцем?

Пете задумался.

— Баш на баш. Вы мне скажете, где я могу найти Гарри и эту малышку?

— Обещаю.

— Спустя несколько дней после похищения Шульц приходил сюда. Он хотел повидать Анну. Сказал, что Мамаше Гриссон нужно поговорить с девочкой. Когда я объяснил ему, что феды следят за Анной, он велел мне позвонить ей по телефону и позвать ее сюда, в контору. Я не присутствовал при их разговоре, но два дня спустя Анна перестала работать у меня. Она сказала, что ей предложили более интересную работу. Когда Гриссон открыла «Парадиз-клуб», она перешла туда. Они теперь живут вместе, Эдди и она.

— А почему Мамаша интересовалась этой девушкой? — спросил Феннер.

— Этого я не знаю.

Феннер встал. Он склонился над столом и на листе бумаги записал два адреса.

— Вот. На вашем месте я бы как можно скорей связался с этими двумя. Гарри подыхает от желания засадить вас в тюрьму. Его молчание будет стоит вам приличного пакета.

Когда Феннер выходил, Пете уже протягивал руку к телефону.

Вернувшись в зал ресторана, Феннер увидел Паолу, оживленно разговаривающую с изящным, красивым парнем, который усиленно разглядывал ее декольте.

Феннер без церемоний оттолкнул его.

— Иди, Тото, тебя здесь уже достаточно видели.

Парень кинул взгляд на Феннера и решил, что ему лучше убраться восвояси.

— Совсем не нужно бояться этой большой обезьяны, — сказала ему Паола. — Хороший удар — и не о чем будет говорить.

Но парень уже отошел на середину зала.

— Ну что ж, курочка, ты довольно забавно выбираешь себе удовольствия, — улыбнулся ей Феннер.

— Твой друг Пете плюнул тебе в глаза?

— Нет, но не потому, что ему этого не хотелось. Пойдем, девочка, мне нужно еще поработать. Я хочу получить свой гонорар.

— Ты будешь работать один?

— Да. Я хочу повидать Анну Борг, а она, кажется, отчаянная, эта девица.

— Она доступная девица, не так ли?

— Да, — с улыбкой ответил Феннер, — но не беспокойся: я совсем не для того хочу ее увидеть.

Комиссар Бренер был прав, когда говорил, что банда Гриссон завладела «Парадиз-клубом», но ошибался в том, что они купили клуб у его бывшего хозяина — Тони Роко.

Роко был безжалостно ограблен.

Мамаша Гриссон пришла к нему в сопровождении Эдди и Флина и объявила: если он хочет сохранить свое здоровье, то должен передать клуб им, за что будет получать один процент от дохода.

Роко начал с карьеры жокея. Это был совсем маленький человечек, и огромная фигура Мамаши подействовала на него устрашающе. Правда, клуб, который он приобрел на деньги, заработанные на скачках, приносил ему мало дохода, но он им очень гордился. Однако Роко был достаточно умен и понимал, что, если он им откажет, жить ему останется совсем недолго, а он считал себя еще слишком молодым, чтобы умирать.

Мамаше совсем не улыбалось платить за клуб звонкой монетой или чеками: она знала, что сможет получить ого задаром. У нее, правда, было полмиллиона, но оформление клуба, меблировка, оснащение кухни и прочие усовершенствования стоили дорого. Поэтому она сказала Роко, что один процент от дохода — достаточно заманчиво, и отклонила все его возражения, когда он попросил пять.

— Подумайте, мой друг, — с волчьей улыбкой сказала ему она. — Один — это лучше, чем ничего. Одна банда давно точит зубы на ваш клуб, а они не станут медлить. Если вы откажетесь платить, они заложат бомбу под ваш сарай. А если клуб перейдет к нам, вы никогда больше не услышите об этих парнях. Они отлично знают, что с нами опасно связываться.

Роко прекрасно понимал, что никаких «парней» не существует и все это выдумки, но он так же хорошо знал, что, если откажет Мамаше, бомбу подложит банда Гриссон.

И он с мрачной покорностью передал свои права на клуб Мамаше. Контракт, который она состряпала со своим адвокатом, был весьма многословен, но Роко вся эта казуистика ничего не давала. Он даже не имел права голоса. Старуха, может быть, и будет ему что-то «отстегивать», но только если сама этого захочет. На этот счет у него не было никаких иллюзий. Он понимал: его доля будет так ничтожна, что не стоит за ней и приходить.

Мамаша была очень довольна таким оборотом дела. Но, может быть, она бы так не торжествовала, если бы знала, что Роко поклялся при первой же возможности свести счеты с бандой Гриссон. Когда-нибудь, надеялся он, старая волчица пожалеет, что так обошлась с ним. Его скромная внешность и крошечный рост никому, а Мамаше — менее других, не давали основания предполагать, до какой степени Роко может быть опасным противником. Под слащавой итальянской наружностью скрывалась мстительная и коварная натура.

Роко пришлось заняться продажей лотерейных билетов. Эта работа ему не нравилась, но надо же было чем-то зарабатывать себе на жизнь после потери клуба. Проходя по улицам, поднимаясь по лестницам, входя в квартиры — находившись за день до боли в ногах, он растил и лелеял свою ненависть к банде Гриссон: в один прекрасный день он рассчитается с ними!

Мамаша решила завладеть «Парадиз-клубом» не только потому, что могла получить его задаром, но и потому, что его расположение ее очень устраивало.

Здание в два этажа в глубине двора выходило на одну из основных улиц города. С одной стороны клуба был склад, с другой — фабрика будильников. Они пустовали с шести вечера до восьми утра.

Клуб был расположен так, что в случае появления полиции швейцар имел достаточно времени, чтобы предупредить об этом кого следует, и те успевали скрыться. Окружить дом было невозможно.

Прежде всего Мамаша заменила входную дверь стальной, толщиной в семь сантиметров, снабженной отверстиями, через которые можно было в случае необходимости стрелять. Все окна закрывались железными ставнями, запоры их открывались нажатием кнопки на столе у Мамаши.

Она велела также соорудить секретную лестницу, соединяющую первый этаж клуба с погребом склада. Владелец склада и не подозревал о существовании этой лестницы, которая давала возможность незаметно входить в клуб и выходить оттуда.

Отделка клуба была поручена одному из престижных декораторов, который дорого брал, но прекрасно знал свое дело. Белый с золотом вестибюль украшали зеркала. В ресторане — площадка для танцев. Оттуда можно было попасть в комнату, имитирующую грот, где с потолка свисали сталактиты. Вокруг зала появились ниши, предназначенные для привилегированных клиентов, которые хотели все видеть, сами оставаясь в то же время незамеченными. Все это освещалось зеленым светом, придававшим клубу несколько ирреальный вид.

В глубине ресторана, за дверью, тоже толщиной в семь сантиметров, был игорный зал с рулеткой и столами для баккара. Кабинет Мамаши имел выход в этот зал, так же как и в другие помещения клуба, где его члены принимали своих близких друзей.

Во втором этаже было еще шесть спальных комнат, предназначенных для особо доверенных клиентов, на случай если те захотели бы уединиться со своими подружками, не выходя из клуба. Дверь в конце коридора, запертая на ключ, вела в комнаты мисс Блэндиш.

Два месяца спустя после того, как его отобрали у Роко, клуб праздновал свое открытие и сразу стал пользоваться большим успехом. Все стремились побывать там. Мамаша вкушала сладость победы. Она объявила, что вступительный членский взнос установлен в 300 долларов. Несмотря на это, сразу появилась масса желающих.

Если бы старуха захотела, то смогла бы принять в первую же неделю пятьсот человек. Но она отказалась от этого: она старательно отобрала по списку триста самых богатых и влиятельных граждан Канзас-Сити.

— Только так, — объясняла она своей банде, — коробка станет первоклассным заведением. Не хочу, чтобы здесь околачивалась банда бездельников, которые устроят мне из клуба бордель. Я знаю что делаю. Клуб станет самым знаменитым. Подождите немного — и вы увидите.

Пышность интерьера смущала Флина и Уоппи. Последний не решался даже проникнуть в кухню, где фи лучших повара города колдовали над блюдами. Он, который мечтал стать шефом поваров, трепетал при виде их белых колпаков и непонятных для него названий блюд.

Док Вильямс чувствовал себя как в раю. Клуб дал ему возможность утолять свою жажду сколько захочет: каждый вечер он надевал смокинг и играл роль хозяина дома в баре, где каждый вечер и напивался.

Эдди тоже был доволен. Он заведовал игорным залом, в то время как Флин наблюдал за рестораном. Мамаша редко показывалась. Она занималась в своем кабинете отчетностью, подсчетом доходов и распределением денег.

А вот кто чувствовал себя совсем не в своей тарелке — так это Слим. Он быстро проходил по клубу, вечно надутый, всегда в одном и том же грязном костюме, который он носил годами. Он совершенно не участвовал в делах клуба и большую часть времени торчал в комнатах мисс Блэндиш.

Их теперь было две: по настоянию Слима рядом с комнатой девушки оборудовали еще и что-то вроде гостиной. Мамаша не хотела ему противоречить, хотя присутствие девушки в доме по-прежнему очень беспокоило ее. Она отлично понимала, какую опасность та таит для всех них. Ведь эта мисс была единственной уликой, свидетельствующей о том, что похищение совершила банда Гриссон. Если бы ее обнаружили в клубе, всем надеждам Мамаши, всем ее планам пришел бы конец… Единственное, на что старуха рассчитывала, — это то, что девушка в конце концов надоест Слиму. Вот тогда-то она ее и уберет!

В тот час, когда Феннер и Паола возвращались к себе, «Парадиз-клуб» только-только начал заполняться.

Мези, гардеробщица, принимала пальто и шляпы, которые протягивали ей входящие. Мамаша наняла ее, потому что ей понравилась ее фигурка. Совсем юная, красивая, без тени жеманства, она не протестовала, когда клиенты похлопывали ее, и никогда не упускала возможности подзаработать. Заняв свое место в гардеробе, Мези должна была еще следить и за тем, чтобы никто не проник на второй этаж без приглашения, — это входило в ее обязанности.

Волна клиентов на время отхлынула, и вестибюль опустел.

Мези увидела Слима, входящего с каким-то пакетом в руках. Один его вид всегда заставлял Мези дрожать. Поэтому она быстро отвернулась и сделала вид, что вешает чье-то пальто.

Слим поднялся на второй этаж, прошел по коридору и остановился перед дверью мисс Блэндиш. Убедившись, что поблизости никого нет, он вытащил ключ, отпер дверь и вошел в гостиную.

Каждый раз, когда он входил в эту комнату, она все больше и больше нравилась ему. С огромным ковром и большим телевизором, она казалась ему красивее всех комнат на свете. Не хватало лишь окон, но Слим был согласен с Мамашей, что опасно держать девушку в комнате с окнами.

Он остановился на пороге спальни. В ногах большой двуспальной кровати стоял второй телевизор: Слим был фанатиком и ни за что не стал бы смотреть на маленький экран.

Мисс Блэндиш, в розовом пеньюаре, который не прикрывал ее точеных ножек, в розовых туфельках, полировала ногти, сидя перед туалетным столиком. Она слышала, что вошел Слим, но не подняла глаз.

— Салют! — Слим подошел к ней. — Ты посмотри… Я принес тебе подарок. А мне вот никогда не делали подарков.

Мисс Блэндиш отложила принадлежности для маникюра. У нее, как всегда, был апатичный, безразличный ко всему вид, что раздражало Слима.

— Это стоит очень дорого, — прибавил он, глядя на нее, чтобы убедиться, что она его слушает. — Скажи… как ты думаешь, что это такое?

Он подтолкнул к ней пакет, но она даже не заметила его. Слим заворчал и положил руку на ладонь девушки. Потом ущипнул ее, но она даже не пошевелилась. Только на лице ее появилась гримаса отвращения, и она закрыла глаза.

— Встряхнись немного! — приказал он. — Что с тобой? Открой же пакет!

Она сделала слабую попытку развязать бечевку, но Слим, видя, как неумело она это делает, вырвал пакет у нее из рук.

— Я сам! — Он стал развязывать узел. — Ты видела сегодня Мамашу?

— Нет.

— Она тебя не любит. Если бы не я, ты давно была бы на дне реки. Не ценишь ты своего счастья. Когда я был маленьким, я видел, как из реки вытащили девушку. Она была вся раздутая. Одного флика вырвало, а меня — нет. Я хотел еще посмотреть на нее, но меня выгнали. У нее были волосы, как у тебя. — Он внезапно потерял терпение, выхватил нож, разрезал бечевку и разорвал пакет. — Это картина. Когда я увидел ее, я подумал о тебе. — Он с довольной улыбкой стал рассматривать картину.

Потом поставил картину перед мисс Блэндиш. Та смотрела на нее невидящими глазами, снова отвела взгляд.

Несколько минут Слим молча смотрел на девушку. За эти три месяца он заставил ее вытерпеть все оскорбления и издевательства, на которые был способен, а теперь его стала раздражать ее постоянная апатия. Ему бы хотелось встретить хоть малейшее сопротивление. Но она позволяла делать с ней все, что ему хотелось. Терпела и его садизм.

— Тебе не нравится? — спросил Слим, внимательно глядя на нее. — А ведь она мне стоила чертовски дорого… ну, скажи что-нибудь, наконец! Не будь манекеном!

Мисс Блэндиш задрожала. Она вытянулась на кровати, закрыв лицо руками.

Слим посмотрел на картину. Теперь и ему она была неприятна. Неожиданно он вонзил свой нож в полотно и с проклятиями стал резать его.

— В таком случае ты ее не получишь! — заорал он, швырнув искромсанную картину в угол. — Я слишком добр с тобой. Тебе бы не помешало немного пострадать. Люди, которые не страдали, всегда бесчувственны. — Он подошел к кровати. — Ты меня слышишь? Нужно, чтобы ты пострадала!

Мисс Блэндиш оставалась совершенно неподвижной. Можно было подумать, что перед Слимом труп.

Слим наклонился над ней и кончиком ножа коснулся ее горла.

— Я мог бы убить тебя! — завизжал он. — Ты слышишь? Я мог бы тебя убить!

Она открыла глаза и посмотрела на него. Капля крови выступила на белоснежной коже. Слим отвернулся, не выдержав ее взгляда, и сразу скис. К чему все это? Все равно она не принадлежала ему. Это не женщина — только ее безжизненное тело. Мысли его обратились к Мамаше и Доку. «Это все они! — подумал он, убирая нож. — Они испортили мне удовольствие. Сказочную фею с картинки они превратили в бесчувственный труп…»

Он вернулся в гостиную и включил телевизор. Несколько минут спустя он уже с удовольствием глядел на экран, где целовались мужчина и женщина.

В числе обычных клиентов Эдди заметил в вестибюле небольшого роста массивного человека в плохо сшитом смокинге.

Он неприязненно посмотрел на незнакомца: ему показалось, что тот похож на флика. Как только человек вошел в зал, Эдди подошел к Маку, швейцару.

— Кто этот тип? У него пасть флика.

— Он уже был здесь. Его приводил мистер Вильямс. Сказал, что если он придет один, без него, все равно его надо впустить.

Гарри Вильямс был одним из уважаемых членов клуба. Эдди решил, что все же не помешает предупредить о новичке Мамашу.

Он нашел ее в кабинете.

— Что там еще? — недовольно спросила она. — Я занята.

— Сейчас пришел один тип, у которого подозрительная харя. Расписался как Джой Дойл. Мак сказал мне, что он приходил уже с Гарри Вильямсом.

— Это не мне надо говорить, — нетерпеливо перебила его Мамаша. — Предупреди остальных. Посмотри, чтобы он не прошел в игорный зал и на второй этаж.

Эдди вернулся в зал и опять увидел Дойла, сидящего в углу. Флина поблизости не оказалось, и Эдди решил сам понаблюдать за Дойлом.

— Дамы и господа, — начал дирижер оркестра, — наступил момент, которого вы все так ждали. Мисс Анна Борг покажет вам свой новый танец; он немного, я бы сказал, рискованный, но… Итак, встретим Анну Борг!

Раздались аплодисменты. Одновременно послышалась барабанная дробь, в зале стало почти темно — только яркий свет прожектора очертил небольшой круг на эстраде. Появилась Анна.

Эдди улыбнулся. Ему сперва здорово попало, когда он связался с Анной, а у той как назло не слишком-то получался номер. Но теперь она полностью вошла в роль. Даже Мамаша признала, что это лучший номер в программе клуба.

Анна вошла в освещенный круг. На ней было золотистое платье, застегнутое спереди на молнию. Оркестр заиграл «Это мой мужчина», и Анна запела. Голос у нее был сильный и хорошо поставленный. Продолжая петь, она медленно опустила застежку молнии и освободилась от платья — бросила его в глубину эстрады. И стала танцевать.

Оставшись только в бюстгальтере и маленьких трусиках, она продолжала петь, но ее уже почти не слушали: мужчины пожирали глазами каждое ее движение.

В конце первого куплета она сняла лифчик, а к концу второго — трусики. В микроскопических плавках в виде фигового листочка она передвигалась между столиками, освещенная прожектором.

«Огромный успех!» — подумал Эдди, глядя, как она посылает воздушные поцелуи публике, когда номер закончился. Посетители были в восторге. Анна надела свое платье и ушла с эстрады. Снова вспыхнули лампы.

Эдди бросил взгляд в тот угол, где сидел Дойл, и удивился: пользуясь темнотой, тот исчез.

Феннер пил свой утренний кофе, когда у входной двери раздался звонок. Он пошел открывать, удивляясь, кому это он так рано мог понадобиться.

Небольшого роста рябой человек приветливо улыбнулся.

— Меня зовут Джой Дойл, — представился он. — Я из полиции. Я вас не разбудил?

— Входите же. Я пил кофе.

— Это комиссар сказал, чтобы я повидался с вами, — пояснил Дойл, бросая свою шляпу на стул. — Похоже, вы теперь занимаетесь делом Блэндиша.

— Похоже на то.

— Вот уже два месяца, как я слежу за девицей Борг. Была слабая надежда, что Рили постарается войти с ней в контакт, но комиссар считает, что я зря теряю время. С сегодняшнего дня я прекращаю слежку за ней. И принес вам копии всех своих рапортов. Сомневаюсь, что вы найдете в них для себя что-нибудь полезное, но кто знает — все может быть.

Он вытащил из кармана конверт и протянул его Феннеру.

— А я как раз собирался сегодня повидать эту девицу, — сказал Феннер. — Это единственное звено, которое связывает нас с Рили. До сих пор не верю, что он ее бросил. Во всяком случае, он сказал бы ей что-то перед тем, как уйти.

— Вы зря теряете время, — заявил Дойл. — Мы отвезли ее в комиссариат и несколько часов допрашивали. Рили бросил ее. И то, что она связалась с Шульцем, тоже говорит за это. Если бы она собиралась «помочь» Рили потратить выкуп Блэндиша, то даже не посмотрела бы на Эдди.

— Ну что ж… Тем не менее я поговорю с ней. Относительно нее у меня нет и тени сомнений.

— Будьте осторожны, — предупредил Дойл. — Прежде чем идти к ней, убедитесь, что там нет Шульца. Этот тип опасен.

— Я буду осторожен.

— Вчера вечером, — добавил Дойл, — я был в «Парадиз-клубе». Подумал, что, прежде чем прекратить слежку за ней, неплохо бы посмотреть, что за номер у этой красотки. Так вот — это здорово! Мне кажется, она недолго будет с Шульцем. С ее талантом, Анна может выступать и на Бродвее.

— Меня возмущает, что такая банда, как Гриссоны, может открыть свой клуб. Шульберг, должно быть, отвалил им немалый куш.

— Да. Я знал этот клуб, когда им управлял Роко. Вы посмотрели бы на него теперь! А эти подонки носят смокинги, правда, за исключением Слима. Этот не переменился.

Феннер скорчил гримасу.

— Если существует самый худший из подонков, то это он!

— Совершенно точно. — Дойл хмуро улыбнулся. — Он здорово меня вчера напугал. Когда Борг исполняла свой номер, я решил, что неплохо бы познакомиться с клубом поближе. Случай представился, когда погас свет. Я хотел взглянуть на второй этаж. Девица у гардероба сторожила лестницу, но мне страшно повезло.

Появились два типа и протянули ей свои шляпы. Один из них задел и опрокинул мешочек, в который девчонка складывала свои чаевые, и все монеты рассыпались. Девица и оба типа встали на четвереньки, а я пробрался на лестницу. На втором этаже оказалось семь дверей. Шесть из них ведут в спальные комнаты, а седьмая, в конце коридора, заперта на засов, да еще имеет дополнительный замок, что мне показалось очень странным. Зачем замок из коридора? Оттуда была слышна телевизионная передача, и дверь была заперта изнутри. У меня не было времени, чтобы осмотреться, так как номер Борг подошел к концу. Когда я уже достиг лестницы, услышал позади себя шум и обернулся. Дверь в глубине коридора была открыта, и на пороге стоял Слим с ножом в руке. Это зрелище мне совсем не понравилось, и я поскорее убрался восвояси. Буквально скатился с лестницы. Девица из гардероба смотрела на меня как на привидение, но я не стал останавливаться. Уже подходя к двери, услышал ругань. Это Шульц бежал за мной. Горилла, который стережет дверь, пытался задержать меня, но я ударил его, открыл дверь и пустился бежать. Шульц преследовал меня до самой улицы, потом отстал.

— Очень сожалею, что не присутствовал при этом, — улыбнулся Феннер. — Если я правильно вас понял, на втором этаже Мамаша содержит бордель. Вы рассказали об этом Бренеру?

— Конечно. Но мы ничего не можем сделать. Почти все члены клуба — крупные шишки, к ним трудно подобраться. Нам никогда не дадут ордера на обыск. К тому же, эта коробка — настоящий блокгауз. Входная дверь из толстого железа, и на окнах решетки.

— Никаких догадок относительно того, что происходит за запертой дверью?

— Никаких. Предоставляю вам догадываться об этом.

— Где я смогу найти девицу Борг?

— Она живет вместе с Шульцем на Малвер-Курт. Последний этаж. Но будьте осторожны.

После ухода Дойла Феннер потратил час на просмотр бумаг, которые он принес. Он не много узнал из них. Разве только, что Шульц выходит из дома в одиннадцать, а Анна — в час и завтракает в клубе.

Феннер позвонил Паоле в контору.

— Я приеду после завтрака. Сейчас еду повидать девицу Борг. Для меня нет писем?

— Звонил мистер Блэндиш. Он хотел знать, нет ли чего нового.

— Я позвоню ему. Больше ничего?

— Приходила толстая тетка, хотела, чтобы ты нашел ее собаку. Я сказала, что ты не выносишь собак.

— Возможно, со временем так и будет.

Он повесил трубку и позвонил Блэндишу.

— Я по-прежнему уверен, что Анна Борг многое может прояснить, — сказал Феннер, когда на другом конце провода отозвался Блэндиш. — Все зависит от того, как приняться за нее. Флики провозились с ней несколько часов и ничего не добились, а я постараюсь заставить ее говорить с помощью долларов. Вы сказали, что деньги для вас не имеют значения. Это по-прежнему так?

— Конечно. А что вы хотите предпринять?

— Я посулю ей ангажемент на Бродвее, который вы якобы устроите ей, если она поможет нам добраться до Рили.

— Попробуйте.

— Я вам позвоню после разговора с ней. — Феннер положил трубку.

Эдди Шульц внезапно очнулся от глубокого сна. Было около десяти.

Анна спала рядом. Она тихонько похрапывала, и Эдди с раздражением посмотрел на нее.

Потом встал и стал искать сигареты. У него болела голова, и чувствовал он себя отвратительно. Закурив, прошел в гостиную и налил себе стакан виски.

Алкоголь вызвал боль в желудке. Он поворчал, но виски придало ему немного бодрости. Мысли пришли в относительный порядок.

Эдди вспомнил про флика, которого видел прошлой ночью. Мамаша взбесилась, когда Слим доложил ей, что тот поднимался на второй этаж. Она была, конечно, права. Он допустил небрежность. Но что уж такого флик мог увидеть на втором этаже? Ничего. Это Слим закатил истерику. Эдди думал, что этот кретин убьет его. Если бы Мамаши там не было, Слим наверняка всадил бы нож ему в горло. Воспоминание вызвало у него холодный пот.

Все-таки это была ошибка Мамаши. Она оплошала, позволив своему дегенерату сохранить для себя дочь Блэндиша. А ведь могла распорядиться иначе!

Он вошел в спальню.

Анна проснулась, сбросила простыню и, лежа на спине, смотрела в потолок. На ней была прозрачная нейлоновая рубашка.

— Послушай, ты ведь сейчас не демонстрируешь свой номер, — проворчал Эдди, направляясь в ванную. — Накройся-ка, бесстыдница!

Он вернулся через десять минут, выбритый и посвежевший. Анна лежала в той же позе, по-прежнему уставившись в потолок.

— Вместо того чтобы изображать из себя статую, лучше бы сварила мне чашку кофе, — буркнул Эдди.

— Пойди сам приготовь. — Анна села в постели. — Эдди, мне тошно от такой жизни. Долго я не смогу выдержать.

— Тебе не нравится такая жизнь, да? Вот уже два месяца, как ты, наконец, проявила свои таланты, и это приносит тебе немало башлей. Ты выступаешь в лучшем кабаре города и получаешь 150 монет в неделю. И тебе этого мало? Что же тебе еще нужно? Больше фрика?

— Я хочу быть знаменитой, — заявила Анна.

Эдди пожал плечами и отправился на кухню варить себе кофе. Вскоре там появилась и Анна. Она надела пеньюар и причесалась. И сразу заметила бутылку виски, которую Эдди забыл убрать.

— Не можешь пробыть и десяти минут без выпивки, да? Ты что, хочешь стать алкоголиком?

— Заткнись! — зарычал Эдди.

Они пили кофе в полном молчании.

— Если бы найти спонсора, с каким бы удовольствием я бросила эту дыру!

— Если бы я нашел типа, который финансировал бы меня, я сделал бы то же самое, — насмешливо проговорил Эдди. — Ты кончишь изводить меня своим проклятым талантом? Почему ты не хочешь принимать вещи такими, как они есть? Таких, как ты, — тринадцать на дюжину! Не учитываешь ты этого, красотка!

— Вы, мужчины, все одинаковы. — Анна горько усмехнулась. — Франк был совершенно такой же, как ты. Единственное, что вас интересует, это моя анатомия. Вы не меня любите, а…

— Если обертка хороша, — проворчал Эдди, — к чему мне знать, что там внутри.

— А если бы я была некрасива, Эдди? Ты бы посмотрел на меня? Нет, разумеется нет. А ведь это была бы тоже я.

— К чему все эти разговоры?

— Я боюсь состариться. И до того, как это случится, я хочу добиться своего. Я хочу стать примадонной, а не маленькой певичкой в провинции за четыре цента.

— О! Скажешь тоже! Ты меня изведешь! Ведь ты отлично устроена, разве нет?

— А что происходит на втором этаже клуба? — неожиданно резко спросила Анна.

Эдди обернулся и бросил на нее злобный взгляд.

— Ничего. А почему ты это спросила?

— О нет, там происходят подозрительные вещи! Я не слепая. Мне кажется, что у Слима там есть мышка. Кто это? Что за девушка?

— Ты взбесилась? — набросился на нее Эдди. — Слим не интересуется девками.

— Я видела, как туда входили Мамаша и Док. Что там происходит?

— Ничего, — пролаял Эдди. — Заткнись!

— Вероятно, у меня было не все в порядке с головой, когда я решила связаться с тобой, — насмешливо проговорила Анна. — Все, что ты умеешь говорить, — это «заткнись»!

— Пока ты не перестанешь молоть чепуху, ты не услышишь от меня другого.

Он стал одеваться: наступило время идти в клуб.

Анна подошла к нему.

— Ты долго еще собираешься оставаться в банде Гриссон? Тебе не надоело быть под началом этой старой ведьмы и исполнять ее распоряжения?

— Опять ты начинаешь говорить ерунду? — проворчал Эдди, надевая пиджак. — Я ухожу. На сегодня ты уже и так испортила мне настроение.

Анна рассмеялась.

— Бедный малый, иди… Удивляюсь, и что я в тебе нашла! Спасайся, крошка! Там тебе найдется, что лизать!

— Ты искала этого! — завопил Эдди. — Меня тошнит, когда ты разеваешь пасть! Я тебе покажу, кто здесь командует!

Он схватил ее и бросил на кровать животом вниз. Одной рукой поднял пеньюар, другой стал больно хлестать по ягодицам.

Анна вырывалась и билась в его руках, издавая при этом звуки, напоминающие свистки локомотива. Эдди был страшно зол и бил ее до тех пор, пока не заболела рука. В дверь стали стучать возмущенные соседи.

Анна корчилась в слезах на кровати, когда он ушел, сильно хлопнув дверью.

Феннер, сидя в своей машине напротив, видел, как из дома выскочил Эдди, весь багровый от гнева. Он подождал, пока тот не уехал в своем «бьюике», потом вылез из машины, вошел в дом и поднялся на лифте.

Прежде чем позвонить, он убедился, что его револьвер заряжен и легко вынимается. Лишь после этого нажал кнопку звонка.

Он позвонил дважды, но никто не открывал. Феннер был уверен, что женщина дома. Он нажал на звонок в третий раз и не отнимал пальца от кнопки, пока не услышал шагов.

Две минуты спустя дверь распахнулась: на пороге стояла Анна, с лицом, перекошенным от боли и ярости.

— Что это вы выдумали? Здесь вам не пожарный пост! Уходите прочь!

Она попыталась захлопнуть дверь перед его носом, но Феннер успел просунуть ногу в щель.

— Мисс Борг?

— Я никого не принимаю. Убирайтесь!

— Но я пришел по поручению Спивака и Харта, — соврал Феннер. — Вы ведь не откажетесь меня принять?

Имена знаменитых импрессарио с Бродвея утихомирили Анну. Она сделала круглые глаза и недоверчиво спросила:

— Это что, шутка?

— Почему вы думаете, что я шучу с вами? — елейным голосом осведомился Феннер. — У меня к вам предложение, мисс Борг.

— Если это шутка… — начала Анна и осеклась.

— Если вы не хотите говорить об этом, малышка, я не буду настаивать. — Феннер отступил на шаг. — Но позвольте вам заметить, что в этом городе по меньшей мере восемьсот стриптизерок, которые с радостью отдали бы свой фиговый листочек, чтобы оказаться на вашем месте.

Анна больше не колебалась. Она отошла от двери, пропуская Феннера.

— Хорошо, проходите.

Она проводила его в гостиную, думая о том, с какой радостью оставит Эдди с носом.

Она уже успела рассмотреть все синяки, которые наставил ей Эдди. А если этот тип захочет, чтобы она немедленно показала им свой номер? Что она будет делать со своими синяками?

— Вас интересует работа в Нью-Йорке, мисс Борг? — спросил Феннер, выбирая себе кресло.

Глаза Анны широко раскрылись.

— В Нью-Йорке? О, это так приятно!

— Вы не связаны контрактом с «Парадиз-клубом»?

— Нет, у меня ангажемент на каждую неделю.

— Отлично. Садитесь, мисс Борг, и приготовьтесь слушать. История, которую я вам расскажу, похожа на сказку.

Анна, забыв о синяках, села, но тотчас же вскочила, вскрикнув от боли.

— Вы не сели на иголку? — заботливо осведомился Феннер.

— Моей фигуре будет только полезно, если я постою. Но скажите же мне, дорогой мистер, вы не шути…

— Это не шутки, мисс Борг. — Феннер старался, чтобы это прозвучало убедительно. — У нас есть клиент, у которого денег куры не клюют. Он хочет финансировать ревю на Бродвее. Музыкантов он уже нашел, и теперь ему нужна солистка. Но он поставил условие, чтобы мы нашли ее именно здесь: хочет помочь жительнице этого города стать звездой. Мы не нашли никого более подходящего, чем вы. Не хотели бы вы воспользоваться этой возможностью?

— Хочу ли я? Вы действительно считаете, что я могу стать знаменитой артисткой на Бродвее?

— Это зависит только от вас. Стоит только Спиваку позвонить нашему клиенту и сказать ему о вас — и дело в шляпе.

— О! Это слишком хорошо, чтобы быть правдой!

— Я вас предупредил, что это похоже на сказку, — небрежно заметил Феннер. — Один год на Бродвее, а потом Голливуд. Перед вами блестящее будущее.

— А когда будет заключен контракт? — Анна уже представила себе, как она укладывает чемодан и бросает Эдди.

— Я принесу его вам на подпись сегодня днем, а завтра, в это время, вы уже будете завтракать в Нью-Йорке.

— Вы абсолютно уверены, что ваш клиент хочет, чтобы это была именно я? — забеспокоилась Анна.

— Я очень рад, что вы заговорили об этом. Прежде чем мы поставим в известность нашего клиента, необходимо выяснить некоторые детали. Вы нам нравитесь, мисс Борг, но, если быть уж совершенно откровенным, нужно сказать, что нам очень не нравятся ваши связи.

— Что вы хотите этим сказать?

— А вот что… Люди, которые вас окружают, не принадлежат к сливкам общества, не так ли? Эдди Шульц, например… О вас будут много говорить и писать, мисс Борг, когда узнают, что вы будущая солистка ревю. И мы должны быть уверены, что говорить о вас будут только хорошее.

Анна стала проявлять признаки беспокойства.

— Я ведь не замужем за моими друзьями… Как только я окажусь на Бродвее, не будет и речи о том, чтобы продолжать с ними знакомство.

— Я в восторге, что слышу это, но еще совсем недавно ваше имя связывали с Франком Рили, а о нем теперь много говорят. Журналисты сделают соответствующие запросы. И если детали подобного рода попадут на страницы газет, ревю может и не состояться.

— Но я… я едва была знакома с Рили, — залепетала она, — меня познакомили с ним, вот и все… вы знаете, как это делается…

— Послушайте, мисс Борг, со мной надо быть честной. Я наводил о вас справки. Прежде всего, не думайте, что мне доставляет удовольствие совать нос в вашу личную жизнь, но если уж мы хотим сделать из вас примадонну, то надо избегать всякого рода скандалов. Вели не ошибаюсь, вы ведь были с Рили очень близки.

Анна безнадежно махнула рукой.

— Тогда зачем же вы пришли ко мне с фальшивыми обещаниями? Обнадежили меня? Я так и знала, что это блажь. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой! — повторила она.

— Ну-ну, не отчаивайтесь! Главное, все хорошо продумать. Теперь послушайте меня, мисс Борг. Мы не можем отрицать того, что было. Это невозможно. Вот что мы сделаем: постараемся, чтобы эти факты принесли вам пользу, вместо того чтобы навредить. Мы запустим в прессу страшно трогательную историю. Мы расскажем все: что вы начинали с нуля, что влюбились в Рили, не зная, кто он на самом деле; мы расскажем о ваших усилиях вывести его на правильный путь, когда вы узнали его истинное лицо, и что вы потеряли всякую надежду на это, когда он похитил дочь Блэндиша. Вы понимаете? После того, как Рили исчез из вашей жизни, вы пытались стать прежней Анной, но вам помешал Эдди Шульц — он заставил вас жить с ним. И вот теперь эта возможность работать на Бродвее: вы увлечены, жаждете отдать всю себя искусству. А все, что вас связывало с Канзас-Сити, принадлежит прошлому. Вы — пострадавшая, раскаявшаяся девушка.

— Вы действительно думаете, что это сойдет? — неуверенно спросила Анна.

— Если это не выгорит, моя дорогая, то для вас все будет кончено.

Анна ощутила внутри странную пустоту. Она уже не строила никаких иллюзий относительно Бродвея: все это останется только мечтой.

— Каким образом вы сможете устроить все это? — спросила Анна. — Ах эти журналисты! Как я ненавижу их!

Феннер решил, что не стоит говорить ей о своей карьере журналиста: она могла бы пустить ему пулю в лоб.

— Я вам скажу, каким образом мы одержим верх. Боже мой! Какой это будет бум! Все газеты будут писать только о вас, и только хорошее!

— Что вы там еще рассказываете? — проворчала Анна.

— Послушайте… предположим, что благодаря вам найдут дочь Блэндиша. Вы можете себе представить, что это означает для вас?! Телевидение, радио, интервью, ваше фото во всех газетах. Блэндиш осыпает вас благодарностями, ваше имя на Бродвее двухметровыми буквами…

— Вы что, пьяны? — забеспокоилась Анна. — Я ничего не знаю о дочери Блэндиша. Где вы откопали это?

— Вы знали Рили и, возможно, располагаете данными, которые могут привести к нему.

Глаза Анны стали злыми.

— И что еще? Может быть, Франк и бросил меня, но я никогда не продаю своих друзей. За кого вы меня принимаете? За доносчицу?

Феннер пожал плечами и встал.

— Очень рад был познакомиться с вами. Я скажу мистеру Спиваку, чтобы он поискал звезду в другом месте.

— Подождите минуту! Если бы я знала что-нибудь, я бы сказала вам, но я ничего не знаю.

— Когда вы видели Рили в последний раз?

— В утро похищения. Ему позвонил Бели и заговорил о колье. Франк сказал мне, что они собираются его похитить.

— А о похищении девушки он говорил?

— Нет.

— Итак, вы больше не слышали о Рили с того момента, как он уехал в то утро?

Анна колебалась.

— Ах, все равно! Он позвонил мне из хижины Джонни Фрика.

Феннер глубоко вздохнул. Наконец-то! Новая ниточка, которую она утаила от полиции.

— Джонни Фрик? Старый хрен, который живет возле перекрестка Большого Дуба? Рили поехал туда? И вы не сказали об этом полиции?

Анна внимательно смотрела на него.

— Скажите-ка, кто вы такой? Все это была шутка? Вы флик? Звук открываемой двери заставил их повернуть головы. Послышались быстрые шаги, и дверь в гостиную распахнулась. В комнату вошел Эдди.

— Я забыл свой бумажник… — начал он и вдруг увидел Феннера.

— Простите меня, старина, — сказал Феннер и очень спокойно двинул Эдди правой прямо в подбородок. Тот покатился как подкошенный.

Анна бросилась в спальню, но когда она вернулась с револьвером, Феннер уже исчез.

Эдди медленно приподнялся, потирая подбородок. Он с трудом встал на ноги.

— Что здесь происходит? — бормотал он. — Проклятие! Он чуть не сломал мне челюсть, мерзавец! Что здесь делал этот проклятый журналист?

Анна с ужасом смотрела на него.

— Журналист?!

При виде ее изменившегося лица Эдди задрожал. Мысленно он уже видел, как все его благополучие затрещало по швам.

Перед Мамашей Гриссон на столе красовалось аппетитное блюдо, и она было собиралась позавтракать, когда зазвонил телефон.

Док, который ничего не ел, но составлял ей компанию, потягивая виски, снял трубку.

— Это Эдди… — начал тот дружеским тоном. — Мамаша у себя?

Док протянул ей трубку.

— Что произошло?.

— Плохи дела, Мамаша. Вы помните Феннера из «Трибуны»? Он пришел к нам в дом, пока меня не было, и разговаривал с Анной. Обещал ей, что она будет петь на Бродвее, если поможет в розыске Блэндиш. Анна рассказала ему, что в последний раз разговаривала с Рили, когда тот был у Джонни, и Феннер быстро смылся.

— Что?! — Лицо Мамаши побагровело. — Знаю я этого прохвоста. Он так прижмет Джонни, что старик расколется. Я всегда говорила, что его надо было спустить.

— Вот потому-то я и звоню вам, Мамаша… Ведь Анна не виновата. Она не знала того, что знаем мы.

— Приходи немедленно!

— Он наполовину разбил мне челюсть, этот… Я чувствую себя чертовски плохо. Будет лучше, если вы пошлете Флина.

— Не учи меня, что я должна делать! — рявкнула Мамаша и резко бросила трубку.

Док позеленел. С ужасом смотрел он на Мамашу.

— Не стойте как столб! — крикнула она ему. — Пойдите за Флином, Уоппи и Слимом. Быстрей!

Док выскочил из комнаты.

Несколько минут спустя все собрались.

— Слушайте меня внимательно, — сказала Мамаша. — Вода забурлила. Девка Эдди сказала журналисту о Джонни. Тот, по-видимому, сразу же отправился к нему. Если он немного потрясет старика, Джонни продаст всех. Вы трое должны немедленно убрать его. Если там окажется этот журналист, спустите и его, а тела заройте. Итак, действуйте!

— Туда четыре часа езды, — проворчал Флин. — Вы уверены…

— Вы слышали, что я вам сказала, или нет?! — Мамаша встала. — И жмите вовсю! Нужно, чтобы вы оказались там раньше Феннера.

— Лично я не поеду, — заявил Слим. — Это меня не касается. Я занят другими делами.

Мамаша прошлась по кабинету. Она была в такой ярости, что даже Слим забил отбой.

— Нет поедешь! И если ты не закроешь пасть этому старому ослу, то навсегда распрощаешься со своей игрушкой. Понял? А теперь убирайтесь все!

Слим, ворча, вышел вместе с Флином и Уоппи.

— Это действительно так опасно, Мамаша? — спросил Док.

— Все эти женщины! Женщины! — Мамаша стучала кулаком по столу. — Всегда одна и та же история! Баркер!.. Карпис… Дилинжер… Они все кончили одинаково из-за женщин! Все мои планы могут разлететься в прах из-за того, что какой-то девке вздумалось открыть спою пасть.

В то время как Уоппи и Слим направились к выходу, Флин, который собирался этим вечером встретиться с Мези, задержался в вестибюле.

— У нас есть дело, кукла. Хорошо, если я сумею вернуться к девяти часам. — И он побежал догонять остальных. Они уже садились в «додж».

Мези пожала плечами. Она не жалела, что их свидание не состоится. Развлечения с Флином были не слишком-то приятными.

Она надела пальто. Был час завтрака, и она была голодна. Стоя на пороге, она кивнула Маку.

— До вечера! Я буду здесь к девяти. Пойду съем чего-нибудь.

Мак с улыбкой смотрел, как она спускалась по ступенькам во двор.

Мези всегда завтракала в одном и том же месте. Там хорошо кормили, и это было недалеко от клуба.

Роко, который уже знал эту ее привычку, решил тоже там позавтракать. Если хорошо взяться, то, может быть, удастся завоевать доверие девушки. А от нее можно получить какие-нибудь полезные сведения, которые он сможет использовать против Мамаши.

Мези устроилась в углу зала и изучала меню.

— Добрый день, красавица! — Роко был сама любезность. — Вы позволите мне предложить вам позавтракать со мной?

Мези подняла глаза и улыбнулась. Она знала, что Роко был прежним владельцем клуба, и ей льстило его внимание.

— В этом нельзя отказывать. Всегда приятней завтракать в компании.

Роко взял стул и сел. У него болели ноги, и он очень устал. Он заказал завтрак, а для Мези — еще и особый салат из крабов.

— Ну как идут дела в клубе, малютка? Хорошо?

— Еще как! Сколько же они, должно быть, загребают денег! — Она вздохнула. — Я бы очень хотела иметь их хоть немного. Работаю за несчастные тридцать долларов, да немного чаевых. Но ведь мне нужно еще заботиться о свой униформе.

— Я был уверен, что вы зарабатываете больше. С такой фигурой, как у вас, вам нужно было бы работать в варьете.

Мези приняла вид оскорбленной невинности.

— Я предпочту умереть, чем ступлю хоть одной ногой в подобную коробку.

— Простите меня, — поспешил извиниться Роко, — ведь так легко ошибиться!

Принесли завтрак, и несколько минут они ели молча. Роко смотрел на девушку, соображая, с какой стороны лучше повести на нее атаку. И пришел к выводу, что самый верный способ — это деньги.

Мези покончила с завтраком и откинулась на спинку стула.

— Все было очень вкусно. Спасибо, вы очень любезны.

— Должен признаться, что я не очень-то могу теперь роскошничать. Скажите мне, дорогая, вам не помешали бы тридцать монет в неделю?

Мези с подозрением посмотрела на него.

— А что надо делать?

Он похлопал ее по руке.

— Не то, что вы подумали. Речь идет только о деле. Не хотите ли ненадолго зайти ко мне? Я вам все объясню.

— Нет, спасибо, — твердо ответила Мези. — Мне уже делали такие предложения.

Роко прикинулся обиженным:

— Вы меня плохо поняли, малютка. Я хотел поговорить с вами об одном деле, которое дало бы вам возможность зарабатывать эти тридцать долларов в неделю, но если это вас не интересует…

— Тридцать долларов в неделю? — Мези выпрямилась. — Но что мешает нам поговорить об этом здесь, сейчас?

Роко отрицательно покачал головой и встал.

— Это сугубо конфиденциально, и не будем больше говорить об этом. Я найду другую девушку, которая будет менее капризна.

Он сделал знак официанту и, расплачиваясь, вытащил толстую пачку денег. При этом постарался, чтобы Мези ее заметила. Когда он спрятал пачку, Мези вопросительно посмотрела на него.

— Ну что ж… — Роко сделал вид, что прощается. — Благодарю вас за компанию. До скорой встречи!

— Эй! Не торопитесь так! Я, может быть, еще передумаю. Где вы живете?

— В двух шагах отсюда, как раз на углу этой улицы.

Мези немного поколебалась, потом встала.

— Все-таки ужасно, что нам, бедным женщинам, приходится идти на риск, чтобы заработать хоть немного денег… Но предупреждаю вас, никаких разговоров о том, чтобы позволить…

— Эта мысль и в голову бы мне не пришла! — заверил ее Роко.

Он занимал небольшую квартиру на третьем этаже, как раз над гаражом, с выходом во двор, часть которого занимал парк машин.

Войдя, Мези была приятно удивлена: гостиная была обставлена с большим вкусом.

Мези с открытым ртом уставилась на диван.

— Это не слишком просторно для такого человека, как вы?

— Я люблю мебель побольше, чтобы оставалось место для маневрирования.

Пока она ходила по комнате и все рассматривала, Роко приготовил два виски.

— Идите садитесь, милочка. Нам нужно поговорить о деле.

— Ну начинайте. Я вас слушаю.

Роко чокнулся с ней, отпил половину стакана, надул щеки и одобрительно свистнул.

— Знаете, это очень крепкая штука! — заметила Мечи.

— Вы находите? — Роко уже поглаживал ее колено.

Мези усмехнулась. Ей не часто приходилось пить такой хороший скотч.

— С вами ничего не случится. — Роко снова наполнил ее стакан.

Он поставил его перед Мези и сел напротив.

— Я ищу умную девушку, которая смогла бы собрать для меня кое-какие сведения. То, что я вам сейчас говорю, строго секретно. Мне нужны сведения о банде Гриссон. Вы служите там и можете мне в этом помочь.

Это Мези совсем не понравилось. Она боялась Мамаши как огня и понимала, что следить за ней очень опасно. Она отпила немного виски, стараясь сообразить, что ответить. Роко казалось, что он слышит, как скрипят, проворачиваясь, ее мозги.

— Если вас это не устраивает, милочка, не будем больше говорить об этом.

— А какого рода сведения вам нужны? — осторожно спросила Мези.

— Любые. Я не был в клубе с тех пор, как Мамаша у меня его отобрала. Там есть тайные кабинеты?

Мези колебалась.

— Есть несколько. Иногда я боюсь, что явится полиция.

— Не будьте так скромны, расскажите мне кое-какие подробности.

Мези погрозила ему пальцем.

— Начнем с того, что вы дадите мне немного монет.

Роко достал свою пачку, отсчитал двадцать билетов по доллару и протянул их Мези.

Мези допила свой стакан.

— Подумаем… — Она уставилась в потолок. — Во-первых, у них есть столик с рулеткой. Это незаконно, да? Потом, на втором этаже — бордель. Это тоже ведь незаконно? Ну, что я еще могу сказать? Все двери железные, а на окнах металлические ставни. Пока флики попадут в дом, они уже ничего не увидят.

Роко с беспокойством смотрел на нее. Все это он уже знал. Он попробовал зайти с другой стороны.

— А куда они только что так быстро побежали? Я видел, как Слим, Уоппи и Флин выбежали и сели в «додж». Похоже, они собирались покинуть город.

— Я не знаю. Флин сказал мне, что у них какое-то дело. И вернутся они не раньше девяти часов…

— Постарайтесь вспомнить еще что-нибудь.

— Могу вам сказать еще одну вещь: у Слима есть девочка.

Роко отрицательно покачал головой.

— Нет-нет, милочка, только не у Слима. У него никогда не было девочек и не будет. Это не в его натуре.

Мези восприняла его слова неожиданно агрессивно.

— Еще скажите, что я врунья! А я вам говорю, что у него есть девочка, и он держит ее на втором этаже, в запертой на ключ комнате.

Интерес Роко возрос. Может быть, он, действительно, что-нибудь вытянет из нее!

— А почему он запирает ее?

— Этого я не знаю. Но если бы он жил со мной, то меня надо было бы запирать на двойной замок, чтобы добиться своего. — Она икнула. — Бедная девочка, я бы не смогла так. Слим почти не оставляет ее одну. Он целые дни проводит там с ней.

Роко слушал ее со все возрастающим интересом.

— И вы никогда не видели этой девушки?

— Один раз. Но, кажется, Слим прогуливает ее каждый вечер перед закрытием клуба. Думаю, он обходит с ней вокруг дома. Однажды вечером я пришла раньше обычного: мои часы спешили. Слим вместе с девушкой спускался по лестнице. Только я успела заметить их, как появилась Мамаша и заставила меня пройти в дамский туалет.

— На кого она похожа, эта девушка?

— Я не видела ее лица: его закрывала вуаль. Но у нее была странная походка. Она спускалась по лестнице, как слепая.

— Мамаша в курсе дела?

— Безусловно. И Док тоже. Они каждый день поднимаются в ее комнату.

Роко задумался. Он понимал, что эта история стоила того, чтобы хорошенько подумать.

— Мне нужно повидать эту девушку. Как это можно сделать?

Мези улыбнулась ему глупой, пьяной улыбкой.

— Вам нужно оказаться в клубе между десятью и одиннадцатью часами, и вы увидите ее гуляющей со Слимом.

Если Слима не будет до девяти часов, решил Роко, то сегодня ему не увидеть таинственную девушку.

— Не хотите ли вы сказать, что он выводит ее через главный вход?

Мези почувствовала страшную слабость. Комната качалась перед ней, голова кружилась.

— Есть потайная дверь… через подвал соседа.

Роко просиял. Теперь он был уверен, что не зря потратил свои денежки.

— Мне кажется, этот скотч оказался для вас слишком крепким, милочка. Прилягте на минутку.

— Это неплохая идея, — согласилась Мези.

Роко помог ей встать.

— Гоп-гоп, море волнуется, — бормотала она, цепляясь за него.

Роко взглянул на часы. Три. Он проводил Мези к дивану и устроил ее на этом широком ложе.

— Всегда одна и та же песня, — бормотала она с закрытыми глазами. — Вам говорят, что это очень секретное дело, а в конечном итоге — это всегда секрет другого.

Роко опустил штору. Он верил в добродетель этой девушки.

Мези только удовлетворенно вздохнула, когда он обнял ее.

Глава 2

Было немногим более четырех часов дня, когда Феннер въехал на проселочную дорогу, ведущую к жилищу Джонни. Он ехал очень быстро, понимая, что банда Гриссон наверняка идет по его следам.

Прежде чем покинуть город, он все же нашел время позвонить Паоле, чтобы сообщить ей, куда он едет.

— Мне кажется, я напал на след. Позвони Бренеру и скажи, чтобы он как можно скорее ехал в хижину Джонни — я буду там.

— Почему бы тебе не подождать его? — забеспокоилась Паола. — Почему ты едешь один?

— Не говори лишнего и предупреди Бренера. — Он повесил трубку.

Но сейчас, когда укрывал машину в кустах, он понял, что опасения Паолы были не напрасными. Он очутился в совершенно заброшенном месте.

Феннер вышел из машины, убедился в том, что она не видна с дороги, и направился к хижине Джонни.

Остановившись на дороге, он вытащил револьвер и снял его с предохранителя. Он был уверен, что никто из членов банды Гриссон не успел опередить его, но все же не хотел рисковать.

Примерно через двести метров густой лес, который он пересек, расступился, образуя площадку. Он замедлил шаг, но продолжал путь, стараясь как можно меньше шуметь. Все чувства его были обострены.

Большая птица, неожиданно слетевшая с соседнего дерева, заставила его замереть. С бьющимся сердцем он поднял глаза и улыбнулся.

«Я стал нервным, как старая дева, обнаружившая под кроватью мужчину», — подумал он и осторожно подкрался к дому. Спрятавшись за деревом, он внимательно осмотрелся.

По всем признакам Джонни был дома: входная дверь была открыта, и дымок вился над трубой.

Феннер опустил руку с револьвером и подошел к двери. Остановившись на пороге, он прислушался: Джонни бормотал что-то. Сделав еще шаг, Феннер остановился.

Джонни стоял спиной к нему. Наклонившись над жаровней, он жарил сало. Почувствовав этот запах, Феннер сморщил нос. Потом быстро окинул взглядом комнату. Стойка с двумя ружьями была как раз у двери, вне досягаемости Джонни. Феннер вошел в комнату, наставив револьвер на старика.

— Салют, Джонни! — Тот обернулся и задрожал.

— Спокойно! — предупредил Феннер. — Вы меня узнаете, Джонни?

— Почему вы мне угрожаете револьвером?

Феннер опустил оружие.

— Вы меня узнали? — повторил он.

— Вы журналист, да?

— Совершенно точно. Мне надо с вами поговорить.

Джонни сел на перевернутый ящик, оттолкнул сковородку в сторону и стал скрести свою щетину. Исподтишка он поглядывал на Феннера.

— Скажите, Джонни, — начал Феннер, — разве вы не знаете, что у вас могут быть серьезные неприятности? Вы рискуете попасть в тюрьму, и очень скоро. Думаете, вам понравится в тюрьме? Никаких выпивок… Если вы будете со мной откровенны, я вас не выдам. Все, что мне нужно от вас, — это кое-какие сведения.

— Я ничего не знаю. Уходите! Почему вы не можете меня оставить в покое, а?

— Рили и его банда были здесь около трех месяцев назад, не так ли?

— Я ничего не знаю о Рили.

— Послушайте меня, старый сморчок, ваша ложь ни к чему не приведет. С ними была дочь Блэндиша. Рили звонил отсюда своей курочке. Она сказала пока об этом только мне, но расскажет и фликам. В хорошеньком же положении вы окажетесь! Они ощиплют вас, как курицу, и вы все им расскажете. Все равно вам придется сказать правду. Так вот, лучше начинайте сейчас… Рили приезжал сюда?

Джонни немного поколебался, потом решил, что лучше начать говорить.

— Да, это правда. Они приезжали с Бели и какой-то красоткой. Пробыли здесь недолго, не более десяти минут. Я не хотел, чтобы они оставались у меня: это было слишком опасно. Не хотел, чтобы за моей спиной бегали флики, и сказал им об этом прямо. Рили позвонил своей курочке, потом они сели в машину и уехали отсюда. Куда — я не знаю.

По его голосу, интонации Феннер чувствовал, что он лжет.

— Ну что ж, отлично, Джонни, — добродушно проговорил он. — Очень обидно, что вы не знаете, куда они направились: Блэндиш намеревался хорошо заплатить тому, кто скажет ему об этом. Пятнадцать тысяч вам не помешали бы, а?

Джонни беспомощно заморгал. Прошло уже три месяца с тех пор, как он закопал Рили, Бели и Сэма. И какая это была грязная работа! Шульц обещал ему часть выкупа, но до сих пор он не получил ни цента. А ведь он знал, что Блэндиш выплатил им все. Он даже не поленился отправиться в город и купил газету. Да, славно его провели!

— Пятнадцать тысяч долларов? — переспросил Джонни. — А кто мне поручится, что я получу их?

— Я прослежу за этим.

«Лучше не надо, — подумал Джонни. — Слишком опасно обманывать банду Гриссон». — Против воли он отрицательно покачал головой.

— Я ничего не знаю.

— Вы лжете! — воскликнул Феннер, подходя к старику. — Вас что, нужно ударить, Джонни? Вот так! — Он ударил старика по лицу. Удар был не такой уж сильный, но это оказалось для Джонни достаточным: он рухнул.

— Ну, говорите! — настаивал Феннер. — Где Рили? Что вам больше нравится? Получить пятнадцать баксов или чтобы вам набили морду?

Джонни снова пристраивался на ящике.

— Я ничего не знаю, — уже без всякой надежды, что Феннер ему поверит, повторял он. — Если вам нужны сведения, спросите у банды Гриссон. Они все были здесь. Это они разбирались с Рили…

Тут он понял, что проговорился, и резко оборвал фразу. Лицо его посерело.

— Банда Гриссон… — задумчиво повторил Феннер. — Что они сделали с Рили?

Но взгляд Джонни был прикован к открытой двери.

Феннер повернул голову и увидел на пороге тень с автоматом Томпсона в руках.

Все последующее произошло одновременно.

Феннер бросился на пол и покатился в сторону от Джонни, в угол комнаты, где стоял бак. В нем Джонни хранил овес, когда у него была лошадь. В тот момент, когда Феннер укрылся за этим баком, застрочил автомат.

Каскад пуль прошил Джонни. Старик опрокинулся на спину, несколько раз дернулся и затих. Двумя секундами позже пули защелкали о стенки бака. Феннер съежился, стиснув зубы. Сердце его бешено колотилось.

В течение четырех секунд пули отскакивали от железа. Можно было подумать, что идет гигантская перестрелка. Но неожиданно стрельба стихла;.

Феннер понял, что за ним охотятся бандиты Гриссон. Ситуация была критической. Если он рискнет выглянуть, ему прострелят голову. Единственной надеждой был Бренер, но появится ли он вовремя?

Он приник ухом к полу, но ничего не услышал. Эти прохвосты, подумал он, конечно, не рискнут прийти сюда за ним.

Послышались какие-то голоса, потом наступило молчание. Затем властный голос приказал:

— Выходи из своей дыры! Мы знаем, что ты там. Выходи с поднятыми руками!

Феннер скорчил гримасу. «А что дальше? — подумал он. — Нет уж, если я вам нужен, сами идите сюда!»

«Томпсон» снова начал стрелять. Пули свистели и отскакивали. Потом стрельба снова прекратилась.

— Выходи оттуда, подонок! — заблеял один из бандитов.

Он продолжал лежать совершенно неподвижно. Немного погодя услышал, как один из них сказал:

— Дай-ка мне это! Ложитесь плашмя, вы оба!

Феннер весь подобрался. Они решили покончить с ним гранатой. Он прижался к полу и закрыл голову руками. Несколько секунд показались ему вечностью. Потом он услышал, как тяжелый предмет упал на пол. Граната разорвалась со страшным грохотом. Взрывная волна подбросила Феннера и ударила о бак.

Задыхаясь, он упал на спину. Все, что его окружало, казалось, пришло в движение. Крыша домика над ним расползалась. Пока он смотрел на нее, раздался треск и крыша со страшным шумом обвалилась.

Что-то оглушило его, молнии сверкнули в глазах. Потом все погрузилось во мрак, которому не было конца.

Неожиданно тьму разорвал теплый свет. Феннер заворчал и поднял руки, чтобы прикрыть глаза.

— Вы ведете себя, как неженка, — убеждал его далекий голос. — Ну, встать…

Феннер сделал огромное усилие над собой, открыл глаза и потряс головой. Потом лицо над ним стало обретать ясные контуры, он узнал Бренера и с огромной осторожностью сел.

— Ну вот, — сказал Бренер. — У вас ничего не сломано. Нечего и делать из всего этого историю.

Феннер обхватил голову руками. Он что-то бубнил себе под нос и даже недовольно ворчал, потому что голова его раскалывалась. Две сильные руки сжали его плечи и поставили на ноги.

— Ради Бога, не трясите меня, — сказал он, опираясь на руку. — У меня такое чувство, будто я получил копытом по черепу!

— Здесь лошадей не водится! — возразил Бренер. — Что случилось?

Феннер с трудом дышал. Он стал ощупывать себя, но не обнаружил никаких повреждений и слабо улыбнулся.

— Вы никого здесь не застали?

— Никого, за исключением вас и того, что осталось от Джонни. Кто это так развлекался — бросил бомбу в этот барак?

— Джонни мертв?

— Еще как! Больше чем мертв.

Феннер повернулся и оглядел руины. Немного шатаясь, он дошел до тенистого местечка под деревом и сел. Потом закурил. Бренер и три полицейских с нетерпением смотрели на него.

Феннер не считал себя побежденным. Он размышлял. Неожиданно он назидательно поднял указательный палец.

— Мы найдем объяснение таинственному похищению Блэндиш! Теперь ваша очередь играть, Бренер! Пусть ваши люди хорошенько обыщут окрестности. Они должны найти место, где землю недавно вскапывали. Поторопитесь!

— А для чего это? — поинтересовался Бренер.

— Не так давно здесь были зарыты люди. Идите же! Вы хотите закончить дело или нет?

Бренер отдал распоряжение полицейским, которые разошлись в разные стороны, а сам подошел и сел рядом.

— Кто был зарыт? — спросил он. — Ну что же вы! Карты на стол… Что вы темните…

— По-моему, — заявил Феннер, — здесь были зарыты Рили, Бели и Сэм.

Бренер удивленно уставился на него.

— У меня нет доказательств, но готов держать пари, что это дело рук банды Гриссон, — продолжал детектив.

— Зачем же им понадобилось убивать вас?

— Оставим пока этот вопрос, Бренер. Закончим сначала одно.

— Вы родились в рубашке, раз остались живы. Я был уверен, что вы уже на том свете.

— Я тоже, — ответил Феннер.

Неожиданно они услышали возглас одного из полицейских. Оба повернули головы и прислушались. Их звали.

— Кажется, что-то нашли… — Феннер встал, и они направились сквозь заросли кустарника в ту сторону, откуда слышали голос. Вскоре к ним присоединились еще двое полицейских.

На маленькой полянке полицейский, звавший их, обнаружил под прикрытием листьев и веток свеженасыпанную землю.

— Ну что ж, теперь остается только копать, — облегченно сказал Феннер, снова усаживаясь в тень.

Бренер отдал распоряжение, и два полицейских направились к дому. Вскоре они вернулись с лопатами, которые нашли в сарае Джонни, сняли куртки и принялись за дело.

Через некоторое время один из них встал на колени и просунул руку в небольшую дыру, которую он обнаружил под верхним слоем земли.

Когда Феннер подошел, полицейский рукой выгребал землю. Слабый запах тления доносился из образовавшегося отверстия. Неожиданно он увидел голову, залепленную глиной, и отшатнулся.

— Там внутри труп, капитан, — заявил полицейский, поворачиваясь к Бренеру.

— Вы найдете троих, — сказал Феннер. — Пойдемте, Бренер: надо поскорее вернуться в комиссариат. Нельзя терять ни минуты.

Бренер обещал полицейским, что пришлет фургон и врача. Потом последовал за Феннером к его машине.

— Обо всем можно было догадаться, когда Мамаша Гриссон прибрала к рукам «Парадиз-клуб», — заявил Феннер, усаживаясь в машину и жестом приглашая Бренера занять место за рулем. — Мы должны были сразу догадаться, откуда у них взялись средства для открытия клуба — из выкупа Блэндиша!

— Мне хотелось бы знать, как вы пришли к такому выводу? — воскликнул Бренер, пораженный его проницательностью.

— Мамаша всем заявляла, что это Шульберг дал ей взаймы. А ведь Шульберг — известный укрыватель краденых денег. Он просто купил у них выкуп. Прежде чем они спустили Джонни, тот признался мне, что Гриссон и его банда были у него одновременно с Рили. Гриссоны узнали, что Рили похитил дочь Блэндиша, и они поняли: единственное место, куда могли увезти ее, — это хижина Джонни. Они появились здесь всей бандой, спустили Рили и обоих его сообщников и увезли девушку. Блэндиш отвалил выкуп, будучи уверен, что имеет дело с Рили. Все сходится. Как только был получен выкуп, Мамаша покупает «Парадиз-клуб». Какая отличная комбинация! И прикрытие для всех делишек! Весь мир осуждает Рили, а банда благоденствует.

— А вы сможете доказать то, что так горячо утверждаете? Даже если мои парни откопают там Рили и остальных, это еще ни о чем не говорит. А теперь, когда Джонни мертв, у нас еще меньше шансов доказать, что их убили бандиты Гриссон.

— Совершенно точно. Нужно будет еще найти эти доказательства. Нет нужды лезть на рожон, не имея их. Знаете, что я думаю?

— И что же вы думаете, супермен? — Бренер вел машину на большой скорости.

— Я думаю, что мисс Блэндиш прячут в «Парадиз-клубе», — с уверенностью заявил Феннер. И так как ошеломленный Бренер повернулся к нему, закричал:

— Смотрите, куда едете!

Бренер резко затормозил и остановил машину на обочине.

— Что это вы выдумали?

— Вы помните, что Дойл говорил вам о комнате на втором этаже, всегда запертой на ключ? Держу пари, девушка там.

— Мы должны немедленно в этом убедиться, — сказал Бренер, трогаясь с места.

— Вы думаете? — с сомнением протянул Феннер. — Этот клуб — настоящая крепость. Попытка войти туда силой займет слишком много времени. А когда попадем туда, мы найдем малышку мертвой или они запрячут ее куда-нибудь еще. Отец хочет видеть ее живой. Если мы тоже хотим увидеть ее живой и невредимой, нужно действовать очень осторожно. Нам надо пошевелить мозгами, Бренер!

— Согласен, заставим работать мозги. А что это даст?

— Пока ничего не знаю. Дайте мне время подумать.

После краткого совещания Бренер гнал машину на предельной скорости, а Феннер напряженно думал. Когда они проезжали какой-то городок, Феннер вдруг заявил:

— Нужно задержать Анну Борг. Она знает, что бандиты Гриссон встретились с Рили у Джонни. Это наш единственный свидетель, и нельзя допустить, чтобы она исчезла. Она не просто свидетель: ведь она почти все время проводит в клубе. Она, может быть, знает, что Блэндиш прячут там. Может быть, она понятия не имеет, что банда Гриссон убила Рили? Если мы сообщим ей об этом, у нас появится шанс, что она расколется.

Бренер остановился перед закусочной.

— Я запускаю машину в работу, — сказал он.

Феннер видел, как он заперся в телефонной кабине, и посмотрел на часы. Было уже больше шести, а впереди еще три часа езды до Канзас-Сити.

Он спрашивал себя, действительно ли мисс Блэндиш жива и ее прячут в клубе: ведь она уже больше трех месяцев в руках банды. Какую жизнь она вела все эти три месяца? Он подумал о Слиме и совсем скис.

Вернулся Бренер и сел в машину.

— Я дал распоряжение о задержании Анны Борг. И два моих человека будут наблюдать за клубом.

Феннер пробормотал что-то про себя, потом снова заторопил его.

Бренер выехал из городка и нажал на акселератор.

Роко вышел из дома после пяти и направился к бульвару. После ухода Мези он еще около часа отдыхал на своем диване.

Рассказ Мези о таинственной женщине заинтриговал его, и он решил провести небольшое расследование. Роко знал, что Слим, Флин и Уоппи не вернутся раньше девяти и что вряд ли Эдди окажется в клубе так рано. На месте оставались лить Мамаша и Док. Надо быть осторожным, но в случае необходимости он справится с Доком. Мамаша беспокоила его больше, но, может, удастся избежать встречи с ней.

Была суббота, значит, соседнее помещение закрыто. Мези ему сказала, что в клуб можно проникнуть через склад. Роко решил обследовать этот путь.

Помещение, занятое под склад, было раньше третьесортным отелем, и Роко был знаком с его владельцем, греком по имени Ник Паполос. Он быстро нашел его и сказал, многозначительно подмигивая, что хотел бы полюбоваться панорамой с крыши отеля. Ник с любопытством посмотрел на него, пожав плечами, но любезно разрешил и даже добавил, что он может чувствовать себя как дома. Только спросил, не будет ли у него неприятностей?

— Ты меня знаешь, Ник. Никаких неприятностей!

Роко вошел в лифт и поднялся на последний этаж; потом открыл слуховое окно и вылез на крышу. Оттуда было легко проникнуть в склад. Ему понадобилось двадцать минут, чтобы обнаружить секретную дверь, ведущую в клуб, и еще несколько секунд, чтобы осилить замок и открыть дверь…

С револьвером в руке и бьющимся сердцем, он устремился в темный коридор, который заканчивался второй запертой дверью. Он без труда открыл и ее и очутился в просторном помещении, отлично обставленном. Прямо против двери стоял большой телевизор. Роко увидел направо другую дверь и некоторое время колебался, открывать ли ее. Он подошел к двери и приложил к ней ухо. Ничего не услышав, он открыл ее и обнаружил роскошно обставленную спальню.

Мисс Блэндиш сидела на кровати и с бессмысленным видом разглядывала потолок.

Роко никогда не видел женщины такой красоты. Черты ее показались ему странно знакомыми: было ощущение, что он уже где-то ее видел.

Он бесшумно проник в комнату.

Мисс Блэндиш даже не подняла глаз; сигарета упала на пол, и она машинально раздавила ее ногой.

— Добрый день, — обратился к ней Роко, — что вы тут делаете?

Она перевела на него тяжелый, одурманенный взгляд.

— Пожалуйста, уйдите!

Увидев ее зрачки, уменьшенные до размера булавочных головок, Роко понял, что с ней.

— Как вас зовут, милочка?

— Как меня зовут? — Она нахмурила брови. — Я не знаю. Уходите. Он будет недоволен, если встретит вас здесь.

Роко, наконец, вспомнил, где он уже видел эту девушку. Он посмотрел на ее рыжие волосы, и мысль, осенившая его, заставила задрожать маленького человечка. Он мысленно увидел снова все газеты, в которых были опубликованы фотографии этой девушки. Она была дочерью Джона Блэндиша! Каким образом она оказалась в руках этой банды? Он был так возбужден, что с трудом дышал. Какая великолепная возможность свести счеты! И, кроме того, еще пятнадцать тысяч долларов вознаграждения!

— Ваша фамилия Блэндиш, не правда ли? — осторожно спросил Роко.

— Блэндиш, — повторила она. — Это не мое имя.

— Напротив, ваше. Вы вспомните это. Пойдемте, милочка, мы с вами совершим небольшую прогулку.

— Я вас не знаю. Прошу вас, уходите!

Роко накрыл своей ладонью руку девушки, но она резко отстранилась, а в глазах промелькнул испуг.

— Не трогайте меня! — вскрикнула она пронзительно.

Роко задрожал. Док и Мамаша могли войти каждую минуту. И он решил увести девушку с собой. Может быть, оглушить ее и унести на спине? Нет, это невозможно сделать днем. И тут его осенило.

— Ну, пошли, — сухо сказал он. — Слим вас ждет.

Это была гениальная идея. Мисс Блэндиш тут же встала и, не оказав никакого сопротивления, послушно вышла вместе с Роко из комнаты. Он вывел ее через склад по уже знакомому тайному проходу. Девушка покорно шла рядом, двигаясь, как робот.

Выйдя из склада, они прошли по маленькой улочке. Здесь Роко посадил ее в такси и облегченно вздохнул. Шофер с любопытством смотрел на мисс Блэндиш. Роко дал ему адрес своего дома.

Пока все это происходило, Мамаша говорила по телефону с Флином.

— Дело сделано, — сказал Флин. — Мы на пути к дому. Все прошло как по маслу.

— Обоих? — спросила Мамаша.

— Да, обоих.

— Отлично, я вас жду.

Мамаша повесила трубку.

Дверь в кабинет отворилась, и появился Эдди. На его подбородке красовался огромный синяк.

Мамаша окинула его недовольным взглядом.

— Ты и твои женщины… — проворчала она. — Эта дрянь чуть не пустила все наше предприятие под откос!

— Анна не виновата, что ее одурачили. А что все-таки произошло?

— Благодаря мне все улажено. Флин только что звонил. Они спустили Джонни и Феннера.

— Анна не виновата, — повторил Эдди. — Все, что она сказала этому типу…

— Я больше не хочу ее видеть в клубе, — заявила Мамаша. — Здесь не место тем, кто не умеет держать язык за зубами.

Эдди собрался было открыть рот, но злобное выражение лица Мамаши остановило его. Он вспомнил, что Анна спрашивала его, кто эта девушка, запертая в комнате наверху, которую посещает Слим. Если он скажет ей, что ее выгнали из клуба, кто знает, что она может сболтнуть. А если он заикнется об этом Мамаше, та прикажет Флину убрать Анну.

По выражению его лица Мамаша поняла, что не все благополучно.

— О чем ты думаешь? — спросила она, глядя ему в глаза.

— Мамаша, говорят, что никакое преступление не остается безнаказанным. До сих пор у нас все шло гладко. У нас и клуб, и фрика хватает, и никто нас не подозревает. Но сколько еще это продлится? Достаточно Анне открыть свой рот — и все полетит к черту. Теперь вот пришлось спустить Джонни и этого журналиста. Мы встали на ноги, но надолго ли?

Мамаша, понимая, к чему клонит Эдди, занервничала. В это время в дверь постучали, и вошел Док. Он был красен как рак, и Мамаша, подойдя к нему ближе, поняла, что он опять пил.

— Ну, как прошла операция? — спросил Док, садясь возле нее.

— Все улажено. Можете спать спокойно.

— До следующего раза, — добавил Эдди. — Почему вы не хотите говорить откровенно, Мамаша? Пока эта девушка остается здесь, мы все равно будем жить как на вулкане.

— А ты что, воображаешь, будто можешь подсказать мне, что надо делать? — рассердилась старуха.

— Стараюсь, Мамаша. Без дочери Блэндиша мы сможем вздохнуть спокойно. Почему мы вынуждены были спустить Джонни? Потому что боялись, что флики через него доберутся до девушки. Если бы ее здесь не было, мы могли бы пустить их сюда и заплатить то, что с нас потребуют.

— Он прав, Мамаша. — Док вытащил платок и вытер свое потное лицо. — Пока она здесь, мы в опасности.

Взбудораженная этим разговором, Мамаша нервно заходила по комнате.

— У нее не может случиться сердечного припадка? — Эдди повернулся к Доку. — Слим никогда не узнает, что мы приложили к этому руку.

Мамаша остановилась и посмотрела на Дока.

— Я мог бы ей сделать укол, — предложил Док. — Не нравится мне все это, Мамаша, но больше держать ее здесь невозможно.

Мамаша колебалась.

— А Слим будет знать?

— У него не возникнет никаких подозрений, — убеждал ее Док. — Она заснет и больше не проснется. Он… он увидит ее уже мертвой.

Мамаша посмотрела на каминные часы.

— Через два часа он вернется.

Она все еще колебалась, глядя то на Дока, то на Эдди.

— Это необходимо, Мамаша, — твердо сказал Эдди.

— Да, это правда. — Она повернулась к Доку. — Идите, Док. Когда все будет кончено, пойдите прогуляйтесь и приходите попозже. Пусть Слим увидит ее такой первым. Я скажу ему, что не поднималась к ней сегодня днем. Эдди, ты тоже не показывайся.

Эдди облегченно вздохнул. Все устроится. Когда мисс Блэндиш не станет, Анна сможет вернуться в клуб.

Док, с залитым потом лицом, испуганный, никак не мог решиться.

— Подтянитесь! — властно сказала ему Мамаша. — Чем раньше, тем лучше. Не дрожите, как старый сморчок. Рано или поздно это должно было случиться. Идите!

Док медленно встал и вышел из комнаты.

— А ты убирайся! — приказала она Эдди. — Я не хочу тебя здесь видеть раньше девяти вечера.

— Понятно, Мамаша. — Эдди было направился к двери, потом вдруг отважился спросить:

— Скажите, Мамаша, когда ее больше не будет… Анна сможет опять работать в клубе?

— Да, сможет.

Мамаша медленно подошла к креслу и рухнула в него.

— Мне нужно будет найти для Слима другую девушку. Он вошел во вкус с этой девчонкой.

Эдди изобразил сочувствие.

— Это будет не так-то просто.

— Я найду, — уверенно заявила Мамаша. — С фриком ничего невозможного нет.

Эдди вышел. Док поднимался по лестнице. Эдди не хотел бы быть сейчас на его месте, и ему было жаль мисс Блэндиш.

Он сел за руль. Инстинктивно пытаясь отвлечься, вспомнил, что давно хотел посмотреть один фильм. Он посмотрит его, а потом заедет за Анной и повезет ее обедать.

Когда Эдди отъехал, два инспектора полиции заняли свои посты: оставаясь невидимыми, они наблюдали за входом в клуб.

Стоя у подножья лестницы, Слим смотрел на мать; Флин и Уоппи маячили позади. Мысль о том, что Мамаша — старая женщина, никогда раньше не приходила Флину в голову, но теперь, глядя на нее, он неожиданно понял, что она очень старая. И эта мысль потрясла его.

Слим понял, что случилось что-то очень серьезное.

— Что это с тобой? — спросил он ее.

«Он убьет меня, когда узнает, — подумала Мамаша. — Если бы Эдди был здесь! Он, единственный из всех, смог бы остановить его. Флин не поможет. Он будет смотреть, как Слим убивает меня, и пальцем не пошевелит».

Она заставила себя ответить, не проявляя никаких эмоций:

— Девушка убежала.

Слим окаменел. Он наклонился вперед, зажал обеими руками ее лицо, так что тонкие губы растянулись, обнажив желтые зубы.

— Ты лжешь! Это ты с ней что-то сделала, да?

— Она ушла. Два часа назад я поднялась в ее комнату, но ее там не оказалось.

Слим устремился вверх по лестнице.

— Старая ведьма! — рычал он. — Только попробуй пойти против меня, поняла? Меня не так-то легко обмануть. Если ты хоть пальцем ее тронула, я убью тебя! Я тебя предупреждал… если кто-нибудь только тронет ее, будет иметь дело со мной!

— Она ушла, — бесстрастно повторила Мамаша.

Слим побежал по коридору. Он открыл дверь, влетел в гостиную и, быстро оглядевшись, прошел в спальню.

Мамаша ждала. Ее искаженное лицо покрылось каплями пота. Она слышала, как Слим метался в комнатах наверху.

— Каким образом ей удалось ускользнуть, Мамаша? — спросил Флин.

— Я ничего не знаю. Я пошла к ней, но ее там не оказалось.

— А куда ушел Док? — пролепетал испуганный У опии.

— Он пошел проветриться. Вам тоже лучше убраться отсюда. Мы проиграли. Лавочку придется прикрыть. Флики, вероятно, уже нашли ее.

— Если бы они нашли ее, то были бы уже здесь, — резонно возразил Флин.

Он стал подниматься по лестнице. В этот момент Слим вышел в коридор с ножом в руке. Желтые глаза его мерцали. Флин остановился на ступеньках, уставившись на Слима. Тот медленно приближался к Мамаше.

— Ты ее убила! Ты всегда хотела отделаться от нее! Так или иначе, но убила ее ты! Теперь твоя очередь сдохнуть. Я тебя убью!

— Я не трогала ее. — Мамаша стояла неподвижно как статуя. — Ее кто-то увел. Сама она не способна была уйти. Что ж, Слим… давай, убивай меня, если тебе этого хочется. Малышка ушла… теперь и меня не будет. Без нас тебе, может быть, будет лучше.

Она заметила, что Слим колеблется.

— Действуй! Но подумай, к чему это тебя приведет. Подумай, что ты будешь делать, когда останешься один. Ты всегда хотел быть шефом, так ведь, Слим? Только имей в виду… ты никогда не сможешь кому-либо доверять. Ты должен будешь прятаться… ты вынужден будешь искать убежище… — Она посмотрела ему в гла-за. — А где ты будешь прятаться, Слим?

Огонь, бушевавший в его глазах, пугал ее. Слим раздумывал. Потом с потерянным видом перевел взгляд на Флина и снова уставился на Мамашу.

— Что же теперь делать, Мамаша? Ее надо найти.

Мамаша облегченно вздохнула. Опасность, видимо, миновала.

Неожиданно входная дверь распахнулась, и все как по команде повернули головы в ту сторону. Рука Флина потянулась к пистолету.

В дверях появился Док, запыхавшийся, непривычно возбужденный. Он увидел Слима с ножом в руке, неподвижную фигуру старухи, Уоппи, прислонившегося к стене, и Флина с револьвером.

— Это Роко захватил ее! — объявил Док. — Вы слышите, Мамаша? Это маленькое исчадие ада утащил ее!

Слим так стремительно скатился с лестницы, что столкнул Флина. Он схватил Дока за лацканы пиджака и встряхнул, как щенка.

— Где она? — зарычал он. — Откуда вы знаете, что она у него?

— Когда я ушел от вас, Мамаша, — начал Док, — мне было так скверно, что я готов был застрелиться. Я зашел в маленький бар на углу, чтобы немного выпить.

Уоппи сунул в его руку стакан с виски. Док выпил и поставил стакан на пол.

— Поскорее же, ради Бога! — простонал Слим.

— Я разговорился с барменом. Он спросил меня, кто эта рыжая девушка, которая садилась в такси вместе с Роко. Как последний болван, я продолжал болтать с ним, пока, наконец, до меня не дошло… Это похоже на правду. Роко и рыжая… это случай, которого он искал, чтобы отомстить нам за клуб.

Слим устремился к двери.

— Подожди! — пыталась остановить его Мамаша.

Но Слим даже не обернулся и выскочил в темный двор.

— Присмотри за ним, — приказала Мамаша Флину. — И ты тоже, Уоппи.

— Это его проблемы! — возразил Флин. — А с меня довольно! Я смываюсь. Отсыпьте мне немного башлей, Мамаша.

— Еще чего?! — взорвалась та. — Ты не получишь от меня ни гроша! Следуй за ним, я тебе говорю! И ты тоже, Уоппи!

Флин поколебался, потом выругался сквозь зубы, сделал знак Уоппи и вышел из клуба.

Когда они ушли, Мамаша положила руку на плечо Дока.

— Не ожидала снова увидеть вас, Док. Что вы собираетесь делать теперь?

— А что бы вы хотели услышать от меня? Я хотел спастись, Мамаша, но понял, что мне совершенно некуда идти. Слим вернет малютку, и все будет по-прежнему.

— Мы еще не вернули ее. Оставайтесь со мной, Док. Я попытаюсь вытащить вас из этой западни.

Мисс Блэндиш лежала на диване в квартире Роко и безучастно смотрела в потолок.

В иное время Роко оценил бы возможность побыть наедине с такой женщиной, но сейчас он был целиком поглощен своими планами, и манекен из витрины магазина подействовал бы на него так же, как эта красавица с длинными ногами.

Когда ему удалось уговорить ее войти, Роко подумал о том, что теперь надо действовать осторожно. Если он призовет фликов, это ему ничего не даст. Ему нужно было связаться с Блэндишем. Это единственный способ получить вознаграждение. Если он обратится к фликам, они всегда найдут возможность сделать так, что вознаграждение от него уплывет.

Он уже просмотрел список абонентов, но фамилия Блэндиша в нем не значилась. Он позвонил в справочное бюро, но и там не могли, а может быть, не захотели, дать ему номер телефона. Если человек — миллионер, его телефона нет в справочнике. Эту деталь Роко не учел. И сейчас, после того как он обзвонил все клубы и рестораны города, он забеспокоился. Если он немедленно не разыщет Блэндиша, дело может обернуться плохо для него. Мысль о Слиме не давала ему покоя… Слим, конечно, не мог догадаться, что это он, Роко, похитил дочь Блэндиша, но ведь никогда не знаешь, как обернется дело: какая-то непредвиденная мелочь могла ему это подсказать.

Он старался помочь девушке вспомнить, что с ней произошло, показывал газеты и журналы, в которых писалось о похищении и были ее фотографии. Пока он звонил по телефону, она безучастно листала газеты и совершенно не реагировала на то, что это ее фотографии помещены на первых страницах.

Он взглянул на нее. Девушка продолжала рассматривать потолок затуманенными от наркотиков глазами.

— О, моя дорогая! — воскликнул Роко, который вдруг с ужасом понял, что прошло уже два часа. — Сделайте усилие! Как мне найти вашего отца? Я звонил по всем телефонам, но так ничего и не смог добиться.

Казалось, она не замечала присутствия Роко. Но прикосновение его руки вызвало неожиданную реакцию, которая его испугала: она, с глазами, расширенными от ужаса, шарахнулась от него и прижалась к стене.

— Оставьте меня! — прошептала она.

Роко постарался не поддаваться панике, которая овладела им.

— Если я найду вашего папу, все будет хорошо. В противном случае нас обоих ждут неприятности. Разве вы не понимаете? Слим может прийти сюда. Как мне найти вашего папу?

Неожиданно она бросилась к двери, но Роко успел перехватить ее.

— Уходите прочь! — закричала девушка. — Дайте мне уйти!

Роко с трудом толкнул ее обратно на диван.

— Замолчите! — крикнул он. — Вам что, хочется, чтобы Слим вас нашел?

Мисс Блэндиш перестала вырываться. Впервые за эти часы взгляд ее стал осмысленным.

— Да, я хочу видеть Слима, — заявила она. — Я хочу, чтобы он пришел.

— Вы сами не понимаете, что говорите! — Роко был изумлен. — Вы не хотите вернуться домой?

— У меня нет дома. У меня никого нет. Я хочу, чтобы пришел Слим.

— Я позову фликов. С меня достаточно!

Он направился к телефону и начал набирать номер, но мисс Блэндиш подскочила к нему, схватила телефонный шнур и выдернула его из гнезда.

Несколько секунд Роко с недоумением смотрел на бесполезный теперь телефон. Холод пополз у него по спине.

— Чертова наркоманка! — выругался он. — Что же теперь будет?

— Вы должны сказать ему, что это вы увели меня, — кричала девушка, ломая руки. — Вы ведь скажете ему, что я не хотела идти с вами, да? — Она прислонилась к стене и заплакала. — Я не могу избавиться от него. Он останется со мной до конца моих дней.

— Вы сошли с ума! — закричал Роко. — Я пойду за фликами.

Она, передвигаясь, как слепая, вдоль стены, дошла до двери и прислонилась к ней.

— Нет! Вы должны его дождаться! — вопила девушка. — Нужно сказать ему, что вы увели меня сюда силой!

Выйдя из себя, Роко схватил ее и швырнул на кровать. Когда он повернулся, чтобы выйти, мисс Блэндиш встала, схватила подсвечник и бросила его в голову Роко, угодив ему прямо в висок. Он упал, почти потеряв сознание.

Мисс Блэндиш прислонилась к стене и смотрела на него.

Роко попытался встать, но снова рухнул. Он обхватил голову руками и застонал. Какой-то звук заставил мисс Блэндиш повернуть голову. Это приоткрылась дверь ванной. Девушка вся напряглась. Дверь широко распахнулась, и Слим вошел в гостиную.

Он поднялся по пожарной лестнице и проник через окно ванной комнаты. Слим уставился на мисс Блэндиш, потом перевел взгляд на Роко, стонавшего на полу.

Несмотря на то что был почти без сознания, Роко почувствовал приближение беды. Он опрокинулся на спину и вытянул руки перед собой в тщетной попытке хоть как-то защититься.

Слим приблизился к нему. Он скалился в своей хищной улыбке. Мисс Блэндиш увидела в его руке нож и отвернулась, закрыв глаза. Она слышала, как стонал Роко.

Звуки, которые последовали за этим, заставили ее упасть на колени и заткнуть уши. Каждый глухой удар ножа, вонзающегося в тело Роко, заставлял ее вздрагивать.

Два бесконечно долгих часа провела Анна в полицейской камере. Она была напугана и измучена. Вначале она протестовала, кричала и возмущалась, но никто не обращал на нее внимания. Ей казалось, что ее заживо похоронили, — и нервы сдали.

Анну мучила мысль, почему ее задержали и что ее ждет. Когда Эдди отправился объясняться с Мамашей по поводу Джонни, Анна решила покончить со всеми ними. Она по горло была сыта и Эдди, и «Парадиз-клубом». Как только она услышала, что машина Эдди отъехала, она кое-как покидала вещи в чемодан, забрала все деньги Эдди, приготовленные на крайний случай, и прыгнула в такси, которое отвезло ее на вокзал.

Она хотела уехать в Нью-Йорк. Там всегда можно устроиться в каком-нибудь небольшом заведении и попытаться пробиться на сцену. По крайней мере, это лучше той жизни, которую она вела с Эдди. Здесь у нее не было никаких перспектив, да еще можно влипнуть в историю из-за Мамаши и ее дегенеративного сыночка.

Но когда она расплачивалась за такси, неожиданно появились два высоких типа и один из них сунул ей под нос полицейское удостоверение.

— Анна Борг?

— Вы могли бы прибавить «мисс», не так ли? — запротестовала Анна, уничтожая взглядом обоих.

Но в глубине души она еще надеялась, что они не собираются ее задерживать.

— Комиссар хочет поговорить с вами, милочка, — сказал один из инспекторов. — Это не займет у вас много времени.

Полицейская машина подъехала к краю тротуара. Прохожие останавливались и с интересом наблюдали эту сцену.

— Я тороплюсь на поезд, — запротестовала Анна.

Крепкая рука взяла ее под локоть.

— Пошли, милочка, — тоном, исключающим возражения, сказал один из них. — Вы ведь не хотите иметь неприятности, не правда ли?

Она еще колебалась, но оба полицейских прижали ее с обеих сторон, и она вынуждена была подчиниться.

— Вы мне за это заплатите оба! — грозила она. — Мой адвокат займется вами!

Старший засмеялся.

— Не выпендривайтесь, дорогая! Будьте спокойнее!

Анна выругала его, потом погрузилась в мрачное молчание. Ее охватила паника. Может быть, они раскрыли тайну убийства Хени? Тот день, когда Анна обнаружила, что Хени живет в том же отеле, что и она, и потом, когда он заложил Рили, казался ей таким далеким. Слепое бешенство толкнуло ее к двери Хени, и, когда он открыл ей, она убила его! Впоследствии она жалела о случившемся, но была уверена, что ее не подозревают. Теперь она уже не была так уверена в этом.

В полиции она говорила, что хочет посоветоваться со своим адвокатом, но дежурный не обратил на это внимания и сделал знак надзирательнице с противным лицом. Та, несмотря на сопротивление, поволокла ее и втолкнула в камеру. Дверь захлопнулась, и ключ повернулся в замке.

После двух часов заточения Анна понемногу стала успокаиваться. Когда заскрипел замок и дверь отворилась, она вскочила.

Надзирательница сделала ей знак следовать за ней.

— Приготовьтесь, вас примет капитан.

— Вот увидите, он мне за это заплатит! — сказала Анна, правда, уже без прежней уверенности.

Сопровождающая заставила ее подняться по лестнице, пройти через зал, а потом по коридору — до кабинета Бренера. Анна остановилась на пороге как вкопанная, увидев Феннера, сидящего на подоконнике. Бренер восседал за своим столом, а два инспектора стояли, прислонившись к стене. Анна уставилась на Феннера, потом, шатаясь, сделала несколько шагов. Дверь за ней закрылась.

— Я вам гарантирую, что эта шутка вам дорого обойдется! — бросила она Бренеру.

— Садитесь, Анна. — Бренер был очень вежлив. — Мне надо поговорить с вами.

— А кто вам позволил называть меня Анна? «Мисс Борг» — и больше никак!

— Сядь и заткнись! — оборвал ее один из инспекторов.

— Вот горилла! — огрызнулась Анна, однако села.

— У нас есть веские основания предполагать, что мисс Блэндиш, которую похитили четыре месяца назад, тайно содержится в «Парадиз-клубе», — начал Бренер.

— Вы что, ударились головой? Весь мир знает, что это Рили похитил ее. К чему вся эта чушь?

— Да, раньше мы подозревали Рили и его компанию, но теперь убедились, что это не так. Банда Гриссон отобрала девушку у Рили. Мы уверены, что они прячут ее в «Парадиз-клубе».

— Это удар по Эдди, да? Не рассчитывайте, что я помогу вам, ищейки!

— Дайте ей взглянуть на наши доказательства, — предложил Феннер.

Бренер сделал знак инспектору, и тот подошел к Анне.

— Пойдемте, милочка, я покажу вам кое-что.

— У меня впечатление, что она действительно ничего не знает, — сказал Бренер после ее ухода. — Мы только зря теряем время.

— Надо попробовать, — возразил Феннер.

Минут через десять дверь отворилась, и инспектор ввел Анну. Он поддерживал ее. Лицо женщины было серым, в глазах стоял ужас. Она упала на стул и закрыла лицо руками.

— Вы его опознали? — спросил Бренер. — Это Рили?

Она дрожала.

— Как вы могли показать мне подобное!

Феннер подошел к ней.

— Не очень-то приятно на него смотреть, а? Это дело рук банды Гриссон. Мы нашли всех троих: Рили, Бели и Сэма. Мамаша хорошо рассчитала свой удар, и Эдди вдоволь посмеялся, когда вы жаловались, что Рили вас бросил. Рили обвинили в похищении. А выкуп? Все, что вы получили, — это номер в «Парадиз-клубе» и забавы с Эдди. Вот теперь у вас появилась возможность свести счеты. Что вы на это скажете, малышка?

— Оставьте меня! — выкрикнула Анна. — Я ничего не знаю!

— Спокойно, детка! Больше терпения! — не отступал Феннер. — Если вы будете хорошо себя вести, то и к вам будет соответствующее отношение. Мы хотим только знать, в клубе ли прячут малышку Блэндиш. Мы подозреваем, что это так, но нам нужны факты. Она в комнате на втором этаже заперта на ключ, не так ли?

— Это ваши проблемы!

— Постарайтесь представить себя на месте этой девушки! — сказал Бренер. — Вам бы понравилось быть запертой с этим дегенератом Гриссоном? Ну, Анна, если вы знаете что-нибудь, скажите! Назначена награда в пятнадцать тысяч, и я прослежу, чтобы вы получили ее.

— Да будьте вы прокляты! Я никогда не помогала фликам, и теперь не собираюсь!

— Могу я поговорить с ней с глазу на глаз? — спросил Феннер. — Всего пять минут?

Бренер вышел из комнаты, сделав знак инспекторам следовать за ним.

Анна презрительно смотрела на Феннера.

— Готовьте ваше змеиное жало! Я все равно вам ничего не скажу.

— Наоборот, — возразил Феннер. — Мне есть что сказать. Я провел небольшое расследование. Бренер не знает, что вы жили в «Палас-отеле» и были там в ту ночь, когда спустили Хени. Он не знает, что у вас есть «кольт-25», но знает, что Хени был убит именно из этого оружия. Если я ему это расскажу, он выжмет все как дважды два, и тогда вас обвинят в убийстве. Но если вы мне поможете, я буду молчать. В противном случае я немедленно уведомлю комиссара обо всем, что знаю.

Анна отвернулась.

— Ну, что вы решили? Мы зря теряем время, — настаивал Феннер. — Мисс Блэндиш прячут в клубе?

Анна колебалась. Наконец она решилась.

— Я ничего точно не знаю, но там, в этой комнате, живет какая-то девушка. Я ее никогда не видела и не знаю, дочь ли это Блэндиша или нет.

Феннер открыл дверь и позвал Бренера.

— Мисс Борг согласилась дать показания. Она знает, что в клубе, в комнате наверху, есть какая-то женщина, но она ее никогда не видела в лицо.

— Откуда вы можете знать, что в этой комнате живет женщина, если никогда не видели ее? — спросил Бренер.

— Я слышала, как об этом говорили парни. Видела, как туда входила Мамаша с бельем от прачки. Видела Слима, входящего туда с пакетами из модных магазинов.

— А теперь подумайте, каким образом можно проникнуть в клуб так, чтобы девушку не успели убрать.

— Этого я не знаю. Это ваши проблемы.

— Во время открытия клуба можно взять его штурмом? Или проникнуть туда незаметно? — спросил Феннер.

— Это невозможно. На этот случай предусмотрены особые меры. Все члены клуба хорошо известны. Они никогда не открывают двери, пока не удостоверятся, с кем имеют дело.

— А других ходов нет?

— Я их не знаю.

Феннер встретился взглядом с Бренером и пожал плечами.

— Хорошо, — закончил допрос Бренер. Он открыл дверь и позвал надзирательницу. — Отведите ее в кабинет Дойла и сторожите там.

— Эй! — воскликнула Анна, срываясь с места. — Вы не смеете меня задерживать…

— Вы останетесь здесь до тех пор, пока мы не найдем девушку, — заявил Бренер. — Уведите ее!

Когда вопли Анны затихли вдали, Бренер приоткрыл шторы и стал подводить итоги допроса.

— В сущности, она ничего нового нам не сказала.

— Почему же? В комнате, запертой на ключ, прячут женщину. И кто же это может быть, как не мисс Блэндиш? Но как вытащить ее оттуда?

— Если мы решим войти силой, — размышлял Бренер, — нам надо сначала убедиться, что там нет посетителей. Прежде всего надо окружить здание, чтобы помешать кому бы то ни было проникнуть туда. Клуб открывается около десяти часов. Сейчас нет еще и восьми. Если нам удастся захватить хотя бы одного бандита, может быть, мы сумеем заставить его говорить. Железная дверь, вероятно, не единственное препятствие. — Он снял телефонную трубку. — Алло, Дойл? Мне нужен один из членов банды Гриссон, и побыстрей… Нет, все равно кто. Схватите их всех, если сможете, но мне нужен хотя бы один, и немедленно… Понятно? — Он положил трубку. — Если хоть один из этих подонков сейчас в городе, его возьмут. Другой возможности я пока не вижу.

— Нужно поставить в известность Блэндиша, — подсказал Феннер. — Все-таки это его дочь.

Бренер немного подумал, потом согласился с ним. Он поднял телефонную трубку.

— Согласен. Валяйте…

Эдди пришел к выводу, что он совсем не так уверен в себе, как привык думать. Фильм был интересный, но мало затронул его.

Он не переставал думать о мисс Блэндиш. Теперь она, должно быть, уже мертва. А что Мамаша сделает с трупом? Отвратительная работа предстоит ему и Флину. А как будет реагировать Слим? Эдди не хотел бы оказаться на месте Мамаши.

Неожиданно темнота в зале стала невыносимой. Он вышел. Было без трех минут восемь. Эдди почувствовал, что должен немедленно чего-нибудь выпить. Он пересек улицу, вошел в бар и заказал двойной скотч. Потом из телефонной кабины позвонил домой. Никто не ответил ему. Это очень удивило Эдди. Обычно Анна не выходила из дома раньше девяти. Где же она? Он вернулся в бар, оплатил заказ и вышел, решив ехать домой.

В холле привратник, крупный негр, сидел на своем стуле и просматривал газеты.

— Салют, Фриз! Ты видел, как выходила мисс Борг?

— Конечно, мистер Шульц. Она вышла десять минут спустя после вашего ухода. И взяла с собой чемодан.

— Спасибо, Фриз.

Он вошел в лифт, поднялся к себе, открыл дверь и сразу направился в спальню. Дверцы шкафа были открыты — вещей Анны не было.

Он выругался сквозь зубы. Значит, она удрала! Предупредить Мамашу? Он колебался. Все-таки нужно предупредить. Он направился к телефону, но в этот момент у входной двери раздался звонок.

«Кто это может быть?» — с беспокойством спрашивал он себя. На всякий случай сунул руку под пиджак и сжал рукоятку пистолета. Потом подошел к двери.

— Кто там?

— Послание от мисс Борг, — услышал Эдди голос привратника.

Он осторожно повернул ключ. Дверь резко распахнулась, заставив его отскочить. Он не успел воспользоваться своим оружием: в квартиру ворвались два рослых полицейских и наставили на него дула своих револьверов.

— Не делай глупостей, Шульц! — предупредил один из них. — Никаких жестов!

Привратник с испугом смотрел на них, потом убрался от греха подальше.

Эдди решил сопротивляться, хотя чувствовал холод под ложечкой.

— У вас нет ничего против меня. Зачем вам понадобилось врываться ко мне, да еще с такими трюками?

Один из них подошел к нему сзади и освободил его от пистолета.

— У тебя есть разрешение на ношение оружия, Шульц?

Эдди ничего не ответил.

— Идем с нами, и без историй! Если ты хочешь неприятностей, ты получишь их сполна, но зачем тебе это?

Эдди кончил тем, что позволил втолкнуть себя в лифт. Они сели в полицейскую машину, стоявшую около дома, и десять минут спустя Эдди уже стоял перед Тренером и Феннером.

— Что это за фокусы? — возмущался он. — Вы не имели права привозить меня сюда.

— Покажите-ка ему все доказательства, — сказал Бренер, — потом обратно сюда!

Эдди вышел в сопровождении двух инспекторов, изображая полное недоумение и насмешливо пожимая плечами. «Почему они задержали Анну? Что она точно знала? Говорила ли она?» — терзался он.

Пять минут спустя его привели обратно. Теперь он был смертельно бледен и дрожал как осиновый лист.

— Мы знаем, что это ты со своими дружками спустил этих типов, — заявил Бренер. — Мы знаем, что это вы увезли дочь Блэндиша. У тебя есть еще единственный шанс спасти свою шкуру, Шульц. Мы хотим забрать малышку из клуба. Скажи нам, как туда попасть, и я помогу тебе избежать газовой камеры. Ты получишь десять лет, но спасешь свою шкуру. Согласен?

— Я не знаю, о чем вы говорите, — пытался вывернуться Эдди.

— У меня нет времени спорить с тобой, Шульц!

— Но я вам говорю, что ничего не знаю! Я хочу связаться со своим адвокатом.

Бренер снял телефонную трубку.

— Немедленно ко мне О’Флагерти и Дугана! — приказал он и повесил трубку. — Эти парни очень злы на людей твоего сорта. Из-за таких, как ты, О’Флагерти провел четыре месяца в госпитале, а Дуган потерял глаз. Мы оставили их у себя, так как они не представляли себе, что станут делать на гражданской службе. Но теперь они уже не на многое способны. Однако мы нашли им применение: они ненавидят гангстеров. Мне приходится иногда сталкиваться с типами, подобными тебе, которые отказываются говорить. Я отдаю их этим парням. Это здорово развязывает языки. Я не интересуюсь тем, как они этого добиваются, но одно совершенно железно: через два часа после их обработки люди выкладывают все. А иногда и раньше, чем через два часа.

Эдди слышал разговоры об этих двоих, Ведь его приятели так отделали в свое время полицейских. Тогда много было разговоров об этом. При одной мысли, что ему придется иметь дело с такими гориллами, дрожь пробежала по его телу.

— Вы не имеете права делать подобное! — закричал Эдди.

Бренер зловеще улыбнулся.

— Все вы говорите одно и то же!

Дверь резко распахнулась, и два человека вошли в кабинет. Тяжеловесы в униформе, с огромными мускулами, заметно выделявшимися под рукавами форменных кителей, жестокими лицами… Эдди покрылся холодным потом.

Они остановились у двери и молча смотрели на него. Дуган, с розовой впадиной вместо глаза, сжал свой огромный кулак. О’Флагерти, лицо которого было покрыто шрамами, а нос перебит, посмотрел на Бренера с надеждой.

— Дети мои, — обратился к ним Бренер, — представляю вам Эдди Шульца. Он считает, что мы, полицейские, просто марионетки и что никто не сможет заставить его заговорить. Не хотите ли попробовать?

О’Флагерти улыбнулся. Он посмотрел на Эдди кровожадно, как тигр, почуявший свежую кровь.

— Еще как, капитан! Мы с удовольствием попробуем. Да у него и вид не такой уж твердый! — Дуган подошел к Эдди.

— Пошли, голубчик, ты слышал? — спросил он, пожирая его своим единственным глазом.

Его правая рука неожиданно описала в воздухе дугу и опустилась на лицо Эдди, как молот. Удар катапультировал Эдди в другой конец комнаты, где он оказался на четвереньках.

— Эй вы! — закричал Бренер. — Только не в моем кабинете! Я не хочу, чтобы здесь все испачкали кровью. Уведите его!

Эдди с трудом поднялся на ноги. Его нервы не выдержали, когда эти двое встали по обе стороны от него.

— Остановите их! — завопил он. — Я буду говорить! Не позволяйте им трогать меня!

— Одну минуту, дети мои, — сказал Бренер, вставая.

Оба полицейских с явным сожалением отошли в сторону, кровожадно глядя на Эдди.

— Я буду говорить, — повторил Эдди, закрывая лицо руками.

— Ну что ж! — удовлетворенно воскликнул Бренер. — Все в порядке, дети мои, подождите в коридоре. Если потребуется его немного подбодрить, я позову вас.

Дуган утер себе нос рукавом, что выражало крайнее неудовольствие.

— Я могу дать ему еще хоть разок по роже, капитан? Только один! — попросил он, сжимая кулак.

— Не сейчас, — ответил Бренер. — Может быть, попозже.

Оба полицейских с неудовольствием вышли из кабинета.

— Сядь! — приказал Бренер.

Эдди рухнул на стул.

— Мисс Блэндиш находится в клубе?

Эдди облизал сухие губы.

— Ваше обещание остается в силе, комиссар? Вы устроите так, чтобы я не попал в газовую камеру?

— Я сдержу обещание. Итак, она там?

— Да.

— Как туда войти?

Эдди с минуту колебался, потом бросился очертя голову, как с обрыва:

— Она мертва, комиссар. Я ничего не мог сделать, чтобы помешать этому. Это Мамаша… Она приказала Доку ликвидировать ее.

Феннер и Бренер одновременно вскочили.

— Ты, случайно, не лжешь? — грозно спросил Бренер.

— Говорю вам, что я тут ни при чем, — бормотал Эдди. — Мамаша всегда хотела освободиться от нее, но Слим привязался к девушке. Когда узнали, что этот тип, — он показал на Феннера, — собирается отправиться к Джонни, Мамаша приказала Слиму, Флину и Уоппи спустить старика. И так как Слима не было в городе, Мамаша решила убрать девочку. Я пытался помешать ей, но ведь когда Мамаша вобьет себе что-нибудь в голову, ее ничем не разубедишь. Она велела Доку сделать ей укол.

Бренер перевел глаза на Феннера. У того вырвался жест отчаяния, хотя с самого начала следствия он был готов к такому исходу.

— А кроме входной двери, есть другая возможность проникнуть в клуб? — спросил Бренер.

— Через погреб склада, что рядом с клубом. Там есть дверь, слева, как войдешь в погреб.

Бренер позвал Дугана.

— Запихни его в мешок! — приказал он. — Только не тряси, понял?

Дуган схватил Эдди за руку и выволок из кабинета.

— Может быть, это и к лучшему, — сказал Феннер. — Ее отец тоже так считает. Будет лучше, если я предупрежу его.

— Да… Ну, она за все заплатит, эта старая ведьма! Вы поедете с нами?

— Я позвоню Блэндишу и догоню вас.

Пока Феннер набирал номер телефона, Бренер как ураган пронесся вниз по лестнице, на ходу выкрикивая распоряжения сержантам, которые должны были его сопровождать.

Глава 3

Мисс Блэндиш прислонилась к стене, кусая себе кулаки, чтобы не закричать. С ужасом смотрела она на распростертое на ковре тело Роко. Кровь струилась из множества ран, стекала по ковру на пол.

Слим, тяжело дыша, стоял над ним. Нож, весь в крови, казалось, вот-вот выпадет у него из рук. Слим нагнулся и вытер его о пиджак убитого.

— Он тебя больше не будет беспокоить, — заявил бандит мисс Блэндиш со своей отвратительной улыбкой. — Пока я с тобой, никто к тебе не пристанет.

Он подошел к окну и посмотрел вниз. Слим понимал, что не может показаться с девушкой на улице. И стал думать, что сделала бы Мамаша на его месте. Потом посмотрел на Роко, и неожиданно его осенило. Слим обрадовался. Он докажет Мамаше, что не только у нее, единственной в банде, работают мозги.

Слим подошел к вешалке и снял один из костюмов Роко. Потом нашел рубашку и галстук. Все это он швырнул на кровать.

— Надень, — приказал он мисс Блэндиш. — Мне нужно как-то довести тебя до нашего дома. Ну, действуй, надевай быстрее!

Мисс Блэндиш отрицательно покачала головой. Слим подтолкнул ее к дивану.

— Делай то, что я тебе говорю! — Он ущипнул ее за руку. — Надевай это!

Запуганная вконец, она стала снимать платье. Потом вдруг ухватилась за комбинацию, сознавая, что Слим неспроста не спускает с нее глаз.

Их взгляды встретились. В глазах Слима мерцал хорошо знакомый ей огонь — она отступила, натягивая рубашку вниз.

— Нет… я прошу вас…

Слим медленно приблизился к ней и сорвал то последнее, что еще оставалось на ней. Стиснутые зубы, прерывистое дыхание и отвратительный, животный взгляд…

Вся дрожа, мисс Блэндиш, не сопротивляясь, позволила толкнуть себя на диван.

На камине часы громко отстукивали свое тик-так, а большая стрелка медленно перемещалась по циферблату. Огромная синяя муха громко жужжала, сидя на окровавленном пиджаке Роко. У мисс Блэндиш вырвался громкий, пронзительный крик.

Шло время, в комнате сгущались тени. Этажом ниже включили телевизор. Громкий голос подробно объяснял, как печь пироги. Этот голос наконец разбудил Слима. Он повернул голову и посмотрел на девушку, лежащую на спине рядом с ним. Невидящим взором она смотрела в потолок.

— Слышишь эту болтовню? — спросил Слим. — Можно подумать, нет ничего на свете важнее умения печь какие-то дурацкие пироги…

Он поднял голову, чтобы взглянуть на часы. Было восемь часов двадцать минут. Слим удивился: как долго он спал! Движение на улице стало менее оживленным. Рабочий день кончился.

— Нам нужно смываться, — сказал он, вставая, — Мамаша, вероятно, думает: куда это мы запропастились? Ну, кукла, поскорей надевай эти вещи!

Девушка встала, покорно надела рубашку и костюм Роко. Узел галстука ей давался с трудом. Слим наблюдал за ее неумелыми движениями.

— Это не слишком-то удобно, а? Ты здорово выглядишь — как мальчик. — Он бросил взгляд на труп Роко. — В свое время он был жокеем. Я никогда не мог понять этих типов, которые теряют время на скачках. Ну, он получил то, что заслужил.

Мисс Блэндиш была одета. Слим, глядя на нее, восхищенно качал головой:

— Ты просто очаровательный мальчик!

Не двигаясь, как манекен, она позволила Слиму надеть на нее шляпу.

— Теперь совсем хорошо. — Он удовлетворенно оглядел ее. — Пойдем!

Подтолкнув ее к ванной, Слим выглянул из окна и внимательно осмотрел двор. Убедившись, что он пуст, помог девушке пролезть в окно и встать на пожарную лестницу. Потом взял ее за руку, и они стали спускаться вниз. Когда они были уже на уровне нижнего этажа, какой-то человек высунул нос в окно:

— Эй, что вы тут делаете — вы, оба, а? — Он был стар, толст и плешив. Слим повернул голову к нему, и этого оказалось достаточно, чтобы старик забил отбой.

Слим оставил «бьюик» в конце улицы и повел мисс Блэндиш прямо к нему. Прежде чем отъехать, он достал автоматический «кольт-45», который всегда держал наготове, и сунул его в карман брюк. «Бьюик» влился в поток машин вдоль бульвара.

Он уже приближался к клубу, когда услышал звук сирены полицейского автомобиля. Слим насторожился. Он видел, что все машины позади него жались к правой стороне дороги, освобождая проезд. Три полицейские машины мчались на огромной скорости. Слим тоже прижался к правой стороне, и полицейские обогнали его. Он поехал вслед за ними. Страшно обеспокоенный, он спрашивал себя, куда это они так спешат? Несколько секунд спустя они замедлили ход и остановились перед двором, ведущим в «Парадиз-клуб».

Совершенно растерявшийся, Слим направил свой «бьюик» в боковую улочку. Одна машина, как бы собираясь обогнать его, вдруг резко затормозила. Он остановился и посмотрел в зеркальце назад: с дюжину полицейских, выскочив из нее, пересекали двор в направлении клуба.

Его лоб покрылся испариной. Что делать?! Куда направиться? Без Мамаши, без стальных дверей и окон с железными ставнями Слим чувствовал себя потерянным и испуганным. Его убогие мозги тщетно пытались найти выход из создавшегося положения.

— Эй! Там!

Он повернулся. Один из фликов рассматривал салон его машины, переводя взгляд со Слима на мисс Блэндиш.

Слим узнал его. Это был квартальный агент, здоровенный детина, который всегда искал случая придраться к членам клуба, особенно к бандитам Гриссон.

— Выходи! — приказал флик и потянулся к кобуре пистолета.

Слим выхватил свой «сорок пятый», поднял его и выстрелил. Пуля попала полицейскому прямо в грудь и отбросила его на тротуар.

Мисс Блэндиш закричала. Слим ударил ее по лицу. Удар пришелся по губам и заставил ее откинуться на спинку сиденья.

Прохожие бросались ничком на землю.

Изрыгая проклятия, Слим бросил пистолет рядом на сиденье и рванул машину с места. Его преследовали. Он прибавил скорость. Страх гнал его как одержимого. У него была только одна мысль: выехать из города.

В тот момент, когда Слим выстрелил в агента, Феннер и Бренер выходили из машины. Услышав звук выстрела, оба обернулись и увидели, как на большой скорости исчезал «бьюик».

Феннер подбежал к упавшему агенту, в то время как Бренер сделал знак трем мотоциклистам преследовать «бьюик». Они бросились к мотоциклам, дико взревели моторы. Бренер подошел к Феннеру, тот сокрушенно покачал головой:

— Он удрал! Кто бы это мог быть?

— Один из подонков Гриссон, — со злостью ответил Бренер. — Идемте, надо заняться другими. Этот прохвост далеко не уйдет.

Полицейские уже заполнили всю улицу, но продолжало прибывать подкрепление.

Мамаша в своем кабинете наблюдала через одну из смотровых щелей в железных ставнях, как собирается весь этот народ.

Флин смотрел через другое такое же отверстие. Уоппи, прижавшийся к стене, казался совсем маленьким. Док сидел со стаканом виски в руке. Лицо его блестело от пота, глаза были мутными.

Мамаша повернулась к Доку, Флин отошел от окна и посмотрел на нее.

— Итак, этот момент все-таки настал, — холодно и твердо проговорила Мамаша. — Нам наступает конец. Мне не надо объяснять вам, что вас ожидает.

Флин сохранял спокойствие. Его маленькие, злые глазки бегали по комнате, но не похоже было, чтобы он боялся. Уоппи — тот готов был умереть от страха. Док выпил глоток виски и пожал плечами. Он был слишком пьян, чтобы испытывать какие-либо эмоции.

Мамаша пересекла комнату, подошла к одному из шкафов и достала оттуда автомат Томпсона.

— Делайте что хотите, парни. А я собой распоряжусь по-своему: ищейки не возьмут меня живой. И мне доставит удовольствие прихватить с собой кого-нибудь из них.

Флин тоже взял одно из ружей.

— Я остаюсь с вами, Мамаша. Здесь прольется кровь, и очень скоро.

Глухие удары послышались из-за стальной двери. Голос прокричал через динамик:

— Выходите!

— Им понадобится некоторое время, чтобы войти, — сказала Мамаша. Она подошла к столу и села за него, направив автомат дулом на дверь: — Ладно. Вы все оставьте меня. Я хочу умереть здесь, у себя. Устраивайтесь в другом месте. Быстро, с ветерком!

— А если позволить им войти? — предложил Док. — Ведь мы богаты, Мамаша. Мы можем позволить себе нанять лучших адвокатов. У нас есть еще шанс выпутаться из этой заварухи.

Мамаша презрительно улыбнулась.

— Вы так думаете? Бедный простачок! Старый сурок! Поступайте так, если это вам светит. Найдите адвоката — и увидите, к чему это приведет. Лично я знаю, как поступать. Уходите отсюда и оставьте меня одну!

Флин уже покинул комнату. Он пробежал через темный зал ресторана, к лестнице. Удары сотрясали дверь. Флин задержался в вестибюле. Несколько секунд оценивал ситуацию, потом шагнул за барьер, который загораживал ход под лестницу, положил на него ружье и стал ждать; сердце колотилось, губы дрожали, а лицо исказила мерзкая гримаса.

Уоппи метнулся в вестибюль, как заяц, преследуемый лисой. Он бросился к входной двери.

— Не делай этого! — зарычал на него Флин. — Или я заставлю тебя взлететь на воздух!

Уоппи повернулся и посмотрел на Флина в совершеннейшем отчаянии.

— Я должен выйти отсюда! — простонал он. — Я не хочу, чтобы меня убили! Я хочу уйти!

— Ты никуда не сможешь уйти! Твое будущее позади тебя. Иди сюда!

Позади Флина пролаял револьвер. Лицо Уоппи мгновенно помертвело. Он упал головой вперед и покатился по полу, цепляясь за воздух скрюченными пальцами.

Флин присел и оглянулся. Над ним, на площадке второго этажа, появились два флика с револьверами в руках.

Он нажал на спусковой курок, успев сообразить, что полицейским удалось пробраться в клуб через потайной ход погреба и что теперь игра действительно заканчивается.

Шум выстрелов, несущих смерть, был далеко слышен. Оба флика, казалось, растворились в этом шквале пуль. Потом еще один автомат стал выплевывать пули где-то на другом этаже.

Флин распластался на полу, но одна из пуль все же слегка задела его лоб. Обливаясь потом, он сказал себе, что лучший способ умереть — это убивать, пока не убьют тебя.

Он перевернулся, поднял дуло своего ружья и рискнул выглянуть из своего убежища. С первого этажа мгновенно застрочил «Томпсон», и четыре пули разнесли череп Флина вдребезги. Автомат еще продолжал стрелять, когда он покатился по полу в луже растекающейся крови вперемешку с мозгами.

Четыре полицейских появились на пороге и приблизились к телу, чтобы опознать, кто это. К ним присоединился Бренер.

— Остаются Док, старуха и Слим, — заявил он Феннеру, когда тот подошел.

— Но один из них умчался на «бьюике», — напомнил ему Феннер. — Это мог быть и Слим.

Бренер крикнул:

— Эй вы там, остальные! Выходите оттуда! Вы уже спеклись! Вызываю вас! Выходите с поднятыми руками!

Док поднялся со своего места.

— Ну что ж, Мамаша, я человек не храбрый. Я сдаюсь.

Сидя за столом — автомат наготове, — Мамаша улыбнулась:

— Как хотите. Вы заслужили право на каторгу или, может быть, даже на газовую камеру… Лучше покончить с этим поскорей.

— Я не храбрый человек, — повторил Док. — Прощайте, Мамаша!

— Выходите, вы, там! — кричал Бренер, — Предупреждаю вас в последний раз!

— Прощайте, Док! — сказала старуха. — Выходите медленно, с поднятыми руками. Эти парни с удовольствием прикончили бы вас!

Док повернулся и направился к двери. Открыв ее, остановился на пороге.

— Я выхожу! — закричал он. — Не стреляйте!

Мамаша насмешливо улыбнулась. Она подняла автомат и прицелилась в спину Дока.

Док двинулся по темному залу ресторана — Мамаша нажала на курок. Короткая очередь — и Док рухнул. Он умер раньше, чем коснулся пола.

— Будет лучше, если ты умрешь, старый сморчок, — прошептала Мамаша, вставая.

Она взяла автомат обеими руками и подошла к двери.

— Идите сюда! — заорала она. — Идите, банда белых вшей! Попробуйте взять меня!

Пригнувшись к рулю, Слим мчался с сумасшедшей скоростью, все больше удаляясь от центра города. За его спиной ревели сирены мотоциклов. До автострады оставалось не больше километра. Если ему удастся достигнуть ее, мощный мотор «бьюика» позволит ему оторваться от преследователей.

Какая-то машина выскочила из боковой улочки. Мисс Блэндиш закричала и закрыла лицо руками. Слим увидел просвет в потоке машин и бросил свой «бьюик» туда, в то время как другой водитель безуспешно пытался затормозить. «Бьюик» промчался мимо.

Ста метрами дальше, на перекрестке, он не затормозил перед светофором, когда загорелся красный. Видя это, мотоциклисты включили сирены, предупреждая водителей, чтобы им освободили путь.

«Бьюик» миновал перекресток на полной скорости. Остальные машины остановились. Один из водителей не сразу среагировал, и «бьюик» разбил ему крыло и фару.

Слим выругался и продолжал путь. Неожиданно он выскочил на автостраду. Он выпрямился, и машина сделала новый рывок вперед.

Наступала ночь. Через несколько минут станет совсем темно. Он посмотрел в зеркальце. В сотне метров от него два мотоциклиста, пригнувшись к рулю, продолжали его преследовать. Третий исчез. Слим увидел вспышку, за ней последовал удар по корпусу машины: один из фликов стрелял в него. Слим выругался.

— Ложись на пол! — крикнул он мисс Блэндиш. — Скорее! Делай, что тебе говорят!

Вся дрожа, она соскользнула с сиденья и скрючилась на полу машины. Слим включил фары. Сирены мотоциклистов освобождали путь и ему. Он снова посмотрел в зеркальце. Один из фликов исчез, другой не отставал.

Слим сбросил скорость. Он видел, как приближался мотоциклист. Он ждал его, со своей мерзкой улыбкой. Полицейский поравнялся с машиной и что-то крикнул. Слим усмехнулся и круто повернул руль. Машина так сильно ударила мотоцикл в бок, что Слим с трудом удержал руль. Краем глаза он видел, как мотоцикл перелетел через шоссе и свалился в кювет в облаках пыли.

Машина рванулась в наступающую ночь. Шум сирен затих, и Слим смог теперь обдумать свои действия.

Он беглец. У него нет никакого убежища. Никто не предложит ему крова. Девушка будет страшно стеснять его, но о том, чтобы расстаться с ней, не могло быть и речи. Куда ехать? Он не знал никого, кто мог бы предложить ему приют. Слим протянул руку и дотронулся до плеча мисс Блэндиш.

— Ты можешь снова сесть — опасности больше нет.

Мисс Блэндиш села рядом с ним. Она прислонилась к дверце, вглядываясь в бесконечную даль дороги, расстилавшуюся впереди. Прошло уже около пятнадцати часов с тех пор, как она последний раз приняла наркотик, и ее мысли начали проясняться. Она пыталась вспомнить, как она оказалась здесь, в этой машине, мчавшейся в ночи. Девушка смутно помнила силуэт маленького человека, залитого кровью.

— Они хотят нас поймать, — сказал Слим. — Ты и я — мы вместе до конца. Нам трудно спрятаться.

Мисс Блэндиш не поняла ни слова из того, что он сказал, но звук его голоса заставил ее задрожать.

Слим пожал плечами. Он привык к ее молчанию. Если бы Мамаша была здесь! Она знала бы, что надо делать.

Через Несколько километров они достигли перекрестка. Слим свернул с автострады на проселочную дорогу, ведущую к лесу.

Наступила ночь, и он был голоден. Через несколько километров показались огни какой-то фермы, и Слим сбросил скорость. Обнаружив подъезд к ферме, он направил по нему «бьюик».

— Пойду поищу что-нибудь пожевать, — повернулся он к девушке. — Подожди меня в машине. Не убегай от меня, дорогая. Мы все время должны быть вместе.

Он остановил машину и вышел. Потом вытащил свой револьвер, осторожно подкрался к освещенному окну и заглянул внутрь.

Там, за столиком, сидели трое: жирный мужчина лет пятидесяти в комбинезоне, женщина, с тонким худым лицом, вероятно, его жена, и красивая блондинка, которая, видимо, была их дочерью. Они как раз собирались обедать, и при виде блюд, расставленных на столе, у Слима потекли слюни.

Он подошел к двери и повернул ручку. Дверь оказалась незапертой. Он широко распахнул ее. Ужас на их лицах вызвал у Слима удовлетворенную улыбку. Желтые глаза его загорелись. Он показал им свой револьвер.

— Не двигайтесь — и я не сделаю вам бобо, — заявил бандит.

Он вошел в комнату. Мужчина приподнялся было, но сразу сел, когда Слим направил на него револьвер.

— Я возьму это. — Он забрал со стола блюдо с тушеной говядиной. — У вас есть телефон?

Мужчина повернул голову в сторону аппарата, стоявшего на столе около стены. Слим подошел к нему и вырвал шнур из гнезда.

— Вам нечего волноваться. Забудьте, что вы меня видели. — Он повернулся к девушке и посмотрел на нее. По комплекции она была примерно такая же, как мисс Блэндиш. Он наставил на нее револьвер: — Дайте мне ваше платье! Быстро!

Девушка побледнела. Она вопросительно посмотрела на отца.

— Ну, кто хочет, чтобы его спустили?! — заорал Слим. — Найдется такой?

— Делай то, что он сказал, — решил глава семьи.

Девушка встала, опустила застежку молнии и сняла платье. Она так дрожала, что с трудом удерживалась на ногах.

— Бросьте его мне! — приказал Слим. Он на лету поймал платье. — А теперь сидите спокойно, поняли?

Пятясь, он достиг двери, толчком ноги распахнул ее и исчез в ночи.

Когда он положил платье на колени мисс Блэндиш, та вздрогнула.

— Это для тебя. — Он поставил блюдо на сиденье и отъехал. — Надень его. Мне противно видеть тебя в костюме этого подонка.

Проехав около двух километров, он остановил машину. Внимательно посмотрел назад, но не заметил никакого преследования.

— Ну, теперь можно и пожрать! Это блюдо пахнет очень вкусно.

Своими грязными пальцами он оторвал кусок говядины и стал с жадностью поглощать его. Мисс Блэндиш отодвинулась от него подальше.

— Давай ешь — это вкусно.

— Нет.

Он пожал плечами и продолжал насыщать свой желудок. В пять минут покончив с едой, выбросил пустое блюдо через окно машины.

— Теперь немного лучше. — Он вытер жирные пальцы о свои брюки. — Надень-ка это платье!

— Я не хочу!

— Делай то, что я говорю тебе! — заорал Слим.

Он смотрел, как она сбросила с себя одежду Роко и натянула платье. Девушка вся дрожала.

Слим с беспокойством наблюдал за ней. Он догадывался, что с ней происходило. В тюрьме он достаточно повидал наркоманов, которых лишили их обычной порции наркотиков. Если бы только он мог посоветоваться с Мамашей! Она бы подсказала ему, что делать. Потом ужасная мысль пронзила его: а что с Мамашей? Сумела ли она спастись? Или ее схватили в клубе? Он всегда считал, что никто не сможет одержать над ней верх.

Проселочная дорога влилась в оживленную магистраль. Вскоре он подъехал к небольшой станции обслуживания, в начале другой проселочной дороги. Сначала он направил машину по ней и, остановившись, через заднее стекло внимательно осмотрел станцию. В освещенной конторе служащий читал газету. На станции должен был быть телефон. Ему хотелось хоть что-нибудь ушать о матери. Кому позвонить? Почему-то вспомнил Пете Космоса.

— Я пойду позвоню по телефону, — сказал он мисс Блэндиш. — Подожди меня здесь… Поняла?

Она даже не пошевелилась и страшно дрожала. Слим понял, что в таком состоянии она не сможет даже просто держаться на ногах.

Он вылез из машины, вытащил свой револьвер и направился к станции. Служащий, крупный, широкоплечий парень, поднял голову, когда Слим вошел. Когда он разглядел Слима, на лице его отразились удивление и беспокойство. Он встал.

— Мне нужно позвонить по телефону, — обратился к нему Слим.

— Пожалуйста, — кивнул парень. — А заправляться будете?

— Нет… только позвоню. — Слим подошел к столу. — Идите погуляйте, дружок!

Служащий вышел из-за стола и стал прогуливаться возле колонок. Он то и дело переводил взгляд со Слима, который наблюдал за ним через окно, на темную дорогу: надеялся, что подъедет хоть какая-нибудь машина.

Слиму понадобилось несколько минут, чтобы найти в справочнике номер телефона «Космос-клуба».

К телефону подошел сам Пете.

— Это Гриссон, Пете. Поскорее расскажите мне, что произошло в клубе.

— Катастрофа, — ответил Пете, который едва пришел в себя, услышав голос Слима. — Они захватили Эдди. Потом была страшная стрельба в клубе. Уоппи, Флина и Дока спустили во время перестрелки.

— А что с Мамашей?

— Она мертва, Слим. Я тоже огорчен, старина. Но ты можешь гордиться ею. Она спустила восьмерых фликов, прежде чем ее убили. Дралась, как мужчина.

К горлу Слима подкатил комок. Колени затряслись. Он выпустил трубку, и та упала с громким стуком.

Мамаша мертва! Он не мог поверить в это! Он почувствовал себя покинутым, беззащитным, загнанным в ловушку…

Слим пришел в себя, только услышав приближение мотоцикла, и посмотрел в окно. Полицейский замедлил ход и направил мотоцикл прямо к «бьюику». Слим бросился к двери. Полицейский остановился перед «бьюиком», слез с мотоцикла и подошел к машине. Слим вытащил револьвер.

Увидев это, парень со станции громко крикнул что-то полицейскому, предостерегая его. Тот выпрямился и огляделся вокруг, но было уже поздно. Слим прицелился и нажал курок. В тишине ночи выстрел прозвучал оглушительно громко. Полицейский покатился по земле, увлекая за собой мотоцикл.

Слим повернулся к парню, но тот уже исчез. После секундного раздумья Слим побежал к «бьюику». Он влез в машину как раз в тот момент, когда мисс Блэндиш собиралась выйти из нее. Слим втащил ее обратно.

— Спокойно! — заорал он. Голос дрожал от злости. Слим погнал машину по проселочной дороге в ту сторону, где начинались леса.

Служащий станции выбрался из своего укрытия, подбежал к полицейскому, нагнулся над ним, потом круто повернулся, бегом бросился в контору и схватил телефонную трубку.

Бренер и Феннер разглядывали карту местности в зале связи, в комиссариате, когда один из агентов обратился к комиссару:

— Вас просит мистер Блэндиш, капитан.

У Бренера вырвался жест нетерпения.

— Я займусь им, — сказал Феннер.

Он последовал за агентом, который привел его в зал ожидания.

Джон Блэндиш стоял у окна и смотрел на освещенный город. Услышав шаги, он обернулся.

— Мне передали ваше послание. — Голос его был резким — он рубил фразы. — Что происходит?

— Мы почти уверены, что ваша дочь жива, — Феннер подошел к нему. — Ее три месяца прятали в «Парадиз-клубе». Мы проникли в клуб меньше часа тому назад и нашли доказательства, подтверждающие это.

— Тогда где же она?

— Гриссон заставил ее выйти из клуба как раз перед атакой. Она была одета в мужской костюм. Немного позже нам сообщили, что Гриссон напал на одну ферму и увез оттуда женское платье. После этого его следы затерялись, но мы знаем, в каком направлении его надо искать… Теперь он не сможет ускользнуть от нас. Все дороги перекрыты. Как только наступит утро, будем искать его с помощью вертолетов. Это только вопрос времени.

Блэндиш снова отвернулся к окну.

— Живая… после всего… когда прошло столько времени… — бормотал он. — Я предпочел бы, ради нее самой, чтобы она была мертва.

Феннер ничего не ответил.

— Вы хотели что-то еще сказать мне? — Феннер колебался. — Не скрывайте от меня ничего, — настаивал Блэндиш твердо.

— Они впрыскивали ей наркотики. И Гриссон сделал ее своей любовницей. Ей потребуются особые условия и уход, когда мы найдем ее, мистер Блэндиш. В первые дни свобода может вызвать у нее нервное потрясение, и ей понадобится некоторое время, чтобы прийти в себя… Будет лучше, если это первое время она проведет с кем-то посторонним, кто раньше ее не знал. И еще… Гриссон не сдастся. Его придется уничтожить. Это очень не просто: ведь ваша дочь будет рядом… Вы понимаете…

— Да, — прервал его Блэндиш. — Я понял. Я буду ждать ее дома. — Он направился к двери. — Похоже, что это вы обнаружили след человека, которого теперь преследуете. Я не забыл наше условие. Как только моя дочь будет найдена, вы получите свои деньги. Я все время буду на месте. Постарайтесь держать меня в курсе ваших поисков и предупредите, когда найдете дочь.

— Вы можете положиться на меня, мистер Блэндиш.

С коротким прощальным жестом Блэндиш вышел.

Феннер вернулся в зал связи и рассказал Бренеру об их разговоре с Блэндишем. Тот одобрил его поведение.

— Вы все сказали правильно. Мы должны сейчас получить сведения об этом подонке. — Он указал Феннеру точку на карте. — Вот здесь он был десять минут назад. Тяжело ранил полицейского, который узнал девушку и даже говорил с ней. Они скрылись, но мы знаем направление. Всюду расставлены засады. Я попросил все телевизионные станции передать наш запрос с описанием Гриссона и его машины, чтобы нам сообщили его точное местонахождение.

Феннер присел на край стола. Он был удивлен, что возможность получения тридцати тысяч долларов так мало его занимает. Он думал о мисс Блэндиш и о том, что ей пришлось пережить за эти месяцы.

— Ужасно противная операция предстоит, когда будет обнаружен этот подонок. Девушка с ним, и вам будет очень трудно спустить его.

— Ну что ж, когда мы его накроем, тогда и будем ломать себе голову на этот счет.

— А Анна Борг все еще у вас?

— Пока я не поймаю Гриссона, она останется здесь. Потом я ее отпущу. У меня нет ничего против нее. А здорово мы почистили банду Гриссон! Но эта старуха… Я буду помнить о ней до конца своих дней. Я уже думал, что нам никогда не удастся спустить ее. В нее всадили пять пуль, а она все продолжала палить. По счастью, Слим не такого сорта, как она. Я уверен, что как только он увидит, что пропал, — сразу сдастся. На это я и рассчитываю.

Феннер сел и положил ноги на стол.

— Эта девочка меня очень беспокоит, — сказал он, нахмурив брови. — Быть запертой в течение трех месяцев с таким дегенератом!

— Да, но наркотики должны были притупить ее чувства. Сомневаюсь, что она сможет стать после этого нормальным человеком.

— Ее отец того же мнения. Я понял его, когда он говорил, что предпочел бы, чтобы она была мертва, — ради нее же самой.

Оба продолжали разговор. В двадцать минут первого радист стал быстро что-то записывать в своем блокноте, потом передал его Бренеру.

— Они нашли машину Гриссона, — объявил Бренер. — Он бросил ее в Пин Хилл. Видимо, углубился в лес.

Они снова наклонились над картой.

— Да, это в лесу, а поблизости две фермы. — Он повернулся к одному из сотрудников. — Попробуйте узнать, есть ли на этих фермах телефоны. Если да, то позвоните туда и предупредите их обитателей, что Гриссон может появиться у них.

Агент схватил трубку и набрал номер справочного бюро.

Немного позже он доложил:

— На ферме Хаммонда нет телефона, это дальняя. У Уайта есть.

— Позвоните и предупредите его.

— А если нам отправиться туда? — предложил Феннер. — У меня просто зуд в ногах.

— Там и так около двухсот моих людей. И чем мы сможем помочь? Как только узнаю точно, где они укрываются, немедленно вылетим туда вертолетом.

Но этих сведений им пришлось ждать до пяти часов утра.

— Они обнаружили Гриссона на ферме Уайта, — доложил агент. — Десять минут тому назад Уайт видел, как Гриссон вышел из риги, чтобы поискать воды. Нет никакого сомнения, что разговор идет именно о нем.

— А девушка? — спросил Бренер, подходя к телефону. Он взял трубку: — Говорит капитан Бренер. Я вас слушаю.

— Докладывает сержант Донанги, комиссар, — ответил голос. — Здесь нет никаких следов девушки. Мы тщательно обыскали всю ферму. Она не могла сбежать? Ее надо искать?

— Ждите меня. Убейте его, если он вздумает скрыться. Если нет, не показывайтесь до моего приезда… Я буду через час.

Он резко повесил трубку и повернулся к сотруднику:

— Вызывайте вертолет, я уезжаю. — И бросил взгляд на Феннера. — Вы со мной?

— Попробуйте только мне помешать! — И Феннер первым вышел из комнаты.

Слим внезапно проснулся, вскочил на ноги и схватился за револьвер. Несколько минут не мог понять, где он и как сюда попал. Потом постепенно вспомнил долгую дорогу через лес, в кромешной темноте, внезапно возникшую перед ними освещенную ферму и, наконец, эту спасительную ригу. И то, с каким трудом ему удалось заставить подняться сюда мисс Блэндиш. Она была в таком ужасном состоянии, что с трудом передвигала ноги. Он кое-как протолкнул ее по лестнице и дальше, через перекидные доски, на верхний этаж риги. Потом замаскировал доски сеном и бросился на пол, устланный соломой.

Несмотря на усталость, он никак не мог заснуть и теперь с трудом расправил затекшие члены. Ужасно хотелось пить и есть. Было около пяти часов утра. И может быть, придется провести здесь весь день. Надо было немедленно что-то предпринять. Хотя бы найти воду. Мисс Блэндиш спала. Он сдвинул охапку сена и спустился по лестнице. Потом, с револьвером в руке, подошел к приоткрытой двери.

В пятидесяти метрах от него возвышалась ферма. Несколько минут Слим наблюдал за домом. Полная тишина, никакого движения, окна плотно зашторены. Уверенный, что все еще спят, он осторожно выбрался наружу.

Старый Уайт и два его сына всю ночь наблюдали за ригой сквозь тюлевые занавески. Они сразу заметили длинную, тонкую фигуру Слима и револьвер в его руке.

— Это он, — прошептал Уайт. — Позвони фликам, Гарри. Поторопись!

Слим подобрал какое-то ведро и подошел к цистерне. Он наполнил ведро водой и быстро вернулся к риге, не зная о том, что машины с полицейскими, вооруженными до зубов, уже мчатся к одинокой ферме.

Он поднял ведро наверх и снова замаскировал трап. Очень хотелось есть. Он выпил воды, снова лег и, рассеянно разглядывая крышу риги, раздумывал, что делать дальше. Теперь он жалел, что бросил машину. Тогда ему казалось, что он поступает правильно. Но восемь километров, которые они проделали пешком, заставили его задуматься. Теперь ему необходима была машина. Может быть, на ферме найдется какой-нибудь автомобиль, и он сможет им воспользоваться. Интересно, сколько людей живет на этой ферме. Если они выйдут на работу в поле, он сможет украсть машину. Понемногу им овладевала паника. Он спрашивал себя, а что испытывает человек, умирая, и что с ним бывает после смерти? Слим не мог поверить, что человек просто перестает существовать. Он был уверен, что и после смерти его что-то ждет, но что?

Он услышал, как зашевелилась мисс Блэндиш, и приподнялся на локте. Девушка что-то бормотала. Когда она открыла глаза, он услышал где-то в отдалении шум вертолета, но не придал этому значения.

Их взгляды встретились. Глаза мисс Блэндиш вновь стали испуганными, она отодвинулась от него и поднесла руку ко рту, стараясь подавить крик.

— Не поднимай шума, — проворчал Слим, зная, что она может закричать. — Я тебя не трону.

Она молча смотрела на него. А шум вертолета все усиливался: казалось, он летает прямо над ригой.

Сердце Слима замерло. Неожиданно он понял, почему здесь оказался вертолет. Он вскочил, откинул сено, спустился по лестнице, подбежал к двери и выглянул наружу. Вертолет уже спускался на поле позади фермы.

Слим понял, что его убежище раскрыто, и приготовил револьвер. Потом закрыл дверь и задвинул тяжелый засов. Через щель он наблюдал за двором фермы.

Два старых трактора, телега и большой грузовик, беспорядочно загромождавшие двор, могли служить отличным укрытием для тех, кто захотел бы приблизиться к риге.

Неожиданно он увидел полицейского в форме. Тот исчез за одним из тракторов. Это произошло так быстро, что Слим не успел прицелиться. И тогда он понял, что ему пришел конец.

Позади фермы Бренер и Феннер спускались с вертолета. Их встречали толстый сержант полиции и армейский лейтенант.

— Он еще не выходил из своей дыры, комиссар, — доложил сержант. — Ферма окружена. А это лейтенант Харди.

Бренер пожал руку лейтенанту.

— Где он?

— Здесь, комиссар, — кивнул в сторону фермы сержант Донанги.

Вчетвером они пересекли двор и прошли на ферму. Бренер заметил людей с оружием наготове. Они были расставлены по периметру фермы.

— Начиная отсюда, надо быть предельно осторожным, комиссар, — заметил Донанги, кивнув на ригу. — Он там, внутри.

Бренер изучал обстановку. Рига была примерно в пятидесяти метрах от дома. Первые тридцать метров не простреливались, зато оставшиеся двадцать предстояло преодолеть по совершенно открытой части двора.

— Вы не знаете, есть ли у него оружие, сержант?

— Не знаю, комиссар.

— Если есть, он еще успеет натворить бед. А девушка? Ее так и не видели?

— Нет, комиссар.

— Я хочу поговорить с Гриссоном. У вас есть грузовик с динамиком?

— Он сейчас подъедет, комиссар.

Несколькими минутами позже появился фургон с динамиком. Бренер взял микрофон.

— Вы можете расставить несколько человек позади этого трактора и грузовика, лейтенант?

— Ну конечно, — ответил Харди.

Он повернулся к одному из подчиненных и отдал распоряжение.

— Запретите им стрелять, — сказал Бренер. — Если малышка там, мы не можем рисковать.

— Понятно, комиссар.

Десять солдат двинулись к риге под прикрытием трактора и грузовика.

Слим заметил их в тот момент, когда они проползали открытое пространство. При виде хаки, фуражек и винтовок он перестал вообще что-либо соображать. Дикий страх охватил его. Слим поднял револьвер, — хотел подстрелить одного из солдат — но дрожащая рука не позволяла ему прицелиться, и он стал беспорядочно стрелять, ругаясь и проклиная все и всех. Солдаты достигли безопасного пространства.

— Если бы у него был автомат Томпсона, он бы воспользовался им, — сказал Бренер. — Остается только узнать, сколько у него осталось патронов. Я хочу с ним поговорить. — Он поднес микрофон к губам. — Эй! Гриссон! Вы окружены! Выходите с поднятыми руками! У вас нет никаких шансов убежать! Выходите!

Слим услышал его. Если бы только у него был автомат! Он ругал себя за то, что попался в такую ловушку. Потом вспомнил о Мамаше. Пете сказал, что она дралась, как мужчина. Он тоже будет драться! Он осмотрел револьвер: только пять пуль! Ну что ж, пятеро отправятся вместе с ним. Они не получат его живым!

Мисс Блэндиш поняла, что приближается мгновение, которого она так страшилась в течение долгих трех месяцев. Она получит свободу — и тогда ее жизнь станет настоящим адом!

Она подползла к слуховому окну и посмотрела вниз. Слим стоял к ней спиной и смотрел сквозь щель в стене во двор. Его спина напряглась, рука сжимала револьвер. Она слышала, как он ругался. Снаружи все затихло.

Слим почувствовал взгляд мисс Блэндиш и поднял к ней лицо. Они смотрели друг на друга. Лицо Слима белело в полутьме. Вдруг его губы раздвинулись, и на мисс Блэндиш обрушился поток ругательств. Обезумевший и испуганный, он бросал ей в лицо самые отвратительные, самые грязные оскорбления.

Она слушала, не шелохнувшись, в надежде, что он убьет ее наконец. Всеми силами она пыталась внушить ему эту мысль: пусть поднимет свой револьвер и прикончит ее. Но он продолжал поносить ее, и казалось — этому не будет конца.

Шум снаружи заставил его обернуться. Он уловил движение позади телег и выстрелил. Выстрел взметнул фонтанчик пыли, и от телеги отлетело несколько щепок.

Снова грозный голос приказал:

— Гриссон! Мы ждем! Выходите!

Его охватила паника. Колени дрожали и подгибались. Лицо сморщилось, как у ребенка, который собирается заплакать. Он упал на колени и выронил револьвер.

Мисс Блэндиш подумала, что его задела пуля, но когда он стал говорить что-то сквозь зубы, отошла вглубь и закрыла лицо руками.

Бренер, у которого лопнуло терпение, отдал распоряжение взять Гриссона. Солдаты и полицейские под прикрытием телеги стали продвигаться в сторону риги.

Слим видел, как неотвратимо приближалась телега. Он, шатаясь, встал и подобрал свой револьвер. Совершенно обезумев, он отодвинул засов, открыл дверь, вышел наружу и разрядил свой револьвер в приближавшуюся телегу.

Два автомата открыли огонь. Белая рубашка Слима стала красной. Револьвер выскользнул из его руки и упал на землю. Выстрелы прекратились так же внезапно, как и начались.

Бренер и Феннер видели, как упал Слим. Его ноги еще несколько секунд конвульсивно дергались. Потом спина выпрямилась, руки стали загребать пыль, он весь изогнулся — и затих.

Оба пересекли двор с револьверами в руках.

Феннер на секунду остановился над телом Слима. Бледное лицо выражало удивление и испуг. Феннер отвернулся: он не мог сдержать отвращения при виде этого лица.

— Ликвидирован, — коротко заключил Бренер. — Хорошая работа.

— Да, — согласился с ним Феннер.

Он вздохнул и направился к риге.

Мисс Блэндиш спустилась с чердака, услышав выстрелы: она поняла, что Гриссон убит.

Совершенно растерянная, она забилась в самый темный угол, инстинктивно стараясь оттянуть момент, когда ей придется выйти на дневной свет и встретить любопытные взгляды своих избавителей.

Феннер, остановившись в дверях, заметил ее, лишь когда глаза его привыкли к полутьме. Он понимал, какие страшные муки должна испытывать сейчас девушка.

Подойдя к ней, он мягко заговорил, стараясь успокоить ее не столько словами, сколько тоном, каким он к ней обратился:

— Здравствуйте, мисс Блэндиш. Меня зовут Дэйв Феннер. Ваш отец поручил мне проводить вас домой, но в этом нет никакой срочности. Скажите мне, что бы вам сейчас хотелось, и я сделаю все, чтобы выполнить ваше желание.

Она напоминала ему маленького испуганного зверька, у которого может вызвать панику любой неосторожный жест.

— Мне кажется, будет лучше, если сейчас вы позволили бы мне проводить вас в спокойный отель, где вы смогли бы немного передохнуть. Я уже заказал комнату в таком отеле, неподалеку отсюда. Там вас никто не потревожит. Журналисты не знают о том, что здесь произошло. Вы сможете войти в отель через служебный вход и подняться прямо в свою комнату. Вас это устраивает?

Несколько секунд она внимательно смотрела на него, потом ответила:

— Да.

— Там, снаружи, есть доктор, — продолжал Феннер. — Я могу его позвать?

Она вся сжалась, в глазах появился ужас.

— Я не хочу доктора! — выкрикнула девушка.

— Хорошо, — согласился Феннер. — Никто не будет заставлять вас встречаться с теми, кого вам неприятно видеть. Вы согласны, чтобы я проводил вас в отель?

— Да.

— Я пойду за машиной. Подождите меня здесь и, главное, ни о чем не беспокойтесь. Вы не увидите никого, и вас никто не увидит.

Он вышел. Целая толпа солдат и полицейских с любопытством смотрела на ригу. Старый Уайт и его сыновья стояли на пороге фермы, наблюдая за происходящим. Четверо солдат несли в грузовик тело Гриссона.

Феннер подошел к Бренеру.

— Она на грани истерики. Отказывается видеть кого бы то ни было. Согласилась поехать в отель, но мне надо проводить ее.

Полицейский врач, стоявший рядом, согласно кивнул.

— Это понятно. Она, естественно, очень возбуждена. Будет лучше, если мы предоставим ей возможность делать то, что ей хочется. Я поеду вперед и приготовлю комнату в отеле Бонхема. Когда она немного отойдет, я осмотрю ее. Вы возьмете с собой сиделку?

— Я бы очень хотел, — ответил Феннер, — но сомневаюсь, что она согласится. Она очень бурно реагировала, когда я предложил ей повидаться с вами.

— Хорошо. Я уезжаю. Сиделка останется в отеле на случай, если она вам понадобится. К тому времени, когда вы с ней приедете, я все уже подготовлю. Только нельзя и близко подпускать к ней журналистов. Как только эта история получит огласку, целые толпы их будут осаждать отель.

— Я прослежу за тем, чтобы они не прорвались к ней, — мрачно пообещал Бренер.

Врач поспешил в отель.

— Вы можете удалить всех и подвести машину прямо к дверям риги? — спросил Феннер у комиссара.

— Я займусь этим. А вы возвращайтесь к ней и не оставляйте ее одну.

Феннер подождал, пока Бренер не отозвал солдат и полицейских, и вернулся в ригу.

Мисс Блэндиш сидела там же, где он ее оставил. Она подняла глаза, когда Феннер приблизился к ней.

— Все устроено. Ваш отец будет ждать вас дома. Но если вы хотите его видеть, я могу позвонить ему.

Ужас снова появился в глазах девушки.

— Я не хочу его видеть, — пробормотала она. — Я хочу быть одна.

— Понятно. Когда вы захотите его увидеть, он немедленно приедет. Вас, наверное, интересует, кто я такой. — Он отлично понимал, что это ее совсем не интересует, но хотел создать атмосферу непринужденности. — По роду занятий я — частный детектив. Ваш отец пришел ко мне…

Сначала она оставалась совершенно безучастной к тому, что он рассказывал. Но потом, когда он заговорил о своей работе в газете, о Паоле, о некоторых делах, которыми ему пришлось заниматься в то время, она понемногу расслабилась и слушала его даже с некоторым интересом.

Феннер решил, что прошло уже достаточно времени и врач наверняка успел подготовить в отеле все необходимое.

— Ну вот. Не хочу вас больше обременять своими историями. Думаю, что теперь мы можем отправляться. Не беспокойтесь, снаружи никого нет. Вы готовы ехать?

В ее глазах опять появилось выражение страха и отчаяния. Он встал и широко распахнул дверь. Их ждал автомобиль. Двор был пуст.

— Все идет хорошо, — заявил он, не глядя на мисс Блэндиш. — Поехали!

Он оставил дверцу машины справа открытой, а сам сел за руль. Через несколько минут мисс Блэндиш боязливо приблизилась к порогу. Феннер по-прежнему избегал смотреть на нее. Она села в машину и захлопнула за собой дверцу.

Феннер направил машину по проселочной дороге. Мисс Блэндиш, отодвинувшись от него, насколько это было возможно, смотрела прямо перед собой пустыми глазами.

Им пришлось ехать около часа, прежде чем они достигли отеля. Феннер подрулил к служебному входу. Вокруг никого не было. Он остановил машину и вышел.

— Подождите меня здесь. Я быстро вернусь.

В холле его ждал врач.

— Комната 860.— Он протянул Феннеру ключ. — Это на последнем этаже. Сиделка принесла ей кое-какие вещи. Как она себя чувствует?

Феннер пожал плечами.

— Она ужасно нервничает, но тем не менее слушала меня. Не показывайтесь, доктор. Я проведу ее прямо в комнату.

— Попробуйте уговорить ее принять меня, — сказал врач. — Ее необходимо осмотреть, и как можно скорее.

— Понятно… Сделаю все, что смогу. — Феннер вернулся в машине.

Мисс Блэндиш сидела в той же позе. Она подняла глаза, когда Феннер подошел к ней.

— Все готово. Никто вам не будет мешать.

Она вышла из машины, и они через холл направились к лифту. Когда они поднялись на последний этаж, девушка неожиданно спросила:

— Я слышала стрельбу. Он мертв, не так ли?

— Да, — ответил Феннер. — Со всем этим покончено.

Больше они не произнесли ни слова. Он провел ее по пустому коридору в комнату, открыл дверь и посторонился. Мисс Блэндиш вошла в номер. Врач постарался: комната была полна цветов, на круглом столе — холодные закуски и напитки.

Мисс Блэндиш подошла к вазе с розами. Кончиками пальцев дотронулась до красного бутона.

Феннер прикрыл дверь.

Она повернулась к нему, и он с облегчением заметил, что в глазах ее больше нет прежнего страха.

— Доктор Хеч очень хочет познакомиться с вами, — решился Феннер. — Вы не возражаете?

— Сейчас я никого не хочу видеть. И он ничего не может сделать для меня.

— Знаете, как бы я поступил на вашем месте? — Феннер принял беспечный тон. — Я бы принял душ и переоделся. Вы найдете здесь, в шкафу, все, что вам нужно. Примите душ. Я подожду вас здесь — сюда никто не войдет. Согласны?

Ему показалось, что девушка смотрит на него с интересом.

— Вы всегда ведете себя так с людьми?

— Мне не часто представляется такая возможность, — улыбнулся Феннер. — Итак, идите принимайте ваш душ!

Она вошла в ванную и заперла дверь на ключ.

Феннер подошел к окну и стал смотреть на проезжающие внизу машины. Перед входом в отель суетилась группа людей, многие с фотоаппаратами. Они о чем-то спорили с тремя полицейскими, охраняющими вход.

Итак, новость уже разошлась. Начинаются трудности!

Феннер отвернулся от окна и открыл дверь. Трое полицейских фланировали по коридору. Бренер сделал все возможное, чтобы не допустить в отель журналистов, но стоит девушке выйти из отеля, как вся эта лавина репортеров обрушится на нее.

Через четверть часа дверь ванной комнаты открылась и появилась мисс Блэндиш. Она надела пестрое платье, которое ей очень шло.

Феннер подумал, что никогда еще не видел такой восхитительной женщины.

— Держу пари, теперь вы чувствуете себя лучше, разве не так? — спросил он.

Она подошла к окну, прежде чем он смог помешать ей, и выглянула наружу. Потом отшатнулась и повернулась к нему. Затравленно смотрела она на Феннера.

— Все идет хорошо, — пытался он успокоить ее, — вам совершенно незачем волноваться. Они сюда не поднимутся. Садитесь в это кресло, устраивайтесь поудобнее. Не хотите ли чего-нибудь съесть?

— Нет.

Она села и спрятала лицо в ладонях.

Ошеломленный, Феннер молча смотрел на нее несколько секунд, не находя слов. Неожиданно она проговорила безнадежно:

— Но что же со мной будет?

— Не думайте об этом сейчас, — с жаром убеждал девушку Феннер. — Ну, поговорят дня три-четыре и успокоятся… Вы так молоды… У вас все еще впереди…

Он говорил еще что-то — только бы не молчать… Сейчас необходимо говорить хоть что-нибудь — все равно что. Убеждал ее в чем-то… Но сам не верил в то, что говорил, и понимал: она уже ничему не поверит!

— Вы сказали, что он мертв, но это неправда. — Девушку передернуло… — Он живет во мне. — У нее вырвался жест отчаяния. — Я не знаю, что решит мой отец. Сначала мне казалось, что это невозможно — со мной не могло этого случиться, именно со мной. Но теперь я знаю, что это правда. Но что же со мной теперь будет?!

Лоб Феннера покрылся холодным потом. Такой ситуации он не предвидел. Ему стало страшно.

— А если я пошлю за вашим отцом? Позвольте ему приехать!

Одним движением головы она отвергла это предложение.

— Он ничего не сможет сделать для меня. Он будет потрясен — вот и все. Нужно, чтобы я сама, одна, нашла выход. До этого моя жизнь была сплошным праздником. У меня никогда не было огорчений. И вот представился случай показать, на что я способна, не так ли? У меня такое чувство, что я в западне. Некоторые могут многое перенести, потому что верят в Бога. Я же никогда ни во что не верила. Знала только, что могу купить все, что захочу. — Ее странная улыбка пугала Феннера. — Может быть, и правда, будет лучше, если я повидаю этого доктора. Он мне даст кое-что. Вы сказали, что потом я смогу смотреть на все это по-другому. Мне только нужно опереться на кого-то. У меня нет сил самой выйти из этого положения. Наверное, это потому, что у меня всегда была возможность рассчитывать на чью-то помощь. Но это уж моя ошибка. Я никого в этом не обвиняю — только себя.

— Я пойду за доктором, — предложил Феннер. — Не будьте так жестоки к себе. После всего, что вы пережили, совсем не удивительно, что вам необходима поддержка. Все устроится как нельзя лучше. Самое главное — выдержать эти несколько дней, а потом все будет хорошо.

Улыбка мисс Блэндиш превратилась в гримасу.

— Пожалуйста, не можете ли вы поторопиться? — вежливо спросила она. — Я нуждаюсь в… кое в чем. Доктор знает, что мне нужно. Все это время меня кололи наркотиками…

— Пойду поищу его. — Феннер быстро направился к двери.

Оставив дверь широко открытой, он вышел в коридор и позвал одного из полицейских.

— Эй вы, поищите врача! Пожалуйста, поскорее! Быстрей!

Дверь позади него захлопнулась. Он услышал, как в замке повернулся ключ.

Ужас обуял Феннера. Он бешено колотил в дверь, но мисс Блэндиш не отзывалась. Тогда он попытался вышибить дверь с разбега, однако она не подалась.

Запыхавшись, подоспели два агента.

— Ломайте дверь! — кричал Феннер. По лицу его струился пот. — Ломайте ее!

Когда под тяжестью двух тел дверь, наконец, распахнулась, Феннер услышал крик, жалкий, далекий, замирающий…

На улице, внизу, поднялся шум, резко останавливались машины, визжали тормоза.

Совершенно ошеломленный, Феннер стоял на пороге пустой комнаты…

Послесловие к английскому изданию