– Ты, говнюк, вообще отдавай мне деньги за украденное! – накинулась она на Лёнчика. – Сергачёв, он в прошлый раз у меня шесть спальников упёр!
– Чо, охерела? – мгновенно отреагировал Лёнчик. – На хуй они мне? Я чо, турист, что ли, какой?
– А кто ещё мог взять, кроме тебя?
– Хоть кто мог, – подсказал Лёнчику Моржов. – Я мог.
– До хера народу вокруг! Ты на меня, короче, бочку не кати!
Лёнчик, щурясь, смеялся и явно врал.
– Сергачёв, чего ты молчишь? – воззвала Розка. Сергач ржал так, что ладонью придерживал кепку на затылке.
– Розка, ты чего? Кончай мудить!… – еле выговорил он.
– Я тебе точно говорю, что это Каликин взял!…
– Докажи, – негромко подсказал Моржов.
– Докажи! – тотчас с возмущением потребовал Лёнчик.
Он был не против обвинения в краже – его обижала огульная бездоказательность, которая свидетельствовала о неуважении.
– Сергачёв! – гневно и требовательно закричала Розка.
– Да ну тебя! – махнул на неё рукой Сергач. – Нашла, тоже мне… При чём тут Лёнька?
Розка бешено посмотрела на Сергача.
– Тогда дай мне денег заплатить за пропажу, – глухим голосом сказала она. – У меня зарплаты не хватит расплатиться! Все отпускные улетят!
– Откуда у него деньги? – подсказал Моржов.
– Розка, откуда у меня деньги? – согласился Сергач. – Сам весь в долгах!
Моржов подумал, что мент Сергач живёт уже при коммунизме. Отдаёт по способностям, а получает по потребностям. Всё у него есть, а денег нету.
Розка замолчала, глядя на Сергача и Лёнчика каким-то новым взглядом.
Где-то рядом, сбоку вдруг образовался Ничков.
– У вас у машины фары горят, – угрюмо сообщил он.
– Смир-р-на! – обернулся на него Сергач. – Крру-гом! Шагом марш отсюда!
Ничков молча исчез.
– Ты чего на детей орёшь? – как-то спокойно спросила Розка.
Сергач опять затрясся, расползаясь вширь.
– Салабоны же, – пояснил он.
Он потянулся к арбузу и локтем опрокинул бутылку. Бутылка покатилась по столу, водка полилась на колени Лёнчику.
– Бля-а!… – вскакивая, завопил Лёнчик на всю Троельгу.
– Хуйня, вторая бутылка есть, – успокоил его Сергач.
– Надо её раздавить, – деловито предложил Моржов.
– Хватит! – резко и жёстко сказала Розка. – Или укладывайтесь спать, или убирайтесь!
– Ты чо? – Сергач тотчас развёз рожу улыбкой. – Розка, фиг ли?… Ладно тебе, хули ты обижаешься?…
– Или спать, или убирайтесь! – твёрдо повторила Розка, глядя в пустоту.
– Да мы же только начали… – Сергач попробовал накрыть своей ладонью ладонь Розки, но Розка убрала руку. – Подумаешь, малёхо выпили… Материться больше не будем, честное слово!
– А чо не будем-то? – подсевал Моржов. – Не мужики, что ли?
– Во, Борян правильно говорит…
За Троельгой затарахтел мотоцикл, и вскоре друиды вкатились на волейбольную площадку. Запыхавшиеся, будто не ехали, а бежали, оба друида появились у стола. Они победно водрузили среди арбузных корок две бутылки вина и уселись на скамейку с видом людей, честным трудом заработавших награду и компанию.
– За всё – двести тридцать, – сказал Бязов (Чаков).
– Я не буду, – отвернулась Розка.
– У тебя деньги есть? – спросил Сергач Лёнчика.
– Ни хуя.
Сергач захихикал:
– Мужики, считайте – это ваш подарок нам.
Друидов, уже разобравших пластиковые стаканчики, как громом поразило.
– Э-э, командир, мы так не договаривались, – осторожно сказал Чаков (Бязов).
– Бабы ваши – и деньги с вас, – добавил Бязов (Чаков).
– Какие тебе тут бабы? – разозлилась на Бязова Розка. – Бабу у себя в бане найдёшь!
– Слушай, Валерьян, короче, поехали в баню?! – вдруг осенило Лёнчика. – У Анжелы сейчас свободно!
Сергач сморщился, давая понять, чтобы Лёнчик прикусил язык.
– Не пиздите, мужики, – сказал Сергач друидам. – Повелись за два стольника… Подарок так подарок.
– Для тебя, командир, два стольника, может, и не деньги…
– Пасть закрой, – милицейским голосом посоветовал Сергач.
Друиды, сжавшись, замолчали.
– Лёнька, открывай баллон, – распорядился Сергач.
– Эй, вы!… – вдруг окликнула всех Розка и внятно и чётко, с интонацией безмерного утомления, сказала: – Убирайтесь все! Катитесь отсюда! Пошли вон!
– Сергач, тебя твоя баба посылает, – пояснил Сергачу Моржов.
– Ты чо, Розка… – начал было Сергач по второму кругу.
– Хрена ли ты скулишь, как задрищанец какой? – сказал Сергачу Моржов.
– Я тебе говорю – поехали в сауну, – напомнил Лёнчик.
– Чё, ехать, что ли? – спросил Сергач у Розки.
– Едь, – ответила Розка, не глядя на Сергача. Сергач скорчил недоуменную рожу: ну ладно, мол…
Он – со всей душой, а ему – «пошёл вон»…
Лёнчик быстро намахнул водки, встал и пошёл к машине.
– Командир, деньги-то не отдашь? – робко спросили друиды.
– Идите на хуй, – кратко ответил Сергач. - Розка…
– Всё! – отчаянно крикнула Розка.
В «Волге» взвывал, но никак не схватывался двигатель. Лёнчик несколько раз дёргал стартёр, но без толку.
– Сергач, бля!… – крикнул он издалека. – Мы, короче, аккумулятор посадили!… Хуй щас уедем!
Лёнчик вылез из «Волги» и остановился, разглядывая мотоцикл друидов. Поразмыслив, он пошагал обратно к веранде.
– Слышь, черти, мы щас ваш мотоцикл возьмём, лады? – сказал он Бязову и Чакову.
– Э-э… как? – совсем растерялись друиды.
– Жопой об косяк. Нам до города пешком, что ли, хуярить?
– Не… – засуетились друиды. – Вы чего, мужики?…
– Да не ссыте, – пренебрежительно бросил им Лёнчик. Он собирал со стола бутылки – и винные тоже – и складывал в пакет. – Завтра я приеду за «Волгой» и отдам вам ваш «ижак».
– Дак ты это… – Друиды торопливо выбирались из-за стола.
– Валерьян, пошли. – Лёнчик толкнул Сергача в спину. – Давай живее, а то, короче, баню займут.
– Ладно, я завтра приеду, – пообещал Сергач Розке и начал выбираться из-за стола.
Розка не ответила.
Пошатываясь, Сергач пошёл к мотоциклу, отодвинул друидов и полез в коляску. Моржов подумал, встал и тоже пошагал к друидам. Друиды суетились вокруг Сергача и Лёнчика, заискивающе заглядывали им в лица. Лёнчик влез на седло и рассматривал управление.
– Где, бля, тут чо?… – бормотал он.
– Ты только сильно не газуй… – просил Бязов (Чаков).
– Мужики, вы какого хрена им свою мотоциклетку отдаёте? – напрямик спросил Моржов у друидов.
Весь кураж с друидов слетел, и сейчас Моржов уже не путал Чазова и Бякова.
– Дак что… – тупо и бессильно пробормотал Чазов.
Бяков молча указал глазами на Сергача, поясняя ситуацию.
– Это Валера Сергачёв, прекрасный парень, только пьяный в жопу, – насмешливо ответил Моржов.
Сергач, которого в коляске окончательно разморило, что-то замычал и заплямкал губами.
Лёнчик оглянулся, с интересом слушая разговор.
– Менту не дашь, так он потом со своими приедет… – осторожно сказал Бяков. – Отпиздят всех… Или наркоту какую подбросят – и в СИЗО…
– Хотите, я вам ствол дам? – предложил Моржов друидам. – Настоящий. Бесплатно. Приедут менты – будете отстреливаться.
Но друиды отвернулись от Моржова. Этот разговор для них потерял смысл.
– Ты уж побереги машину… – попросил Лёнчика Чазов. – Там, на колдобинах, ещё где…
Лёнчик не ответил и топнул по педали. Мотоцикл взревел.
Моржов сплюнул, достал сигареты и пошёл обратно к веранде.
Розка уже сгребала арбузные корки в большую кастрюлю для мусора. На скамейке стояло ведро с водой, в котором плавала тряпка – вытирать заплёванный семечками и окурками, залитый водкой стол. Розка наводила чистоту и не поднимала головы.
На следующий день Лёнчик приехал на облезлом рыдване с какими-то знакомыми ему уголовниками из Колымагино – и без Сергача. Мотоцикл друидов он не пригнал: сказал, что забыл. Уголовники подцепили «Волгу» на трос и утянули на буксире.
Вечером Щёкин достал всех, и Моржова тоже. У костра Щёкин нажбанился пивом и сначала понёс пургу, затем начал икать, а потом принялся падать в огонь. Моржов потащил Щёкина в корпус.
– Зап-правлены в планшеты космические карты… – бормотал Щёкин, безвольно волочась под мышкой Моржова. – К-космос покоряется отважным… Б-рис, где моя геостационарная орб-бита?…
– Ты уже на ней, – сказал Моржов и свалил Щёкина на койку.
Он забросил щёкинские ноги на спальник, стащил кроссовки и поставил их на пол в изголовье кровати.
– Блюй сюда, – сварливо посоветовал он. Щёкин уже спал.
Моржов вернулся к костру. Возле огня на брёвнах сидели только Розка и Сонечка. Гул пролетавших вдали за лесом поездов звучал в темноте словно ниоткуда. Он как-то неимоверно углублял собою толщу ночи, будто морской лот, не достигающий дна.
– Как это твоего Щёкина ещё в педагогах держат? – брезгливо спросила у Моржова Розка.
– А чем он плох? – буркнул Моржов.
– Он бухарик.
– Бухарик, – назидательно пояснил Моржов, – это тот, для кого бухать важнее всего прочего. А Щёкину бухать – просто отдых.
– Хороша релаксация…
– Релаксирует он после креатива. А после работы – отдыхает. Между прочим, из тех шестерых детей, которые сюда к нам приехали, четверо – щёкинские. Это две трети.
– Шпанюги.
– Тем более. К другим педагогам они бы и в кружок не ходили, а у него даже сюда приехали. Значит, Щёкин хороший педагог.
Моржов не стал бы спорить с Розкой о Щёкине, если бы рядом не было Сонечки. Пока Щёкин надувался у костра пивом, Моржов в лесу нагнул Сонечку над пеньком, а потом, уже застёгивая штаны, подумал: похоже, ему пора передаривать Сонечку Щёкину. В этот раз он забыл перед сексом слопать виагру, но проблем не случилось. Всё сработало по привычке, по инерции, с разгона, без мандража. Значит, секс с Сонечкой уже переставал его волновать, как прежде; переставал быть чудом и праздником. А без праздника Моржову было неинтересно.
Жилой корпус, кусты и домик кухни вдруг осветились во тьме, как театральная декорация. Это подъезжала машина с зажжёнными фарами. Моржов поначалу не понял, откуда она едет, а потом услышал хруст гальки под колёсами и обернулся. Машина катила прямо по пляжу вдоль Талки. Ни Сергач, ни Манжетов не поехали бы по пляжу, когда есть дорога. Кого же принёс чёрт?…