К примеру, меня поражало то, что у Ритки дома постоянно ночуют какие-то иногородние знакомые, временно оставшиеся без крыши над головой. Иногда спальных мест не хватало, и знакомые размещались прямо на полу, на чистых, но неглаженых простынях. За неглаженное белье Ритка очень извинялась. Но она работала столько, что времени на ведение домашнего хозяйства у нее практически не было.
Еще Ритка систематически одалживала кому-то деньги и не всегда получала их назад. Но она не унывала и свою работу Дедом Морозом не прекращала.
Риткин муж, москвич Володя, в отличие от жены был человеком практичным. Поэтому его, безусловно, напрягало такое количество посторонних людей в доме. И конечно, он переживал постоянные дыры, образующиеся в семейном бюджете из-за привычки Ритки верить в долг.
Но жену он любил, а потому терпел все, что она творила.
Ритка определенно пользовалась успехом у мужчин.
У нас прижилась шутка: отпустить Ритку на волю и дать ей возможность выходить замуж столько раз, сколько она сможет. Брать налог с каждого развода и замужества. И таким образом выплатить российский национальный долг.
Не подумайте, что Ритка роковая красавица, вовсе нет! Она высокая, очень стройная, чтобы не сказать худенькая женщина тридцати шести лет от роду. Но у нее прекрасный цвет лица, красивые длинные ноги и хорошее чувство юмора.
Еще она обладает потрясающей активностью. Помню, как-то раз она пригласила меня после рабочего дня на концерт в усадьбу Кусково.
Дорога включала в себя две пересадки, которые Ритка совершала с такой легкостью, словно за спиной у нее росли крылья.
Я же после восьми часов, проведенных на ногах, еле-еле ковыляла, и Ритка тащила меня за собой, как дохлую стрекозу.
Еще Ритка по окончании рабочего дня всегда готова бежать в консерваторию и, если в кассе нет сидячих мест, соглашается на контрамарку, предполагающую стояние в проходах.
И никакой личной заслуги в этом не видит.
В общем, она вызывает у меня чувство безусловного уважения.
Раздался звонок в дверь, и я бросилась встречать дорогую гостью.
— Фу, ну и жара! — начала было Ритка, ввалившись в прихожую. Но тут же наткнулась на меня взглядом и испуганно замерла.
— Элька, ты?
— Я!
— Ну, ты даешь!
Ритка развернула меня лицом к свету и внимательно оглядела мою преображенную внешность.
— У тебя, что, личная жизнь наметилась? — спросила она подозрительно.
Я расхохоталась.
— А что, просто так нельзя хорошо выглядеть?
— Отпад!
Ритка еще немного повертела меня перед собой.
— Адрес дашь? — спросила она.
— Чей? — не поняла я.
— Парикмахерской! Чей…
— Дам, — пообещала я без всякого энтузиазма. — Только там дорого все.
— Ну, еще бы! Такая стрижка дешевой не бывает!
Переговариваясь, мы незаметно перемещались на кухню. Я, как и все дети «совка», кухню люблю. На мой взгляд, для того, чтоб посидеть и пообщаться, лучшего места в квартире просто быть не может. Чайник под рукой, холодильник — тоже. Хочешь — ешь, хочешь — пей… Не хочешь — общайся всухую.
— Я тут принесла кое-что, — смущенно призналась Ритка и шлепнула на стол бутылку полусладкого красного вина.
— Прости, не знаю, какое вино ты любишь.
— Сладенькое, — тут же одобрила я ее выбор, и Ритка расцвела.
Мы открыли вино, разлили его по бокалам и принялись неторопливо смаковать продукт крымских подвалов «Мажестик».
Я рассказала Ритке о поездке на море, Ритка поведала мне о рабочих новостях.
У меня снова защемило сердце.
Господи, как же я хочу назад, к девчонкам!
— Наташка объявилась, — без перехода сообщила мне Ритка.
Я удивилась:
— Какая?
— Как это какая? Украинка! Забыла?
Наташку я не забыла. Она была достойным продуктом нашего времени.
Наташка приехала в Москву с Украины, работала в фирме американских благодетелей и жила в квартире Риты, потому что зарплаты на съемную квартиру не хватало.
Впрочем, жила она у Риты недолго. Наташка умудрилась подцепить в баре какого-то американца латиноиспанского происхождения. Кажется, мексиканца. И достоинства русской красавицы заставили американца потерять голову. Их короткий бурный роман вылился в столь же неосмотрительный моментальный брак. Чтобы уехать к мужу в Америку, Наташке предстояло оформить множество бумаг и документов, благо, она теперь была в России иностранкой. Денег у Наташки было мало, поэтому дела двигались хило. Американский муж, страстно уверявший Наташку по телефону в своей любви, денег на продвижение процесса не давал.
Тем не менее, через каких-нибудь полгода документы созрели и свалились в Наташкины руки. Она расцеловалась со всеми девочками, работавшими бок о бок с ней, и мы торжественно сопроводили ее в аэропорт.
Меня, честно говоря, точили дурные предчувствия.
Английского языка Наташка не знала. Внятной профессии, которая обеспечила бы ей в Америке кусок хлеба, не имела. Что представлял из себя ее латинос с американским паспортом, я не знала. Возможно, он надежный человек, а возможно, не очень.
Вся надежда была на поразительную живучесть, которую демонстрирует гомо сапиенс, называемый «пост советикус».
Первое время Наташка звонила Ритке регулярно. И мы имели о ее блистательной заграничной жизни довольно подробные сведения.
Как и следовало в таких случаях, Наташка стала посещать курсы американского языка. Именно американского, а не английского, потому что эти языки сильно различаются между собой.
Маяковский, побывавший в Америке, описывает в своих воспоминаниях английский магазин, с выставленной на двери табличкой: «Здесь говорят по-английски и понимают по-американски».
Так что повторяю, эти языки заметно отличаются друг от друга. Примерно как русский и белорусский. Понять собеседника можно, но со словарем в руках.
Еще Наташка посещала обязательные для иностранцев курсы будущего американского гражданина. Ну, в Америке такие курсы вещь священная, и получить грин карту без их окончания совершенно невозможно.
Итак, Наташка пока не работала. Ее муж, мексиканец по происхождению, лет десять назад убежавший в Америку и получивший гражданство, работал механиком в недурной компании «Боинг».
Компания известная, солидная, что и говорить. Зарплатой латиноса в ней не обидели, и он получал среднестатистические американские деньги — три тысячи долларов в месяц.
Из этих тысяч Наташка не видела ни одного цента.
Нет, она не голодала. Хуан-Родригес кормил жену вполне обильно, но по магазинам ходил сам. Наташке в обязанность вменялось готовить еду, убирать дом и стирать белье. То есть делать то, что в Америке делают домашние работницы. С двумя поправками.
Поправка первая: русская жена должна была пахать на этом бытовом поле бесплатно.
Поправка вторая: русская жена обязана была ублажать мужа в постели.
Само собой разумеется, тоже бесплатно.
Когда Наташка попробовала возмутиться и потребовать карманных денег, Хуан-Родригес ее пристыдил и ответил: «Что же мне тебе за секс деньги платить? Разве ты проститутка? Я тебя для этого слишком уважаю!»
И Наташке ничего не оставалось, как сидеть дома, купаясь в безразмерном уважении мужа.
Впрочем, Хуан-Родригес плохо знал психологию советского человека.
Посидев дома примерно полгода и овладев начальными навыками разговорной речи, Наташка придумала гениальный, на ее взгляд, выход из положения.
Она отправилась в магазин и накупила там кучу новых шмоток. В кредит, разумеется. И оформила ссуду на документы мужа. Механику «Боинга» кредит в какую-ту тысячу долларов открыли без проблем.
Когда через месяц Хуан-Родригес получил счет из магазина и уяснил для себя положение дел, латиноиспанская страстность взяла свое: Наташка оказалась хорошо избита в наказание за проявленные смекалку и инициативу.
Если вы думаете, что Наташка расстроилась, то вы ошибаетесь. Именно на такой поворот дела она и рассчитывала.
Помня, что теперь она живет не в бесправной России, а в правовой Америке, Наташка первым делом отправилась в больницу и тщательно зафиксировала побои.
После чего пришла к эмоционально раскрепощенному супругу со справкой на руках и спросила: не желает ли Хуан-Родригес отдохнуть несколько месяцев в комфортабельной американской тюрьме?
Хуан-Родригес такой прыти от молчаливой русской жены не ожидал.
Сама мысль о том, что работа в солидной фирме «Боинг» будет поставлена под удар (ибо не любят в солидных фирмах служащих с криминальным прошлым), напугала его до обморока.
В качестве отступного Наташка получила две тысячи долларов, на которые и прожила очень весело пару месяцев.
Как только деньги кончились, Наташка повторила трюк.
На этот раз она купила себе новый автомобиль, оформив кредит… на кого бы вы думали?
Правильно, на злополучного Хуана-Родригеса.
И вновь страстная натура мексиканца пересилила благоразумие, и Наташка зафиксировала побои вторично.
Присоединила первую справку ко второй, отправилась к Хуану-Родригесу и заботливо сообщила, что нервы у него явно не в порядке, и отдых становится просто необходим.
А где можно отдохнуть лучше, чем в комфортабельной американской тюрьме?! Да еще и за счет государства?!
Второе примирение с женой стоило латиносу три тысячи американских рублей.
В общем, Наташка нашла себе верный и беспроигрышный источник дохода.
Потом, через полгода, Наташка вдруг исчезла с горизонта. Перестала звонить Ритке, и мы ничего не знали о ее дальнейшей судьбе.
Честно говоря, мы беспокоились. Не надоело ли Хуану-Родригесу терпеть шантаж, не нашел ли он контрдоводов против Наташкиных методов заработка? Жива ли она вообще?
Мы думали, гадали, обсуждали и не знали, что предпринять. И вот наконец она объявилась.
— Ну-ну, рассказывай! — заторопила я.
Ритка отпила немного вина и пожала плечами.
— Да ты знаешь, какой-то странный был звонок… Позвонила Наташка ночью, часа в два.