– Мне у вас очень понравилось! – говорила она, натягивая шорты за 18 долларов прямо на купальник (2200 долларов, последний сезон, Париж). – Сейчас я спешу, но еще обязательно зайду почистить лицо!
Девушка, так напуганная странным сочетанием простенькой одежды и ухоженной внешности, а главное – замашками клиентки, что чуть ли не спряталась от нее за стойку, теперь только судорожно кивала, отсчитывая сдачу.
Когда Вики появилась, Ник лежал в шезлонге, мечтательно подперев щеку, и, рассматривая подходившую девушку, любовался, как солнце переливается в ее белокурых волосах. Когда Вики подошла, он молча предложил ей сесть, указав на соседний шезлонг. Их разделял маленький столик под соломенным навесом. На нем стояло ведерко со льдом, из которого выглядывала бутылка шампанского, еще одна – с красным вином – вальяжно полулежала, подобно Нику, на плетеной наклонной подставке. Столик был сервирован скромно: четырьмя фужерами и разными фруктами. Бананов среди них, слава богу, не было. Впрочем, это неудивительно: здесь их едят в основном животные, а люди предпочитают кое-что повкуснее.
Из бара, расположенного на веранде соседнего отеля, на них во все глаза смотрел официант. Лицо его выражало ужас.
– Он считает нас законченными алкоголиками, – пояснил Ник.
– Похоже.
– Он не верит, что мы все выпьем.
– А мы выпьем? – Вики тоже с недоверием косилась на вино. – Кстати, зачем шампанское?
– В такую жару?
– Да, в такую жару.
– Во-первых, оно холодное, что приятно. А во-вторых, нужно отметить, – Ник глянул на часы, – ровно две недели нашего знакомства.
– Две недели назад мы не были знакомы.
– Но я-то уже за тобой следил! Ты, конечно, этого…
– Ха! Да это все заметили!
– Кто?
– Ну… все. Я, метрдотель.
– Это тот, который и сам с тебя глаз не сводит?
– Да. Он меня давно предупреждал, что некий мужчина из соседнего номера за мной следит.
– Вот ревнивец! Просто он к тебе питал слабость.
– И до сих пор питает.
– Не знаю, не знаю… – Ник критически обвел ее взглядом.
– А потом, мне Диана говорила, что ты – маньяк. И знаешь, я ей верю!
– В таком случае ты должна требовать адвоката!
Она расхохоталась.
– Нет, ну сама подумай: если ты веришь Диане, значит, вам обоим необходим адвокат.
– Звучит как «психиатр».
– Не только звучит, – Ник увернулся от салфетницы, – но и подразумевается! А!.. Не надо! Я требую адвоката!
Вики отшлепала его шелковым шарфом, который носила вместо майки, а иногда и вместо юбки, упала, перевернула свой шезлонг, вместе они бросились его поднимать. Она не поняла, как это произошло, но через секунду Ник уже обнимал ее.
– Это что такое? – насупленно спросила она.
– Где?
– Я говорю, что ты делаешь?
– А! Я что делаю? Я тебя обнимаю. Странный я маньяк, правда?
– Странный… – Она чуть отвернула голову, чтобы губы Ника не были так волнующе близко к ее лицу.
– Я тебе уже успел сделать предложение, но еще ни разу не поцеловал по-настоящему…
– И что, ты собрался прямо сейчас…
Но прежде, чем она успела договорить, он развернул ее, наклонив назад, словно в повороте танго, и прижался к ее губам властным поцелуем. Даже несколько грубым для первого раза. Но зато настоящим, не то что раньше.
Ну наконец-то! – промелькнуло у нее в голове, но руками она для порядка попыталась его оттолкнуть. Хотя, если бы это ей удалось, Вики вряд ли устояла бы на слабеющих ногах. Ник целовал ее, по спине бегали приятные мурашки, и постепенно она перестала мычать, отталкивать его и вырываться, а просто обмякла, запрокинув голову. Целовался Ник отменно. Однако и она была – не промах! Все ее поклонники это утверждали.
– Ну вот, – сказал он, как ни в чем не бывало отстраняясь от нее. – Теперь мы познакомились по-настоящему.
– Ты со всеми так знакомишься? – пробормотала она непослушными губами и отвернулась на всякий случай.
– Почти. Исключение составляют партнеры по бизнесу.
– А партнерши? – Ей нужно было срочно отвлечь его внимание от себя. Лишь бы он не заметил, как блестят ее глаза, раскраснелось лицо. Лишь бы он не пустил в ход очередную острую шуточку!
Но, кажется, было поздно: Ник с интересом изучал ее физиономию, повернув к себе двумя пальцами за подбородок:
– Вики! Ты что, смущена?
– Очень. Меня смущает твоя фамильярность в отношении с деловыми партнершами.
– Вики! – Он даже не слушал ее, внимательно глядя в глаза. – Тебе так понравился мой поцелуй?!
– Ну, это был не самый лучший поцелуй в моей жизни. Так, средненько сделано. Прямо скажем, не высший сорт, – соврала она.
– Ну правильно. Я же совсем не старался. А когда стараюсь, то это выглядит совсем иначе. Смотри… – И он снова потянулся было к ней. – Впрочем, нет. Хватит с тебя.
– Что?!
– Хватит, говорю. Если будешь себя хорошо вести, повторим попозже.
– Что-о?!
– Давай лучше выпьем немного. Ты вся красная, дышишь тяжело. Тебе нужно успокоиться.
– Это я из-за…
– Понятно, сегодня жарко! – сказал он наигранным голосом, усаживаясь в свой шезлонг и открывая шампанское. – Итак! Я предлагаю два тоста, моя прекрасная Виктория. Первый – за наше знакомство, которое для тебя все-таки осталось сначала незамеченным.
– Но…
– Повторяю: осталось незамеченным. А второй – за настоящее знакомство, которое состоялось только что. Согласна, дорогая?
Она вздохнула: все равно его трудно переспорить.
– Валяй, дорогой.
Они отпили по глотку.
– Фу, Виктория, это грубо. Что такое «валяй»?
– Я тебе что – собачка, чтобы говорить мне «фу»?
– Извини, просто я думал, тебе так будет понятней.
– Мы можем поссориться, Ник. Если ты считаешь меня непонятливой…
– Да, Вики, – он поставил пустой фужер на стол, с удовольствием причмокнув, – чувствуется, что на этот счет у тебя «пунктик», как говорят психологи.
– А вот сейчас мы точно поссоримся! – Она встала и пошла к воде.
Он неслышно подкрался сзади и, толкнув ее в воду, среди брызг и визга заявил:
– Ну все, все. Мы закрываем эту тему и сидим до вечера в воде.
– Я согласна.
– А вечером откроем снова. Мы устроим сегодня вечер откровений. Ведь он у нас последний, дорогая Виктория? Значит, надо провести его незабываемо.
– Что-то я не понимаю…
– А по-моему, все ты понимаешь! – Он лукаво смотрел на нее.
– То есть?
– Ты сама сказала, что я странный маньяк. Меня не интересуют женские тела… – Он чуть оттянул бретельку ее купальника и заглянул внутрь. – Меня интересуют души. Вот мы их друг другу и откроем.
– Ого!
– Примерно такого ответа я и ждал. Ну что, пойдем купаться?
И они пошли купаться. Температура воды немногим отличалась от температуры воздуха, поэтому, чтобы совсем не свариться, периодически требовалось окунаться в прохладный бассейн, где вода охлаждалась терморегуляторами. Там, у бассейна, под густым тентом из соломы они с удовольствием провели несколько часов, практически молча, общаясь только жестами, и было в этом что-то трогательное и сближающее, словно они были знакомы много лет. Съев несколько порций мороженого и выпив несколько бокалов вина, они вышли прогуляться под вечерним солнцем, которое теперь не жгло, а приятно ласкало кожу.
Последний вечер…
– А ведь я хотела убежать, не глядя куда… – задумчиво произнесла она, отвечая своим мыслям. – Все могло быть по-другому.
– Ты хочешь сказать, что не встретила бы меня?
– Нет, я про катер. Что все-таки это значило? Я так и не могу найти ответа. Зачем? Что изменило в нашей жизни это крушение?
– Вики, оставь эту тему для вечера. Ведь мы будем откровенничать. И, по-моему, ты придаешь слишком большое значение этому катеру. Забудь ты его!
– Не могу.
Они бродили по маленьким улочкам курортного городка, взявшись за руки, словно пара влюбленных. А Вики все думала о вечере: неужели Ник действительно ограничится только откровениями? Впрочем, вечер уже наступал, красное солнце садилось в воду и начиналось красивейшее в здешних краях время суток.
– Пойдем смотреть на закат?
– Тебе так нравится на него смотреть?
– Очень… – Она запрокинула голову, положив ее почти горизонтально на плечи.
Небо стало малиново-красным и таким бездонно-чистым! Ни одного облака, ни одного перышка, только разлитая в пространстве акварель да невнятные силуэты по краям картины. И если долго-долго смотреть в него, в это фантастически прекрасное небо, то можно утонуть или потерять сознание… Вики пошатнулась.
– Ну что с тобой? Давай сядем.
– Нет. На это надо смотреть лежа. Давай я тебя научу.
Они повалились на мягкую ласковую траву, раскинув руки.
– Давай вот так, – сказала она, устраиваясь с ним голова к голове, словно стрелки компаса. При этом ногами каждый «указывал» в разные стороны.
– Занятно… – Ник все время поднимал глаза вверх и смотрел на нее через лоб.
– Это я в детстве так любила лежать. У нас перед домом была большая лужайка. Мы с моим другом, он был сыном нашей горничной…
Ник вдруг поднял руки, протянул их к ее лицу и положил ладони ей на щеки:
– Вики! Ведь мы с тобой совершенно чужие люди. А я так уже привык…
– Да. А еще я любила так лежать под деревом, упершись головой в основание ствола, и смотреть снизу на ветки…
– …И мы можем разбежаться навсегда, улетев отсюда, а можем никогда уже не расставаться и стать настоящими друзьями…
– Да. Ты знаешь, у меня всегда было такое ощущение, что это дерево – гигант, огромное чудище, а я – маленькая букашка на его коре. Представляешь?
– Вики! – Ник перевернулся на живот и лег к ней лицом. Теперь она видела его в перевернутом изображении:
– Слушай, а ты симпатичный.
– В такой проекции я нравлюсь тебе больше?
– Нет, – смутилась она, – просто ты действительно симпатичный. Я сразу это заметила. Наверное, ты нравишься всем женщинам: бронзовый загар, белоснежная улыбка, зеленые глаза… Просто живой Аполлон.