Но, может, у него ещё есть другая любимая учительница — по биологии?
Надо выяснить.
Но не проще ли сразу спросить: у тебя кто-то есть? А потом ждать ответа — так, словно стоишь на коленях, а ледяное дуло револьвера упирается тебе лоб…
Нет, задать прямой вопрос я никак не могла, поэтому продолжала медленно гореть в аду. Мой возлюбленный — то ли ангел, то ли демон — вёл жизнь праведника или же отрывался напропалую. Иногда он находился в Екатеринбурге, в двухстах километрах от меня, иногда — в пяти тысячах.
Впервые я пожалела о том, что не переехала к нему. Было бы гораздо проще наблюдать за объектом. Но ведь не стала бы я мотаться за Константиновым по командировкам, как прилипчивая собачонка?
У меня есть и своя жизнь, свой бизнес. Пусть не такой масштабный, как у Константинова, но всё же. Я не способна раствориться в любви к мужчине, как другие женщины.
Вот и поплатилась!
В конце концов, у меня возникла идея нанять частного детектива.
— Нет! — сказала Юмико.
— Да, я это сделала. Хотя сама себе была противна.
— Следить? Шпионить?! — в глазах Юмико сиял страх.
Словно нежный цветок сакуры, она была юной и неиспорченной. Восемьдесят процентов русских жён с одобрением восприняли бы идею профессиональной слежки за изменником. Не знаю, как бы отнеслись к этому вопросу замужние японки. Но Юмико ужаснулась моему поступку.
Я тоже, надо признаться. Всё это выглядело отвратительно.
Но что оставалось делать?
В Екатеринбурге нужно было решить вопрос с клиентом, поэтому я села в машину и бодро отмахала двести километров. А заодно навела справки о частном детективе, сочинив историю о недобросовестном заказчике. Мол, надо проверить одного кента, посоветуйте, люди добрые, к кому обратиться.
Мне порекомендовали высококлассного специалиста, Геннадия Ивановича. Связалась с ним по электронной почте, и детектив предложил, если захочу, все вопросы так и решать — по электронке, без личной встречи. Оплата — аванс на карточку, потом остальное.
Но сотрудничать вслепую непонятно с кем мне не хотелось. Я и так ощущала себя последней гадиной — ведь собиралась организовать слежку за любимым человеком. Даже проверить телефон или нырнуть в компьютер мужа я бы себе не позволила, потому что считала это отвратительным. А тут такое… Как низко я пала… А вдруг Геннадий Иванович — бандит и вымогатель, прилипнет, как пиявка, потом не отвяжешься?
В любом случае мне не удалось бы сохранить инкогнито. Хороший сыщик в три секунды бы выяснил, кто я такая и почему интересуюсь владельцем холдинга «Константа». Поэтому я потребовала свидания тет-а-тет, чтобы, полагаясь на мою проницательность и знание человеческой психологии, просветить детектива насквозь и выяснить, не мошенник ли он.
Да, моя проницательность и знание людей воистину гениальны. Именно эти уникальные качества помогли мне три года назад разориться дотла…
В обычной квартире на третьем этаже панельного дома меня встретил невысокий, крепкий мужчина в районе сорока, с цепкими и колючими серыми глазами. Я села в кресло около его стола в кабинете, он расположился напротив, за раскрытым ноутбуком, и время от времени переводил взгляд с меня на монитор.
— Какие у вас проблемы, Елена Владимировна? — мягко произнёс он, и его взгляд вдруг утратил настороженность, а на лице появилась милая улыбка.
Мне показалось, что я пришла на приём к психотерапевту.
19. Рейс 2579. Приятнее быть живой
Наш самолёт превратился в летающий саркофаг.
Уже не доносились из разных уголков салона весёлые возгласы и смех — все замерли в креслах, понурые, расстроенные, и молча ждали только одного: завершения трагического полёта. А лететь нам предстояло ещё несколько долгих часов…
Валерия, так успешно предотвратившая массовую панику, теперь выглядела поникшей и вялой.
— Вот мы попали, а? — дотронулась я до плеча попутчицы. Надо было морально поддержать Леру, она что-то совсем расквасилась. — Ты в шоке, наверное. Я тоже. Только что Беата была живой и весёлой, улыбалась, строила планы… А теперь окоченевает там, под одеялами, вся изуродованная предсмертной судорогой. Агония, видимо, была мучительной.
Лера передёрнулась и скривила рот. Похоже, роль утешительницы мне не очень-то подходит!
— А у меня ведь тоже аллергия, — вспомнила я.
Лера удивлённо вскинула голову.
— Но орехи, к счастью, есть могу. Хоть лопатой. Но не ем, потому что они жутко калорийны… Бедняжка Беата! Правильно говорят — не родись красивой, а родись счастливой. Её жизнь, наверное, была похожа на ад из-за этой аллергии?
— Я бы не сказала… Но да, да, на всех корпоративных мероприятиях она с пристрастием выспрашивала у официантов, нет ли в составе блюда арахиса или других орехов. И ещё постоянно читала этикетки продуктов. Мы долгое время думали, что это один из способов привлечь внимание к своей необыкновенной персоне. Пока однажды в ресторане она не начала опухать прямо у нас на глазах.
— О!
— За пару минут превратилась из секс-бомбы в монстра с негритянскими губами и крошечными глазками.
— Многие, наверное, позлорадствовали.
— Что ты! Не думаю. Всё это выглядело настолько устрашающе, что Беате можно было только посочувствовать. Но «скорая» приехала довольно быстро, бедняжке тут же засадили парочку уколов, и она вновь смогла нормально дышать.
— Насколько я знаю, аллергия на арахис отличается самыми сильными проявлениями и последствиями. Даже микроскопическое количество ореха может вызвать бурную реакцию, вплоть до анафилактического шока, что и случилось с Беатой. В особо тяжёлых случаях аллергическая реакция возникает даже на взвешенные в воздухе частицы. Но, вообще-то, аллергией на арахис славятся американцы, это их конёк.
— Мы не можем на сто процентов утверждать, что Беата умерла из-за того, что в её организм загадочным образом попал аллерген.
— Лера, я тебя умоляю! И это говорит человек, закончивший мединститут? Ты хочешь сказать, что смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы? Ты же видела, во что превратилась бедная девушка. Тут и гадать не приходится, налицо клиническая картина.
— Но она бы не стала есть орехи! Беата была очень осторожна. Как же так получилось? Хочешь сказать, кто-то специально подсыпал ей в картофельное пюре молотый арахис? Но каким образом?
— Я думаю, молотый арахис был не в пюре, а в дозаторе с японскими витаминами. Поэтому Беата ничего и не заметила. Кто-то снял крышку с клапаном, подсыпал в контейнер ничтожное количество арахисовой пыльцы, встряхнул. И когда Беата отправила в кофе две таблетки подсластителя, в чашку попало несколько ничтожных крупинок ореха. Ей этого хватило. Я успела заглянуть в чашку, на дне был осадок. А когда я сама растворила в кофе две твоих таблетки, на дне ничего не осталось. Абсолютно!
Лера смотрела на меня остановившимся взглядом. На её лице читался священный ужас.
— Ты так считаешь… Надо же…
Пару мгновений подруга размышляла, потом пришла в себя, встряхнула головой и заговорила свойственным ей язвительным тоном:
— Безусловно, ты права. Вот уж не думала, что ты настолько наблюдательна!
— Бери выше: я — сама проницательность.
— И как обычно от скромности не умираешь!
— Смерть от избытка скромности мне грозит ещё в меньшей мере, чем смерть от арахиса.
Валерия задумалась на пару минут, ушла глубоко в себя. А я смотрела на неё и думала: стресс, волнение — и вот она уже превратилась из стильной дамы в обычную сорокалетнюю тётку. Неужели и я сейчас выгляжу такой же замученной и усталой?
А, ерунда! Плевать.
Зато мы живые.
А Беата — с её нежнейшей восхитительной кожей, бесконечными ресницами и роскошными золотыми волосами — лежит под одеялами и скоро превратится в желе.
20. Токио. Храм Сэнгакудзи
— Простить. Всё забыть. Снова любить, — сказала Юмико.
Вот уже который день я грузила девушку своими проблемами, и сейчас, дослушав до конца, она подвела черту под моим рассказом. Что же мне теперь делать, по её мнению?
Простить.
И снова любить.
Так почему же следующим пунктом нашей прогулки по Токио стал храм Сэнгакудзи, где похоронены сорок семь самураев, отомстивших за смерть своего господина? Ведь в стенах этого буддийского храма витает тема мести, а не прощения!
Сорок семь самураев простить не смогли. Идея справедливого возмездия захватила их полностью. Долгие месяцы эти мужчины готовились совершить акт мести. Они тщательно всё спланировали и просчитали, они маскировались и хитрили, чтобы реализовать задуманное. Они расквитались с обидчиком, хотя это и стоило им жизни.
Теперь они похоронены здесь — вот сорок семь каменных могил…
В храме — множество туристов, в театре кабуки идёт пьеса по мотивам этой трагической истории, Голливуд снял боевик с многомиллионным бюджетом…
А я должна простить?
Здесь, у каменных могильных плит, я вспомнила, как с содроганием взяла из рук Геннадия Ивановича лист бумаги — его отчёт о проделанной работе.
Лицо сыщика оставалось непроницаемым. Если он испытывал ко мне презрение и жалость, то отлично это скрывал. Напротив, даже казалось, что он искренне сочувствует клиентке.
Мои руки тряслись, сердце прыгало в груди. Меня так не колотило даже в тот момент, когда я прошляпила многомиллионный тендер на поставку медицинских инструментов для учреждений области.
Итак, что же удалось выяснить Геннадию Ивановичу? В феврале и марте Константинов дважды встретился с мерзкой вертихвосткой. Плюс тот раз в январе, когда мне позвонила незнакомая доброжелательница… Итого — три задокументированных свидания.
Всего три.
Не так уж и много.
Но я и за одно готова убить!
— Так они любовники? — Мой голос звучал жалобно.
Геннадий Иванович склонил голову набок, словно хотел получше меня рассмотреть.
Совсем дура?
Или прикидываюсь?
Если мужик приезжает на квартиру к такой шикарной девице, то, несомненно, у него одна цель — помочь девушке пересадить кактус.