– Если очень надо, то можно попробовать, – пробормотал тот с недоумением.
И с ходу начал общение. Местной тарабарщины я так и не понимал, лишь порой выхватывал уже знакомые слова. Но как знакомятся в таком месте, примерно себе представлял. Да и Кабан умел расположить к себе любого собеседника искренней улыбкой, уважительным тоном и вежливым обращением. А уж в образе деда Назара – и подавно.
Он поздоровался, представил себя и меня. Сообщил, что едем в город Завиншан. Затем спросил, в какую сторону парочка едет и откуда. Те вроде и не скрывали. Но, так как прибыли они к поселку по иной дороге, у них спросили, спокойно ли там. Потому что, дескать, сами мы еле от разбойников оторвались. Ну и предложил не только позавтракать вместе, но и путь продолжить.
Девушка неожиданно оказалась главней парня в принятии решения. Потому что позже мне магистр перевел ее ответ дословно:
– А мы верхом, скачем быстро. Спешим. Вы с повозкой нас задержите. Так что ждать вас не будем. А вот завтракать присаживайтесь, места за столом хватит.
Нам сразу и подали заказ, который Кабан сделал, едва переступил порог трапезной. Ну и я никак не мог понять своего порыва к общению. Пара своих имен так и не назвала, откровенничать с нами явно не спешила, да и на какую тему общаться? Чего я подспудно ожидал от разговора с помощью переводчика? Думать, что отец Марии когда-то загулял в этом мире и передо мной его единокровная дочь, было бы верхом бестактности и глупости.
Но все-таки попытался познакомиться.
– Меня просто ошарашила ваша схожесть с моей супругой, – начал я с признания. – Вот потому и замер в шоке, вас увидев. Ведь моя любимая сейчас очень далеко. Очень, очень. А тут вхожу – она сидит! Растерялся – до сих пор в себя не приду.
Парочка сразу расслабилась, когда услышала перевод о жене. То есть я якобы не с приставаниями подсел и не по наглости душевной, а из чистой симпатии к человеку, очень похожему на мою возлюбленную. А женщины на такое всегда реагируют покровительственно и с симпатией. Иначе говоря, поощряют верность в мужчинах, с которыми почти не знакомы и на которых сами не имеют видов.
Имена свои они все-таки назвали: Гулшар (сад роз – как я позже узнал) и Массуми (обычное мужское имя, как у нас Иван). И даже вежливо поинтересовались, из каких я краев, настолько дальних, что не знаю язык, считающийся основным на континенте. Хорошо, что мой переводчик отлично знал, что и как надо ответить.
Ну и больше поговорить толком не удалось. Парочка поспешила доесть и отправиться в свой номер. Им еще следовало собраться в дорогу. С вечера этого не сделали, а с утра проспали. А я поразился вдруг шевельнувшейся во мне ревности: «Наверняка сразу в постель завалились и кувыркались там полночи. Потому и проспали…» Я немножко поругал себя за такие пошлые и недостойные мысли и тоже набросился на завтрак.
Так как нам собирать было нечего (сумки с самым ценным и так были при нас), то мы сразу из трапезной вернулись к уже запряженной повозке, проверили все, поощрили конюха мелкой серебрушкой и отправились в путь. И только после пятого километра нас нагнали два всадника, те самые Гулшар с Массуми. Долго же они собирались!
После моей просьбы Кабан крикнул обгоняющим нас путешественникам:
– Может, все-таки к нам присоединитесь?
– Зачем? – звонко рассмеялась Гулшар. – Вижу, вы передвигаетесь, как волшебники, так что все равно раньше нас в Завиншан доберетесь. Но мы попробуем все-таки посоревноваться в скорости! – При этом посмотрела на нашу солидную повозку и отличных лошадей с уважительной завистью. Даже с какой-то озорной радостью. Что меня удивило: какое-то сожаление во взгляде промелькнуло. А может, показалось? Неужели жалеет, что не развила знакомство? Увы, теперь уже не узнать. Так и помчалась парочка дальше.
На нет и суда нет. Хотя, глядя им вслед, я с тоской размышлял:
«Какое все-таки поразительное сходство! И как жалко, что я с этой девушкой больше не увижусь».
Ошибался. Хотя кто его знает, как было бы для меня лучше.
Дорога, несмотря на довольно близкое расположение громадного города, выглядела чуть ли не пустынной. С тех пор как мы выехали из поселка, нам навстречу попались лишь несколько крестьянских подвод да десяток всадников. Нескольких пеших можно и не брать в расчет. Обогнали мы тоже всего несколько повозок да солидный такой караван буквально перед тем, как понравившаяся мне девушка ускакала вперед.
Как пояснил мой попутчик, дорога являлась скорей второстепенной и интенсивно использовалась лишь в конце весны да осенью. Но даже он удивился тому, что нам долго никто навстречу не попадается.
– Подозрительно это, – вспомнил он о разбойниках. – Может, остановимся, словно по нужде, а потом к каравану притремся?
Сначала я хотел презрительно фыркнуть и напомнить, как вчера лихо разделался чуть ли не с сотней не самых слабых воинов. Вторая мысль накрыла волной печали: за ночь к шести процентам накопленной во мне энергии прибавилось еще три (на глазок, конечно, приборов-то таких не существует). Так что бахвалиться и рваться в бой – глупость несусветная. Лучше уж в самом деле пристроиться к каравану.
Зато третья мысль заставила вскочить на ноги и с расширившимися от переживаний глазами выкрикнуть:
– Гони! Быстрей! Еще поддай! – И лишь когда наша повозка довольно резко ускорилась, я соизволил объяснить свое поведение: – Если впереди разбойники, то Гулшар обязательно попадет в их лапы!
Про ее Массуми я в тот момент почти и не вспомнил. А вот обоснованный страх за девушку разгорелся во мне с неожиданной силой, заставлял поторапливать Кабана и вглядываться с напряжением в даль.
Но уже через километр высокодипломированный возчик попытался воззвать к моему благоразумию:
– Коней загоним! Да и не обязательно тут разбойникам быть! – Хотя и на этом участке нам никто навстречу не попался. – Мы хоть идем сейчас с Гулшар и Массуми на одной скорости, все равно их не догоним. Надо сбавлять темп.
Но мы как раз прошли поворот, и на следующем что-то мелькнуло. Наверняка они, наши случайные знакомые. Подсказка, тоже дельная, пришла в мое разгоряченное сознание:
– А кони наши заводные – лучше! Не останавливай! Только чуть сбавь. А потом поезжай уже спокойнее. Я их вскачь догоню!
Кабан и сам понимал, что спорить со мной бесполезно. Да и не переживал о моей безопасности, понимал, что равных мне противников среди любых разбойников не отыщется. Только и натянул вожжи, замедляя ход нашего транспортного средства.
Прямо с повозки я запрыгнул в седло наиболее резвого жеребца, резанул мечом по веревке, связующей его с остальными, и так наподдал, что только пыль за мной следом в виде торнадо образовалась.
После двух очередных поворотов я вылетел на короткий участок прямой дороги, обжатый по сторонам разной высоты кустарником и росшими островками деревьями. Чуть дальше в стороне виднелась солидная лесная роща, с полноценными большими деревьями. Именно туда спешно уводили десяток подвод, несколько карет, десятка два лошадей да около полусотни пленников. А почему я решил, что это пленники? Ну а как можно назвать людей, соединенных вместе единым канатом, со связанными руками?
Ко всему прочему, мечущиеся повсюду разбойники спешно заканчивали готовить засаду. Одни уже улеглись в углублениях вдоль дороги, другие их маскировали травой, веточками, а то и кусками дерна. В кустарниках устраивались лучники, под деревьями укрывались копьеносцы. Солидно так устраивались и явно не по наши души, с нашей-то единственной повозкой. Однозначно собирались перехватить караван, который мы недавно обогнали. А пока его ждали, брали за жабры всех, кто тут, на свою беду, проезжал.
И меня тут не ждали так быстро. Хотя полное отсутствие дальнего поста у татей меня немало поразило. Хоть бы кого на холме оставили да свистеть научили. Неужели так все точно рассчитали? Прикинул очень быстро: если бы не ускорились, а потом я не пустился вскачь, разбойники вполне могли успеть упрятать следы своего предыдущего бесчинства и сами тщательно замаскироваться.
Их много! Как же их было много! Примерная прикидка давала внушительную цифру: около полутора сотен! И как с такой ордой справиться, имея в резерве только девять, ну ладно, пусть десять процентов? Правильно, только одним способом: атакуя выверенно, точно, стараясь нагнать как можно больше страху.
Но пока промчался последние пятьдесят метров, чуть себе глаза не вывернул, выискивая ту, ради которой я сюда и рванул, теряя подковы. Среди полусотни пленных, которые уже скрывались в лесу, никого похожего засечь не удалось, и я предположил самое страшное: Гулшар внутри одной из групп татей, которые роились среди деревьев. Потому что не раз слышал, как поступают разбойники с самими красивыми и молодыми женщинами. Либо насилуют, либо сразу оценивают по максимуму продажной цены и стараются держать пленницу среди командования. Так сказать, чтобы рядовые подельщики не испортили товар.
А ведь именно по этим группам я и собирался нанести главный, устрашающий удар. Не буду же я растрачивать ценнейшие эрги’сы, искореняя парочки и тройки лучников, засевших там и сям. Так что следовало перестраиваться прямо на ходу, еще и не начав сражение.
Три группы я просмотрел досконально: пленницы среди них не было. Поэтому троица первых, минимальных по силе сгустка энергии полетела в трех направлениях. Причем летели сгустки в виде бешено несущихся здоровенными прыжками зервов. Это еще и посодействовало тому, что первые залпы лучников, а также броски тяжелых копий последовали именно по иллюзорным хищникам. Стоило отдать должное храбрости и стойкости местных романтиков с большой дороги. Никто вначале не побежал и явно не паниковал. А может, они и догадаться успели, что зверям-то взяться тут неоткуда, значит, что-то в них не так.
Что именно не так, они поняли после страшных взрывов. В атакованных мною группах потери в первую же секунду составили до восьмидесяти процентов. Ну и остальные двадцать процентов – не факт, что убереглись за деревьями. Потому что все деревья там попадали, образовывая завалы, выжить под которыми проблематично.