— Здравствуйте, я вас очень прошу, приезжайте, пожалуйста… Двести долларов. Мало? Тогда триста. Нормально? Да, сейчас расскажу.
Она довольно грамотно объяснила моему бывшему ухажеру, где стоит «Хаммер», и отключилась.
— Вот спасибо вам огромное! — сказала она радостно. — А то я уже не знала, что делать!
— Пустяки, — ответила я. — Сашка рядом живет, ему не сложно… Зря вы ему такие деньги пообещали.
— Господи, да хоть бы довез, — нервно ответила девушка. — Мне уже ничего не жалко. Я примерно час плутаю.
Я кивнула и волоча ноги отправилась к своему джипу. Смешно, но я действительно успела сродниться с машиной настолько, что стала считать ее своей. Даже жалко отдавать.
По дороге я подошла к скромной «Ладе», наклонилась к открытому окошку водителя и спросила:
— Вы не подскажете, как мне доехать до Курского вокзала?
— Через Покровку, — ответил мне шофер, дымя сигаретой.
— Это я и так знаю, — недовольно ответила я.
— Тогда чего спрашиваешь?
Я указала на перекресток и спросила:
— Поворачивать куда?
— Говорю же, на Покровку, — ответил водитель, недоумевая.
— Поняла! Налево, направо?
— Покровка?
— Нет, Елисейские Поля!
— Нету в Москве такой улицы, — явно гордясь своим интеллектом, ответил мужчина.
Я возвела очи к небу и посчитала до пяти.
— Так мне налево повернуть или направо?
Мужик ехидно прищурился:
— Давно за рулем?
Вот вам образчик разговора со среднестатистическим мужчиной. Любая женщина уже двадцать раз ответила бы на простой вопрос и сэкономила полчаса для более важных дел.
— Говорю же, нельзя бабам автомобиль доверять!
— Налево, направо?
— Да разве вы способны техникой управлять? В голове одни тряпки!
— Налево, направо?
— Вот ты, к примеру, колесо поменять в дороге сможешь, если придется?
Тут я не выдержала и рявкнула на всю улицу:
— А ты способен приготовить куриные котлеты де-воляй с грибной начинкой?!
Мужик поперхнулся. С его физиономии медленно сползла ехидная гримаса. Взглянуть на проблему под таким углом ему в голову явно не приходило.
— Не способен…
Я развернулась и пошла к своей машине, тихо пробормотав себе под нос так, чтоб не услышал собеседник:
— Вот и я не способна…
Честно говоря, даже не знаю, есть ли такое блюдо. Просто меня зацепила за живое пренебрежительная усмешка мужского превосходства.
— Эй, коллега!
Я обернулась.
— Направо!
Сразу произнести одно слово он, конечно, не мог!
Кипя от возмущения, я уселась за руль. Помню, как какой-то особо неумный журналист на пресс-конференции Светланы Хоркиной задал приме нашей гимнастики каверзный, как ему казалось, вопрос:
— А вы читали «Мастера и Маргариту?»
Ну, не идиот? Причем тут Булгаков? Правда, гимнастка сориентировалась мгновенно и отпарировала:
— А вы можете сделать двойное сальто на перекладине со сменой рук?
На мой взгляд, достойный ответ. Люблю девочек, скроенных по образцу «где сядешь, там и слезешь».
Главное мы выяснили. Поворот направо. Я бибикнула девушке за рулем жуткого танка, и «Хаммер» ответил мне мощным трубным гласом.
Моя чудная машинка послушно выехала из автомобильного ряда и двинулась по направлению к Садовому кольцу, свившемуся впереди асфальтовой лентой. Еще немного — и все. Я подгоню машину к дому доверителя и побеседую с его родными, если таковые имеются. А если не имеются, просто брошу ключ от машины в почтовый ящик квартиры. Я сторожем не нанималась.
Странная все же визитка для делового человека. Ни адреса конторы, ни домашнего номера, ни мобильника, ни факса. И потом, что это за название: «Никифоров и сын?» Купечество какое-то… Адвокатские конторы должны называться как-то солидней, как в Англии, например. «Уилсон, Уилсон, Уилсон и Брэдли». Красиво? То-то!
Потом мне стало интересно: мой доверитель, он кто? Никифоров-отец или Никифоров-сын? В любом случае, «Никифоров и Никифоров» звучит куда внушительней. Хотя нет, это опасно. Клиенты могут подумать, что у Никифорова случилось раздвоение личности. На почве частого столкновения с российскими законами.
Так я и ехала себе, не зная горя. Дорога стелилась под колесами, как коврик, машин вокруг почти не было. Вечер принес некоторое подобие прохлады, а вечерняя Москва, вся расцвеченная разноцветными огнями, выглядела расфуфыренной в пух и прах мещанкой. Может, и не слишком поэтический образ, но он мне куда больше по душе, чем Москва утренняя — бледная, не выспавшаяся, трясущая в недрах своих электричек зевающее стадо людей, опаздывающих на работу.
Поглощенная своими мыслями, я сначала не обратила внимания на пронзительный вой милицейской сирены где-то позади меня. Ехала я медленно, у самого края дороги, правил не нарушала…
Вой приближался. И сердце мое отчего-то обуяла тревога.
Милицейская машина поравнялась со мной. В окошко я увидела милиционера, делавшего мне какие-то знаки. Я опустила окошко, развела руками в знак того, что не понимаю. Может, отстанет…
Милиционер достал громкоговоритель, известный в народе под псевдонимом «матюгальник», и заголосил:
— Водитель автомашины за номерным знаком «двести сорок два эн эс», остановите машину!
Я похолодела. Номера моего автомобиля я посмотреть не удосужилась, но почему-то была уверена, что это мне.
Милиционер снова махнул мне рукой. Белый «Форд» обогнал мою черную машинку и стал прижимать меня к тротуару. И я подчинилась насилию.
Приткнулась к бордюру, дрожащими руками заглушила мотор и стала ждать неприятностей. А то, что они у меня будут, обещало сердце, стучавшее быстро-быстро, как у зайца.
Как это происходит в «Криминальной хронике?» Добры молодцы в вязаных шапках, натянутых на лица, высыпают из кузова грузовика, окружают преступников и издают крик, от которого холодеет душа:
— Всем выйти из машины! Руки на капот…!
И некоторые слова заглушаются деликатным писком.
Примерно того же ждала я и сейчас. Но ничего подобного не произошло.
Просто открылась передняя дверь со стороны пассажира, в салон просунулась симпатичная усатая физиономия в форменной фуражке, и страж порядка мягко сказал:
— Ну что ж, выходите, барышня. Приехали…
Честно говоря, моим первым чувством было облегчение. Во-первых, оттого что не нужно вести дальше огромную и дорогую машину, а во-вторых, оттого что больше не надо за нее отвечать.
Я открыла дверь со своей стороны и спрыгнула на землю. Возле дверцы меня уже ждал второй представитель закона, не столь приветливый и симпатичный, как первый.
— Документы, — сказал он коротко, не глядя на меня.
Я снова нырнула в машину и достала с пола свой пляжный пакет. Порылась в нем, выудила среди шмоток доверителя свой паспорт и протянула его милиционеру.
Тот принял документ, по-прежнему не глядя мне в лицо. Раскрыл паспорт и весь ушел в процесс чтения.
«Ненавижу людей, которые читают про себя, шевеля губами», — подумала я неприязненно.
Тут к нам присоединился усатый мент, назвавший меня барышней. Он заглянул через плечо напарника в мой паспорт и весело спросил:
— Илона… Ивановна?
— Она самая, — ответила я, как обычно мучительно переживая вкус этого салата из несовместимых продуктов.
Дело в том, что в предродовой палате, в которой лежала моя мамочка, подобралось весьма светское общество из четырех читающих интеллигенток. И дамы почему-то поклялись друг другу назвать своих дочек (если у них родятся девочки) именами литературных героинь тех книжек, которые они читали последними. Ничего адреналинчик для беременных, а?
Моя мамочка читала книжицу под названием «Современный венгерский детектив», и имя, которое она выдрала со страниц этого издания, сопровождает меня по жизни, как родовая травма.
Само по себе оно вполне удобоваримое. Но в сочетании с фамилией «Колесникова» и отчеством «Ивановна» образует просто-таки гремучую смесь. Сколько раз я порывалась поменять имя на самое простое и незатейливое, какое есть в русском языке! С какой беспредельной завистью я взирала на моих одноклассниц с именами Маша, Таня, Лена, Света, Оля! (Правда, нужно заметить, что обладательницы этих имен взирали на меня с неменьшей завистью).
— Не куксись! — строго осаживала меня моя мамочка, когда я приступала к ней с упреками. — Другой девочке тоже несладко пришлось. Ее мама перед родами читала «Всадника без головы». Пришлось дочку назвать Луизой.
— Боже!
— А другая соседка читала книжку детских сказок.
— Зачем? — не поняла я.
— Не знаю, — неуверенно ответила мама. — Наверное, освежала в памяти. На будущее.
Ответственная женщина!
— И каким же именем она назвала свою дочку? — язвительно поинтересовалась я.
Мама помолчала и ответила, слегка вздрогнув:
— Ей повезло. Она мальчика родила.
— Почему повезло?
— Потому, что героиню сказки звали Чхаханахара, — сурово ответила мама, и я на мгновение утратила дар речи.
Ничего не скажешь, повезло ребенку! Сказки-то, наверное, были индийских народов.
По сравнению с таким несчастьем мое кажется просто смешным.
Тем не менее, я всегда чувствую некоторую неловкость, когда слышу со стороны свое имя-отчество. Наверное, именно поэтому я не пошла преподавать в школу. Невыносима сама мысль о том, что каждый день это неудобоваримое словосочетание будет мозолить мои уши.
— А где документы на машину? А? Илона Ивановна! — вернул меня к действительности голос усатого мента.
— А… Сейчас…
Я снова нырнула в джип и достала всю пачку документов, которую нашла часом раньше.
— Вот.
Милиционеры стукнулись фуражками над раскрытыми правами. Потом переглянулись, и на лице несимпатичного мента заиграла гнусная ухмылка.
— Илона Ивановна, — озабоченно воззвал ко мне усатый, сравнивая оригинал и фотографию в правах. — Что-то вы тут на себя не похожи. И имечко вроде поменялось…
— Я вам все объясню, — ответила я, стараясь сохранить спокойствие.