— Я трудился на этой земле вместе с ним, но он скрывал свои страдания. Сначала он был вынужден продать Уоллесу часть дальних полей. Вот что было нужно ему на самом деле, — земля. Целью Уоллеса было завладеть всей территорией, и, если приходилось выживать людей из их собственных домов, его это не останавливало. Его руками творились ужасные злодеяния.
Грегор подошел к очагу и положил ладонь на каминную доску над ним.
— Его способы приобретения чужих земель были незаконны и коварны. Он уничтожал урожаи и крал скот. А потом являлся в роли великодушного соседа и, если требовалось, предлагал деньги. Мы не были его первыми жертвами, но с моим отцом он обошелся особенно жестоко, ибо когда-то они были друзьями. Когда он заставил папу отписать ему оставшиеся земли и наш дом, он рассказал ему, что это сам организовал этот ужасный крах. И рассмеялся ему в лицо.
Джесси уже по-настоящему боялась за Грегора. Она хотела подойти ближе и поддержать его, но он, казалось, был где-то не здесь. Воспоминания унесли его далеко в прошлое, его сейчас не было рядом с ней.
— Отец не смог пережить такого позора. Не мог он, зная все это, и посмотреть мне в глаза. Уоллес отобрал все, что у нас было. Той ночью, когда я вернулся из Крейгдаффа, все было кончено. Он оставил мне письмо, в котором объяснял все, что произошло, и просил у меня прощения за то, что позволил Уоллесу разрушить нашу жизнь. — Грегор поднял руку и указал на обгоревшую балку над головой. — Я нашел его здесь. — Его голос дрогнул и стих почти до шепота. — Он повесился.
— О, Грегор, нет! — Джесси пошатнулась в потрясении.
Словно была сорвана завеса, скрывавшая что-то важное, — и теперь она могла понять его, и она его понимала. Вот что заставило его целенаправленно зарабатывать состояние, чтобы потом вернуться сюда и совершить возмездие. В детстве она не могла постоять, побороться за свою мать и теперь знала, что тот же груз тяготит Грегора, только его переживания были еще тяжелее. Она была беспомощным ребенком, когда ее мать была убита. Он же был старше и, возможно, мог помочь и знал это. Она, не отрываясь, смотрела на обугленную балку, представляя, что мог он чувствовать, видя любимого отца, повесившегося на ней.
— Я думала, ваш враг сжег дом, — несмело пробормотала она.
— Нет, это сделал я. — В его голосе появились холодные стальные нотки. Непоколебимая решимость сияла в его глазах.
Дрожь пробежала по ее спине.
— Похоронив отца, я вернулся сюда и поджег дом. Я решил, что если Уоллес хотел заполучить его, то ему это не удастся даже после нашего ухода. — Его передернуло. — Только спустя много лет я понял, что дом его не интересовал. Он не использовал его и не предлагал арендаторам. Ему нужна была лишь власть.
— Чем больше земли ему принадлежало, тем выше становился его статус?
Грегор кивнул, но все еще избегал смотреть на нее.
Джесси сопереживала ему всем сердцем, и все сжималось внутри, когда она ощущала всю безутешность его горя. Еще тяжелее становилось от того, что она видела, как сильно и безвозвратно эти события изменили его, как гнев и жажда мести подчинили себе его жизнь. Ему нужно было покончить с этим, совершить возмездие и, наконец, по-настоящему похоронить отца.
Казалось, он снова был здесь, она видела это в глазах Грегора. Словно ему самому пришлось снять тело отца из петли. Она видела его сидящего здесь на полу, с истерзанным отцом на руках, ослепленного горем. Эта потеря выросла во что-то огромное, безграничное, что-то, что на долгие годы подчинило себе его мысли, заставило дать жестокую клятву мести. Вот только сможет ли эта месть, к которой он так стремился, исцелить его раны?
Джесси искренне сочувствовала ему и все больше проникалась симпатией. В силу своей природы она всегда тянулась к тем, кому многое пришлось пережить, к тем, кто страдает, даже несмотря на то, что зачастую ей самой это приносило беды. «Я помогу ему. Я справлюсь с этим».
— Грегор. — Она сжала его руку.
Повернувшись, он сначала смотрел на нее невидящим взглядом, словно не узнавая. Когда, наконец, он пришел в себя и сосредоточился, зрачки его сузились.
— Ну вот, ты все знаешь, теперь ты довольна?
Он был в ярости.
Она посмотрела на него с тревогой и настороженностью.
— Мне нужно было понять, отчего вы так жаждете расплаты. Я и сама нередко задумывалась об этом после того, что случилось с моей матерью. Вот только, даже отомстив своему врагу, вы не измените ход истории и не вернете своего отца.
Это было определенно не то, что он хотел услышать, и буквально обжег ее взглядом. Никогда еще Джесси не приходилось переживать такое, принимать такой вызов. Она попыталась взять его за руку, чтобы успокоить, помочь ему собраться с мыслями.
— Ты хотела знать, — огрызнулся он и резко отдернул руку. — Теперь ты сделаешь то, что обещала. Завоюешь его доверие и будешь сообщать мне, какие из земель он собирается продать, а я буду их скупать. Как только я верну себе то, что было нашим, все будет кончено.
В это мгновение Джесси показалось, что прямо перед ней захлопнулась дверь.
— Грегор, подождите.
Но он уже отвернулся, вышел из дома и поспешно удалялся за пределы угодий к своей лошади, стремительно вскочил в седло и, хлопнув ладонью, пустил ее галопом. Джесси с разочарованием смотрела, как проворное животное уносит его в том направлении, откуда они приехали. Подобрав подол платья и нижние юбки, она последовала за ним, проклиная себя за то, что стала его расспрашивать. Он не хотел приходить сюда, и все же она должна была знать, несмотря на то что это повергло его в столь мрачное, гадкое настроение. И вот теперь ей предстояло взобраться на свою лошадь без всякой посторонней помощи.
Она была чрезвычайно взволнована и пыталась повторить то заклинание, которое использовала раньше, чтобы оставаться в седле при любых обстоятельствах. Это был единственный способ оседлать лошадь и ехать верхом, ибо страх упасть был слишком велик. Она знала, что для большинства людей это расстояние до земли казалось совершенно ничтожным, но ее оно неизбежно возвращало в один мучительный момент из ее прошлого. Это был тот день, когда ее заставляли стоять на краю каменной стены, ограждавшей деревенскую церковь, и наблюдать казнь ее матери.
Джесси хотелось скорее догнать своего спутника. Взглянув вперед, она обнаружила, что Грегор вот-вот скроется за вершиной холма, и ее охватила паника. Она испугалась, что ей придется самой искать дорогу, если он не придержит коня и не дождется ее.
— Я не упаду, — монотонным шепотом повторяла она, закрыв глаза и прижавшись лбом к холке лошади. — И я клянусь, что не подведу и не оставлю Грегора, каким бы ужасным ни было его настроение, что я сама испортила своим проклятым любопытством.
Глава 16
Всю обратную дорогу Грегор ехал впереди Джесси, и делал это нарочно, демонстрируя свое нежелание говорить с ней. В гостинице он также продолжал хранить суровое молчание и сидел устремив взор в окно. Мысли его были где-то очень далеко.
Она думала о его переживаниях. Если бы ей пришлось вернуться на место гибели матери, ее бы тоже очень больно ранили впечатления и явственные воспоминания. Ей было непонятно лишь одно: почему он был рассержен на нее, словно это была ее вина. Они уже начинали приходить к некоторому взаимопониманию, по крайней мере, ей так казалось, и все же он продолжал бросать на нее сердитые взгляды и избегал, когда она пыталась к нему обратиться. Ей было больно терпеть это. Она старалась скрывать свои чувства и оправдывать его реакцию и тем не менее предпочла уединиться на некоторое время в комнате для прислуги.
После ужина он отодвинул тарелку и приказал ей вернуться в свою комнату.
— Грегор, пожалуйста! — Она решительно встала.
Все было напрасно. Эту ночь он велел ей провести в собственной постели.
Следующим утром она обнаружила его сидящим, так же как и накануне вечером. Он держался из последних сил, но по-прежнему не спал.
Весь следующий день он тоже провел в молчании и лишь смотрел в бесконечную даль, в одной руке сжав бутылку портвейна, в другой зеркало. В конце концов Джесси стала сомневаться в его здравомыслии.
Он сконцентрировался на своем задании и отстранился от нее. Так ему было легче. Но было ли легче ей? Отнюдь. Вот его поддержка могла бы помочь. Он же, напротив, стал холоден и перестал с ней разговаривать. Ради него она готова была на все. Это казалось ей глупым, но теперь было важно, что он думает о ней, а сейчас он вел себя так, будто все это для него не более чем сделка. Ее предупреждали, что привязанность к мужчине может таить в себе большую опасность, и все же она была открыта новым чувствам.
Да, глупо было на что-то надеяться. Такого мужчину, как он, никогда не заинтересует такая женщина, как она, обыкновенная шлюха. Несколько дней она обманывала, тешила себя напрасными надеждами, позволяя верить в то, что они были вместе, понимали и были нужны друг другу, хотя бы несколько дней. Очень скоро она и вовсе исчезнет из его жизни, и Джесси с жадностью проживала каждую оставшуюся минуту рядом с ним и страдала оттого, что он оттолкнул ее и замкнулся в себе.
Время шло, и наступил закат. К тому времени она тоже окончательно погрузилась в свои эмоции. Обиженная его молчанием, она думала о том, что он бы очень пожалел, если бы понял, как сильно недооценивал ее, и если бы узнал, что она заглядывала в его драгоценный саквояж и без труда открывала все замки, на которые он запирал ее. Если бы только он слушал, что говорили люди в Данди, то побоялся бы, что она найдет другого покровителя и уйдет, оставив его со своей всепоглощающей жаждой мести.
Она надела свои новые кожаные туфли, расчесала волосы и вышла к нему.
— Если вы по-прежнему не будете со мной говорить, но продолжите готовить меня к предстоящему делу, то я пойду вниз и сама найду себе развлечение.
Грегор взглянул на нее, глаза его горели, и в какой-то момент она надеялась, что он запретит и схватит ее за руку и заключит в объятия.