– Медяница? Потопи меня шторм, я не видел такую уже долгие сезоны. А эта уже взрослая. Посмотрите на её голову, она светится, как хороший фонарь!
Боузи наклонился, осматривая голову ящерицы.
– А и правда! Никогда прежде ничего подобного не видел!
Пробконос, стоявший за зайцем, подал голос.
– Твоя задняя лапа тоже светится, Боузи. Что-нибудь ощущаешь? Горячо?
Горный заяц фыркнул.
– Ничего я не ощущаю. Должно быть я испачкал лапу, когда танцевал джигу на черепе этой змеюки. Надеюсь, это не ядовито? – добавил он, обращаясь к брату Торилису.
Торилис внимательно изучил свечение на лапе Боузи.
– Будет ядовито, если только ты оближешь лапу. Это называется фосфорным свечением, скорее всего, какая-то смесь природных компонентов. Если ты пойдёшь со мной в лазарет, я смогу смыть это с твоей лапой.
Как будто боясь идти нормально, Боузи заковылял за Торилисом, благодаря его и одновременно извиняясь:
– Мне очень жаль, что я дразнил тебя, приятель! Ты очень хороший зверь, и очень учёный. Слушай, если кто-нибудь вздумает дразнить или обзывать тебя, то будет отвечать перед лэрдом Боузи Макскуттой Лучником! Попомни мои слова!
Когда всеобщее оживление утихло, аббат Глисэм пригласил всех в Пещерный Зал.
– Думаю, что лучше всем провести остаток ночи здесь. Биски, Двинк, пожалуйста, проследите, чтобы всем хватило подушек и одеял. Сестра Фиалка, разожгите, пожалуйста, огонь в камине. Сэмолюс, я бы хотел, чтобы все двери и окна были как следует закрыты. Командор, возьми Пробконоса, Кротоначальника Галлуба и ещё нескольких кротов. Необходимо тщательно обыскать аббатство, чтобы убедиться, что здесь не осталось чужаков – в здании или снаружи. Зал могут покидать только повар Скарпул и его помощники. А теперь постарайтесь заснуть. Спасибо!
Рэдволльцы начали занимать все пригодные для лежания места. Прежде, чем уйти с поисковым отрядом, Пробконос поинтересовался:
– А кто-нибудь видел моего внука, Амфри?
Ему ответил нагруженный подушками Двинк.
– Амфри? Ха, он свернулся клубком в спальне и до сих пор облизывает сироп шиповника со своих лап, сэр.
Хранитель погребов угрюмо кивнул.
– Спасибо, юноша. Когда проснётся, будь добр, скажи ему, что я жду его в погребе. Я хочу поговорить с этим «привратником», который оставляет главные ворота открытыми на ночь!
В Пещерном Зале царило приподнятое настроение, до сна было далеко. Аббат Глисэм устроился в уголке, не желая веселья. Он здраво рассудил, что это поможет преодолеть все страхи перед странными огнями, нападающими на аббатство. Сестра Фиалка негромко запела, а банда ДПС (Диббуны Против Сна – прим. перев.) опять начала хвастаться своими танцевальными умениями. Слова в песне повторялись. У Фиалки был хороший голос, вскоре к нему присоединились голоса других обитателей аббатства. Никто из старших рэдволльцев не мешал танцу – это была привилегия малышей. Диббуны очень любят соревноваться. Да и танец был не для слабых духом. Прыжки, повороты, кувырки и сальто и специальное топанье лапами исполнялись очень энергично. Два крота с флейтой и барабаном аккомпанировале сестре Фиалке и остальным певцам.
Жила в лесу ежиха одна.
Лесная страна, ты такая одна!
И пела она эту песню всегда,
Пирог она с пудингом ела.
Цвели все цветы с приходом весны,
И пчёлам летать захотелось.
И птицы ей пели во все времена:
Лесная страна, ты такая одна.
Не нужно нам слёз, будет слышен от всех
Лишь громкий ликующий смех!
Снаружи поисковый отряд продвигался в дождливую ночь, обыскав главные ворота. Боузи во второй раз зашёл в сторожку, сопровождаемый Пробконосом. Горный заяц огляделся.
– Местечко – загляденье, но тут никого нет, так Пробочник?
Огромный ёж кивнул и направился к выходу.
– Ты прав, Боузи, давай лучше обыщем сад. А пруд оставим Командору и Галлубу.
Прожорливый заяц охотно пошёл следом.
– А там в саду много фруктов, а?
Пробконос вылил воду из своей насадки, отчего та переместилась на его левый глаз.
– Забудь о фруктах, приятель, мы ищем только чужаков.
Боузи ухмыльнулся.
– Интересный трюк с этой твоей насадкой. А меня научишь?
Пробконос пошарил в карманах.
– Конечно, научу, только найду свой большой нож, отрежу твой нос и вырежу тебе новый. Эй, куда ты понёсся? Вернись, приятель!
Высоко на колокольне за ищущими следили два блестящих тёмных глаза. Это был один из Огней, который решил не возращаться в пещеру без живого пленника.
Глава 9
Дождь прекратился за час до восхода солнца, делая рассвет прекрасным в своём спокойствие. Солнечный свет залил небо и розовые и жемчужно-серые слои облаков, плывущие по нему. Повсюду растения потянулись своими листьями и цветами к теплу, а птицы завели свои трели. Пять воронов, усталых и оборванных, приземлились в ветвях берёзы, рядом со входом в пещеру. Виику, вожак чёрных воронов, смерил их острым, наблюдательным взглядом. Он подобострастно склонился перед воронами:
– Кхарр, господа, Гибельный Огонь ждёт вас!
Корвус Скарр не желал встречать своих братьев в удушливой атмосфере пещеры, наполненной жёлтым туманом. Ворон расхаживал по берегу подземного озера, Сикарисс сидела у него на голове. Он смотрел на четырёх своих братьев стоящих перед ним и на пятого, которого они держали. Все они были большими птицами, но всё же не такими высокими и могучими, как Корвус, глава племени. Они положили потерпевшего около озера, и Корвус отчётливо увидел тонкую металлическую стрелу, торчащую из его левого крыла:
– Гаррах, кто сделал это с тобой, Мюриг?
Ворону удалось поднять голову:
– Йяярк! Это длинноногий землеползучий из аббатства. Он меня тяжело ранил этой железкой.
Змея взвилась на голове у Корвуса и встала, как венец. Медленно покачиваясь, Сикарисс прошипела:
– Вы не Огни, а воробьи! Где вашшш пленник?
Франг, старший из братьев, прищелкнув клювом, отмахнулся от змеи:
– Кхачч! Нам повезло, что мы вернулись живыми из Рэдволла. Землеползучие из аббатства– ожесточенные бойцы. Они яростно защищают своих птенцов. Посмотри, что они сделали с Мюригом.
Змея сползла с головы Корвуса, чтобы взглянуть в глаза Франгу. Она холодно посмотрела на него:
– Дураки! Вы не смогли утащщить ни одного зземлеполззучего?
Франг, который был начальником миссии, не испугался змеи. Он презрительно посмотрел на неё:
– Йяррк! Твои змеиные Огни, не сделали ничего, чтоб помочь нам. Они приползут сюда к вечеру, медленные, бесполезные черви!
Сикарисс взвилась на дыбы, как будто готовясь атаковать ворона. Франг принял воинственную стойку, шевеля когтями. Корвус Скарр просунул между ними свои крылья:
– Раккчак, вражда между собой делу не поможет. Шестеро отправилось в аббатство, а вернулось пятеро. Где наш брат Тарул?
Мюриг, раненый ворон, попытался подняться, но неуклюже плюхнулся обратно опустив голову, глаза его помутнели:
– Кахх! Тарул остался…
Это были его последние слова. Падая, Мюриг приземлился на металлическое остриё. Из его клюва вырвался предсмертный хрип. Ворон был мёртв.
Корвус поспешил к нему, подтолкнул ворона своим сильным клювом:
– Гарахх! А что Тарул, где же он? Говори!
Сикарисс начала завиваться вокруг головы тирана птицы, шипя:
– Мюриг больше ничего не сскажет… Он должен говорить сс Велссом. Велсс ждёт всстречи сс ним.
Корвус Скарр сбросил змею с головы злым рывком и начал пронзительно ругаться:
– Харракач! Нет, брат Скарра не будет съеден этим чудовищем. Мы будем кормить Велса твоими медленными червями, когда они вернутся! Я сказал своё слово!
Сложив крылья и выпятив грудь, тиран уселся на свой насест над озером.
Сикарисс последовала за ним, успокаивая своего хозяина, и заскользила к короне на своё место:
– Сслово твоё – закон. Вссё, что говорит Корвусс Сскарр вссегда должно исполнятьсся!
Корвус перевёл взгляд на Франга:
– Йярр! Что произошло с Тарулом?
Франг объяснил:
– Харрах! Тарул прячется в аббатстве. Он хочет выполнить нашу задачу.
Чистя перья, ворон сказал Сикарисс:
– Крахх! Видишь, мои Огни хорошо выполняют мои приказания, это радует. Когда будешь говорить с Велсом, спроси о приметах.
Корвус Скарр, возможно, считал абсолютным властителем зловещего царства себя, но им была змея, которая диктовала тирану всю его политику. Сикарисс была хозяйкой положения, потому что пользовалась тем, что Скарр был тщеславен, жаден и, прежде всего очень суеверен. Оставаясь вне досягаемости сома, Сикарисс нависает над озером, делая вид, что разговаривает с чудовищем. Рыба выплывала из глубины, потому что всякий раз появление Сикарисс означало время кормления. Зрителям видно, как Велсс постоянно открывает и закрывает широкий, уродливый рот. Корвус верил, что это дух в его подземном царстве и, что он говорит с ним через Сикарисс. По правде говоря, ворон боялся Велсса. Живой или мёртвый попавший в озеро будет съеден самым отвратительным образом.
Корвус закрыл глаза, собираясь вздремнуть, пока Сикарисс общается с гигантской рыбой. Змея знала о страхе ворона, своими кольцами она чувствовала напряжение, которое сквозило в роскошном оперении. Соответственно, и свою беседу она продолжала до тех пор, пока не услышала нетерпеливый голос:
– Крааа! Что он говорит? Отвечай мне!
Сикарисс всегда рассказывала всё, что «услышала», зная, что Корвус считает, будто эту информацию ей сообщил Велсс. Если бы змея почувствовала хоть тень недоверия со стороны Корвуса, она бы напомнила о предупреждениях, смертельных угрозах и предсказаниях судьбы. Сикарисс обвила голову ворона, показывая, что она готова поделиться мудростью Велсса. Вернувшись на своё законное место, Корвус избавился от лишних ушей, приказав всем удалиться. Он внимательно прислушивался к тихому шёпоту змеи. Несколько оставшихся воронов ждали в дальнем, мрачном и холодном углу пещеры. Сидя на уступе, они наблюдали за странной парой, время от времени нетерпеливо каркая и шипя. В какие-то моменты их головы сближались, как будто они о чём-то сговаривались.