– Руби верёвкииии!
Боузи и Заран ясно услышали громкий крик Фрабба. Понадобилось всего два взмаха их острых клинков. Оба зверя торопливо полезли вниз под скрип и треск платана. Это были звуки, похожие на те, что издаёт огромная дверь со ржавыми петлями. Криииииккк…краааак!
Словно замерев на мгновение, он начал медленно обрушиваться. Затем большой платан упал.
Дрожь сотрясла весь холм, едва не сбив с лап Боузи и Заран, бежавших к вершине. Спинго, разинув рот, смотрела, как верхушка дерева рушится прямо в провал. Громкий резкий треск разносился вокруг. Ветки отламывались от огромного ствола, когда тот летел вниз сквозь дыру. Когда валун ударился о пол пещеры внизу, эхом отдалось оглушительное «бум». Склон холма обрушился с ужасающим грохотом.
Заран схватила Спинго, оттащив её назад, когда резкие толчки сотрясли холм, оставляя на земле глубокие трещины. Под звуки столкнувшихся камней и пузырившейся кипевшей воды струя едкого сернистого пара со свистом устремилась в небо. Затем воцарилась тишина.
У входа в туннель Нокко, Гарул и Даббл подкладывали топливо в огонь. Дрова постоянно приносила толпа зверей, искавших всё, что могло гореть. Гарул бросил пучок сухих папоротников в костёр. Отступив назад, он прикрыл лицо от жара.
– Я всё принюхиваюсь, запахнет ли здесь жареной змеятиной. Как считаешь, старина?
Нокко зажал лапой ноздри.
– Это всё мои опавённые усы, вот что ты чуешь, пвиятевь. В этот тунневь никакой бовван не сунется, здесь жавче, чем в десяти печах.
Даббл швырнул в огонь кусок старой еловой коры. Он отвернулся, протирая заслезившиеся глаза.
– Тогда, скажите мне на милость, зачем поддерживать огонь, если змея нет в туннеле, а?
Нокко зубами вытащил из лапы занозу и выплюнул её.
– Чтобы ставый аспид не выповз навужу и не сожвав нас всех, вот зачем! Эй, эй, посвушайте, похоже, надвигается гвоза.
Он отбежал назад на несколько шагов и взглянул вверх. Вершина холма резко затряслась, и струя жёлтого пара метнулась в небо. Внезапно земля задрожала под лапами Нокко. Он бросился прочь, голося.
– Бежим, этот ховм вушится. Все назад, бегите впваво иви ввево, пвочь отсюда!
Балисс оказался заперт в туннеле, ведущем в пещеры. Страшно обожжённый, взбесившийся змей отступал от огня. Огромная рептилия свернулась, как штопор, яростно извиваясь в муках жуткого танца смерти. Змей метался вокруг, не обращая внимания на происходящее.
Массивный валун рухнул с потолка, ударившись о пол пещеры с оглушительным грохотом. Каркая, крича и шипя, уцелевшие птицы и рептилии разбегались в поисках безопасных мест. Однако, им было некуда бежать, ведь их собственный мир рушился на них.
Обрушивая весь потолок пещеры, землю, сталактиты, корни и камни, упал вниз ствол платана. Он задел безглазую статую Гибельного Огня, уронив её в кипящее озеро. Обжигающая зеленоватая серная вода выплеснулась наружу и встретилась с потоком, хлынувшим из разлившегося озера в дальней пещере. Под ужасным давлением вода устремилась в туннель. Набрав скорость в узком проходе, грохочущий поток прорвался сквозь стену огня.
Звери на вершине холма и на земле внизу были свидетелями невероятно зрелища. Настоящая река дымящейся грязи и камней пересекла ручей и устремилась в лес, повалив несколько деревьев на своём пути. Она текла некоторое время, пока не замедлила ход. Теперь это был просто медленно текущий из туннеля поток грязи. Звери с обеих сторон осторожно двинулись вперёд, чтобы встать у края этой трясины.
Все просто потеряли дар речи, все, кроме Гоббо.
– Ого! Ого-го! Никогда за всю свою твеквятую жизнь не видев ничего такого! Никогда!
Впервые Нокко не стал колотить или затыкать рот своему изумлённому отпрыску.
– Вот тут ты пвав, мой ставший сын.
Заран в сопровождение крота и других зверями, помогавшими ей, присоединилась к остальным. Биски пожал ей лапу.
– Вы сделали это, барышня, разрази меня гром, вы сделали это!
Чёрная выдра указала на Боузи, Спинго и Фрабба.
– Мы сделали это вместе. Без моих друзей я бы не справилась.
Боузи собирался произнести речь, когда его прервал сосущий звук и тихий всплеск у входа туннель. Заяц с отвращением отскочил.
– Мужайтесь, друзья, это старое доброе чудище собственной персоной!
Почти заполнив собой весь туннель, распухший труп Балисса медленно выплыл на дневной свет. Он скользил вперёд, покрытый грязью и тиной, и выглядел ещё омерзительней, чем при жизни.
Гоббо ткнул его палкой.
– Ха-ха, кто-нибудь хочет вомтик жавеной змеятины?
На этот раз смелость надрать ему уши взял на себя Боузи.
– Ах, отойди от этой дряни, ты можешь подцепить чуму, просто коснувшись её!
Нокко подмигнул зайцу.
– Спасибо, сэв, можете смело задать этому пвойдохе взбучку, когда захотите, это освободит мои ставые уставые вапы.
Землялапа осмотрел, как течёт грязь, и заявил с настоящим кротовьим знанием дела.
– Пройдёт парочка…значит…сезонов, пока это всё не перрремешается с ручьём. Хуррр, тут вокруг…это самое…будет милый добрый лужок. Мирный, с лилиями и цветочками, и…стало быть…стрекозами, и рыбами. Вот увидите, хорошее будет местечко, чтобы…того…заглянуть!
Заран села на камень, глядя на растекающуюся жижу, которая попадала в ручей. Чёрная выдра кивнула и медленно сказала.
– Это будет красиво, я загляну сюда когда-нибудь, чтобы оживить мои воспоминания.
Биски подал ей лапу.
– Мы придём сюда с тобой, друг. А теперь пошли домой, в аббатство Рэдволл, нам там очень нужна барышня выдра.
Глава 38
Возвращение домой может вызвать множество эмоций. Аббат Глисэм попытался выразить их все, обращаясь ко всем собравшимся. Солнце уже зашло, Большой зал освещали свечи и фонарики. Колонны были украшены гирляндами летних цветов в честь вернувшихся из похода. Заран сидела рядом с Командором Роргусом, который был просто очарован чёрной выдрой с того самого момента, как впервые увидел её. Двинк и Перрит сидели бок о бок, они постоянно были вместе после своих приключений в лесах. Сидящие рядом с ними Биски и Спинго вели себя точно так же.
Праздник был великолепен – рэдволльцы всё любопытствовали, кто же приготовил для них множество новых блюд. Выяснил это Боузи.
– О, поверьте мне, похоже, это всё юный Даббл постарался. Думаю, его надо назначить Лэрдом кухни, поскольку эту работёнку мне самому пока не предлагали.
Брат Торилис строго посмотрел на прожорливого зайца.
– Это было бы всё равно что назначить прожорливую щуку нянчить мальков пескарей!
Глисэм позволил им хорошенько повеселиться, пока не решил, что настал подходящий момент для его речи. Велев Амфри Колючке позвонить в колокольчик, аббат встал из-за стола.
– Рэдволльцы, Гонфелины, Гуосим, друзья! Прежде всего, позвольте мне от всего сердца поблагодарить вас за то, что вы спасли наше аббатство и Страну Цветущих Мхов от зла – коварных Гибельных Огней и ужасного Балисса, который много сезонов наводил на всех страх и трепет. Однако, каждая победа имеет свою цену. Слова не смогут передать нашу скорбь по четырём верным и преданным кротам: Корню, Хваткому, Раттуру и нашему дорогому повару Скарпулу. Увы, их тела так и не нашли, но эти кроты будут жить в памяти рэдволльцев, пока звери будут помнить их храбрость при спасении мышки из племени Гонфелинов. Так мы чествуем друзей в нашем аббатстве.
Долгое время стояло молчание, прерываемое лишь всхлипываниями многих, особенно Кротоначальника Галлуба и остатков его артели.
Аббат Глисэм глубоко вздохнул перед тем, как продолжить.
– А теперь перейдём к более весёлым вещам. Поблагодарим Алуко за то, что он нашёл первый глаз Гибельного Огня. Затем Двинка и Перрит, чьи старания очень помогли найти два оставшихся глаза.
Сняв крышку с чаши, аббат выложил на стол три драгоценных камня. Раздался общий вздох восхищения, когда собравшиеся увидели два круглых изумруда и кроваво-красный рубин. Они лежали на столе, отражая свет свечей и фонариков, сверкая своими таинственными огнями. Аббат печально покачал головой.
– Увы, здесь всё и кончается, у нас нет никаких подсказок, где искать последний глаз Гибельного Огня. Видимо, пропавший рубин так никогда и не найдут.
Биски улыбнулся, когда Спинго встала из-за стола и громко провозгласила.
– Да, здесь всё и кончается, я знаю, у кого квасный камень. Да и Биски знает. И знает ещё один звевь, котового я могу назвать. Гонфевин, что сидит за Вашим стовом, отец.
Она перевела укоризненный взгляд с аббата на Нокко.
– Я имею в виду не этого отца, а этого. Тебя, папаня!
Нокко заёрзал под строгим взглядом дочери.
– Но…но это наше, довогуша, кваденое, упёвтое, добыча. Оно пвинадвежит нашему пвемени.
Лапа Спинго нацелилась на несчастного родителя, словно копьё.
– Тепевь наше пвемя вэдвоввьцы, папаня, и бовьше не будет никаких «стывить», «спеветь» и «уквасть». Тепевь мы добвые честные звеви. Так что давай, доставай камень!
Нокко на мгновение замешкался, и Биски прошептал.
– Смелее, сэр, сделайте то, что нужно, пусть Ваша дочка будет счастлива.
Раздались дружные радостные возгласы, когда Нокко достал рубин и положил его к остальным камням.
– Ну ховошо, пусть моя довогая Спинго будет счаствива. Добавьте его к Вашей коввекции, аббо!
Аббат Глисэм взял все четыре глаза Великого Гибельного Огня и поднял их повыше.
– То, что пришло от зла, вернётся к злу, в память о четырёх добрых зверях, что лежат там. Кротоначальник, возьми свою артель и закопай эти камни на том, что осталось от того холма, в честь наших павших друзей!
Все подняли кубки.
– В честь наших павших друзей!
За Боузи МакСкаттой, лэрдом Лучником, осталось последнее слово.
– А теперь продолжим наш пир, мои храбрые молодцы. Лучник! Еулалиааа! Рэдволл!
Глава 39
До чего же приятно безмятежно подремать в полдень! Не надо ничего делать или куда-то спешить, можно просто покориться очарованию тёплого летнего денька. Старая мышь свесила лапу в тихую речушку, бегущую по заливному лугу. Нежась на подстилке из моха и сушёных папоротников, зверь отпустил руль, позволив плоту самому пролагать свой путь сквозь заросли водяных лилий, тростника, росянки и окопника, ковром покрывавшие прохладную тусклую воду.