Вы провели в состоянии сна 74 года, 5 месяцев и 13 часов. Ваш счет полностью оплачен.
Сегодня 16 апреля 2125 года. Добро пожаловать в будущее».
К нему начал постепенно возвращаться слух, и три часа спустя он смог заговорить. После 74 лет глубокого сна его первыми словами были: «Где мои жена и сын?»
Высокая, худая женщина-врач стояла у его постели. Она вручила ему сложенный листок бумаги.
– Доктор Шэнь, это письмо от вашей жены.
Шэнь Хуабэй бросил на доктора странный взгляд. «Еще до того, как я отключился, люди почти никогда не писали писем на бумаге», – подумал он. Ему удалось развернуть письмо, хотя руки еще оставались наполовину онемевшими. Еще одно доказательство того, что он путешествовал во времени: бумага, сначала чистая, начала испускать лазурный свет, из которого складывались буквы по мере того, как свет скользил вниз по бумаге. Вскоре листок заполнили написанные слова.
Перед тем как погрузиться в криосон, он много раз воображал первые слова, которые скажет ему жена, когда он проснется, но никогда не представлял себе того, что было написано на этой бумаге:
«Хуабэй, любимый, тебе грозит большая опасность!
К тому времени, когда ты прочтешь это письмо, меня уже не будет в живых. Та доктор, которая дала тебе это письмо, – доктор Гуо. Ты можешь ей доверять: фактически она, возможно, единственный человек на Земле, кому ты можешь доверять. Выполняй все ее указания.
Прости меня за то, что нарушила обещание. Я не разбудила тебя через сорок лет. Ты не можешь себе представить, каким человеком стал Юань и что он сделал. Как его мать, я чувствовала, что не смогу посмотреть тебе в глаза. Мое сердце разбито. Моя жизнь потрачена зря. Прошу тебя, будь осторожен».
– Мой сын, – где Шэнь Юань? – закричал Хуабэй, с большим трудом приподнявшись на локтях.
– Он умер пять лет назад. – Тон врача был ледяным, совершенно равнодушным к той боли, которую причинило этот послание. Будто осознав это, она смягчилась и прибавила: – Вашему сыну было 78 лет.
Доктор Гуо вынула из кармана халата карточку и подала ее Хуабэю.
– Вот ваше новое удостоверение личности. Информация, которую оно содержит, объясняет письмо вашей жены.
Хуабэй рассмотрел письмо с лицевой и с обратной сторон. На бумаге ничего не было, кроме короткой записки Вэньцзя. Когда он вертел ее, казалось, что бумага переливается, как жидкокристаллические экраны его времени, когда к ним прикасались. Доктор Гуо протянула руку и нажала на правый нижний уголок письма, и изображение письма сменилось электронной таблицей.
– Мне очень жаль. Бумаги, как вы знаете, уже не существует.
Хуабэй озадаченно смотрел на нее.
– Лесов больше нет, – объяснила она, пожав плечами.
Потом она вернулась к таблице.
– Ваше новое имя – Ван Руо. Вы родились в 2097 году. Ваши родители умерли, и у вас нет близких родственников. Вы родились в Хух-Хото, во Внутренней Монголии, но теперь поселились здесь, – сказала она, указывая на клеточку в таблице. – Это далекая деревушка в горах Нинся. Это самое подходящее место, какое мы смогли найти, учитывая обстоятельства. Там вы не будете привлекать внимания. До отъезда вам необходимо сделать пластическую операцию. Ни при каких обстоятельствах вы не должны упоминать вашего сына. Даже не должны проявлять к нему никакого интереса, если с вами о нем заговорит кто-то другой.
– Но я отец Шэнь Юаня! И я родился в Пекине!
Доктор Гуо замерла и снова стала холодной.
– Если вы заявите об этом публично, ваша гибернация и лечение окажутся напрасными. Через час вы будете мертвы.
– Что произошло? – Хуабэю необходимо было знать, сейчас же.
Доктор холодно улыбнулась и заговорила:
– В этом мире есть много такого, чего вы, наверное, не знаете. – Она еле заметно покачала головой. – Ну, нам надо спешить. Сначала вам нужно встать с постели и заново научиться ходить. Затем надо увезти вас отсюда, и как можно скорее.
Только Хуабэй открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, как раздался громкий стук в дверь. Дверь распахнулась, и шесть или семь человек вбежали в зал и окружили кровать Хуабэя. Они все были разного возраста и одеты были по-разному, если не считать шляп, которые некоторые из них носили на голове, а некоторые держали в руках. У этих шляп были такие широкие поля, что они закрывали плечи хозяев, подобно тем соломенным шляпам, которые обычно носили крестьяне. У каждого также была прозрачная кислородная маска, которую некоторые из них сняли, когда вошли в помещение. Все они угрожающе смотрели на Хуабэя.
– Это отец Шэнь Юнаня? – спросил один из них. По-видимому, он был самым старым из них, по крайней мере, лет восьмидесяти, и носил длинную седую бороду. Не дожидаясь ответа доктора, он повернулся к остальным своим спутникам и кивнул головой.
– Он выглядит точно так же, как его сын. Доктор, вы выполнили свой долг. Теперь он наш.
– Откуда вы узнали, что он здесь? – спокойно спросила доктор Гуо.
Не успела она получить ответ, как заговорила медсестра, стоящая в углу комнаты.
– Я им сказала.
Доктор Гуо повернулась и гневно посмотрела на медсестру.
– Вы предали доверие пациента?
– С радостью, – ответила сестра, и ее красивое личико исказила гримаса.
Один молодой человек схватил Хуабэя за халат и стащил его с кровати. Он лежал, парализованный, на полу, еще слишком слабый, чтобы двигаться. Девушка ударила его ногой в живот так сильно, что острый носок ее туфли чуть не проткнул ему живот; от невыносимой боли он извивался на полу, как рыба. Старик схватил Хуабэя за воротник и поднял его на ноги с необыкновенной силой. Он держал Хуабэя в вертикальном положении, безуспешно пытаясь заставить его стоять на ногах. Потом отпустил его, и Хуабэй упал на спину, ударившись головой об пол. В его глазах потемнело от боли. Кто-то сказал:
– Прекрасно, это погасит малую часть долга этого негодяя перед обществом.
– Кто вы, люди? – слабым голосом спросил Хуабэй. Из его положения на полу в окружении их ног похитители казались ему группой угрожающих ему гигантов.
– По крайней мере, вы должны знать, кто я такой, – произнес старик, мстительно усмехаясь. Снизу его лицо выглядело гротескно искаженным. Хуабэй содрогнулся. – Я Дэн Ян, сын Дэн Ивэня.
Когда Хуабэй услышал это имя, у него все внутри сжалось. Он повернулся и схватился за низ штанин старика.
– Ваш отец был моим сотрудником и близким другом! Вы были одноклассником моего сына! Разве вы не помните? Боже мой, вы сын Ивэня? Не могу в это поверить? Тогда вы были…
– Убери от меня свои грязные руки! – закричал Дэн Ян.
Молодой человек, который стащил Хуабэя с кровати, нагнулся и вплотную приблизил лицо к лицу Хуабэя, его глаза были полны злобы.
– Послушайте. Вы не старше, чем были тогда, когда уснули. Этот человек старше вас, и вы должны относиться к нему с уважением.
– Если бы Шэнь Юань был жив, он по возрасту годился бы вам в отцы, – громко произнес Дэн Ян, что вызвало взрыв смеха у окружающих. Он указал на одного из своих товарищей. – Когда этому молодому человеку было четыре года, его родители погибли во время Катастрофы центрального прорыва, – сообщил он Хуабэю. – А эта молодая госпожа потеряла родителей во время Катастрофы потерянного болта. Ей не было еще и двух лет. – Дэн Ян махнул рукой в сторону еще двух человек из его группы. – Эти люди вложили сбережения всей жизни в Проект. Когда этот человек узнал, что проект потерпел крах, он пытался покончить жизнь самоубийством. А этот человек просто сошел с ума. – Он сделал паузу и прибавил: – А что касается меня, то меня заманил в ловушку ваш сын-негодяй. Я выбросил мою юность и мой талант в эту проклятую дыру, и весь мир меня за это ненавидит.
Хуабэй, все еще лежа на полу, качал головой, сбитый с толку.
– Шэнь Хуабэй, это суд, и мы, жертвы Проекта проникновения в Антарктиду, ваши судьи и присяжные! Все жители этой страны – жертвы, но нам дана особая привилегия свершить правосудие. Мы могли бы отправить вас в настоящий суд, но наша система правосудия теперь еще более запутанная, чем в ваше время. Адвокаты потратили бы целый год, несли бы всякую чушь во время рассмотрения вашего дела, а потом вас, вероятно, оправдали бы, как оправдали вашего сына. Нам потребуется не больше часа на вынесение справедливого приговора, и, поверьте мне: когда мы его вынесем, вы пожалеете, что вас не прикончила лейкемия 70 лет назад.
Они начали глумиться над Хуабэем. Два человека подхватили его под руки и потащили к двери. Он был слишком слаб, чтобы сопротивляться, его ноги волочились по полу.
– Мистер Шэнь, я сделала все, что могла, – сказала доктор Гуо, когда Хуабэй уже был около двери. Он хотел оглянуться на нее, единственного человека, которому он мог доверять в это жестокое время, как написала жена, но в том положении, в котором его держали, это было невозможно. Она снова заговорила у него за спиной:
– Не надо слишком отчаиваться. Жить в наши дни тоже нелегко.
Когда Хуабэя вытащили наружу, он услышал, как доктор крикнула:
– Закройте дверь и включите очистители воздуха! Хотите задохнуться и умереть? – встревоженным голосом крикнула она, и было ясно, что ей уже безразлична его судьба.
Когда они покинули больничную палату, Хуабэй понял последние слова доктора Гуо: воздух снаружи был едким, было дышать трудно. Его протащили по главному коридору больницы. Когда они вышли из здания, те два человека, которые его тащили, подхватили его под руки и повели. Он сделал глубокий вдох, испытывая облегчение от того, что оказался снаружи, но вдохнул он не свежий воздух, как ожидал: вместо него он вдохнул газ, еще более ядовитый, чем воздух больницы. Его легкие чуть не лопнули от боли, и он вдруг зашелся в приступе кашля, который никак не прекращался. Он начал задыхаться и услышал, как кто-то сказал: «Дайте ему респиратор. Мы же не хотим, чтобы он умер раньше, чем мы осуществим правосудие». Кто-то надел на его нос и рот какое-то приспособление. Воздух, поступающий из него, имел странный вкус, но, по крайней мере, им можно было дышать. Другой голос сказал: «Нет необходимости давать ему защитную шляпу. Он не проживет долго, и ультрафиолет не успеет опять наградить его лейкемией». Это вызвало у всех взрыв жестокого смеха. Дыхание Хуабэя стало несколько ровнее, а слезы, вызванные кашлем, начали высыхать, вернув зрение. Он поднял голову и в первый раз взглянул на мир будущего.