Третьим и бесспорным подтверждением появления Everything But The Girl в фестивальной Москве была выпущенная фирмой «Мелодия» пластинка-миньон с двумя их песнями – «Эта любовь не продается» (This love not for sale) и «Не ходи, сынок» (Don’t you go). Пластинка вышла в серии «По концертным залам XII Всемирного фестиваля молодежи и студентов, Москва, 1985» как минимум на двух заводах, производивших грампластинки в СССР, – апрелевском в Подмосковье и на заводе в Ташкенте. Тираж ташкентской пластинки был 16 тысяч штук, про апрелевский вариант сказать ничего не могу. 16 тысяч – это ничто для страны с населением в 276 миллионов, а именно столько жителей насчитывалось в СССР в 1985 году. Немудрено, что я о такой пластинке раньше никогда не слышал, а то купил бы непременно, ведь стоила она всего 1 рубль. Примечательно, что на обложке есть необычная надпись: «Данная запись произведена по трансляции из концертного зала в несовершенных акустических условиях, поэтому качество звучания пластинки ниже уровня студийных фонограмм». Думаю, что изголодавшуюся по западной рок- и поп-музыке советскую молодежь этот факт не смущал и запись Everything But The Girl успешно продавалась.
Но музыкальным символом фестиваля все же были не EBTG и Удо Линденберг, а Дин Рид. Дин Рид, наша гордость, наш советский американец, красавец с ниспадающей на лоб челкой и белозубой улыбкой. Вся страна была зачарована его голосом. «Я помню, как он вышел на сцену, уставший, немного грустный. Но вдруг что-то будто зажглось у него внутри, и весь зал через мгновение был в его власти», – вспоминает один из участников фестиваля.
Дин Рид был для жителей СССР совершенно необыкновенным персонажем – живым примером торжества социалистического строя над капиталистическим, человеком, сознательно отказавшимся от благ Запада, к которым многие так страстно тянулись. После тура 1961 года по Южной Америке слава Дина Рида в этом регионе превзошла славу Элвиса Пресли. О таком можно было только мечтать, можно было продолжать петь песни типа «Наш летний романс», которая принесла певцу славу. Но Дин Рид выступает против войны во Вьетнаме, за запрещение ядерного оружия, поддерживает выборы президента Альенде, участвует во Всемирном конгрессе сторонников мира в Хельсинки и, конечно, много раз посещает СССР, жизнью которого восхищается. Дин Рид был нашей настоящей национальной гордостью – популярный западный певец, известный актер, который отдал многие годы жизни борьбе за социалистические ценности СССР и стран соцлагеря. Его популярность в СССР, странах Восточной Европы и Латинской Америки была огромной. Лично для меня в подростковом возрасте Дин Рид являлся любимым героем вестернов производства ГДР, а чуть позже – певцом, исполнителем классики рок-н-ролла, чьи песни звучали с разнообразных пластинок фирмы «Мелодия».
В июле 1985 года улыбающийся Дин Рид не сходил с экранов телевизоров. Он часто выступал во время фестиваля как на Центральном телевидении Советского Союза, так и в живых концертах. Мне удалось увидеть одну из телевизионных программ, где Дин пел We shall overcome. И тут меня словно током ударило: как жизнь закрутила сюжет, какие удивительные совпадения она приготовила! We shall overcome – главная политическая песня протеста, одна из самых мощных песен XX века. Основанная на старом религиозном гимне и звучащая в негритянских церквях юга США еще в начале века, благодаря Питу Сигеру она стала широко известна в 1960-х годах. В 1963-м We shall overcome пела подруга Боба Дилана Джоан Баэз во время знаменитого марша на Вашингтон, мирной демонстрации протеста, собравшей около 300 тысяч человек в столице США. Именно тогда, у памятника Линкольну, Мартин Лютер Кинг произнес свою великую речь «У меня есть мечта». Дилан, будучи уже известным исполнителем, участвовал с Джоан в марше и в концерте. В том же 1963 году на Ньюпортском фестивале он сам, вместе с Баэз и другими участниками, пел We shall overcome. Ему ли не знать этой песни! Ему ли не знать Пита Сигера! Пит был наставником молодых фолк-исполнителей в 50-х и 60-х годах наряду с Иззи Янгом, одним из первых покровителей Боба. Если Иззи организовал под эгидой Фольклорного центра первый концерт Боба Дилана, то Сигер поспособствовал записи первого его альбома на Columbia Records и включил юношу в список выступающих на влиятельном Ньюпортском фестивале.
Мог ли Дин Рид исполнять We shall overcome не только на телевидении, но и на фестивальном концерте? Да не только мог, но и обязательно исполнял. Мог Дилан оказаться на том концерте? Мог. Уверенности нет, но почему бы и нет? Что бы он чувствовал, слушая эту песню в Москве, в исполнении американца Рида, выступающего перед советской молодежью? Победу над кем имел в виду Дин, перебирая струны? Удивлялся бы Боб перевернутой с ног на голову ситуации или просто вспоминал толпу участников марша в Вашингтоне 1963 года и голос любимой, плывущий над ней? Ответ знает только ветер.
2. По «Дилановским» местам Москвы
И, представьте себе, Боб Дилан тоже принимал участие в мероприятиях XII Всемирного фестиваля молодежи и студентов. Об этом нигде не написано, и я бы так ничего и не узнал, если бы не случайное знакомство в социальной сети с Александром Щеголевым. В 1985 году Александр был главным звукорежиссером внутренних площадок Московского государственного университета. Как он объяснил мне, тогда в Центре-18, на территории МГУ, имелись концертные площадки в 5–6 больших аудиториях, а также в театре МГУ. Александр работал на всех площадках, контролировал оборудование и отвечал за готовность каждой из них.
Очевидно, что в дни фестиваля дел у него было невпроворот, он имел соответствующий пропуск, позволяющий посещать практически любые локации и мероприятия, так называемый «вездеход». Поэтому в один из дней он оказался в Доме культуры, располагавшемся прямо напротив Музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, около станции метро «Кропоткинская». Сейчас напротив музея находится Администрация и Совет депутатов муниципального округа Хамовники. Возможно, именно там и был когда-то Дом культуры, где в дни фестиваля находился то ли Центр болгарско-советской дружбы, то ли Национальный центр болгарской молодежи. Но это не главное, главное, что Александр был там по каким-то своим рабочим делам и вдруг случайно узнал от местных сотрудников, что скоро здесь начнется встреча с известным прогрессивным певцом Бобом Диланом. Александр не поверил, однако остался ждать. Как я уже писал, присутствие Дилана на мероприятиях не анонсировалось, поэтому зрители понятия не имели, кого увидят на сцене.
И Дилан приехал. Он был не один, а в сопровождении какого-то, как выразился Александр, «комсомольского вожака». Возможно, на встрече еще присутствовал канадский фолк-певец Перри Фридман, который с 1959 года жил в ГДР и был известен своими левыми взглядами. Встреча длилась около часа, Дилан читал стихи и пел – как отметил Александр, неизвестные ему песни, не хиты. Потом было какое-то общение, «комсомольский вожак» задавал вопросы, Боб отвечал. У Дилана имелась переводчица, но в какой-то момент из зала крикнули, что слова певца понятны и без перевода. Их аудитория воспринимала с энтузиазмом, Дилану хлопали, но тогда, в дни фестиваля, царила атмосфера праздника, аплодировали всем и с энтузиазмом воспринимали каждого. А в это время Александр Щеголев просто зачарованно рассматривал сидевшего на сцене человека, не веря своим глазам.
Джеймс Раган вспоминал, что не раз оказывался соседом Боба Дилана по автобусу на разнообразных экскурсиях, входивших в предложенную организаторами насыщенную культурную программу. Как я уже писал, жена Джеймса не смогла прилететь с ним в Москву. Видимо, и Дилан не всегда был с подругой. В общем, во время этих экскурсий Дилан и Раган сблизились и подружились. Я уже писал о воспоминаниях Георгия Кружкова, переводчика поэзии Шеймаса Хини, опубликованных в газете Irish Times. Он пишет: «На следующий день (после Вечера поэзии) поэтов повезли смотреть достижения советской промышленности» – и утверждает, что Шеймасу это не очень понравилось. В свою очередь, Джеймс Раган посещения объектов промышленности не помнит. Но это вполне возможно: в СССР возить иностранцев в разные подобные места, показывая мощь отечественной индустрии было нормальной практикой. Но я точно знаю про два места, куда ездила делегация поэтов, и информация о втором из них практически сенсационна.
Первая локация запечатлена на фотографии, которая хранится в семейном архиве Джеймса Рагана. Слева направо Кэрол Чайлдс (или Кэролин Деннис), Боб Дилан, Роберт Блай, Шеймас Хини, Рут Блай (жена Роберта), Джеймс Раган и некий неизвестный мужчина, который, по мнению Дерека Баркера, высказанному в статье Dylan in USSR, как-то связан с Диланом. Я написал письмо Майклу Грею, известному знатоку жизни и творчества Боба Дилана, автору книги Song & Dance Man: The Art of Bob Dylan и Bob Dylan Encyclopedia, и спросил, как звали менеджера Боба в 1980 году. Майкл мне ответил, за что я ему крайне признателен, и сообщил, что имя менеджера Кен Крамер. Так что я думаю, что на фотографии именно он.
Судя по мокрым камням, в Москве дождь. Возможно, группа поэтов укрылась от непогоды. Интересно, что эмоции на лицах людей, собравшихся где-то у белой арки, несколько отличаются друг от друга. Боб Дилан напряжен или скучает, его спутница испуганно смотрит вбок, Шеймас Хини и Роберт Блай благодушны и, кажется, довольны жизнью. Джеймс Раган улыбается, а Кен Крамер, похоже, заметил какую-то опасность – его поза выражает тревогу. Только почему он при этом схватил за руку Рут, жену Роберта Блая? Я думаю, что мастер детективного жанра легко мог бы написать рассказ на основании этого изображения. Где же сфотографированы наши герои? Что происходит вокруг? От Джеймса Рагана я знал, что их сняли неподалеку от Кремля и Красной площади. Я не знаток Москвы, но ведь у нас есть социальные сети! Чтобы не создавать излишнего ажиотажа, я отрезал изображение Дилана со спутницей на электронной копии документа и выложил фото в сеть с просьбой идентифицировать это место. Я даже не ожидал, что начнется такое обсуждение! Первый день принес много версий, но все они были ошибочными. На второй день пришел правильный ответ. Один из моих друзей в соцсети, которого я никогда вживую и не видел, скрупулезно проанализировал детали изображения (каменная мостовая, приподнятая над деревьями, белая неровная стена, арка, дома за деревьями) и определил, что съемка проходила в Кутафьей башне. Кутафья башня (также Предмостная или Борисоглебская) – единственная сохранившаяся отводная башня-стрельница Московского Кремля, она составляла единый оборонительный комплекс с Троицкой башней и Троицким мостом. Датируется периодом между 1495–1516 годами, автором проекта считают итальянского архитектора Алевиза Фрязина. Башню неоднократно перестраивали, сейчас Кутафья башня служит входом для посетителей Кремля.