И за все это Васька научил Митрофана некоторым несложным прелестям жизни, которые даже Митрофан постигал быстро. Так, например, Васька научил приятеля курить и делился с ним выпрошенными окурками. А иной раз, после удачного базарного дня, Васька приносил Митрофану, любившему вкусно поесть, какой-либо гостинец: белый хлеб, баранку или кусок селедки.
И однажды Митрофан, прельстившись угощением приятеля, нарушил несколько правил своего поведения.
Раз вечером Ваське повезло: возвращаясь из столовой Ц.Р.К с целой горстью окурков для себя и своего приятеля, Васька на Стеклянной улице столкнулся со стариками Фиксами. К удивлению Васьки, Сора-Лея не несла с собой ни корзины, ни бутылки, а на Шендере был надет пиджак и сапоги вместо всегдашних шлепанцев. Ясно было, что старики шли за чем-то в местечко.
Васька раздумывал недолго: наконец-то его заветная мечта могла быть осуществлена. Не теряя ни минуты, он забежал домой и ловко стибрил у матери последний кусок сала. А затем, не чуя под собою ног, бросился в сарай к Митрофану: Васька хотел уговорить Митрофана, чтобы он выкрал у старика бутылку самогонки.
За всю эту работу Васька посулил приятелю кусок сала, до которого Митрофан был большой охотник.
Митрофан сначала не соглашался, несмотря на то, что с тех пор как поселился в местечке, он не видел сала и в глаза.
Митрофан мотал рыжей головой и говорил, как попугай:
— Не можно: дед дасть! Дед будет бить!
Но Васька не переставал его искушать. Он лизал сало языком, вертел лакомым куском перед, жадно следящими за салом, глазами Митрофана, а когда Митрофан в тоске закрывал глаза, чтобы не видеть соблазна, Васька совал вкусно пахнущее сало в нос Митрофану и тот слышал вожделенный запах. Наконец бедный Митрофан не выдержал такого искуса и вошел с незапертого черного хода в дом.
Он знал, где помещается у старика самогон, потому что несколько раз видел, как Шендер Фикс возился в каморке с бутылками.
Васька сидел в сарае, как на иголках. Он не отрывался от щели, глядя, когда же покажется Митрофан. Но Митрофан почему-то не приходил. Тогда Васька не выдержал. Он боялся, что вот-вот сейчас возвратятся из местечка старики и все дело лопнет. Проклиная дурака-Митрофана, он шмыгнул вслед за ним в дом.
В коридоре не было никого. Зато в кухне Васька увидел Митрофана. Митрофан, как-то неестественно качаясь на своих тонких ногах, стоял у стола. Он ел краюху хлеба и улыбался во весь рот. В руке он держал бутылку.
Очевидно, Митрофан соблазнился и попробовал самогона, а теперь с аппетитом закусывал.
Васька хотел было схватить бутылку, но Митрофан прижал ее обеими руками к груди.
— А с-сало где? — заплетающимся языком спросил он.
Васька оглянулся, чем бы отрезать себе на закуску сала, увидел на полке нож, отрезал кусочек сала, а остальное передал Митрофану.
Митрофан выпустил бутылку и, икая, принялся за сало. А Васька схватил наполовину пустую бутылку и опрометью кинулся вон.
Старики неспроста отправились вдвоем в местечко: Сора-Лея решила купить себе в кооперативе ботинки и, так как представлялся чрезвычайный расход, она взяла с собой мужа.
И возвращаясь домой, старики не предчувствовали никакой беды. Наоборот, после прогулки в местечко, Шендер Фикс немного повеселел: ни один встречный знакомый не заикнулся ему о мамзере и ни один мальчишка не подразнил его из-за угла «байстрюком».
А Соре-Лее неоткуда было ожидать неприятности: ботинки она купила на всякий случай номером выше и потому надеялась, что они жать не должны.
Но когда Сора-Лея первая пришла на кухню, у нее от испуга потемнело в глазах. На полу лежал мертвенно-бледный Митрофан. Больше Сора-Лея ничего не видела.
Сора-Лея с отчаянным криком бросилась к мужу, но Шендер Фикс с неменьшим испугом, сам спешил к ней навстречу. Войдя в сени, он сразу заметил, что дверь полутемной каморки, где Шендер Фикс прятал самогон, стояла открытой. Шендер Фикс кинулся в каморку и обнаружил, что вместо двух бутылок осталась одна. Шендер Фикс вбежал на кухню и, не обращая внимания на мертвенную бледность лица Митрофана, нагнулся к нему.
— Ой, негодяй! Ой, мошенник! Он пьян! Он пьян, как Лот! — кричал в диком бешенстве старик.
Сора-Лея только теперь осмелилась подойти поближе к столу. И сразу увидела то, чего не смогла увидеть в первый момент. На столе валялся недоеденный огрызок самого настоящего свиного сала, салом был измазан весь стол и, очевидно, сало резали ножом Соры-Леи, лежащим тут же. Сора-Лея с отвращением отскочила прочь и, в отчаянии заламывая руки, заголосила;
— Убери этого ганефа[5], убери этого негодяя, убери вон этого мамзера или меня сейчас стукнет кондрашка!
Шендер Фикс схватил бесчувственного Митрофана под мышки и, отплевываясь, потащил в сарай. Там он бросил Митрофана на его солому, усыпанную окурками и бумажками, запер сарай на замок и поплелся в дом мыть руки.
Это происшествие окончательно подкосило Шендера Фикса. Он лег на кровать и не слушал, как опять с плачем проклинала его и Митрофана Сора-Лея и как она с остервенением мыла загаженный стол.
Шендер Фикс лежал и перебирал в памяти всю местечковую жизнь нескольких десятков лет.
И сколько ни вспоминал Шендер Фикс, он не мог припомнить, чтобы над кем-либо в местечке стряслось такое несчастье, как стряслось над ним. Такого позора еще никто не переживал. И Шендер Фикс ломал голову над вопросом: что ему делать.
Что делать дальше с этим сыном, который растет идиотом, пьяницей и вором? Куда деваться от неотвратимого позора?
Но Шендер Фикс ничего не мог придумать.
И только сон легко и мгновенно освободил его от всех бед: старик уснул.
Во сне Шендер Фикс стал молодым и счастливым. Во сне его звали, как когда-то очень давно: Шендер-Огонь.
— Шендер! Огонь! — кричали ему девушки.
— Шендер! Огонь! — кричали ему женщины.
И вдруг Шендер Фикс проснулся: он понял, что это изо всех сил кричит Сора-Лея.
Шендер Фикс вскочил с постели и затрясся: вся спальня была залита ярким заревом близкого пожара. Полуодетая Сора-Лея металась по комнате, бросая в раскрытое окно белье, подушки и прочую рухлядь.
А в комнату врывался гнетущий, хватающий за сердце зов пожарного рожка.
Шендер Фикс выскочил на кухню и сразу все его волосы встали дыбом: в окно коридора было видно, что горит сарай.
Шендер Фикс в одну секунду вспомнил окурки на соломе у Митрофана и замок, которым он сегодня собственноручно запер сарай.
И в один миг все прежние беды заслонила эта одна: Митрофан сгорит!
Шендер Фикс выхватил из кармана ключ от сарая и бросился из комнаты. Он опрокинул на пути табурет и сильно ушиб ногу, но не обратил на это внимания.
Шендер Фикс тщетно пытался открыть дверь, не замечая, что она заперта на задвижку. Видя, что дверь не открывается, Шендер Фикс разбежался, насколько позволял коридор, и ударил плечом в дверь. Тонкая дверь черного хода подалась и Шендер Фикс упал вместе с ней на песок ярко освещенного двора.
Ключ отлетел куда-то в сторону, но в нем уже не было никакой нужды: крыша сарая вдруг рухнула, и Шендер Фикс потерял сознание.