— Ты подслушивал меня? — я была не столько возмущена, сколько восхищена столь повышенным вниманием Георгия к моей собственной персоне.
— Ну а что еще мне оставалось делать? У тебя прямо на лице было написано, что ты собираешься влезть в какие-то неприятности, а времени и сил на то, чтобы контролировать тебя лично, у меня не было. Тогда, после собаки, на меня одновременно обрушилось столько всего.
Жорик сделал жалостливое лицо, но я резко отвернулась, не давая ему возможности себя разжалобить.
— А у меня как раз с собой было это чудо-приобретение — диктофон-авторучка, — виноватым тоном продолжал муж. — Хотел сначала тебе про него рассказать, но ты же ничего не хотела слушать, помнишь? В общем, я решил его испробовать на тебе. Ведь все равно нужно было на ком-то проэкспериментировать.
— И как работает? — деловито поинтересовался Лихогон.
— Замечательно, — безжалостно ответил Георгий. — Твою, Катюша, болтовню с сестрицей я прослушал еще утром и тогда же, заехав в очередной раз на дачу, имел неосторожность сказать, что ты едешь в академию. Чуть позже я прослушал твое общение с Томкиным. Некоторые подробности я, кстати, уже знал к тому моменту от Ани Аленкиной. Найти ее было несложно — имя-фамилия-возраст, творческий вуз или творческая профессия… Барышня мне во многом помогла, но ты раскопала намного больше! Представь, когда я уже почти вышел на хозяев гаража, как вдруг Томкин сам тебе признается, что у него есть гаражные ключи…
— Погоди! — удивилась я. — Но ведь если ты все знал и слушал, то ты не должен был похищать завещание. Зачем?
— Слушал я вовсе не все. Как только услышал из твоего разговора с Лизаветой, что господин Лихогон уехал на картошку, так сразу всю прослушку бросил и стал готовиться к операции проникновения в офис. То есть частично я уже был готов, но не определил еще, когда лучше начинать. А тут — стопроцентная уверенность, что в офисе, кроме песика, никого нет. Если хотите, я вот прямо сейчас залью последние записанные разговоры к себе в телефон и все прослушаю.
Жорик понажимал какие-то кнопки на телефоне и нахмурился: «Что-то оно глючит».
— Ага! Я правильно сделал, что не стал покупать тестовую версию! Дайте-ка мне ее посмотреть, кстати, — просиял Лихогон. — А как передатчик вы его использовать пробовали?
— Обижаешь, приятель! Конечно пробовал, — заверил Георгий. — То есть помехи всякие идут, конечно. Но в основном все слышно.
— На ком это ты его в качестве передатчика успел испробовать?! — насупилась я.
— Все на том же, — признался Георгий. — Я, как ты знаешь, удивительно постоянен.
— Отлично! — воскликнул Лихогон после тщательного осмотра авторучки. — Я куплю эту ручку! Вы ведь знаете, наверное, — тут Лихогон подмигнул нам с Лизой с видом победителя, — Меля запросто сделает для меня второй экземпляр.
— Но на это уйдет время, — не удержался Жорик. — Много времени!
— Зато мой прибор будет более совершенен. Вы ведь выскажете свое мнение о недостатках, чтобы Меля мог устранить их в следующих моделях?
— Да перестанете вы отвлекаться от главной темы или нет? — вспылила я, но вовремя вспомнила об обещании не закатывать скандалы, а попросту сама переменила тему. — Георгий, а зачем ты сегодня заезжал на дачу? Вроде же вчера уехал, чтоб сегодня весь день мотаться по делам.
Георгий махнул рукой.
— Так и есть. Но одно из дел было — проникнуть в офис к уважаемому господину Лихогону, — тут Жорик галантно поклонился, — чтобы навести порядок в помещении и отобрать у песика кусок моей куртки. Очень не хотелось, чтобы хозяин кабинета расстраивался из-за следов моего неудачного вторжения. Я попросил Темку подумать, как усмирить животное, и они с Машей придумали рецепт безвредного сонного зелья. Пришлось ехать за медикаментами и возвращаться обратно на дачу.
Тут Георгий вспомнил, что я советовала не говорить Лихогону о попытках воздействовать на Филешку. Вспомнил и начал оправдываться:
— Тема — первоклассный ветеринар, ничего плохого для животного никогда не сделает! Ну, в общем, пришел я в офис к конкурентам, чтобы собачке… гм… дать поспать и еще чтобы стулья поднять, которые вчера перевернул. А тут — глядь — сейф распахнут, все бумаги на виду. Ну я, конечно, не удержался. Ведь ясно же, что раз из-за этого завещания столько злоключений, а оно вот, у меня прямо под носом, то надо брать. Я и взял. Между прочим, хотел почитать и на место положить, но тут ты позвонила. Времени на прочтение не было, пришлось давать деру — в тулупе, ушанке и с завещанием. А потом я решил, раз все так удачно складывается, то сделаю-ка я вид, будто и впрямь отдаю завещание Маше. Поймаю ее на горячем, уяснив план противника. Предварительно, понятно, сниму копию или еще что. На дачу я ехал как раз с тобой посоветоваться, как лучше поступить.
Картина случившегося постепенно вырисовалась у меня в голове. Неясным оставалась всего пара моментов.
— Стоп! — на этот раз я решила озвучивать свои мысли без утайки. — А почему Леонид и задохлик врывались к нам в офис? Тоже для съемок? И, главное, как Песов смог перевернуть все вверх дном у нас на работе, если в это самое время он ехал в электричке? Со мной и со своими дурацкими ящиками.
— Хороший вопрос, — нахмурился Георгий. И тут же просиял: — Есть идея! — И он принялся звонить прямиком нашей соседке по подъезду. — Зря я, что ли, ей регулярно лампочки вкручиваю и краны чиню? — подмигнул он нам.
Через пять минут мы уже знали, что произошло. Верхняя старушенция действительно видела Песова, нападающего на наш офис, по словам самой соседки, «приперевшегося на свидание к этой твоей…». Но было это за день до моего приезда в городскую квартиру-офис! И я с ужасом поняла, что напрасно согласилась зарешечивать окно штампованной решеткой.
— Огромный минус всем нам, — сокрушался несколько по другому поводу Георгий. — Как же можно было такую деталь не уточнить?! Вот как чувствовал, что надо самому все делать, а не бывшему сослуживцу поручать. Но я не успевал! Вечный выбор — сделать плохо, но вовремя или хорошо, но никогда. Ну, то есть делать с чьей-то помощью или самостоятельно.
— О, — обрадованно произнес Лихогон, — я тоже часто задумывался о парадоксе функционирования группы. С одной стороны, если все компетентны во всем, происходят постоянные стычки и результативность работы снижается из-за расхода энергии на взаимные придирки и пререкания. С другой стороны, если каждый хорошо разбирается только в своей сфере деятельности, то каждый член группы становится незаменимым на своем участке. И в случае чего взаимная подстраховка просто невозможна… Именно из-за этого парадокса я до сих пор работаю в одиночку. Я решил делать качественно все.
— Но от этого, мой дорогой, — Георгий с удовольствием погрузился в тему, — вы совершаете множество досадных ошибок. Ваш глаз, говоря ненаучно, приобретает «замыленность», и вы уже не можете претендовать на объективное видение ситуации.
— Для борьбы с этим стоит привлекать наемных исполнителей и консультантов, — назидательно сообщил Лихогон.
— Эй! — не слишком-то корректно влезла я. — Вы не на светском рауте! Нравоучениями и праздными философствованиями пытайте друг друга сколько влезет, но в другой раз. Давайте к делу, а?
— Мы только подытожим! — хором заныли детективы.
— Хотя бы относительно нашего случая, — затараторил Лихогон, чтобы выговориться, прежде чем я снова стану возмущаться. — Думаю, произошел промах в подборе исполнителя. Дату, конечно, должен был уточнять тот, кто собирал показания. Не привлекай больше этого полицейского, и дело с концом.
Жорик на удивление покладисто закивал и уже даже набрал полную грудь воздуха, чтобы ответить, но я вдруг четко осознала, что если я не разведу этих двоих, то они будут разговаривать вечно.
— Молчите оба! — рявкнула я. — Нам надо ехать! — тут в душе моей закопошилось нехорошее предчувствие. — Пусть даже с твоим, Георгий, планом. Будем делать вид, будто ничего не знаем, и смотреть, что предпримет аферистка. Если она еще находится у нас, конечно.
— Э… Может, все же вернете мне завещание? — нахмурился Лихогон.
— Обязательно, — заверил Жорик. — Но после операции разоблачения. Для притупления бдительности Марии мы должны продемонстрировать ей оригинал. В руки не отдам, обещаю. И кстати, нам действительно нужно спешить! Наш Артем мог попытаться отстоять справедливость, оказав противодействие попыткам Марии сбежать. Или мог так сильно влюбиться, что и сам, грешным делом, вот-вот станет закоренелым преступником.
Воображение мое, конечно, маниакально выбрало худший вариант из предложенных.
— И тогда, призвав на помощь лжекузена и «гору», околачивающихся, конечно же, где-то поблизости, из потенциальной преступницы Мария обратится в самую что ни на есть настоящую! — произнесла я и сама ужасно испугалась сказанного. — Что они сделали с нашим Темкой?!
Больше всех собственным предположением я напугала сама себя и теперь, никого не желая слушать, рвалась к своему форду. Георгий молча схватил меня за руку и не отпускал, выигрывая тем самым драгоценные минуты для принятия решения.
— При чем здесь Мишутка? — не отставал Лихогон, крепко удерживая меня за другую руку.
— О чем вообще идет речь? — подливала масло в общую панику Лизавета.
Сопровождавшие разрывали меня на куски, дергая в разные стороны, словно лебедь, рак и щука.
— Значит, так, — принял командование на себя Георгий, — по машинам! В той же комплектации, что и прибыли сюда. Таким образом, по дороге Катерина сможет ответить на ваши вопросы, а я — поразмыслить над ситуацией в тишине, — насмешливо подмигнул муж мне и снова вернулся к серьезному тону: — Встретимся возле поворота на нашу улицу. Мы с Катериной направимся прощупать ситуацию, попробуем разыграть мини-спектакль, а потом, исходя из поведения наших подозреваемых, все вместе определимся, как быть дальше.
К немалому моему удивлению, Лихогон был единственным, кто беспрекословно подчинился распоряжениям Георгия. Мы с Лизой еще пытались что-то вопрошать, но Георгий не слушал, а Петр Степанович сгреб нас с Лизаветой в охапку (меня — уважительно, а Лизу — совсем по-хозяйски, отчего та покрылась счастливым румянцем) и потащил к своей машине. По пути я строила из себя Гайюлийцезаря, одновременно отвечая на все вопросы и ежесе