— Долгая это история, Марвин. Мне некогда объяснять. Пожалуйста, сделай анализ таблеток. Больше мне ничего не надо. Просто скажи, из чего они сделаны.
Одэй взял пузырек в руки и внимательно осмотрел.
— Ну что ж… Думаю, незаконного тут нет. Постараюсь сегодня же выкроить немного времени. Ты оставишь таблетки?
Джулс забрал у Марвина из рук баночку. Открыл крышку, вытряхнул на ладонь две белые таблетки, маркированные буквой «А», и положил их на стол. На дне пузырька осталась всего одна таблетка — на завтрашнюю ночь. Потом Джулс останется целиком и полностью во власти какого-нибудь фармацевта. Или во власти Мэлиса Икса.
— Спасибо, Марвин. Ты отличный друг.
— Да уж. Отличным другом был ты, Джулс. И именно тогда, когда друзья были мне особенно нужны. — Одэй вздохнул. — Как с тобой связаться, когда результаты будут готовы?
— У тебя тут телефонный справочник есть?
— Разумеется. — Одэй открыл один из ящиков стола и протянул Джулсу увесистый том.
Джулс отыскал телефонный номер отеля «Двенадцать дубов».
— Звони мне по этому телефону. Спросишь четвертый гостевой домик. — Тут он подумал, что стоит дать и номер Морин. На тот случай, если придется прятаться у нее. — Если не застанешь меня в гостинице, звони вот по этому номеру. Это телефон одного моего друга.
Записывая номер Морин на листке блокнота, Джулс вдруг вспомнил последний язвительный совет Мэлиса. «Пока не поздно, найди себе телку». Тогда Джулс воспринял эту издевку как очередную из бесчисленных угроз. Теперь, после надругательства, которому подвергли дока Ландрю, слова приобретали иной смысл. Очень страшный смысл. Авторучка в его кулаке треснула, и на письменный стол брызнули чернила. Волна ужаса окатила Джулса с головы до ног и чуть не вырвала ему из груди сердце.
«Морин!»
Глава семнадцатая
К телефону Морин не подходила. «Это ничего не значит», — в который раз повторил себе Джулс. Он вел «линкольн» так безжалостно по отношению к его чахлой подвеске, что оси автомобиля скреблись о края выбоин на Канал-стрит. «Это ничего не значит, потому что скорее всего Морин сейчас на работе». В клубе «Иезавель» к телефону тоже никто не подходил, но это тем более ничего не значило, поскольку в той паршивой дыре трубку вообще никогда не брали. Поэтому единственное, что мог сделать Джулс, — нестись сломя голову во Французский квартал.
Даже в такой поздний час найти место для парковки возле клуба Морин было непросто. Джулсу пришлось парковаться в трех кварталах западнее «Иезавели» и всего в одном квартале от дома Морин. Захлопнув дверцу «линкольна», он помчался что есть духу по улице, расталкивая несуразных юнцов и участников какого-то съезда в одинаковых спортивных куртках. На пересечении Ибервиль и Бербон-стрит споткнулся о вытянутые ноги пьянчужки, который валялся в тени дома. Кое-как удержал равновесие и помчался дальше.
Портрет Морин в стеклянной витрине перед клубом стал еще бледнее, чем помнилось Джулсу. Он влетел на второй этаж, перескакивая через две ступеньки. Не верилось, что всего месяц назад, на этой же лестнице, ему приходилось отдыхать через каждые три шага. Сегодня его мускулы беспрекословно подчинялись всем командам, да вот надолго ли? Что будет, когда приумноженные лекарством силы опять иссякнут?
Странно, но клуб оказался почти пуст. У входа дремал пожилой лысоватый привратник. При появлении Джулса он слегка приободрился.
— Сегодня у нас специальное предложение, мистер. Покупаете два напитка и третий получаете бесплатно…
— Морин здесь?
— Кто?
— Морин. Одна из танцовщиц. Мне надо увидеть ее прямо сейчас.
Привратник задумчиво наморщил высокий лоб.
— Морин? Одна из наших танцовщиц? Нет, мистер, не знаю я тут никакой такой Морин. Вообще-то я тута новенький. Подрабатываю, видите ли, на пенсии…
Джулс схватил привратника за плечи.
— Вы должны ее знать! Она самая большая звезда в этой долбаной дыре! Блондинка, бедра вот такие… Она толщиной почти с меня…
Глаза привратника зажглись внезапным пониманием.
— Ах, эта! Вы имеете в виду Пышку Робин, мистер? Морин-то тут никакой нету…
Джулс едва сдержался, чтобы не закричать.
— Да, да! Я имел в виду ее, Пышку Робин. Она здесь?
Старый привратник раздраженно вздохнул.
— Господи, ну и поклонников у этой девушки! Вы нынче десятый клиент, который про нее интересуется. Сегодня она не танцует, мистер. Почему, не знаю. Только вы все равно не уходите. Сегодня ночью у нас шикарное специальное предложение…
Джулс заметил знакомого бармена.
— Эй, Уинчел! — закричал Джулс, не успев еще дойти до стойки нескольких шагов. — Ты сегодня ночью Морин не видел?
Бармен поднял глаза от стаканов, которые старательно протирал грязной тряпкой.
— Сегодня не видел. Вчера ночью она появилась, выступила один раз, а потом ускакала куда-то. Босс жутко рассвирепел. Может, Дина что знает? Она вчера Морин заменяла…
— Спасибо, Уинчел, — бросил Джулс и кинулся через почти пустой зал. Проскочив мимо сцены, где извивалась стройная полногрудая девица, он рванул дверь с табличкой «Посторонним вход запрещен». Прошел по коридору к гримерной Морин, которую Дина делила с ней время от времени. В гримерной было темно и пусто.
Джулс заглянул в соседнюю комнату. К счастью, Дина оказалась там. Сидя перед ярко освещенным зеркалом, она старательно приклеивала массивные накладные ресницы, которые спланировали на пол, когда в комнату ворвался Джулс.
— Джулс, дорогой! Я так рада тебя видеть! Что-то случилось с Морин?
— Я собирался спросить у тебя то же самое, — ответил Джулс, едва не позабыв отступить в сторону от зеркала, чтобы Дина не заметила, как он не отражается в зеркале. — Я пытаюсь ее найти. Бармен сказал, она вчера рано ушла из клуба.
— Так ты что, не с ней был? А как же вчерашний звонок? Я-то думала, она с тобой куда-то умчалась!
У Джулса сдавило сердце.
— Кто ей звонил, не знаешь?
— Понятия не имею. Она ничего не сказала, но выглядела ужас какой взволнованной…
— Когда она по телефону говорила, ты была с ней?
— Да. Мы в ее гримерке сидели. У нее там собственная линия проведена. В коридоре-то никто никогда трубку не снимает. Вообще-то телефон почти никогда не звонит, так что я вчера страшно удивилась, когда звонок раздался. Она подняла трубку, и у ней сразу лицо такое жуткое-жуткое сделалось. Будто кто-то умер или что-нибудь вроде того. Я спросила, что случилось, но она не ответила. Сказала только, что ей надо срочно уйти, попросила заменить ее на втором выходе, а потом сразу убежала. Она так волновалась, Джулс! Я и подумала, что звонок или от тебя самого, или касается тебя…
— Значит, с тех пор ты ее не видела?
Дина распахнула глаза.
— Нет! Поэтому я так и беспокоюсь! Морин ведь никогда раньше не прогуливала. Это совсем на нее не похоже. Она ведь к работе очень ответственно относится. Она на больничном-то никогда не была. Если у нее вдруг какие-то дела важные появлялись, она у босса отпрашивалась заранее и обязательно договаривалась о замене. Очень странно было, когда она вчера так внезапно убежала. А когда она сегодня к первому выходу не появилась, я…
Джулс кинулся к двери.
— Спасибо, Дина. Ты душка.
— Куда ты сейчас?
— К ней домой, — хрипло крикнул он из коридора.
— Но, Джулс! Я была там! Звонила, звонила, а никто не открывает!..
Слова Дины летели вслед за Джулсом, но тот уже ничего не слышал. Он рванул через зал к выходу, не заметив ни того, как перепугал танцовщицу на сцене, ни того, с какой поспешностью привратник отскочил в сторону, чтобы дать дорогу странному посетителю. В голове Джулса оставалось место только для двух мыслей — о той жуткой картине, что он видел в лаборатории дока Ландрю, и о том зрелище, которое боялся увидеть в доме Морин.
На улице Джулс побежал. Он отталкивался ногами от тротуара, проклиная тело за неспособность двигаться еще быстрее. Тяжелый летний воздух вдыхался с трудом. Будь сердце Джулса двигателем, оно издавало бы отчаянный рев. Худой волк мог бежать проворнее, думал Джулс. Гепард тоже. После секундного раздумья он решил, что перевоплощаться не стоит. Придется тратить время на то, чтобы стянуть одежду, а до дома Морин оставалось всего два квартала.
Тут Джулсу в голову пришла мысль, от которой буря паники, грозившей ему сердечным приступом, немного поутихла. Ведь все его страхи могли быть надуманными. Док Ландрю не значил для Мэлиса ровным счетом ничего. Единственное, чем славный доктор служил ему, это инструментом для забивки гвоздей Джулсу под ногти. Убить дока было для Мэлиса не сложнее, чем выплюнуть жвачку.
Но Морин… Морин — это совсем другое дело. В среде вампиров, в которой вырос Джулс, родителя по крови ценили и любили не меньше, чем родных мать и отца. Конечно, Мэлис пытался разрушить немало правил — особенно тех, что касались пакта взаимного ненападения, который многие века поддерживал мир и порядок в сообществе вампиров. И все же Морин… Она ведь говорила, что когда-то Мэлис ее любил. Разве эта проклятая междоусобица не была хотя бы отчасти вызвана ревностью? Если раньше мысль о любовной связи Морин с Мэлисом причиняла Джулсу неимоверную боль, то теперь он хватался за нее как за спасательный круг во время шторма.
Наконец он оказался у крыльца Морин. Входная дверь была заперта. Хороший знак. Если бы Мэлис со своей бандой побывал здесь, они не стали бы возиться с замком. Смертельное напряжение слегка отпустило Джулса, и он стал лихорадочно рыться в карманах, чтобы отыскать ключи. Однако, отпирая замок, не мог не подумать: «А что, если Мэлис просто не хотел, чтобы в дом вошел кто-нибудь посторонний? Что, если он хотел, чтобы внутрь мог попасть только тот, у кого есть ключ? А у кого есть ключ, кроме самой Морин и меня?»
С отчаянно бьющимся сердцем Джулс открыл дверь. Свет в доме не горел. Единственное, что нарушало мертвую тишину, это мерный, однообразный гул. Через секунду Джулс сообразил, что в гостиной работают потолочные вентиляторы, включенные на полную мощность. Как и большинство вампиров, Морин обожала тепло. Она не оставила бы вентиляторы включенными, если бы сама не наслаждалась их работой. Однако темнота в доме говорила об обратном.