Биски заинтересовало имя «Гонфелины», но он честно отвечал.
– Я Биски. Землеройку зовут Даббл, я встретился с ним, когда мы оба были в плену у Крашеных, сэр.
Нокко уронил свой мешочек, поймал его задней лапой, подбросил вверх и снова ловко схватил.
– Квашеные, а? Довжно быть, не бовьно-то вы башковиты, кови вас свовиви эттупицы. А певед тем у вас быви каки-нить соквовища?
Биски ответил, пока Нокко вытаскивал кляп у Даббала.
– Сокровища, сэр? Что Вы имеете в виду?
Мышь по имени Гоббо подслушивала из разговор; она презрительно закривила губы в адрес Биски.
– Что я имею ввиду, соквовища, ха! Твофеи, шмотье, бавахво, добыча, слам – вот что мы имеем ввиду, есви не знав, тупогововый!
Нокко резко схватил его своей лапой. Крепко сжимая нос Гоббо, он крутил его, пока слезы не хлынули из глаз жертвы. Толстый Главарь ревел Гоббо.
– Я что тебе сказав, ты, бавабов, не везь куда не пвосят, поняв?
Гоббо быстро пританцовывал от боли.
– Ой-ей-ей! Поняв, па, я поняв, отпусти! Ой-ей-ей…
Нокко еще разок крепко ущипнул его за нос прежде, чем отпустить. Толстяк почти извиняющимся тоном сообщил Биски, кивнув.
– Савабоны, ну никаких пвивичий у них, особно у сыновей и дочек.
Он махнул лапой в сторону всего своего племени.
– А их у мня повным-повно, я-то знаю. Я пкжу тбе, как выгвядит соквовище. Спинго, бегом к мамане, пусть пвитащит двагценность.
Несмотря на свой потрепанный наряд, Спинго была самой прекрасной юной мышкой, которую Биски только видел. Она ослепительно улыбнулась ему, бросившись вглубь пещеры.
– Ховошо, па.
Нокко легко мог заметить, что его пленник был очарован. Он махнул лапой в сторону дочери.
– Хотев бы я, чтобы у меня быви еще такие дочки, как Спинго. Пвеквасна, как ветний вассвет, мива, как ясный денек. Так что девжи свои мышиные гваза подавьше от нее, она для свово ставово папани довоже всех двагценнстей. По мне так вы оба непохожи на дувных звевей. Есви я вас вазвяжу, вы обещаете, что не будте бузить?
С облегчением Биски и Даббл обещали, что не будут. Нокко кивнул одному из сыновей.
– Бамбо, вазвяжи их!
Главарь Гонфелинов повел их к костру, на котором булькал котелок.
– Довжно быть, вы хотите пожвать чего-нить, ни вазу не вствечав юнца, котовый бы не хотев. Возьмите, набейте бвюхо!
Это была густая овсяно-ячменная каша со множеством фруктов, орехов и медом. Старая мышь принесла им крепкие миски, наполнив их кашей до края. Она улыбнулась Дабблу и потрепала его по щеке, а затем ушла, чтобы принести им попить.
Землеройка из Гуосима подмигнула Нокко.
– Она тоже из Ваших дочерей, а, сэр?
Нокко положил себе миску каши.
– Кто, Фвагго? Неее, она одна из моих жен. Знаете, у меня стовько жен и мевкоты, что я уже сбвися со счета. А у вас сковько жен и детей?
Даббл вспыхнул, но перед тем, как он смог пробормотать ответ, дочь Нокко, Спинго, вернулась к ним. С ней была взрослая мышь, по-прежнему очень красивая. Нокко с любовью пожал ее лапку.
– Это Фивго, моя ставшая жена. Тепевь поняв, Биски, почему Спинго такая квасивая?
Филго молча улыбнулась гостям, кивнув в сторону мужа.
– Ага, и это не бвагодавя Нокко! Ее папаней можно отпугивать пауков!
Она уселась рядом с Нокко. Спинго плюхнулась недалеко от Биски, одарив его еще одной очаровательной улыбкой. Мышонок был совершенно сражен и едва не подавился кашей. Спинго похлопала его по спине.
– Кушай медвенней, иначе живот забовит!
Нокко хихикнул.
– Повегче с ним, квошка, этот мавый из аббатства Вэдвовв, оч уж маневный.
Гоббо, сидящий рядом, с презрением фыркнул.
– По мне так он свишком хвош двя нас!
Нокко обрушил на него молниеносный удар своего мешочка с песком и сбил на пол, оглушив. Он напрасно поучал его.
– Никгда не умеешь девжать пасть на замке, никгда. Эт’ тебе увок!
Биски не смог удержаться, чтобы не спросить Нокко о названии его племени.
– Я надеюсь, Вы не будете против, сэр, если я спрошу, но я слышал, что Вы и Ваши мыши называете себя «Гонфелинами». Откуда у вас такое имя?
Толстый главарь гордо провозгласил.
– Это потму што Гонф, Кововь вовов, быв нашим пведком. И все Гонфелины пвоизошли от него.
Даббл вмешался.
– Откуда Вы знаете?
Нокко махнул своим мешочком в сторону землеройки.
– Не бовьно ты умен, кови спвашиваешь у Гвававя Гонфелинов такое. Я знаю, потму што мой па знал, а тот знал, потму што его па знал, што мы пвоисходим от Гонфа. Так что пвекващай задавать гвупые вопвосы, ховшо?
Биски знал, что он сильно рискует, но продолжал спрашивать.
– Сэр, я не хочу оскорбить Вас, но Гонф родом из аббатства Рэдволл, так почему же вы там не живете? Он и его жена, госпожа Колумбина, и Мартин Воитель – все помогали строить аббатство, я думаю, Вы это знаете.
Нокко с безразличием пожал плечами.
– Ну кнешно, знаю, я даже свыхав о Мавтине Воителе. Но я никогда ваньше не знав, что Гонфову женушку звави госпжа Кумболина. Квасивое имя, да, может, я назву мою сведущую дочку Кумболина или Кумболино, так даже лучше. Эх, а што касатся Вэдвовва, то да, думаю, когда-то мы там и живи, да, давным-давно. Вегенда гвасит, что прапрапрапа нашего прапрапрапа не захотев, шоб над ним стояви всякие там аббаты, да монахи, да всяки ставейшны. Как бы там ни было, он не вюбив, чтобы им кмандовави, так что в один пвеквасный денек он ушев из Вэдвовва со всей родней, так я свыхав.
Юная Спинго замахала лапой на своего отца.
– Ой, па, скажи пвавду, их пвосто выпихнуви за вововство.
Биски уставился на Нокко.
– За воровство?
Нокко с воинственным видом выпятил подбородок.
– Ну да, а что не так, Гонф же быв вов, вазве нет, а? В вововстве нет ничво плохова, есви ты не попадешься. Сповим, ты и сам вовуешь, а, Биски?
Мышонок покачал головой.
– Нет, хоть я и сам потомок короля Гонфа, я не вор!
Нокко смерил его презрительным взглядом.
– Ты потомк Гонфа? Евунда! Вюбой, у к’во в живах квовь Гонфелинов, вегко обведет тя воквуг павьца, даже моя мивая мавенькая Спинго! Давай, дочувка, покажи этому вохле, что знач’т быть Гонфелином.
Нокко вытащил тростниковую флейту и принялся наигрывать незатейливую веселую мелодию. Спинго вскочила на лапы и начала плясать и петь одновременно. Ее голосок был похож на маленький колокольчик, а лапки были такими же легкими, как солнечные лучи. Она порхала вокруг Биски, пока у того не закружилась голова.
Не страшен мне засов любой, замок или запор.
Пройду порою я ночной, взломаю их, как вор.
Я проскользну, как тень, друзья. И все, пока, привет!
Свободен я и волен я, как ветер или свет!
На все вопросы у меня всегда ответ один.
Я вор и вором родился, ведь я же Гонфелин!
Ох, правду верную, не ложь, могу тебе сказать,
Вовек ты, братец, не поймешь, что значит воровать!
В дождь, в снегопад, в жару и в зной, в ночи и поутру
Смотри внимательней за мной, а то чего сопру!
На все вопросы у меня всегда ответ один
Я вор и вором родился, ведь я же Гонфелин!
Коль простачки вокруг глупы, и легок полог мглы,
Стащу яйцо у скорлупы и крылья у пчелы.
Гляди бойчей, кому сказал, ведь я из темноты
Могу стащить твои глаза, коль отвернешься ты.
На все вопросы у меня всегда ответ один
Я вор и вором родился, ведь я же Гонфелин!
В своих карманах пошурши, в котомках, в сумках всех.
Проверь и лапы от души. Проверь, не спер ли мех.
А если ты совсем не прост, гляди, гляди за мной!
Эй, посмотри-ка, где твой хвост! На месте? За спиной?
На все вопросы у меня всегда ответ один
Я вор и вором родился, ведь я же Гонфелин!
Славно сплясано и спето! Биски, как и все остальные, захлопал в ладоши. Спинго поклонилась, ослепительно улыбнулась и снова села рядом с ним. Обернувшись к своему отцу, она поинтересовалась.
– Ну, па, тыж хотел покзать Биски и Дабблу двагценность, за кважу котовой наших пведков выпихнуви из Вэдвовва в ставину.
Нокко взял у своей жены Филго какой-то предмет, тщательно завернутый в мягкий бархатистый мох. Он медленно развернул его и провозгласил.
– Ты ток погвяди, ну вазве не квасивый?
Отблески огня, отразившись в гранях, бросили прямо в лицо Биски кроваво-красные лучи. Он моргнул. С первого же взгляда он инстинктивно понял, что тот рубин размером с голубиное яйцо, на который он смотрел, мог быть только одним.
Одним из потерянных глаз Великого Погибельного Огня.
Глава 20
Раннее утро повеяло свежим ветерком над Лесом Цветущих Мхов, в верхушках деревьев раздавались птичьи трели. Племя Гуосим вместе с рэдволльцами провело ночь в пересохшей канаве, которая была достаточно удобной. Тугга Брастер проснулся на рассвете, по своему обыкновению браня своих землероек.
– Поднимайтесь, вы, глупые никчёмные хвосты. Марул, возьми шестерых и ступайте проверьте, уползла ли эта змеюка. Потом доложишь! Пшёл вон!
Марул был явно не восторге от этого задания. Он выбрал шестерых (тоже не сильно желающих) землероек, отсалютовал Тугге Брастеру, но не уходил:
– Э-э, но что если гигантская змея ещё здесь, вождь?
Лог-а-Лог безрадостно хихикнул:
– Тогда вы вернётесь сюда бегом, в два раза быстрее, не так ли? Хватит ныть, отправляйтесь!
Марул встал во главе шести землероек и пошёл вперёд. Было заметно, что они ничуть не торопятся, наоборот, каждый старался приотстать. Тугга Брастер придал им нужный темп, завопив вслед:
– И вы ещё зовёте себя Гуосимом, желтопузые мальки! Когда ваш Лог-а-Лог даёт вам приказы, вы должны нестись, как молнии! А теперь вперёд, пока я не начистил вам макушки своей дубинкой!
Он угрожающе взмахнул своей железной палицей, но в этот момент Боузи намеренно пнул его, заставив вождя Гуосима растянуться на земле. Заяц сделал эффектное движение своим платком, который он всегда носил с собой: