— Я бы на предложение о сотрудничестве тоже купилась.
— А вы с ней чем-то похожи… Я спросил, не будет ли мадам так любезна выйти на какую-нибудь оживлённую улицу, чтобы мне не искать по дворам нужный дом?
— И она согласилась?
— Да. Сказала, что будет стоять на дороге в ста метрах от дома. И там я её подберу…
Какая губительная доверчивость! Изабель послушно играла по нотам, сочинённым Борисом. Тот сделал круг по микрорайону, убедился, что жертва смирно стоит на обочине, и, зайдя на второй круг, разогнался и сбил несчастную женщину… Потом остановил машину и, страшно рискуя, рассмотрел бездыханное окровавленное тело, помаячил под фонарём, дав возможность случайным свидетелям его рассмотреть.
— Вы были в каштановым парике.
— И в дамском плаще огромного размера. А под плащом — две подушки…
Потом он сел обратно в машину и уехал. Борис оставил джип с мятым бампером в заранее присмотренном месте, в надежде, что автомобиль быстро найдут, и вина Насти будет доказана. Алиби у девушки нет — она станет рассказывать следствию глупую сказочку о несостоявшейся встрече с подругой и об угнанной машине. Когда попытаются расспросить Катю, вдруг выяснится, что никакой подруги не существует (Борис собирался удалить Катину страничку на сайте). А если бы следователь опросил друзей Изабель, он не смог бы найти тех, кто пригласил парижскую даму провести тот вечер в ресторане. И сразу стало бы понятно, что все Настины слова — нагромождение лжи.
Скрупулёзно разработанный план, блистательное исполнение. Всё могло пойти наперекосяк из-за любой мелочи. Например, Изабель могла наотрез отказаться выйти на дорогу, сказала бы забрать её у подъезда…
Однако всё удалось. Борису оставалось поздравить себя и на некоторое время затаиться. Вскоре Настю обвинят в убийстве тётушки и отдадут под суд.
Но француз даже вообразить не мог, в какую ловушку его загонит русская расхлябанность и необязательность!
Прошла неделя, вторая, месяц… Машина по-прежнему стояла в том же месте, на аллее за домом. Настя рыдала, оплакивала погибшую родственницу, жаловалась Кате-Умнице в дневнике, как ей тяжело без любимой тёти… Но никто не обвинял Настю в убийстве! Никто не искал автомобиль и свидетелей преступления! Следователь, похоже, даже не связал одно с другим — угон автомобиля и трагедию на дороге.
Катя-Умница извинилась, что не прилетела. Она объяснила, что в последний момент загремела в больницу с аппендицитом и даже не успела предупредить Настю. Одновременно Катя постаралась узнать, не мучает ли Настю подозрениями следователь? Не ходит ли вокруг неё с ощеренной волчьей пастью, алчно клацая зубами и мечтая повесить на девушку убийство тёти?
Боже упаси! Никаких подозрений! Да, следователь появлялся, но был предельно учтив и корректен. Очень симпатичный молодой человек…
— О таком повороте событий вы и не думали? — предположила я.
— Я был потрясён.
— Ещё бы! Два года подготовки и ожиданий. И вся тщательно продуманная схема рушится из-за безалаберности наших правоохранительных органов. Они не ищут автомобиль, преступника, свидетелей. Они вообще ничего не делают. Что ж, так бывает. Не только у нас в России, но и у вас во Франции. Везде люди…
Борис гипнотизировал взглядом тёмное окно. Его точёным профилем можно было любоваться вечно. Гены русского прадеда Василия Дементьева, позировавшего фотографу более века назад в черкеске с газырями, золотым ручейком просочились в его кровь… Природа постаралась на славу! Но что значит внешняя красота (особенно для мужчины), если к ней не прилагаются душевные качества? Алчный злодей, хладнокровный убийца — вот кем являлся мой собеседник.
И всё же… Как он красив, подлец!
— Вам пришлось срочно менять план?
— На всякий случай у меня была заготовлена ещё одна схема.
…Закончился апрель, промелькнул бело-розовый, весь в яблочном цвете, май, а Настя продолжала гулять на свободе. Никто не обвинял её в умышленном убийстве, она даже и не подозревала, что невидимый режиссёр назначил её на эту страшную роль…
Борис приступил к реализации плана Б.
Катя-Умница посоветовала подруге удалить её окололитературный блог — ведь в нём Настя весьма нелицеприятно отзывалась о новой начальнице. Пусть дневник и анонимный, но грозная и деспотичная Настина хозяйка (то есть, я) легко узнала бы себя, наткнувшись на просторах интернета на это эпическое полотно…
Недаром у Насти подозрительно забегали глазки, когда я спросила, не вела ли она раньше другой дневник. Я решила, что блог был удалён, так как в нём Настя, фактически, призналась в своём страстном желании уничтожить ненавистную тётку и составила план убийства.
На самом деле, ей вовсе не хотелось ненароком засветиться передо мной — когда она только начала работать в «Медэкспорте», она крыла меня последними словами… Зато об Изабель в этом дневнике было только хорошее. Настя искренне любила тётю, заменившую ей и мать, и отца.
Борис творчески переработал дневник — он поменял все Настины «обожаю» на «ненавижу» и дописал несколько сцен. В результате Изабель стала выглядеть жутким монстром, измывающимся над бедной сироткой. А сама сиротка, доведённая до крайности, превратилась в потенциальную убийцу…
Констанс — профессиональная переводчица — перевела текст на английский язык. Психологический триллер был опубликован на американской издательской платформе для независимых авторов, и к концу августа Борис уже держал в руках бумажные экземпляры книги «Наука ненависти», отпечатанные в бруклинской типографии «Флюэнс».
— Безусловно, я знал, что двадцать шестого августа вы приедете в Париж на выставку. Настя мне докладывала. Вернее, не мне, а Кате-Умнице.
— Небось, жаловалась на мои зверства? Накануне выставки мы работали по шестьдесят часов в неделю.
— О, да! Как это сказать по-русски… Гундела! А я стал охотиться за вами в выставочном комплексе Вильпент. Пока вы работали на выставке, я тоже работал — надеялся подсунуть вам книжку. Оставлял рядом на столе, подкладывал на стенд… Безрезультатно! Ничего не получалось. Вы всегда проходили, вернее, пролетали мимо.
— И тогда вы силком впихнули мне роман в кафе на Монмартре.
— Да, это уже был жест отчаяния. Пришлось засветиться, хотя в мои планы не входило знакомство с вами.
— Вы хотели остаться случайным прохожим, без фамилии и адреса. И чтобы эта встреча выветрилась из моей памяти.
— Да… Но я уже не знал, как заставить вас прочитать эту книгу. Не мог же я прислать вам её по почте. Вы бы сразу задумались — кто и с какой целью это сделал.
— В конце концов, ваша затея удалась. Я прочитала книгу, удивилась тому, насколько её сюжет дублирует биографию Насти. Задумалась, а потом начала действовать. Позвонила в типографию «Флюэнс» и навела справки о книге. Написала письмо автору с просьбой встретиться. Набросилась с вопросами на следователя. Нашла свидетеля наезда — он видел вас ночью. Вы были в образе — с каштановыми волосами и в женском плаще — и стояли под фонарём около белого джипа, развёрнутого поперёк дороги… Потом, когда я приехала на деловую встречу с клиентом, то совершенно случайно напоролась на «ниссан».
— А я всё думал — как заманить вас в тот двор?
— Пока вы размышляли, я сама туда приехала… Так, что ещё? В кафе на Елисейских полях я встретилась с писательницей Сьюзен Кросс. Удивилась, как мало соответствует она моим представлениям об американках, но решила, что нахожусь во власти стереотипов.
— Я попросил Констанс сыграть эту роль. Тем более что она великолепно говорит по-английски.
— Констанс ваша сообщница. Вернее — наша. Я ведь тоже претендую на эту роль, так как хочу получить свою долю в прибыли.
— Не могу поверить, Елена, что ради денег вы готовы на всё.
— Во-первых, не на всё. Мне же не придётся, как вам, убивать. Нет. Я просто сообщу следователю Николаю Денисовичу то, что мне удалось выяснить. Он будет рад загрести жар чужими руками. Настя отправится в тюрьму, ваши шансы получить наследство невероятно возрастут. Во-вторых, меня не интересуют деньги как таковые. Я думаю о моём бизнесе, мне нужно его развивать. Я опять хочу взобраться на ту вершину, с которой кубарем скатилась два года назад.
— Ваше самолюбие страдает. Вы управляли огромной компанией. А теперь сидите в крохотном офисе и гоняете бестолковую помощницу.
Он всё про меня знает!
— Да.
— Почему бы вам не попросить денег у мсье Константинова? Ведь он очень богат. Откажет?
— Так не интересно. Интереснее заработать самой. И, безусловно, он откажет. Без вариантов. Его мечта — пристегнуть меня к себе золотыми наручниками. И чтобы мои мысли вертелись исключительно вокруг его персоны, но не вокруг бизнеса.
— Очень разумное желание.
— Борис, мне, конечно, нравится, что мы с вами так душевно беседуем. Однако не уводите разговор в сторону. Давайте поделим шкуру неубитого медведя. То есть, обсудим мой гонорар.
— Сколько же вы хотите получить, Елена?
— А какую сумму Леонар Бриссон завещал своей жене? Подозреваю, речь идёт о цифре с бесконечным хвостом нулей. Иначе вы бы не занимались этим делом в течение двух лет.
— Елена, вы же настоящий гений интернет-шпионажа, — насмешливо улыбнулся Борис. — Неужели вы не узнали размеры состояния Леонара Бриссона?
— Только это мне и не удалось выяснить, — вздохнула я.
— Тогда я вам не скажу.
— Не хотите говорить, чтобы я тут же не повысила ставку? Ладно, ладно, назову свою сумму. Я хочу получить один миллион евро.
— Что?! — воскликнул Борис и едва не вывалился из кресла. — Да вы с ума сошли!
— Ничтожный миллиончик евро! Да по российским меркам это и не деньги вовсе.
— Мы не в России.
— Ах, Борис, вспомните, что вы на четверть русский. Спрячьте подальше французскую прижимистость и немецкую скаредность и проявите щедрость.
Борис поднялся с кресла, задержался на мгновение у тёмного окна, обошёл кровать и присел с краю, рядом со мной.
Сцена становилась всё более интимной.