— Да, но в конечном счете все сложилось не так и плохо. В конце концов, я здесь вполне счастлив. — За его спиной от горна струился дым.
Грегор молча кивнул. Роберт провел его в кладовую, где на ночь запирал инструмент. Грегор впитывал знакомые с детства запахи, разглядывал привычные когда-то предметы. Они провели здесь немало времени. Роберт выдвинул из-под верстака две старые деревянные табуретки, и друзья уселись рядом.
— Ты заработал шрам.
— Да, но не волнуйся, у того, кто наградил меня им, два таких же.
Роберт усмехнулся:
— Ты отлично выглядишь, старина. Где ты, черт возьми, пропадал все это время?
— Где я только не был. Я пошел служить на судно в Данди… Теперь я владею долей на торговом судне. Я провел в море много лет.
— Море. Тогда все понятно. Я узнавал, что произошло. Обо всем знаю. — Роберт качал головой, глаза его горели от избытка эмоций. — Я так рад снова видеть тебя.
— Пожалуйста, оставь это при себе на какое-то время.
— Но почему? — Обеспокоенная интонация Роберта заставила Грегора замолчать в нерешительности.
— Мне нужно какое-то время.
Ему все же придется раскрыть свой план.
— Ты останешься здесь?
— Нет, но вернулся сюда, чтобы возвратить себе то, что когда-то принадлежало нам. У меня есть деньги, много денег.
Роберт становился все серьезнее.
— Это будет нелегко.
Грегор склонился ближе к нему.
— Я нанял нотариуса в качестве своего представителя в Сент-Эндрюсе. Он сообщил мне, что часть земель скоро будет выставлена на торги.
— О да! Уоллес продолжал строить свое имение еще несколько лет и теперь время от времени распродает то, что считает бесполезным. Но я очень сомневаюсь, что он продаст что-либо тебе.
Грегор задумался. Это было очень похоже на Уоллеса — скупать или отбирать земли, соседствующие с его территориями, исключительно ради того, чтобы бесконечно расширять свое имение. Еще два года назад Грегор нанял нотариуса и взял себе в помощь банковского работника. Именно тогда он начал строить свои планы. И теперь новость о том, что часть имения распродается, привела его сюда. Это был отличный шанс сделать то, к чему он так стремился.
Роберт продолжал рассказывать:
— Уже добрая половина деревни называет его хозяином.
Грегор был вне себя от гнева. Уоллес всегда добивался этого, однако его по-прежнему недолюбливали местные влиятельные семьи, заслужившие уважение достойным отношением к своим арендаторам.
— А теперь еще и этот Форбс, его старший… Он словно сторожевой пес. Стоит появиться желающим купить близлежащие земли, он тут же появляется и всячески препятствует сделке.
Грегор усмехнулся:
— Прямо как его отец.
— Поверь мне, гораздо хуже.
Грегор сдвинул брови — он с трудом вспоминал Форбса Уоллеса, который был всего на несколько лет моложе их. Роберт кивнул:
— Форбс не живет здесь. Он пропадает бог знает где, но, как только намечается какое-то дело, сразу же появляется вновь. Складывается впечатление, что у него есть информатор. Когда старик Уоллес начинает угрожать, что лишит его наследства, Форбс вдруг возникает, словно из ниоткуда.
— Похоже, отношения у них не ладятся? — принял к сведению Грегор. Он не упускал ни одной детали, которая могла бы оказаться ему полезной. Если бы ему удалось внедрить Джесси, он смог бы узнать гораздо больше.
Роберт склонился к Грегору:
— Айвор Уоллес тяжелее многих из нас воспринял союз с Англией. Он с большим рвением поддерживает борьбу за независимость.
Мотивы Уоллеса всегда и во всем были очень эгоистичны. Он заработал свое богатство на несчастьях других людей, не гнушаясь обмана и мошенничества и ставя превыше всего свое горячее стремление стать самым влиятельным землевладельцем этих мест. И все же его конечной целью была власть, могущественная политическая власть.
Впрочем, больше всего Грегора удивило то, что кое-что все же объединяло его с заклятым врагом, а именно поддержка сопротивления господству англичан. Он всегда был уверен, что Айвор Уоллес — его полная противоположность во всем, человек, с которым у него нет ничего общего.
Война и политика порождают поистине невероятные союзы.
— По английским законам, — продолжал Роберт, — Уоллес не имеет права требовать содействия людей, которых годами держал у себя в кулаке. Говорят, он вкладывает в движение за независимость денежные средства, полученные от продажи земель. Форбс же, напротив, вообразил себя представителем новой системы, в которой Шотландия подчиняется законам союза. — Роберт говорил с горячим осуждением. — Ходят слухи, он состоял в сговоре с англичанами, оказывал им всяческую помощь, однако доказательств этому пока нет.
— Жалкий бесчестный предатель собственного народа. — Грегор подумал, что доля иронии была в том, что этот мир уже воздавал Айвору Уоллесу по справедливости. И если он был не в ладах со своим сыном, единственным сыном, то именно этого он и заслуживал за все свои прошлые злодеяния.
В этот момент к ним в кладовую вошла рыжеволосая женщина с двумя кружками эля в руках.
— Фиона, — представил жену Роберт и взял у нее кружки.
Женщина настороженно посмотрела на Грегора, но уже через мгновение удалилась, так как оба они замолчали, а муж так и не представил гостя. Грегор предпочел бы, чтобы она не видела его вовсе — женщины склонны сплетничать о загадочных посетителях, а слухи разлетаются очень быстро.
Ее появление, казалось, остудило и Роберта.
— Скажи-ка мне вот что, — начал Грегор, — Уоллес все еще коллекционирует девственниц?
Роберт взглянул на него с недоумением, но кивнул:
— Да, и Форбс, как говорят, ему в этом не уступает.
Это сулило Грегору успех. Если Джесси удастся убедить его в своей непорочности, он непременно допустит ее к себе. Самым сложным, несомненно, было разглядеть в ней невинность.
— Что ты собираешься делать? — спросил Роберт.
— Ждать, наблюдать. Я знаю, что он оставил нетронутым дом в Штратбане и что скот, который он пасет на этой земле, вполне может пастись и в другом месте. — Грегор замолчал, с болью в сердце вспоминая старую ферму, брошенную на произвол судьбы. — Если удача будет на моей стороне, то он выставит его на продажу, и сделает это очень скоро.
— Ты можешь заставить его сделать это, оставаясь инкогнито?
— Нотариус уверяет меня, что смогу, если не стану скупиться.
Роберт усмехнулся.
По правде говоря, Грегор хотел гораздо большего, и это было только начало. Свои первые годы в море Грегор частенько лежал в подвесной койке и придумывал всевозможные несчастья для Айвора Уоллеса, от уничтожения урожая до кражи его скота. Долгое время Грегор не мог побороть желание вернуться и устроить с ним драку, побороться голыми руками, чтобы причинить ему такую же боль, что испытывал сам. Однако, став зрелым мужчиной, он понял, что это принесло бы ему лишь временное облегчение, а учитывая, что Уоллес занимал положение богатого землевладельца, еще и грозило тюрьмой ему самому. Самым разумным было отплатить Уоллесу его же монетой.
Скупить свои земли, столько, сколько будет возможно, а затем представиться Уоллесу таинственным покупателем — отличное начало пути к господствующему положению среди местных землевладельцев. Как только он почувствует, что Уоллес уже доведен до отчаяния его возвращением, он найдет арендаторов для своей земли и вернется на корабль. Упрочив, таким образом, свое положение и наняв поверенного, который следил бы за его делами, он мог продолжить скупать земли, уже будучи далеко отсюда.
— Ах, если бы твой отец мог встретить тебя здесь, на родной земле, — произнес Роберт с осторожностью.
Только он мог сказать такое. Они были очень близки, и Роберт Фрейзер всегда был рядом с Грегором и советовал сдержаться, когда тот был в ярости и по горячности мог наделать глупостей. Именно Роберт тогда предложил ему уехать из Крейгдаффа, дабы не лишиться рассудка. Грегор снова пришел к нему, чтобы вспомнить славные времена и поразмыслить над бедами. До самого конца, когда уже ничто не могло спасти их землю, их дом и заработок, он оставался здесь, но он оставил любимого отца. Грегор уехал, даже не попрощавшись, и это терзало его уже многие годы.
В поведении и словах старого друга чувствовалась тревога и осторожность, словно он боялся, что Грегор все тот же неуравновешенный вспыльчивый юноша, которому он давал советы одиннадцать лет назад.
Грегор кивнул. Он сделал глоток эля и, тщательно взвесив слова, наконец ответил:
— У отца украли нашу землю. И я обязан вернуть ее в память о нем. Хью Рэмзи работал за нее всю свою жизнь ради нас. Он один вырастил и воспитал меня, и я знаю, как тяжело ему было, с каким трудом давался каждый день жизни. Он говорил, что сделал все, чтобы эта земля была хороша, чтобы она была моей. Он не заслужил такой участи.
Роберт внимательно посмотрел на Грегора и кивнул ему в ответ.
— Какая-то глупая прихоть Уоллеса разрушила все мечты моего отца. Это жестоко и непростительно, и я этого так не оставлю. Единственное, что заставляло меня жить и бороться, — это уверенность в том, что я смогу вернуться и отомстить ему.
Роберт задумчиво посмотрел на него:
— Ты сможешь выкупить свои земли, но не вернешь отца, приятель.
Грегор опустил взгляд, и пальцы его крепче сдавили кружку. Именно этого в действительности он и хотел.
Роберт выпрямился, сидя на табурете, и почесал голову.
— У тебя новая жизнь, и, похоже, отнюдь не плохая. Ты уверен, что поступаешь правильно, задумывая все это?
Знакомое чувство тревоги вдруг охватило Грегора, и он пожалел, что пришел сюда, в кузницу. Роберт не знал всего, что произошло. Он не знал, какие страдания пришлось претерпеть Хью Рэмзи.
В конце концов Грегор кивнул:
— Я просто обязан сделать это.
Глава 6
Джесси потянулась и сладко зевнула. Ей нечасто выпадал шанс поесть горячего в середине дня, и ее стало клонить в сон от непривычного, но такого приятного ощущения сытости. В соседних комнатах ее нового временного жилища было тихо и спокойно. И теперь настало время выяснить что-нибудь о своем покровителе. В конце концов, она даже не знала, стоит ли верить его обещанию заплатить ей. Он был привлекательным мужчиной, и ей хотелось доверять его словам, хотя, скорее всего, он был тот еще мошенник. Она сама видела, как он представился священником, чтобы попасть к ней в камеру. Этот поступок, с одной стороны, забавлял ее, с другой — свидетельствовал о том, на что способен этот человек. Он с легкостью мог бы обмануть и ее, если бы ему это потребовалось, а потому была настороже.