Брат Торилис коротко постучал в дверь кельи аббата, прежде чем войти. Он понес дымящуюся чашу к прикроватному столику.
– Доброе утро, отец аббат, хорошо поспали?
Аббат Рэдволла, старая пушистая толстая мышь-соня по имени Глисем, медленно уселся на кровати, стягивая ночной колпак с кисточкой. Позевывая, аббат вгляделся в серый рассвет.
– А погода все та же, брат.
Торилис водрузил чашу на столик, поближе к лапе аббата.
– Ветер утих. День не такой уж холодный, но вот дождь, я боюсь, все идет, отец настоятель.
Аббат Глисем , кряхтя, встал с кровати и потихоньку уселся в свое любимое кресло.
– Дождь с ревматизмом всегда сопутствуют друг другу, ты же знаешь. Мои бедные старые суставы скрипят, словно ржавые петли.
Травник пододвинул чашу аббату.
– Именно поэтому я и принес Вам суп из ракушек и репейника. Когда Вы отведаете его, Вам сразу станет легче.
Глисем, расправив рукава ночной рубашки, чтобы не обжечься, осторожно взял горячую чашу. Сделав маленький глоток, он поморщился.
– Иногда я думаю, что предпочел бы просто мириться с ревматизмом. Этот суп совершенно отвратителен на вкус!
Брат Торилис пропустил мимо ушей замечание аббата.
– Вы должны выпить его до конца, каждую капельку. Морские выдры доставили эти мидии с самого северного скалистого побережья, а в поисках этого репейника я обошёл не одну канаву. Этот бульон – лучшее лекарство от старческого ревматизма. Пейте!
Толстая, старая соня выпила лекарство маленькими глотками под безжалостным взглядом сурового целителя. Когда последняя капля была выпита, Глисем бросил кубок на стол.
– Ффу! Ну и гадость! Похоже, это лекарство убьёт меня раньше, чем вылечит, попомните мои слова, брат!
Шеф-повар аббатства, монах Скарпул, шумно вошёл в келью, как и подобает весёлому кроту в расцвете сезонов.
– Хурр, это самое, настоятель! Я, значится, принёс вам засахаренных каштанов, это поможет вам забыть противный вкус вашего снадобья.
Глисем благодарно съел засахаренные каштаны. Набив рот, он не спеша жевал лакомство.
– Ммм, большое спасибо, дружище!
Добрый повар помог аббату одеться.
– Вот, а ещё красивая новая ряса! Я, значит, специально нагрел её на кухне, хурр!
Глисэм натянул уютную одежду.
– Ооо, как удобно и приятно! Гораздо лучше, чем все эти снадобья от ревматизма. Мне уже гораздо лучше!
Брат Торилис только фыркнул:
– Это, должно быть, действует моё лекарство. Не пойти ли нам вниз на завтрак, отец аббат? Вам необходимо будет выслушать юного Биски, которому я велел прийти к вам прошлой ночью.
Поддерживаемый Торилисом и поваром, аббат Глисэм, прихрамывая, спустился вниз, размышляя вслух:
– О, сезоны. Что опять натворил юный Биски? Я так ненавижу этот суд, все эти наказания, особенно, если приходится назначать их нашим малышам.
Торилис, глядя прямо перед собой, сухо произнёс:
– Это одна из обязанностей аббата. Жизнь не всегда бывает намазана мёдом, не так ли?
Аббат пожал белке лапу:
– Ты прав, Торилис. Спасибо, что напомнил мне о моих обязанностях. Знаешь, а я порой думаю о своей ноше… о том, что я аббат. И думается мне, что лучше б мне было стать поваром, садовником или привратником.
Повар Скарпул хихикнул:
– Ох, ну нет, сэрр, вы прекрасный аббат, хурр, и все вас ну очень любят, вот!
Глисэм редко страдал от отсутствия аппетита. Он быстро прошествовал к своему месту во главе стола. Большой Зал аббатства Рэдволл был заполнен мышами, белками, ежами, кротами, выдрами и другими лесными жителями. Все поднялись, как только аббат подошёл к столу и начал произносить утреннюю молитву:
Сезон проходит за сезоном,
Погодой радуя зверей.
А мы живём в аббатстве Рэдволл,
И здесь у всех полно друзей.
Работа, отдых и еда
Всегда найдутся без труда.
Мир, дружба здесь превыше всех,
И нам сопутствует успех!
Послышался дружный грохот скамеек, пока все не уселись за столы. Были зажжены дополнительные фонари, чтобы осветить весь зал: снаружи всё ещё лил дождь. До зверей доносились отзвуки грохочущих по окнам капель. Вода стекала по стёклам, создавая причудливые радужные узоры на каменном полу зала. Аббат смотрел на них, погружённый в свои мысли. Уже много сезонов минуло с тех пор, как он был назначен на этот пост, но он по-прежнему был очень скромным зверем, первой мышью-соней, ставшей настоятелем легендарного аббатства. Белочка прервала его задумчивость:
– Отец настоятель, не хотите ли овсянки?
Глисэм кивнул:
– С удовольствием, Перрит, только половину тарелки.
Она наполнила тарелку аббата из дымящегося котла, стоявшего на тележке.
– Мёда тоже, отец аббат?
Глисэм улыбнулся. Белочка была очень красива и изящна.
– Да, пожалуйста. И ещё немного орехов и, ммм… несколько ломтиков фруктов.
Белочка полила овсянку золотистым мёдом, добавила хлопья миндаля, каштана и фундука, а сверху – засахаренные яблоки, грушу и немного ягод.
Аббат перехватил свою ложку:
– Спасибо, точно так, как я люблю!
Помощники повара удалились, а остальные могли наслаждаться вкуснейшими творениями повара, которым не переставали удивляться. Хлеб, нарезанный самыми разнообразными способами, с горячей и хрустящей корочкой, прямо из духовки, мёд и варенье, чтобы мазать его. Овсянка, лепёшки, пирожки с разными начинками, фруктовые напитки и горячие травяные чаи.
Роргус, Командор выдр, сидел по правую лапу от аббата. Он чистил яблоко своим острым кинжалом. Глядя на одинокую фигуру, сидевшую с другого края, он прошептал аббату:
– Торилис сказал, что наш Биски опять провинился? Опять на доклад, а?
Аббат взял протянутый кусочек яблока.
– Боюсь, что да, Ком. И почему эти юные хулиганы не могут вести себя, как подобает…
Послышался бас старшего брата повара Скарпула, Кротоначальника Галлуба Крепколапа, сидевшего слева от аббата:
– Хурр-хурр, да потому что, сэрр, они ещё дети! А дети ж, они всегда попадают в неприятности, это весело. Что за радость быть ребёнком, если ты не можешь шалить, вот что я вам скажу.
Аббат Глисэм налил себе горячего мятного чая.
– Что ж, давайте будем надеяться, что шалость, устроенная Биски, не очень плоха. Тогда мне не нужно будет назначать ему слишком суровое наказание…
После завтрака аббат Глисэм спустился в Пещерный зал. Он был не такой огромный, как Большой, но всё же очень уютный. Рэдволльцы любили здесь бывать. В настоящий момент в зале находился только Сэмолюс Мастер, который реставрировал потёртый стол. Сэмолюс мог починить всё, что угодно, отсюда и пошло его прозвище – Мастер, полученное много лет назад. Сэмолюс был мышью, его возраст было сложно определить. Старый, но очень подвижный, всегда активный, с острым умом – таким был Сэмолюс Мастер.
Настоятель Глисэм сел в угловой нише, в которой находился удобный уступ. Когда за окнами была непогода, аббата часто можно было найти в этом уголке, часто дремлющего после сытного завтрака. Он обратился к Сэмолюсу:
– Пытаешься придать столу опрятный вид, а, Мастер?
Сэмолюс достал молоток и деревянные колышки.
– Да, отец настоятель. Это ещё очень неплохой предмет мебели, хотя он уже так же стар, как вы или я.
Глисэм улыбнулся.
– Я не думаю, что найдётся что-то, настолько старое, даже и столик. Но всё равно то, что ты делаешь – замечательно… кажется, ты почти закончил?
Сэмолюс надавил на стол, пытаясь его качнуть.
– Почти, настоятель. Я вбил новые колышки между досками, немного выровнял их моим рубанком. Это хорошее дерево, отличный вяз. – Он погладил лапой столешницу. – Посмотрите на оттенок цвета – как будто он натёрт воском, так сияет. Вот увидите, он будет как новенький.
Аббат хотел посмотреть поближе, но в это время в зал вошёл брат Торилис, кивком головы подзывая идущую за ним парочку.
– Поживее, вы двое! Стать прямо перед аббатом, плечи вниз, подбородки поднять!
Глисэм удивлённо поднял брови:
– Вы говорили, что провинился только один.
Торилис взглянул на юного бельчонка Двинка.
– Этот начал со мной спорить. А поскольку вёл он себя дерзко, если не сказать нахально, я привёл сюда и его.
Биски энергично покачал головой:
– Двинк не виноват, это я начал, настоятель!
Двинк повысил голос, указав лапой на себя:
– Не слушайте его, отец настоятель! Это я бросил в него подушкой, вот как всё началось. Я был сыт по горло его выдумками!
Торилис топнул.
– Молчать! Будете говорить только тогда, когда заговорят с вами!
Биски проигнорировал это замечание. В гневе, он повернулся к Двинку:
– Это не выдумки! Это были правдивые истории про Короля воров, Гонфа! Я знаю, что это всё правда, мне мой старый дядюшка рассказал, правда ведь, Сэмолюс?
Аббат поднялся, махая лапами, пока не восстановился порядок. Глисэм в недоумении покачал головой.
– Может кто-то всё же объяснит мне, в чём вообще дело?
Торилис ответил:
– Отец настоятель, это всё ночной бой подушками в спальне.
Глисэм почесал свой пушистый хвост.
– А что за дядюшка и что с ним делать?
Сэмолюс встал перед Торилисом и парочкой обвиняемых.
– Я этот дядюшка, Биски называет меня так. И имеет на это полное право. Давайте успокоимся, и я расскажу вам то, что слышал и знаю об этом, хорошо?
Торилис поднялся в полный рост, уставившись на Сэмолюса:
– Мы здесь, чтобы отчитаться перед аббатом! Не вижу в этом ничего общего с тобой!
– Брат Торилис! – Глисэм твёрдо прервал его. – Держите язык за зубами и не разговаривайте с Сэмолюсом таким тоном. Давайте присядем и выслушаем то, что нам хочет сказать наш друг. Сэмолюс?
Старая мышь поклонилась.
– Спасибо, настоятель. – Он начал рассказывать. – Моя семья ведёт своё начало с самого основания Рэдволла. Я нашёл записи в архивах, что сестра Фиалка хранит в сторожке. Мартин Воитель, наш герой и основатель, как вы знаете, был очень дружен с Гонфом