Остаток времени я скучала. Протерла столы. Подровняла гравюры на стенах. Добавила масла в светильники. А после засела у окна с чашкой кофе и глазела на прохожих. Трактирщик не возражал. Когда истекли четыре часа, он молча отсыпал монеты, и потерял ко мне интерес.
«Очкастенький» Герман оказался совсем молодым, худым парнем в ноунеймовских джинсах и тщательно выглаженной, светлой рубашке. Но облажавшийся охранник Андрюша, и его босс боялись его до икоты. У начальника службы безопасности Петра Макарыча, которого жильцы за глаза, а порой и в лицо звали «Наганычем», на белой рубахе под мышками расплывались пятна нездорового пота. Бычок Андрюша и вовсе повесил голову, уткнув глаза в пол, и его голос доносился до нас глухо, как из банки.
Мы собрались в дежурке, где стояли экраны камер наблюдения. Герман небрежно развалился за пультом, прокручивая клавишами архивное видео. Второе кресло досталось мне, я откатила его подальше, чтобы видеть всех сразу. Наганыч с охранником сидели на раскладных стульчиках, как нашкодившие школьники.
— Вторжение произошло в 19.42, — сообщил Герман.
При слове «вторжение» я сразу представила себе зеленых человечков с бластерами, или как минимум космодесант. Но все оказалось прозаичнее. Молодой парень в светлом костюме, с большим букетом роз. Лица не видно, цветы заслоняли его от камеры. Охранник говорит с ним, смеется, подмигивает.
— Что он сказал? — спросила я
— К подружке пришел, мириться, — пробасил Андрюша, — та ломается, и обидки строит. А с такого веника разом слезки утрет и ножки раздвинет.
— Гхм… — подавился Наганыч.
— А в какую квартиру? — я продолжала расспросы.
— В семнадцатую.
— Кто там живет?
— Снегиревы, — сверился со списком Герман.
— Он чё, дебил? — у меня отпала челюсть, и я ткнула пальцем в секьюрити. — Наиля Моисеевна Снегирева этому хлыщу в бабушки годится.
Пожилая чета Снегиревых были самыми спокойными жильцами нашего дома. Квартиру им купил сын — нефтяник. Сам он в столице не появлялся, разрываясь между Нижневартовском и британским офисом. Старички родители уезжать из родного города отказались, и теперь жили в тихом районе на полном пансионе.
— Он сказал, к ним племянница приехала. С ней и замутил, — оправдывался Андрюша.
— А жильцов предупредили?
— Неа. Типа сюрприз. А то закобенится и не откроет.
— Какой у тебя романтичный сотрудник, Наганыч, — проговорила я, откровенно издеваясь. Помог влюбленным сердцам.
— Этого больше не повторится.
— Конечно, не повторится. Потому что ни его, ни тебя тут больше не будет. К пенсии готов? Дачку прикупил?
Наганыч смотрел на меня побитой собакой. Пусть трясется. Раздувать скандал мне не с руки. Если о покушении узнает Филипп он подключит своих безопасников. А я не хочу, чтобы мои приключения в игре, и особенно пари вылезли наружу. Но чтобы Наганыч молчал, лучше связать его взаимным интересом. Пусть думает, что я замяла все ради него, а не наоборот.
— Оба свободны, — мотнул головой Герман, и охранники молча вышли.
— Так что произошло? — я поняла, что серьезный разговор только начинается.
— Маргарита Дмитриевна, по мнению Виталия Арнольдовича Вашей жизни ничего не угрожало, — Герман сделал паузу, словно ждал, что я буду спорить и истерить, и удивился, когда я просто кивнула. — Это была диверсия.
— Как он это сделал?
— Специальный жучок в щитке. Выгорает за несколько часов, а потом замыкает цепь. Причем напряжение растет постепенно, чтобы выжечь вообще всё. Вам бы каждую розетку пришлось менять, а возможно и стены штробить, если бы проводка сгорела. А в самом щитке обычный электрик увидел бы только обугленные провода. Мы нашли, потому что знали — что искать.
— Вы поймаете его?
— Попытаемся. Лица на записях не видно. Он везде прикрывается букетом. А из охранника свидетель никакой. Он только цветы и запомнил. Фоторобот сделаем, но сильного сходства ждать не приходится. Это как селедку в море искать, — Герман виновато пожал плечами.
— Это профессионал?
— Больше похоже на любителя, но ловкого и с фантазией. Вы знаете, кто хочет Вам навредить?
— Понятия не имею, — соврала я.
— Появятся идеи, звоните, — безопасник совсем как в кино протянул мне визитку.
На белом прямоугольнике было написано только «Герман» и одиннадцать цифр федерального номера.
— Значит, у тебя есть элики?
— Ага.
— Сколько?
— Много.
— Какие?
— На жизнь, на ману, бустеры.
— И чего ты хочешь?
— Доброго совета. Как считаешь, лучше продавать это все на толкучке, или скинуть сразу, тому, кто потянет?
ДуреВар нахмурился и стал поглаживать бородку. Жест из реала, значит там он — такой же пижон. А еще — это показатель крайнего волнения. Я не стала назначать встречу. Просто поймала его на торговой площади и отвела в сторону.
— Почем? — алхимик присел на бортик фонтана.
— «Небольшие» на жизнь и ману — по золотому. На остальные ценник позже подгоню.
Вар задумался. Медленно поднимая глаза, он разглядывал меня, словно видел в первый раз. Туфли, чулочки в сетку, юбочка, корсет. Ради встречи я была при параде, хотя не думала, что алхимик поведется на харизму. Наконец он встретился со мной глазами, и усмехнулся.
— Значит, ты познакомилась с приезжим торговцем. У него есть элики, это понятно. Также понятно, что они очень дешевые. Ты ведь себя не обидела, это точно. Мне непонятно одно, зачем ты, такая красивая, вообще мне в этом нужна.
Глава 26. Money*
Money — «Деньги», песня британской рок — группы Pink Floyd из альбома 1973 The Dark Side of the Moon. Самая популярная композиция за историю группы. Знаменита, в том числе, отдельной «партией» состоящей из звона монет и звуков кассового аппарата, задающих ритм. Сейчас такое легко монтируется на специальной технике, но тогда дорожку кропотливо нарезали и склеивали из кусочков пленки.)
В ней есть такие слова:
Деньги, должны вертеться
Я в порядке, приятель, руки прочь от моего бабла.
Деньги, это кайф.
И не надо гнать мне всякое «положительное» дерьмо.
Я путешествую первым классом, с роскошным обслуживанием
И я думаю, мне нужен собственный реактивный авиалайнер
— Я думала ты умный, а ты жадный, — я разочарованно вздохнула.
— Одно другому не мешает, — ответил алхимик.
— Ты, конечно, можешь подкатить к приезжему торговцу. Но тебе придется кое — что сделать.
— Что же? — заинтересовался ДуреВар.
— Рерольнуться в блондинку, — я подошла ближе и сейчас говорила ему практически на ухо. — Только учти, поначалу в попу будет больно. Но я верю в тебя, ты привыкнешь.
— Вот сука, — прошипел Вар.
Обиделся бедняжка. Какая нежная натура. Я отвернулась и ушла по — английски, не прощаясь. Говорить нам больше было не о чем.
Жакоба в игре не было. Зря терять время не хотелось, и я решила попробовать свои силы в прокачке. До сих пор я не парилась насчет опыта. Обо всем думал Григор. Он говорил, куда надо идти и что делать. Сам выбирал мобов, и распределял баллы. Шкала потихоньку заполнялась. Когда приходило время — выскакивали новые уровни.
Смешно сказать, я даже не знала, сколько пунктов дается за ту или иную тварь. Шкала опыта находилась вверху — не трудно не заметить. Очень длинная шкала. Одним своим видом она меня бесила. Чтобы получить первый уровень, хватало ста пунктов. За второй — уже двести. Потом цифры резко подпрыгивали. Для пятого, мне нужно было набрать двенадцать тысяч. А что дальше будет? Страшно представить.
Полоска почти заполнена, хоть это радовало. За убийство Грыма, мне отвалили до хрена опыта. Ну, по моим меркам — до хрена. Повезло, что Лира слилась. Ублюдочная система, которую установил Сережа, «кормила» в основном ее. Остальным доставались объедки. Теперь я сама себе хозяйка, и весь опыт-только мой.
Народу на заячьем поле как всегда было валом. Серые плащи, ржавые мечи, дрянные доспехи. Сюда собиралось все нубье Ольховца, пробежавшее по стартовым квестам и ухватившее первую пару — тройку уровней. Себя я нубкой уже не считала. После пещер кобальдов, ночной скачки с Жакобом, знакомства и ссоры с Сережиной констой и прочей фигни, казалось, я живу здесь всю жизнь.
Странно, когда я здесь, квартира на Остроженке, шопинг, вечеринки, светские тусовки размывались и блекли, как забугорные приключения в хмурой столице. Вроде как было, но то ли сама развлекалась, то ли в инсте видела. Мне стоило усилий, чтобы не заиграться и помнить — кто я на сама деле такая. Помогала в этом сучка Тата. В обоих мирах я ее ненавидела одинаково.
— Не спи нубка! Достала уже!
Толчок, и я как пушинка отлетела в сторону. Мимо протопал знакомый персонаж в шлеме — ведерке. Могучий_Пельмень, пятый уровень, воин. Торопится портки подобрать. Ниже пояса придурок светил нубскими шортами. Я уже собралась запустить ему под ноги файер. Даже руку вытянула. Урон не нанесу, зато обделается как от петарды. Но потом пожалела ману. На всех кретинов не напасешься. Лучше потрачу ее с пользой.
Зайцы. Враг старый и ненавистный. Сегодня я поквитаюсь с ними за всё.
На краю поля стригли траву четверо серых плащей под присмотром лучника — пятерки. Тот лениво пялился на оттопыренные задницы колхозниц, и изредка постреливал в набегавших зайцев. Опыт ему это вряд ли приносило, разница в уровнях слишком большая. Лучник явно трудился за денежку, а может, сам сколотил банду и крышевал мирных овечек. Увидев меня, все пятеро вылупились забыв о работе.
Должно быть, я выглядела забавно. Сверху блузка и корсет от трактирной униформы, снизу веселенькая юбка в красный горох, чулки и ботинки на харизму. На запястьях дурацкие фенечки, одна из цветных бусинок, вторая из лоскутков кожи. Такая вот девочка — припевочка пришла воевать. И я еще смеялась над тем, как тут одеваются. Зато статы собрала по максимуму.