Подстрекаемый желанием лично отличиться в поимке беглецов, Иэльвертон мчался изо всех сил; другие две лодки старались по той же причине не отставать от него, а Рауль и Итуэл могли только благословлять судьбу, облегчавшую им их задачу.
— Можно подумать, Джита, что ваши друзья — вице-губернатор и подеста распоряжаются погоней, если бы не знать наверное, что они в настоящее время разбирают вопрос, существует ли в действительности остров Эльба, — говорил Рауль смеясь, хотя и шепотом.
— Ах, Рауль! Вспомните об ужасных часах, которые вы только что провели, и не шутите, пока не будете в полной безопасности.
— Честное слово, я теперь не могу не признать за англичанами некоторой доли великодушия! Я не могу отрицать того, что они ко мне хорошо относились; я бы даже, пожалуй, предпочел большую строгость с их стороны.
— Признавать за англичанами великодушие! Это слишком, — сказал Итуэл. — Это жестокий, безжалостный народ.
— Но, мой добрый Итуэл, вы-то уж, кажется, только можете их благодарить за то, что они вас пощадили.
— А почему? Потому что им нужны были лишние руки опытного матроса; иначе бы они не задумались прикончить меня.
— Ну, а что касается меня, то я навсегда сохраню добрую память об этом судне. Капитан Куф принял меня ласково, хорошо кормил, удобно поместил; дал хорошую постель и добыл отсрочку как раз вовремя.
— За нами идут остальные лодки с фрегата, — заметил Карло Джунтотарди, внимательно прислушившийся все время против своего обыкновения.
Эти слова заставили обоих разговаривавших разом замолчать; они перестали даже грести, чтобы лучше прислушаться. Не было никакого сомнения: за ними гнались. Решено было после некоторого обсуждения проехать проход между Капри и Кампанеллой, рассчитывая на то, что едва ли английские лодки поедут дальше этого мыса и что они, по всей вероятности, откажутся от дальнейшего преследования.
— Еще часок-другой, и мы можем высадить вас, дорогая Джита, вас и вашего дядю; там уж вам немного останется дойти до Санта-Агата.
— О, не думайте обо мне, Рауль! Спустите меня при первой возможности и спешите к вашему люгеру. Что для меня значат несколько миль, когда вы все еще находитесь в опасности?!
— Ангел божественный! Никогда ни одной мысли о себе!.. Но о нас не беспокойтесь, мы сумеем отыскать «Блуждающий Огонь». Здесь еще вам рано сходить.
Джита попробовала было возражать, но это оказалось совершенно бесполезным; Рауль настоял на своем, и ей пришлось уступить. Всякие разговоры прекратились, и оба гребца сильно налегли на весла. По временам они переставали грести и прислушивались к шуму весел с лодок фрегата, и им казалось, что теперь те все сгруппировались около мыса. Скоро лодка Рауля далеко отъехала от лодок своих преследователей, хотя в такой темноте нельзя было с точностью определить местонахождение лодок с фрегата. Раулю много помогало то обстоятельство, что его весла скользили бесшумно по воде, и, после некоторого времени усиленной гребли, беглецы почти убедились в своей безопасности.
Еще около часа не прерывалась усиленная работа веслами, и затем Рауль, совершенно уверенный теперь в их безопасности и возбужденный радостным сознанием свободы и близости Джиты, положил весла и принялся весело болтать, подсмеиваясь над Итуэлом, который все еще тревожно прислушивался.
— Ого-го, лодка! — раздался окрик саженях в двадцати от них, ближе к берегу. Голос очевидно принадлежал человеку, служащему на военном судне — он был сух и решителен. С секунду беглецы молчали, так как этот окрик, эта близость неизвестных людей застала их совершенно врасплох. Наконец, Рауль, опасаясь, что чужая лодка подъедет к самому их борту, откликнулся в ответ на итальянском местном наречии.
Клинч — так как это он возвращался на «Прозерпину» из Неаполя и намеренно держался берега, выслеживая люгер, проворчал что-то по поводу затруднений с этими иностранными языками, а затем, как умел, заговорил по-итальянски.
— Вы с Капри? — спросил он.
— Нет, мы из Санта-Агаты, везем винные ягоды в Неаполь, — отвечал Рауль.
— Из Санта-Агаты? А, это деревушка на горе. Я в ней ночевал у Марии Джунтотарди.
— Кто это может быть? — прошептала Джита. — Тетя не знакома ни с какими иностранцами.
— Судя по его выговору, он англичанин, — отвечал Рауль. — Надеюсь, что он у нас не спросит винных ягод себе на ужин.
Между тем Клинч продолжал:
— Не попался ли вам тут где-нибудь люгер с французской оснасткой и французским экипажем?
— Как же, синьор, мы видели, как он направился к северу, в Гаэтский залив, перед самым солнечным закатом.
— А фрегата не видали около мыса Кампанеллы? Английское большое военное судно!
— Как же, синьор! Вон там горит на нем фонарь на верху мачты. Мы его видели весь вечер, и он даже подтянул нас немного на буксире.
— А! В таком случае вы мне, может быть, сообщите кое-что. Не знаете вы, был повешен человек на этом судне при закате солнца?
Рауля немного покоробило — он не мог решить, какой ответ мог быть приятнее спрашивающему.
— Если это вам доставит удовольствие, синьор, то я могу вам сказать, что казнь действительно была назначена, но капитану угодно было отменить ее.
— После того, как даны были три выстрела со стороны Неаполя? — с живостью спросил Клинч.
«Черт возьми! Это, пожалуй, тот человек, который меня спас», — подумал Рауль.
— Да, после трех выстрелов, — отвечал он громко, — только я не знаю, какое они могли иметь отношение к казни?
— Какое отношение! Да я сам об этом распорядился: это был сигнал об отсрочке, данной адмиралом этому бедному Раулю Ивару. Как я рад, что все так прекрасно удалось! Не люблю я этих казней!
— Это показывает, что у вас доброе сердце, синьор, и вы когда-нибудь получите награду за ваше великодушие. Желал бы я знать имя такого великодушного человека, чтобы упоминать его в своих ежедневных молитвах.
— Кто бы мог думать, что это говорит капитан Рауль? — с гримасой проворчал Итуэл.
— Что до моего имени, приятель, то не велика она штука — Клинч, а звание — подшкипер, хотя в мои годы другие сидят обыкновенно гораздо выше. Добрый вечер!
И Клинч поехал своей дорогой.
— Честный он человек! — заметил Рауль, когда они немного отъехали. — Будь сотня таких людей в английском флоте, мы могли бы его любить, Итуэл.
— Все они огненные драконы, капитан Рауль, не доверяйте им. Впрочем, этот Клинч еще довольно порядочный, вообще; только вот беда его: этот грог злейший его враг.
— Ого-го! Лодка! — снова раздался оклик Клинча с некоторого расстояния.
Рауль и Итуэл невольно оставили весла, думая, что этот оклик опять относится к ним.
— Го-го! Лодка! — повторил Клинч. — Отвечайте же!
— Это вы, Клинч? — послышалось с других лодок.
— Да, да. А это вы, Иэльвертон? Я как будто узнаю ваш голос.
— И вы не ошиблись. Но тише, не шумите так и скажите, с кем это вы сейчас разговаривали?
Затем стало очевидно, что лодки близко подъехали одна к другой, и разговор продолжался вполголоса. Рауль не мог расслышать ни слова. В тревожном ожидании они почти не смели шевелить веслами и сдерживали дыхание. Они чувствовали, что неприятельские лодки должны находиться всего в каких-нибудь ста саженях от их маленького ялика, и, конечно, четыре весла имели перевес перед двумя, в особенности на ходкой гичке капитана Куфа, не один раз бравшей приз на гонках!
— Тс! — воскликнула Джита, вся дрожа. — О, Рауль! Они приближаются!
Они действительно приближались и подошли к беглецам саженей на стр.
Догонявшие ехали в глубоком молчании; с их лодок не доносилось никаких звуков, кроме удара весел. Близость опасности пробудила все дремавшие силы Карло Джунтотарди; он умелой и твердой рукой направил ялик прямо на береговые скалы, имея две цели в виду: или укрыться еще надежнее под их мрачным навесом, или, в крайнем случае, высадиться на берег и скрыться в горах.
Англичане несомненно уже настигали беглецов; силы были слишком неравны.
— О, дядя, — воскликнула Джита, прижимая руки к груди и стараясь унять сильное сердцебиение, — скорее! скорее! Правьте в пещеру!.. это единственное спасение.
Маленький ялик огибал в эту минуту скалы, огораживавшие с одной стороны глубокую бухточку. Карло Джунтотарди ухватился за мысль, поданную его племянницей, и приказал Раулю и Итуэлу перестать грести. Те повиновались, думая, что он рассчитывает здесь высадиться; Рауль только мысленно удивлялся его выбору места, так как тут утесистые скалы почти отвесно спускались в воду. Но в эту минуту ялик незаметно прошмыгнул под низкую, самой природой образованную арку и вошел в небольшой бассейн так тихо и неслышно, точно он был не более как соломинкой, несомой течением. В следующую затем минуту две английские лодки обогнули скалы: одна ближе к берегу, чтобы помешать беглецам высадиться на берег, другая параллельно первой, но дальше, чтобы преградить им путь в море. Еще одну минуту спустя обе лодки ушли на сто саженей вперед, и их уже не было слышно.
Глава XXV
И ты в особенности, дух, предпочитавший всем другим храмам чистое и прямое сердце, научи меня так, как ты знаешь.
Место, где укрылся Карло Джунтотарди, хорошо известно по побережью Сорренто под названием Морской Пещеры, хотя это собственно не пещера, несмотря на то, что в нее попадают через естественную низкую арку или свод. Бассейн внутри открыт и точно нарочно приспособлен для того, чтобы в нем могли укрыться лодки в случае надобности. Даже в полдень это убежище представлялось вполне надежным, так как проникшая туда лодка совершенно исчезала с глаз преследователей, и никому, не знающему особенностей этого входа, никогда бы не пришло в голову искать здесь лодку, погребенную в скалах этого небольшого мыса.
Ни Джита, ни ее дядя теперь ничего не боялись, но первая выразила свое непременное желание сойти на берег, так как отсюда она легко могла дойти по знакомой тропинке до Санта-Агаты.