— Изумительные часы, — похвалила я.
На запястье Мередит Холл красовался дорогущий «Ролекс» с бриллиантами. Мне оставалось лишь облизываться, глядя на такую роскошь.
— Спасибо, — поблагодарила она.
Цокот каблуков по полу отвлек мое внимание от супружеской пары Холлов. В их сторону направлялась некая юная особа.
Дочь, решила я. У девушки были светло-карие глаза Кента Холла и миниатюрное телосложение Мередит.
— Зоя, ты не забыла запереть машину? — спросила Мередит требовательным материнским тоном.
— Нет, конечно.
Никаких «угу», а вполне вежливый ответ. Наверно, их так учат в школе. На Зое была накрахмаленная белая блузка и голубой джемпер со школьной эмблемой на нагрудном карманчике. «Френдс экедеми. Палм-Бич». Год учебы в этом престижном учебном заведении стоит больше, чем четыре моих в колледже вместе взятые.
Доктор Холл поднял с пола выскользнувший из моих рук блокнот и со снисходительной улыбкой протянул его мне.
— Вот, пожалуйста, мисс?..
На короткий миг наши взгляды встретились.
— Таннер. Финли Таннер. Спасибо.
— Мистер Дейн готов принять вас, — сказала брюнетка за стойкой и указала в сторону лифта. — Его кабинет находится на…
— Мы знаем, где это, — перебил ее доктор Холл. — Благодарю вас.
Положив одну руку на спину жены, вторую на спину дочери, он повел их через фойе к лифту.
Я подождала, когда за ними закроются двери лифта, и лишь после этого подняла с пола портфель.
— Я вернусь сразу, как только освобожусь, — сказала я девушке, подменявшей Маргарет.
В суд я решила отправиться по двум причинам. Во-первых, это избавит меня от необходимости возвращаться за машиной после того, как я зарегистрирую документы. Во-вторых, мною овладело параноидальное предчувствие, что Маргарет наверняка заставит меня отчитаться о проделанной работе.
Моя паранойя была отнюдь не безосновательной.
— Она фиксирует мои звонки! Ну и фиксируй! — презрительно проворчала я, садясь за руль, и, вытащив телефон, позвонила по нескольким номерам.
Я оставила сообщения для Оливии, Джейн, Бекки и Стейси Эванс с просьбой позвонить мне на мобильный. Номер Лайама отыскался лишь после того, как я припарковала машину. Я ввела его в память сотового, нажала кнопку «отправить» и выждала, когда ответит голосовая почта.
— Макгеррити.
Стоило мне услышать его голос, как у меня участился пульс. А еще мне стало немного стыдно за себя. «У меня есть любовник. У меня есть любовник. А он трахается со своей бывшей женой». Ну вот, равновесие восстановлено.
— Макгеррити слушает, — раздраженно повторил он.
— Это Финли Таннер.
— Слушаю.
Лайам, по всей видимости, не заканчивал «Френдс экедеми».
— Во-первых, я попрошу отныне звонить мне только на сотовый. Договорились?
— Почему бы нет? У вас какой номер?
Я назвала свой номер и продолжила:
— Я получила от миссис Келлер разрешение на запрос анализов крови ее покойного мужа. Через два часа надеюсь получить такое же разрешение от миссис Васкес. Мы с вами сможем встретиться?
— Для чего?
Настала моя очередь разозлиться.
— Чтобы вы нашли независимую лабораторию. Необходимо выяснить, не было ли на момент смерти в крови присяжных наркотиков, яда или чего-то подобного. Или вы уже забыли, что я вам говорила?
— Мне кажется, вы напрасно тратите свое время.
Интересно, что еще он скажет?
— Давайте работать вместе.
Я услышала, как он вздохнул.
— Над чем? Предварительный осмотр автомобиля показал, что с ним все чисто. Маркус Эванс действительно погиб в результате несчастного случая. Конец истории. Скажите вдове, что можно поставить точку в этом деле и спокойно жить дальше.
— Поздно, — ответила я. — Стейси Эванс уже известно о гибели еще двоих присяжных. Я ей сама рассказала об этом.
— Боже, как это неумно.
Черт, он еще будет читать мораль. Я так разозлилась, что едва не послала его подальше, но в последний момент сдержалась, понимая, что без Лайама мне никак не обойтись.
— Видите ли, с такими делами я столкнулась впервые, и здесь нужна ваша помощь. Я постараюсь раздобыть все необходимые разрешения. А вы найдете тех, кто делал анализы. Это называется духом сотрудничества. Будем работать в паре, как Старски и Хатч, Кэгни и Лейси…
— Бивис и Батхед, — язвительно добавил Лайам. — Я — Бивис, на тот случай, если вы сомневаетесь, кем быть в этой паре.
— Я не обязана вас упрашивать. Не забывайте, вы получаете деньги за свою работу.
— Ладно, уговорили. У меня…
«Только не говори этого!»
— Сегодня вечером есть одно дело. Собирайте все необходимые бумажки, и я заскочу к вам по пути домой.
— Прекрасно. Мой адрес…
— Я вас сам найду.
Телефон замолчал. Ну и фиг с ним, пусть катится к чертовой бабушке. В конце концов, у меня еще будет возможность сказать этому засранцу все, что я о нем думаю. Но тут мои мысли переключились на анализ собственных недостатков. Чем больше Лайам насмехался надо мной, подначивал меня, критиковал, тем сильнее овладевало мною любопытство. Боже, в кого я превращаюсь?
С силой захлопнув ни в чем не повинный мобильник — он-то здесь при чем? — я схватила бумаги, успевшую нагреться колу и направилась на поиски здания суда.
Послеполуденное солнце палило вовсю, и стеклянный навес над уличным переходом, соединяющим здание и автостоянку, превратился в подобие теплицы. К счастью, я додумалась надеть простенькое хлопковое платье без рукавов моей любимой бирюзовой расцветки, так что мне было вполне уютно в этом парниковом пространстве.
У меня состоялась удачная получасовая беседа со служащим из отдела по делам завещаний, так что с наследством семейства Д'Ориа я, похоже, разобралась. Осталось лишь отослать чеки наследникам и ждать выражений благодарности. Кстати, в этом и состоит одно из немногих достоинств моей работы. Люди обожают, когда им в карман ни с того ни с сего сваливаются деньги. В таких случаях даже самые отъявленные жмоты не скупятся на щедрые гонорары. Помнится, как-то раз один клиент расщедрился до того, что полностью оплатил мне неделю отдыха в отеле «Атлантик» на Пэрадайз-Айленде. Большую часть этих дней я объедалась фруктовыми десертами и шоколадом.
Следующий пункт моего маршрута — Сорок пятая улица, где я получила необходимые для анализов документы. Блистательный, в духе ЦРУ, ход с моей стороны — я позвонила Маргарет. Переговорное устройство наверняка зафиксирует, откуда был сделан звонок. Заверенные копии свидетельств о смерти Васкеса и Келлера еще не были готовы, и я спросила у Маргарет, не нужны ли кому-нибудь у нас в офисе подобные документы, чтобы заодно получить и их. Как я и предполагала, ответ последовал отрицательный, зато как приятно сознавать, что мне удалось подстраховаться.
— У меня имеется сообщение для вас, — добавила Маргарет, когда я уже собралась отключиться от линии.
— Какое?
— Вам звонил Сэм Картер и просил срочно перезвонить ему, — ответила Маргарет, и я услышала, как она барабанит ногтями по клавиатуре. — Я не стала вводить его имя в нашу клиентскую базу.
«Можешь ехидничать сколько угодно».
— Он из совета ассоциации квартиросъемщиков в нашем доме, — объяснила я. До известной степени это соответствует истине, но Сэм не такой человек, он не станет втягивать меня в деятельность каких-то ассоциаций, потому что знает: мне глубоко плевать, если кто-то нарушает правила парковки или вываливает мусор мимо мусорных баков. — Что-то еще?
— Да, мистер Дейн хотел бы знать, когда вы вернетесь в офис.
— Примерно через час. — «Я надеюсь». — Мне еще надо заехать в одно место и где-нибудь перекусить. Сейчас почти два часа, а у меня маковой росинки еще во рту не было.
«Пусть тебе будет стыдно, ты, старая ведьма, питающаяся бутербродами из остатков вчерашнего мясного рулета».
— Я так ему и передам.
— Спасибо.
Через несколько минут я снова сидела в машине и, пока вставляла ключ в зажигание, пробежала глазами свидетельства о смерти. Первое, на что я обратила внимание: тело Грэма Келлера было доставлено в больницу имени Дж. Ф. Кеннеди, что в самом конце Конгресс-стрит. По счастливой случайности, это как раз на пути к дому Роситы Васкес. Значит, заодно можно раздобыть копию медицинской документации Келлера и оставить заявку на проведение анализа крови и образцов тканей, тем более что в моем бумажнике лежали подписанные прошения.
Я знакома с людьми, которые занимаются такими документами, поэтому нужные копии были у меня в руках уже минут через десять. Правда, чтобы получить разрешение на лабораторные анализы, времени уйдет больше, однако мне пообещали выполнить заявку уже в понедельник.
А теперь остается самое сложное, думала я, пробираясь к дому Роситы Васкес. Отыскав нужный номер, я остановила машину на тротуаре перед строением в испанском стиле. Судя по всему, все три месяца, прошедшие с момента гибели Хосе Васкеса, за лужайкой никто не ухаживал.
На подъездной дорожке одиноко стоял «вольво» старой модели. Возле машины высилась груда велосипедов, скейтбордов и всевозможных игрушек. В самом центре газона, посреди мощенного белым камнем пятачка — бетонная статуя Девы Марии.
Я направилась к входной двери, из соседнего дома до моего слуха доносились детские голоса и приглушенные звуки сальсы.
Миссис Васкес с настороженной, но вполне дружелюбной улыбкой ожидала меня, держа дверь приоткрытой. На ней были шорты и футболка прошлогоднего фестиваля «Сан Фест». Длинные иссиня-черные волосы распущены и волной ниспадают на плечи. Глаза у Роситы черные. На лице, как и у Марты Келлер, застыло горе. Смуглая кожа, оттенка не то карамели, не то кофе с молоком.
В интерьере дома преобладали яркие цвета, на стенах фотографии в рамках. Мое внимание привлекла одна из них.
— Это вы? — спросила я, желая расположить к себе хозяйку дома.
— Это моя квинсеанера, — объяснила миссис Васкес. Говорила она с сильным акцентом. — Мой пятнадцатый день рождения.