— Уже рассчитался, могу и трудовую показать — сплошные благодарности! — и он полез во внутренний карман за документами. — Решил начать оседлую жизнь и по этому случаю прошу тебя взвалить на свои красивые плечи функции моей жены.
— Так вот сразу… Даже не знаю.
— А чего раздумывать. Веди Игоря, и будем знакомиться.
— Нет, давай лучше завтра. Подожди, к соседке сбегаю, я быстро. — Не похожая на себя, излишне торопливо — то ли по-детски, то ли по-старушечьи — она выскочила в коридор. Сивков прошел в комнату, опустился в кресло и закрыл глаза. Поскрипывала непритворенная дверь. С лестничных маршей доносились чьи-то шаркающие и редкие шаги. Света долго не шла, и ему показалось, что он может заснуть в кресле. Вернулась она с мороженой курицей в руках.
— В обмен на Игоря?
— Да вот попросила, и сама не знаю — зачем. Наверное, хочу похвастаться кулинарными талантами.
Пока она готовилась к демонстрации этих талантов, Сивков незаметно вывернул пробку. Света растерялась.
— Что же делать? — спросила она, прижимаясь к Сивкову.
— То, что делают все влюбленные.
— Холодильник разморозится.
— Ах да, холодильник…
Извлеченный из чемодана «конструктор» лежал под одеялом на детской кроватке. Утром Света отвела Игорешку в садик прямо от соседки. Сивков видел их только из окна. И теперь, дотерпев до половины шестого, то и дело поглядывал на улицу. А когда увидел красивую стройную блондинку в красном плаще и мальчика в красной курточке — залюбовался. Мальчик все время забегал вперед и нетерпеливо поджидал медлительную маму, а дождавшись, цеплялся за руку и тянул за собой. Мама наклонялась и что-то объясняла ему. У Сивкова вспотели ладони. Он пошел на кухню и вымыл руки с мылом, а потом долго держал их под холодной водой и ждал звонка. Прямо с порога мальчик сказал: «Здравствуйте», — и замолчал. Сивков протянул ему руку. Мальчик подал крохотную ладошку.
— А я знаю, что тебя зовут Игорь.
Мальчик сказал «спасибо» и стал снимать курточку. Мама ему не помогала. Сивков поманил его, и ребенок пошел за ним. Мама тоже собралась было полюбопытствовать, но он сделал ей знак рукой.
Его подарку Игорь не обрадовался, и только тогда Сивков обратил внимание на семейство кукол в углу.
— У Максимкиного брата такой есть, он из него подъемный кран делает.
— Мы тоже сделаем подъемный кран и самолет, если надо, сумеем. А винтовку ты видел когда-нибудь?
Мальчик недоверчиво посмотрел на него. Сивков сделал обиженное лицо и велел подождать. Вернулся он с длинным брезентовым свертком. Игорешка оставался равнодушным, пока не увидел разобранную пневматическую винтовку, а когда Сивков собрал ее и сделал первый, холостой, выстрел, — мальчишка уже не мог оторвать глаз от неигрушечного ружья. Счастливый, он качал его на руках, словно куклу. Сивков приложил палец к губам, прикрыл поплотнее дверь и, разжевав кусок газеты, сделал пульку. Долго не могли выбрать мишень. Переговаривались шепотом. Остановились на коробке из-под кубиков. Пока Сивков прицеливался, мальчик зажимал уши и втягивал голову в плечи, а когда коробка подпрыгнула, он радостно вскрикнул и побежал осматривать ее. В комнату постучались. Игорешка заговорщически показал на винтовку. Сивков быстро сунул ее под одеяло, и они оба уселись на кровать.
— Ну, как вы? — спросила мать, когда ребенок уснул.
— Нормально, хороший мужик, толк выйдет.
— А я вот чего нашла около твоего чемодана, — она протянула черный конверт. — Я даже не подозревала, что ты такой фотогеничный. Подари мне ту, на которой ты в тельняшке?
— Зачем тебе фотография, когда я рядышком в натуре. Хочешь, тельняшку одену.
— Надену.
— Что надену?
— Тельняшку надевают, а человека одевают. Да, совсем забыла: у нас в субботу гости будут, приятельница напросилась. Они очень славные, интеллектуалы, особенно муж.
— А я хотел тебя на природу вывезти.
— Миленький, это же не последняя наша суббота.
— А вот еще про браконьера, — просила Света и загадочно улыбалась гостям, приглашая послушать нечто небывалое.
И Сивков повторял для гостей истории, день или два назад рассказанные Свете. Внимание слушателей не ослабевало. Несколько раз, под различными предлогами, Света заставляла его вставать из-за стола, чтобы гости лишний раз увидели, какой он большой и сильный. И приятельница, посмотрев на его огромный кулак, всплеснула ручонками от восторга и от ужаса одновременно.
А когда Света посчитала, что экзотики уже достаточно, и перешла к своим городским проблемам, то про Сивкова словно забыли. С удивлением он узнал, что муж приятельницы работает в библиотеке. И скрыть удивления не смог. Муж сконфузился и объяснил, что у них работают не только библиотекари. Разговор за столом сразу скис. Сивков зачастил с тостами, а Света после каждого из них незаметно толкала его ногой. Потом она сняла со стены гитару и сказала, что Лев немного поет. Приятельница с мужем начали усаживаться поудобнее.
…Полнедели вина, а потом тишина,
И тоска не уходит на убыль.
От себя убежал и вернулся к себе,
Этот замкнутый круг нескончаем.
И опять во мне зреет трусливый побег,
И опять будет выбор случаен.
Может быть, повезет, а скорее, что — нет.
И кривится хмельная усмешка.
Словно волчьи глаза светофоровый свет.
Рубль лежит на полу кверху решкой.
— Клячкин? — спросила приятельница.
— Это Левин друг написал.
— Не друг, а парень из дружественной организации.
— Сколько бардов развелось в России, — ухмыльнулся муж.
— Не иронизируй, — вступилась приятельница. — Ну, грубовато немного, дилетантски, конечно, но в духе настоящих мужчин. Тебе этого не понять.
Когда гости ушли, Света сразу принялась мыть посуду. Тарелки громко стучали друг о друга.
— Ты что, расстроилась?
— Пить нужно меньше.
— Да что мы выпили — слону дробина.
— Вот именно — слону. Ты понимаешь, что это интеллигентные люди, а ты со своим блатным жаргоном. Библиотекаря нашел!
— Зачем ссориться? Я ничего не имею против твоих друзей, а тебя люблю. Хочешь, бороду сброю?
— Сбрею. Бороду бреют, а не броют. Но тебе не идет без бороды.
— Ты же не видела.
— Нет уж, оставайся таким, какой есть.
Осенний лес «шел» Светлане. Осиновые листья были одного цвета с ее костюмом, а березовые — с волосами. Сивков специально приотстал, чтобы полюбоваться со стороны. А Игорешке листья казались бабочками. Он гонялся за ними, радостно визжал, спотыкался, падал и не плакал. На берегу реки Сивков принялся обучать их стрельбе. Игорешка не попадал в цель, но хлопок выстрела и легкая отдача в плечо приводили его в восторг. Мама отнимала у него «игрушку» и целилась сама, а когда, после первых промахов, сбила подряд кусок бересты и спичечный коробок, — радовалась громче ребенка. Обедали у костра. Пекли картошку. Ели ее, пачкая обугленной кожурой губы и щеки, и смеялись друг над другом. Потом собирали букеты из веточек и травы. Самый красивый получился у женщины. В нем угадывались и тонкий вкус, и чувство меры и цвета, и даже какая-то композиция. Оба мужчины признали ее победительницей. Она благодарно улыбалась и, не стесняясь сына, крепко целовала Сивкова и шептала, что он ей открыл глаза на природу, и просила подарить осенний лес. В электричке и мать, и сын прильнули к Сивкову и не просыпались до самой станции. Он слушал их ровное дыхание и боялся пошевелить затекшей рукой.
Таксист лихо затормозил возле подъезда ЗАГСа.
— Не уезжайте, мы через минуточку, — предупредила Светлана. Сивков вопросительно посмотрел на нее. Таксист — на Сивкова.
— Зачем разводить бюрократию, заполним бланки — и домой.
Сивков отдал деньги и захлопнул дверцу. Света хотела что-то сказать, но такси тронулось.
— Зря, теперь новое ловить придется.
— Поймаем.
Они оказались единственными посетителями. За столом сидела пожилая женщина с красивым и очень добрым лицом. Здороваясь, она привстала и улыбнулась. Когда Сивков протянул документы, она предложила им сесть и ничего больше не спрашивала. Сивков заметил, что на ногах у женщины самодельные домашние тапочки на войлочной подошве и с меховыми отворотами. Там же, под столом, стояли туфли.
— Светленькая, тебе понравилась эта женщина? — спросил он уже на улице. — Я как будто дома побывал, у матери.
— Разжиревшая старуха, которой хочется выглядеть моложе.
— Ты видела, что у нее на ногах?
— Импортное?
— Импортное. Сама ты импортная.
— Что с тобой?
— Да так, ничего. Все нормально. Через месяц мы будем законными супругами. Ты родишь мне сына, и мы назовем его Мишкой. Михаил Львович — звучит?
— Тебя послушать — это верх удовольствия. Попробовал бы один из вас. Ты, наверное, хочешь, чтобы я разжирела, как свинья.
— Тебе можно.
— Полные и многодетные сейчас не в моде.
Сивков посмотрел на нее. Лицо у Светы было серьезным.
— Ну знаешь! — он поперхнулся. — С каких это пор дети стали продуктом моды. Бог с ней, пусть она властвует над вашими тряпками, одевайте свои «мини» или «макси», чего хочете, но душу ведь нельзя укоротить или удлинить в зависимости от моды.
— Надевайте и хотите!
— Что хотите?
— Надо говорить грамотно. И вообще, что ты разбушевался? Жизнь покажет.
Возле дома они увидели Игоря, он что-то объяснял своему другу Максимке.
— Он большой-большой, — Игорь встал на лавочку и вытянул руку. — Даже больше еще. А борода у него, как у Деда Мороза, только черная, потому что сейчас осень, а когда на праздник елку принесут, она у него белой будет. Он за мной вчера в садик приходил. Марина Михайловна не хотела меня отпускать, а когда я сказал, что это мой новый папа, — сразу отпустила. А в лесу он мне из ружья выстрелить давал.
— Врешь!
— Не веришь? Тебе просто завидно, что у тебя нет нового папы. Дядя Лева меня весной на рыбалку на настоящую возьмет.