А Солнце пышет прямо!
Мешок с харчами за спиной,
Нам будет что пошамать.
Есть у тебя твои друзья,
Они идут с тобою,
Ведь нет ни снега, ни дождя,
И небо голубое.
К холмам идём, хо-хо, не спи,
С рассвета до заката.
Смотри на хвост не наступи,
Все в лапу, эй, ребята!
Юная белочка Перрит открыла для них главные ворота; она улыбнулась и помахала им вслед.
– До встречи, друзья, удачи вам!
Тугга Брастер сидел в канаве у дороги , с ошеломлённым видом потирая шишку на лбу. Мрачный Лог-а-Лог Гуосима уставился на счастливую парочку.
– И куда это вы, по-вашему, собрались, а?
Биски вежливо обошёл землеройку, когда та полезла наверх, и коротко ответил.
– Мы обещали пойти на поиски Даббла.
Тугга Брастер преградил им дорогу. Он напрашивался на ссору.
– Даббл, ух, этот бесполезный кусок шерсти снова потерялся. Ну хорошо, найдёшь его, приволоки ко мне, я научу его, как сматываться без моего разрешения!
Биски собирался ответить, когда Спинго встала напротив разгневанного Лог-а-Лога.
– Ты ничего такого не сдеваешь, ствашная вожа, я счаствива, что ты не мой па, ты гвупый гвомива!
Тугга Брастер схватил Спинго за лапу, его лицо исказилось от ярости.
– Твой отец осмелился ударить меня, глупая соплячка!
Он занёс лапу, собираясь пнуть Спинго, когда Биски ударил его. Он взмахнул заплечным мешком, с силой заехав землеройке между ушами. Тугга Брастер рухнул, как подрубленное дерево. Биски слегка дрожал, осознав, что только что ударил предводителя землероек. Он нервно рассмеялся.
– И…ха-ха…должно быть, одна из тяжёлых клёцок повара Скарпула сразила его!
Спинго презрительно скривила губы, перешагнув через землеройку.
– Этому мавому никогда не быть гвававём Гонфелинов! Но невьзя оставвять его здесь. Ваш векавь, как там его, Товевивево, довжен им заняться, посве двух-то шишек на макушке.
Они подтащили безжизненное тело землеройки к главным воротам, постучали, чтобы привлечь внимание, и убежали прочь, хихикая. Открывшим ворота оказался кротоначальник Галлуб. Глядя на оглушённую землеройку, он покачал своей бархатной головой.
– Великие сезоны, ты..это самое…должно быть, стучал в ворота головой, чтобы получить…значит…такую шишищу. Хуррр…мисс Перрит, пожалуйста, помогите мне…того…втащить этого увальня внутрь.
Двинк лежал на большой кровати в сторожке привратника, изо всех сил пытаясь не заснуть – в конце концов, на дворе всё ещё было раннее утро. Однако, он не смог противиться действию лекарства, которое дал ему брат Торилис. То быстро возымело эффект. Ясный летний день отступил куда-то вдаль; утихли птичье пение, крики играющих диббунов и привычный шум аббатства.
Развалившись на большой мягкой кровати в сторожке, Двинк попал в странный мир снов. Он видел, как Мартин Воитель появляется из тумана. Его голос был сильным и одновременно успокаивающим, его глаза – мудрыми и добрыми, когда он передавал бельчонку послание.
– Пусть глаз филина смотрит за глазом змеи. Пусть смотрит и за другими глазами, что зарятся на зелёный. Не доверяй тому, кто никому не друг. Рэдволл получит глаз ворона от вора, но остальные вам придётся искать. Вернись к двери без ключа, которая хранит ключ. Вперёд, вперёд и вперёд за одним. Ибо один принесёт вам все!
В тёплый полдень Двинка грубо разбудили. Трое диббунов, Дагри, Фарфф и крошечный мышонок, плюхнулись на кровать. Двинк резко приподнялся.
– Эй вы, разбойники, шалопаи, лапу не заденьте!
Аббатская малышня проигнорировала его слова. Проскользнув мимо Двинка, они нырнули под одеяло. Мышонок высунул голову наружу, глядя на Двинка, как на собрата-заговорщика.
– Мы иглаем в плятки с дядей Боузи.
Увидев, что это не произвело впечатления на бельчонка, мышонок яростно зарычал.
– Двинк, не говоли, где мы, а то хвост откушу!
Он исчез под одеялом, откуда донеслись сдавленные смешки.
Лэрд Боузи неожиданно ворвался в сторожку. Он принюхивался и театрально озирался вокруг. Бугорки под вышитым одеялом и сопение диббунов были хорошей подсказкой. Долговязый заяц подмигнул Двинку.
– Ты не видал тут поблизости трёх разбойников?
Бельчонок притворился ничего не подозревающим.
– Трёх, Вы сказали? Нет, сэр, я крепко спал, ведь я упал в канаву и повредил лапу.
Когда он говорил, Боузи знаком велел ему отодвинуться в сторону, что тот и сделал, очень медленно и осторожно из-за забинтованной лапы.
Боузи громко провозгласил, чтобы беглецы могли его услышать.
– О, хорошо, если ты их увидишь, я уверен, что ты сообщишь мне.
Он шумно потопал к закрытой двери, а затем неслышно подкрался к кровати на цыпочках. В мгновение ока он замотал всех трёх диббунов в одеяло и закинул этот мешок за плечо.
– Ха, я поймал вас, парни. Сестра Фиалка ждёт вас с ароматным мылом и корытом чудесной горячей воды. Время купания для вас!
Двинк хихикнул.
– Так ты говоришь, они не играли в прятки?
Боузи похлопал по дёргающемуся одеялу.
– Сидите тихо, прохвосты! Может, они и играют, но не сестра Фиалка. Она послала меня разыскать этих карапузов. Они прячутся от неё с самого завтрака. Как твоя лапа?
Двинк пожал плечами.
– Жить буду, спасибо. Боузи, будь другом, скажи Алуко, что я хотел бы поговорить с ним.
В этот момент филин, о котором они говорили, проходил мимо сторожки. С ним шёл брат Торилис, возглавлявший толпу землероек, тащивших Туггу Брастера в лазарет. Оставив их, Торилис и Алуко заглянули в сторожку навестить Двинка.
Торилис осмотрел повязку на лапе, утешив пациента.
– У меня есть старое кресло-каталка, которое ты сможешь использовать, чтобы вернуться в аббатство. Я пришлю его сюда, как только разберусь с этой глупой землеройкой. Оглушён два раза за одно утро, можете это себе представить?
Алуко остался после того, как Торилис и Боузи ушли. Филин поглядел на Двинка своими огромными тёмно-жёлтыми глазами.
– Я могу тебе чем-то помочь, друг?
Вспомнив свой сон во всех деталях, Двинк пересказал его Алуко. Взъерошив перья, Алуко запрыгнул на кровать и с шумом устроился на ней.
– Я так понимаю, что если дух вашего воина передаёт послание, лучше к нему прислушаться. Что ж, я с радостью буду присматривать за тем зелёным камнем, который я подарил аббатству. Будь спокоен на этот счёт.
Двинк тоже взглянул на своего пернатого друга.
– А что ты скажешь по поводу остальной части послания Мартина?
Филин повернул голову почти вокруг своей оси.
– Гм, очевидно, я буду наблюдать за теми, кто выглядит так, будто завидует Рэдволлу, владеющему драгоценным камнем, но у меня нет никого на примете, а у тебя?
– Нет, но я ещё не думал об этом всерьёз. Но что с остальной частью послания Мартина, где он говорит, что Рэдволл получит глаз ворона от вора? Что ты думаешь об этом, Алуко?
Светло-коричневый филин покачал головой.
– Тут сложно говорить о каком-то конкретном воре, я так думаю, Двинк. В конце концов сейчас в аббатстве находится целое племя воров – Гонфелины.
Двинк задумчиво почесал хвост.
– Разумеется, выбрать из целого племени сложно, ведь все эти плуты гордятся тем, что они воры.
Оба замолчали на какое-то время, гадая, как расшифровать послание Мартина. Двинк почувствовал, что его веки опять тяжелеют. Алуко решил последовать его примеру. Филин никогда не был против дневного сна. Он распушил оперение, спрятав клюв под крыло. Мир и тишина воцарились в сторожке в тот час, когда на землю опустилась полуденная тень.
Сон, однако, был недолгим. Двинк и Алуко подскочили от завываний, криков и треска. Окружённый облаком пыли, в сторожку ворвался Амфри Колючка, яростно толкавший старое кресло на колёсах, на котором восседала Перрит. Он с трудом остановился, едва не задев кровать, хохоча во всё горло.
– У-ху-хуу! Ну и как, мисс, достаточно быстро для вас?
Симпатичная белочка спрыгнула с кресла, смахнув с себя пыль.
– Ух! Это было быстрее, чем когда бы то ни было! Амфри, ты прекрасный толкатель кресел!
Улыбаясь, она обернулась к Двинку.
– Брат Торилис прислал нас вот с этим креслом, чтобы позаботиться о тебе. Бедняжка Двинк, твоя лапа сильно болит?
Двинк моргнул несколько раз, потом покачал головой.
– Сейчас уже лучше, спасибо. Великие Сезоны, не знаю, что добавляет брат Торилис в свои лекарства, до этого достаточно, чтобы свалить с ног не одного барсука. Он говорит, что я буду здоров к осени, скорее всего.
Амфри мечтательно вздохнул.
– Хотел бы я быть на твоём месте… представь себе – отдыхать так долго!
Перрит хихикнула.
– Хорошо, что ты не на его месте, а то от твоего храпа все в аббатстве посходили бы с ума!
Двинк хорошо относился к огромному ежу.
– А что, Пробконос заставляет тебя работать так много? Или вы закончили уборку подвалов?
– Нет, там работы почти не осталось. Старик Пробконос дал мне передышку, чтобы катать тебя на кресле. Поехали, Двинк. Куда тебя доставить?
Двинк вспомнил, что сегодня ещё ничего не ел.
– Думаю, что я умираю с голоду. Послеобеденный чай ещё не закончился, надеюсь?
Ответила Перрит.
– Чай сегодня пьют в саду, пока погода хорошая. Кстати, в этом кресле легко поместимся мы вдвоём. Если только Амфри сможет нас везти…
Разминая лапы, Амфри уверил парочку:
– Если вы заговорили о еде, то я вообще не почувствую вашего веса! Ну что, поехали за чаем!
– А как же Алуко? – Перрит поглядела на филина, который как раз открыл свои огромные глаза.
– Я думаю, что в случае чего смогу добраться и сам, благодарю! – И филин вновь заснул. Двинк выбрался из кровати и устроился на кресле рядом с Перрит.
Амфри вполне подвертил данный ему Перрит титул «лучшего толкателя». Приложив всю свою силу, ёж нёсся с креслом через лужайки с быстротой молнии. Проехав яблоневые и грушевые деревья, они ворвались в сад под радостные вопли Диббунов. Отдышавшись, Амфри позвал повара Скарпула: