Если бы оказалось, что Томкин не знает ничего о Марии, я бы срочно сообщила, что моей коллеге Маше было поручено следить за сомнительным Песовым, который все сидит и сидит на своей даче, не проявляя характерного для подозрительных типов поведения. В общем, нашла бы что сказать ради нового витка разговора. Но этого не понадобилось. Первая же моя ловушка сработала. Томкин, словно бальзам на раны, полил информацию на мою изглоданную загадками и нестыковками душу.
— Ничего непонятного. Леночку вы не слушайте. В нее наш Песов влюблен. Поэтому настрадалась она, бедная, сами понимаете как. А с Машкой все просто. Они коллеги. Познакомились на «актерском мастерстве». Ставили пьесу, играли эдаких аристократов. Песов играл кузена Марии. А Мария — юную прекрасную деву, к которой этот кузен клеился. А сейчас вот Машка с Песовым вместе проекты снимают. Вернее, я думал, что снимают. А теперь понимаю, что просто темные делишки проворачивают. Я детективу Лихогону все честно описал. Что похитил по поручению Песова и Марии ни в чем не повинного человека и с помощью еще одного актера — я его не знаю, здоровый такой, молчаливый и не пьет — мы из похищенного хотели вытянуть информацию о каком-то завещании. А господин Лихогон мне не верит. И про Песова тоже не верит. «Не поступало, — говорит, — никакой информации об исчезновении детектива Собаневского». Ну как же не поступало, если я сам в этом похищении участвовал? Кто ж это мог догадаться, что Песов просто съемки эпизода проводит и реальность вся эта нужна лишь для правдоподобной игры главного героя? Сделали из меня полного идиота!
— Уточните еще раз подробности, — строго попросила я.
Томкин набрал в легкие несколько больше воздуха, чем те в состоянии были вместить, и закашлялся. Потом насупился и уверенно продолжил. Чувствовалось, что кляузничество было для парня достаточно трудным занятием.
— Ну, значит, сначала мы детектива похитили. Потом в гараж привезли. Первый эпизод, тот что с Машкой, отсняли нормально. В гараже тоже все хорошо прошло. Я думал, что главному герою — похищенному нашему — и впрямь легче в образ вживаться, когда обстановка такая натуральная. Причем я даже не удивился, что Ленька требует импровизировать. Мол, основные действия и диалоги заранее прописаны, но в разговорах с похищенным нужно еще и импровизировать. Так, мол, естественнее будет все выглядеть. И как же я сразу не догадался?!
Томкин сокрушенно раскачивал своей большой головой и корчил страдальческие физиономии.
— Потом оказалось, что наркоз, которым мы этого похищенца нашего травили, настоящий, — продолжал он. — Я тогда сразу о побеге подумал. Но не зря Ленька мне в напарники этого Кинг-Конга выделил, я перечить ему не решился. Кинг-Конг глянул только — и сразу всякие желания не соответствовать плану съемок у меня пропали. Ничего себе напарничек! Сам громадный, морда бандитская, в глазах — ярость. В общем, привезли мы похищенца в гараж. В мой гараж, между прочим. Точнее, он брата моего отчима. Сам дядька уехал давно уже, а нам с предками ключи от гаража оставил. В общем, Ленька у меня выпросил этот гараж под съемочную площадку. А я, дурак, согласился. Отыграли текст: и согласно сценарию, и поимпровизировали немного. Моя сцена закончилась, я и ушел от греха подальше. С Песовым даже не простился, потому что тот сразу предупредил, что до конца съемок сидеть не будет, а уедет куда-то. Я поскорее и ушел. Ключи, думаю, потом заберу, — окончив рассказ, Томкин как-то сник.
— Но отчего же вы волнуетесь? — недопоняла я. — Съемки завершены. Все в порядке.
— Ах, вы вели себя как герой! — попыталась повлиять на разговорчивость собеседника Настасья.
— Поверьте, я теперь ночами спать не могу, — невпопад заявил Томкин. — Я же видел — ни сном ни духом этот наш похищенец не ведал, что мы кино снимаем. Он уверен был, что его по-настоящему похитили. Не предупредил его Ленька! От этого Песова всего можно ожидать. Ради успеха своих работ он весь город может похитить. А теперь представьте, в какой я ситуации? Похищенец — ваш детектив. На кого он злобу затаил? Конечно, на меня. Ведь меня-то он в лицо видел, а Песова, подозреваю, что нет.
Я старалась выглядеть не слишком довольной. Хоть что-то, хоть крупица, хоть крупица крупицы становилось понятным. «Интересно, а «гора» и Лихогон, выслеживая Марию, в курсе, что играют роли для кино?» — тут же навалились новые вопросы.
— А где находится гараж? — я решила окончательно убедиться в правильности своих подозрений. — И что конкретно говорил ваш похищенный?
Убедилась. Гараж был описан тот самый. Диалог с Жориком был передан верно. У меня снова вспухли мозги.
Итак, похищавший Георгия задохлик и стоящий передо мной Эдик Томкин — одно лицо. Причем похищение было подстроено специально для съемок какого-то там этюда. Но ведь в этот самый момент Песов совершал налет на мой офис! Его видела моя соседка как минимум. Может, Песов подкупил соседку? Но зачем? Стоп! Начинала я расспросы с Марии. Надо действовать по порядку.
— Одну секундочку, — по-деловому заговорила я. — Вы утверждали, что сначала снимались в каком-то этюде вместе с Марией.
— Ну да. Только это ни при чем. Там все чисто. Это за день до съемок эпизода с похищением было. Мы с Ленькой — якобы злодеи, Мария — жертва. Больше действующих лиц не было. Ленька разбитую «Таврию» для съемок автокатастрофы приволок. Ее у нас в академии во всех псевдо-ДТП снимают. Он вообще вечно находит кучу аппаратуры и реквизита и сам возит в ящиках на тележке. Потому что кино авторское — технику, может, кто-то еще и даст, а деньги на перевозку — ни за что. Все это странно, но в некотором смысле заслуживает уважения. Песов сам все находит, сам все собирает. Скажите — молоток?
— Молоток, — автоматически кивнула я, не сразу сообразив, что под произнесенным словом подразумевалось не орудие труда, а синоним слова «молодец».
— И я думал, молоток! А он потом вот так со мной во втором этюде обошелся. Ведь в суд же ваш Собаневский на меня подаст, а не на него. Что мне делать-то теперь?
Я задавалась тем же вопросом. Количество свалившихся на меня фактов было достаточным, чтобы понять бессмысленность всех предыдущих действий, но слишком мизерным, чтобы определиться с будущими. Я ничего не понимала.
— На сегодня хватит, — выдавила я из себя. — Не волнуйтесь, у вас все будет в порядке. Детектив Собаневский был в курсе, что участвует в постановочной съемке. На все происходящее он предварительно давал свое письменное согласие. И на вас он совсем не обижается. Удивились мы только, когда вы стали по детективным агентствам с жалобами ходить. Не ходите больше. Хотя за проявленную бдительность — хвалю. Это вы молоток на самом деле. Понимаете?
— Ого! — обалдело воскликнул Эдик. — Выходит, ваш Собаневский — большой талант. Передайте, что я восхищен его актерской работой! Ему в кино сниматься надо!
— Упаси боже! — искренне воскликнула я. — Он и со своими прямыми обязанностями не слишком справляется, — и тут же спохватилась: — Простите, должна бежать. Еще раз повторяю, не волнуйтесь. Суд вам не грозит.
Томкин-задохлик растерянно заморгал, все еще не веря в свое счастье. Воспользовавшись паузой, не собираясь ждать дальнейших расспросов, я схватила за руку сестрицу и умчалась прочь.
— Что все это значит?! — Настасья понимала, что сейчас я оставлю ее в полной неизвестности, и со всей силы впилась синими ногтями в мою руку. — Я же тебе помогла, расскажи хоть в чем?
— Пока сама не знаю. Как только все прояснится, сразу позвоню с разъяснениями, — вздохнула я и тут же перевела разговор на другую тему: — Ты действительно очень помогла. Ты — гвоздь и молоток в одном лице. Гвоздь — в смысле гвоздь программы. И как ты догадалась этими своими автографами его задобрить?
— Ой, — сестрица легко поддалась на собственный же прием, то есть на лесть, и расцвела от похвалы, забыв о расспросах. — Я просто вспомнила, откуда про Эдика Томкина слышала. Он из актеров — самый амбициозный и непризнанный. Вот я и решила его немного расположить к нам.
— Умничка, — я хотела, как в детстве, погладить сестрицу по голове, но побоялась испачкать руки о разноцветную пенку. — А теперь иди в свою кофейню и общайся сколько влезет. А я побегу по делам.
— Что?! — Настасья глубоко оскорбилась. — Я что, бездельница и неудачница, что ли? В жизни больше туда не пойду! Ты ж видела, как там все бестолково. Буду лучше на курсы ходить и к поступлению готовиться. Это ведь правильно?
Усаживая Настасью в автобус, я чувствовала, как меня распирает настоящая сестринская гордость.
Итак, все происходящее было подстроено лжекузеном, дабы снять кино с правдоподобными реакциями актеров. Даже машину побитую специально для этого дела раздобыл. Но почему ему нужен был именно Жорик? И еще, выходит, Мария была в курсе съемок? Она врала нам про то, что Леонид пытался ее убить? Георгий случайно увидел заранее подстроенную и убедительно сыгранную сцену с автокатастрофой и поверил в грозящую Марии опасность. А потом Маше попросту неудобно было признаться, что на самом деле никакой катастрофы не было… Стоп, но ведь раны на девушке были натуральные. Вряд ли специально для съемок девушка стала бы разбивать себе лицо. А с чего вообще я взяла, что Томкин говорил правду? Вдруг он подослан Лихогоном, чтобы запутать меня? Причастность к делу Лихогона однозначно доказывается участием в похищении, ой, то есть в съемках «горы».
Завещание! Вот суть всего. С него все началось, вокруг него вертится, на нем и замкнется. Если завещание выдуманное — значит, мы живем в фильме. Если настоящее — значит, или Томкин врет, или его просто использовали, или… Или уж не знаю что. Может, Мария страдает психическим заболеванием? Тоже объяснение.
Признаться, у меня было два варианта дальнейших действий. И я даже попыталась поступить по-человечески.
— Алло, как ты? — мило поинтересовалась я у мужа, набрав его номер и собираясь все честно рассказать.