Левушка подтвердил бы его решение - немедленно собираться, одеваться попроще, вызывать подчиненных, заряжать пистолеты, ехать на Ходынский луг, да не в громоздком экипаже, а верхом.
Архаров обогнул клумбу посреди курдоннера и взбежал на крыльцо. Тут он услышал стук копыт.
Два всадника, вылетев из переулка, проскакали по пречистенке и резко свернули вправо.
– Вот черти! - воскликнул Архаров, признав в них Федьку и Клавароша.
Полицейские, не спросив позволения, успели добежать до его заднего двора и взять еще не расседланных лошадей Левушки и Лопухина. Стало быть, они очень скоро догонят Демку… но нужно ли это?
Даже коли он сказал не все, что знал, переменится ли архаровское решение?
Вслед за Архаровым поспешал Устин.
– Лови извозчика, - сказал ему обер-полицмейстер, - вези сюда всех, кого найдешь в конторе. Пошел!
– Так никого же нет… ваша милость…
– Пошел!
Архаров ворвался в собственное жилище с криком: требовал, чтобы ему немедленно доставили поручика Тучкова.
Никодимка сунулся было с известием, что банька истоплена, но едва увернулся - а мог бы и крепко по уху схлопотать. Архарову было уже безразлично, что завтра надо быть в наилучшем виде на торжественном приеме у государыни в честь годовщины Кючук-Кайнарджийского мира. Ему указали цель, которую он все лето преследовал, и он должен был понять, что означает эта торговля сервизом, часть коего все еще лежит закопанной под Гранатным двором… или уж нет?…
Левушка в расстегнутой рубахе сбежал вниз по широкой лестнице. За ним неторопливо шел Лопухин.
– Что стряслось, Николаша?
Архаров поглядел на окно - небо было еще светлым, но уже вечерним.
– Помнишь, я тебе про сервиз сказывал? Так вот - сие чертово художество опять объявилось!
Узнав, что сейчас архаровцы едут на Ходынский луг искать загадочного продавца и не менее загадочного покупателя, Левушка пришел в восторг. Его даже то не охладило, что Федька с Клаварошем угнали хороших коней. Он предвидел новое приключение - и, поскольку привык в таких делах полагаться на Архарова, тут же поскакал по лестнице наверх - за камзолом, шпагой и пистолетами.
Лопухин же остался с обер-полицмейстером внизу.
– Насколько я понял, ты, сударь, самолично хочешь изловить злоумышленников?
– Да.
– А для чего? Коли можно послать людей?
Архаров глядел в лицо преображенца и видел ясно, что сей кавалер ни черта не понимает. Мазурики водили за нос Архарова - и он своими руками должен их изловить. Не поручает же кот котятам поймать зловредную крысу. Сперва скогтит, придушит, а потом отдаст поиграть…
– Откуда сие стало известно? - продолжал допытываться Лопухин.
– Говорю же тебе - приходил наш… наш осведомитель.
Только и недоставало Архарову излагать сейчас во всех подробностях, кто такой Демка Костемаров.
– Архаров, тебе решительно незачем самому ехать туда. Ты командир, у тебя довольно полицейских, - преспокойно объявил Лопухин. - Этак ты, пожалуй, сам пойдешь в торговые ряды ловить воров.
Обер-полицмейстер сперва даже не понял, о ком речь. В рядах орудуют шуры… как-то Демка нарочно водил его, показывал работу опытного шура…
Объяснить блестящему гвардейцу, что такое обер-полицмейстерская должность, Архаров был не в состоянии. Он знал одно - если сам не поедет на Ходынский луг и не схватит мазуриков за шиворот, ему более в жизни не будет покоя. Именно сам - как сам первым пошел на штурм ховринского особняка, и как первым вломился в шулерский притон, и как вылез из продранной расписной холстины на сцену Оперного дома, чтобы прекратить безобразие…
Странно было, что этот тонкий, образованный, с прекрасными манерами юноша рассуждает теперь почище князя Волконского - да и князь не стал бы удерживать, он все же боевой офицер и понимает, что на приступ нельзя посылать - на приступ надобно вести.
Как тогда, чумной осенью.
– А надо будет - и в торговые ряды с веревкой пойду, - отвечал Архаров. - Кой час било? Девятый, что ли? Никодимка, сбегай скажи Сеньке - пусть мне Фетиду седлает. В десять выезжаем.
Федька и Клаварош не сговаривались угнать коней - оно само как-то так получилось. Переглянулись, побежали, оказались во дворе - а выехали оттуда уже верхом. Конюшонку Павлушке и в ум бы не взошло, что архаровцы берут лошадей без разрешения обер-полицмейстера.
Они полагали, что настичь Демку будет легко - уговорить его вернуться, разумеется, будет потруднее. Но иного способа помочь ему ни Федька, ни Клаварош не видели.
Оба знали - Демка ненадежен. И оба понимали - тем более он должен находиться там, где его натура причинит ему поменее вреда.
Было и другое. Федька трудился в чумную пору на одной фуре с Демкой, так что считал его чем-то вроде непутевого родственника. А Клаварош прекрасно помнил, как Федька с Демкой прибежали ему помочь, когда Архаров оставил его в засаде - ждать убийцу митрополита Амвросия.
Но все, что им удалось, - это увидеть бричку, на которой уехал Демка.
– Гляди ты, ждали его за углом, - сказал Федька.
– Это не извозчик, - отвечал Клаварош.
Тут они вдругорядь переглянулись.
Обоим стало ясно, что Демкино явление на Пречистенке имеет какую-то странную подоплеку. С одной стороны, коли он просто не хотел, чтобы архаровцы его догнали, мог оставить за углом извозчика. А с другой - странно все это было, и то, с какой резвостью удалялась бричка, их тоже несколько смутило. В запряжке была сильная лошадь - не извозчичья кляча.
– Поедем следом, - решил Клаварош. - Надобно разобраться.
Всадники были глазасты - и отстав на полверсты, прекрасно видели задок брички. Они пустили коней рысью и, почти не переговариваясь, преследовали бричку, сохраняя все то же расстояние.
Таким образом они оказались в Замоскворечье.
– Вон он где угнездился! - воскликнул Федька, увидев, как отворяются высокие крытые ворота, за которыми непременно должно быть богатое жилье. - С кем же он, сукин сын, успел связаться?
– Слышал, что Скес сказывал? Каин вернулся.
– Да уж слыхивал…
Федька задумался. Конечно же, Каин не хуже Архарова знал, кто служит в полицейской конторе. Демка был наиболее уязвим - с его-то обидчивостью и склонностью непременно показать свой отчаянный норов. Федька вспомнил их зимнюю драку, но вспомнил также, что Демка отходчив - именно он спас Клавароша, который мог остаться незамеченным и помереть в сугробе на Виноградном острове. Сейчас вся надежда была именно на это.
Тем более, что оба, и Клаварош, и Федька, были не в мундирах, а в простых кафтанах, да еще не первой свежести.
– Мусью, держи-ка! - Федька, спешившись, передал Клаварошу поводья. - Пойду-ка гляду.
– Осторожность.
– Ага…
Проводив взглядом Федьку, Клаварош полез в седельные ольстры, в одной нашел пистолет, в другой… бутылку бордо. Усмехнулся, но вскрывать не стал. Пистолет же положил на конскую шею и приготовился к неприятностям.
Федька постучал в калитку. Ему грубо ответили, чтоб проваливал.
– Мас Котюрка искомает, - отвечал Федька. И с ужасом ощутил, как фальшиво прозвучали слова.
Архаровцы нередко беседовали меж собой на байковском наречии. Это бывало по двум причинам - либо для баловства, либо от злости. Архаров такой речью тоже не брезговал. Но всегда в употреблении байковских словечек была у них особая манера произношения, чрезмерно заносчивая или же чрезмерно глумливая. Сейчас Федька обнаружил, что, зная немало слов, говорить на этом языке он по-настоящему не умеет.
– На что те Котюрко?
– Отцепляй скрипоты! - заорал Федька. - Не то и от Котюрка, и от маса будет по космыре!
Он знал, что мазы и шуры принимаются вдруг орать, но орут до определенного мига, а потом так же шустро угомоняются.
– Скарай, лохи усеньжат!
Из чего Федька сделал вывод: соседи не знают, что в этом доме поселилась весьма сомнительная публика.
Калитка открылась, и тут выяснилось, что ворота охраняли трое здоровых мужиков. Один из них Федьке особо не понравился - был одноглаз и неслыханно вонюч.
– Стой тут, пойду скажу хозяйке, - заявил старший из привратников.
Несколько минут спустя на крыльцо вышла девка - одетая по-господски, не красавица, но тонкая в талии, пышноволосая, быстрая в движениях.
– Чего тебе, молодец? - спросила она.
– Добрые люди на ваш хаз навели, - отвечал Федька. - Скитайла-то помер, мне его шуров сыскать надобно, а сам я из Твери.
– И что ж?
– А то, что два Скитайлиных человечка влопались, а Котюрко, поди, знает, что да как.
– А кто навел?
– Грызик.
– Когда?
– Да сегодня с утра я его повстречал, - наудалую брякнул Федька. Это имя поминал Демка - поди, Грызик тут свой человек.
– Ну, шут с тобой, ступай, - сказала девка. - Да недолго, верши! Пока клевый маз не вернулся.
Федька знал галантное обхождение.
– Кабы мне такого карючоночка, - пылко сказал он девке, - вся бы в рыжевье и в сверкальцах ходила.
– Ступай, ступай!
Однако кумплиманы от такого красивого молодца, каков был Федька, ей понравились, она даже невольно улыбнулась.
– Ты, небось, самого клевого маза маруха? - трепетно осведомился Федька.
– А коли так?
В горнице никого не было, девка провела архаровца наискосок и указала ему на крутую лестницу.
– Ступай, я за тобой тут же буду.
Федька взлетел пташкой.
Демку он обнаружил в опрятной комнатке наливающим из штофа в стакан зеленоватую жидкость. Это могла быть только водка.
– Выследили! - с тихой ненавистью сказал Демка. - Убирайся, пока тебя не раскусили.
– Возвращайся, Демьян Наумыч, - выпалил Федька. - Тебе ж пертовый маз не все сказал! Тимофеевы дети сыскались! Парнишка убийцу видел и опознать способен!
– Пошел к монаху на хрен.
Демка стоя решительно выпил полстакана водки, закусил квелым соленым огурцом.
– И нож нашелся! Я сам его отыскал!
– Ну и хрен с ним.