нятно, почему Боб так старался в первый год своего пребывания в Нью-Йорке. Он получил контракт на запись и издательский контракт в основном самостоятельно. Однако возникает вопрос: если его родители были согласны, чтобы он стал поэтом, где стихотворения, которые он написал до отъезда в Нью-Йорк? Существует только два».
И уж если я взялся доказывать с помощью цитат факт того, что Бобби Циммерман был хорошим мальчиком, не убегал из дома и придумал легенду о своих «народных университетах» исключительно для того, чтобы повыгоднее продать себя как настоящего фолк-певца, хорошо знающего чаяния простого люда, приведу весьма обширную цитату из письма Валерия Писигина: «Боб Дилан – с самого начала своей феноменальной карьеры фигура весьма театральная, или даже совсем театральная, то есть, он в жизни совсем не тот, что на сцене, настолько не тот, что мы даже не представляем. Понимаете? Он – артист, играющий роль Боба Дилана. При этом он настолько вошел в роль (а этого требовали законы шоу-бизнеса, законы сцены и сам он по своей натуре – лицедей до мозга костей), что выйти из нее не смог бы, даже если бы захотел. Заигрался! Ну, может, с бывшей своей женой Сарой он был самим собой, да еще в период, когда на несколько лет ушел в кантри-музыку. Так что во всяком исследовании Боба Дилана вот эта его сторона должна учитываться. Он ведь еще мальчишкой убедил опытнейшего продюсера Джона Хэммонда из Columbia records, что он круглый сирота, голодает, побирается, не во что одеться-обуться и так далее… И тот его записал на пластинку, заплатив, как своим фаворитам!»
Вероятно, авторы статьи в «Ровеснике» Л. Переверзнев и М. Кригер были не в курсе таких тонкостей, или же им просто было выгодно представить Дилана этаким выходцем из народа. А в остальном статья написана вполне адекватно и придраться не к чему. Кстати, тираж этого конкретного выпуска «Ровесника» составил 450 тысяч экземпляров. Номер был популярный, передавался из рук в руки. Кроме того, в октябре 1974 года этот материал перепечатала, пусть и с сокращениями, алма-атинская газета «Ленинская смена». В общем, вполне возможно, что около миллиона жителей СССР прочитали эту статью и узнали о существовании национального героя Америки, любимца американской молодежи певица и поэта Боба Дилана.
И завершу я свой рассказ об образе Боба Дилана в советском медиапространстве статьей музыкального критика Артемия Троицкого в журнале «Музыкальная жизнь» за 1979 год, июльский выпуск № 13, рубрика «Звезды зарубежной эстрады». Подобная публикация могла бы появиться на страницах любого западного музыкального издания, она объективна, интересна и практически не содержит никаких идеологических выкладок. Троицкий описывает Дилана как человека и как музыканта на протяжении всей его жизни до 1979 года: «До чего же не вяжется образ этого человека с понятием „звезда“! Неприветливый взгляд, клочковатая полуборода-полущетина, нос крючком, слегка гнусавый голос. Между тем Боб Дилан, пожалуй, самый известный и почитаемый из живых и здравствующих кумиров американской молодежной музыки». Дилан – фигура на редкость нестереотипная. Пожалуй, ни у кого другого творческий путь не выдался настолько неровным, не изобиловал такими резкими поворотами, взлетами и настоящими провалами. Ни одна из ярких личностей рок-музыки не была, с одной стороны, такой «антирекламной» и нескандальной, с другой – настолько таинственной, овеянной мифами и даже налетом мистики. И уж наверняка ничьи песни не вызывали столь противоположных суждений. От «шарлатана и мыльного пузыря» до «величайшего поэта Америки» – такова амплитуда оценок стихов и песен Боба Дилана, таким рисует американского певца Троицкий, рассказывая о его творческом пути. Артемий Кивович глубже, чем предыдущие авторы погружается в разбор альбомов певца 1970-х годов, преподнося, например, альбом Self Portrait 1970 года (песня «Вигвам», которую Дилан услышал по советскому радио, именно оттуда) и последующие как явный провал. Троицкий также подробно описывает тур Дилана 1974 года, который был упомянут в статье Кригера и Переверзева, и следующие за ним пластинки, отмечая успех альбома Blood On The Tracks. Статья, безусловно, познавательная, но прославить музыканта на советском пространстве она, конечно, не смогла – журнал «Музыкальная жизнь» являлся официальным печатным органом Союза композиторов СССР и Министерства культуры СССР, в свободной продаже хоть и появлялся, но стремительно исчезал, то есть являлся типичным дефицитным изданием, несмотря на тираж в 135 тысяч.
Больше статей о Бобе Дилане, написанных в советское время до начала свобод перестроечного времени, мне найти не удалось, хотя, думаю, они были. Если вы, уважаемые читатели, владеете какой-либо информацией по этому вопросу, обязательно пишите, меня нетрудно найти в социальных сетях.
Завершая эту главу, хочу рассказать о пластинке Боба Дилана, изданной в СССР. Да, увы, пластинка Дилана на советском пространстве вышла всего одна, к тому же в самый последний год существования Союза Советских Социалистических Республик, то есть в 1991-м. В стране уже бушевала перестройка и ее свалившиеся на изумленных граждан свободы дали возможность уже упомянутому мною музыкальному пирату мирового масштаба Андрею Тропилло выпустить безо всякого соблюдения авторских прав свой вариант альбома 1979 года Slow Train Coming. Диск под названием «Медленный поезд» был издан на лейбле Тропилло «АнТроп» Продюсерским центром рок-н-ролльных приходов Единой евангелическо-лютеранской церкви России. Центр этот придумал сам Андрей Владимирович с целью обхода вопросов авторского права. С этой же целью конверты пластинок он старался не копировать, их перерисовывали с обязательным отличием от оригиналов.
В том же 1991 году на том же лейбле вышла пластинка лучших песен группы «Бердз» (Birds) под названием «Колибри», известной своими кавер-версиями произведений Боба Дилана, четыре из которых там представлены.
Каковы были тиражи этих пластинок, я не знаю; как сказали мне люди, работавшие вместе с Андреем Тропилло, данные утаивались, но вполне вероятно, что количество исчислялось миллионами. Ну что тут скажешь: нарушать закон плохо, но в этом случае параллельно с наказуемым деянием Андрей Владимирович Тропилло делал и благое дело – он, как Робин Гуд, брал у богатых и отдавал бедным. Здесь в роли богатых выступали западные звукозаписывающие корпорации, владевшие авторскими правами, а в роли бедных – миллионы советских любителей рок-музыки, получившие доступ к сокровищнице мирового рок-н-ролла практически безвозмездно, по цене советской виниловой пластинки. Каталог выпущенных Продюсерским центром рок-н-ролльных приходов Единой евангелическо-лютеранской церкви России пластинок был огромен и включал всех звезд западной музыки.
Тут уместно отметить, что двадцатью годами ранее, в 1971-м, фирма «Мелодия» выпустила пластинку подруги Дилана – американской фолк-певицы Джоан Баэз. Впоследствии этот диск многократно переиздавался. Так что песни Баэз в Советском Союзе знали лучше, чем песни Дилана. Кстати, знатоки пишут, что и эта пластинка вышла без соблюдения авторских прав, ведь СССР присоединился к Всемирной конвенции об авторском праве только в 1973 году.
Заключение
В поисках связи путешествия по СССР с дальнейшей жизнью певца я начал искать его интервью, которые он дал непосредственно после поездки, и наткнулся на пару видео, заслуживающих внимания. Они есть на YouTube, и вы можете сами их увидеть. Первое – это телевизионная программа о Бобе Дилане от 10 октября 1985 года, сделанная для известной и популярной в США передачи «20/20» на канале ABC. Программа содержит фрагменты интервью знаменитого американского журналиста Боба Брауна с Диланом. Видео длится 16 минут. Кстати, Боб Браун – уроженец Талсы, штат Оклахома, там он начинал свою карьеру. Той самой Талсы, где преподавал Евтушенко, где сейчас находится Центр Боба Дилана и центр Вуди Гатри. Удивительное место, мистическое для нашей истории.
Второе видео – полное, черновое и не отредактированное видео того же интервью, снятое в имении музыканта в Малибу, Калифорния, 19 сентября того же 1985 года. Эти 52 минуты гораздо любопытнее, чем сделанная на их основе передача. Что меня там поразило? В первую очередь, удивительное умиротворение Дилана. Ничего общего с зажатостью и хмуростью, о которой говорил Андрей Вознесенский, описывая вечер в Переделкино, или Евтушенко, прося Резо Амашукели «развеселить» Дилана. Тут Дилан миролюбив, открыт, он спокойно размышляет и улыбается. Конечно, обстановка располагает: оба Боба сидят на скамейке посреди зеленой лужайки, неподалеку шумит океан, к Дилану подбегает любимая собака, вдали скачут красивейшие лошади… Идет неспешный разговор о жизни, политике, религии, современном мире. И несколько реплик Дилана удивительным образом можно использовать в качестве его ответов на возможные вопросы об этой книге, если бы он ее прочитал. К примеру, Боб Браун интересуется отношением визави к разным политическим системам.
Вопрос: «Как вы думаете, существует ли какая-нибудь политическая система, которая вам понравилась бы и которой вы были бы довольны?»
Ответ: «Я на самом деле не думаю о политических системах. Я был бы счастлив жить под началом короля, если бы он был подходящим королем. Я не думаю о системах».
Удивительно в точку попадает вопрос о том, считает ли Дилан себя поэтом, ведь в Москву он был приглашен как поэт и участвовал в Вечере поэзии.
Ответ: «Я никогда по-настоящему не думал о себе как о поэте. Я проник через черный ход, с гитарой. Мне не нужно было бы стоять на трибуне и декламировать стихи. Я знаю поэтов, которые делают это без гитары, и это так же эффективно, как и под гитару».
Эти слова пересекаются с недавним интервью 2024 года поэта Джеймса Рагана американскому писателю, исследователю творчества Боба Дилана Рэю Пэджетту (Ray Padgett). Интервью посвящено поездке Дилана в СССР. Рэй описывает эту тему так: «Когда я впервые посетил Центр Боба Дилана в Талсе, на одной из многочисленных экспозиций, которые меня поразили, были представлены фотографии выступления Дилана в Советском Союзе в 1985 году. Я никогда не слышал об этом. Как я впоследствии узнал, несмотря на то что событие было довольно известным, о нем относительно мало информации. Никаких аудио- или видеозаписей, только несколько фотографий (четыре фотографии из Центра Дилана никогда ранее не публиковались). Сет-лист его выступления мы знаем – три ранние песни, исполненные сольно в акустике, – но в остальном это мероприятие казалось окутанным тайной. На самом деле, я бы сказал, что это одно из самых загадочных выступлений за всю карьеру Дилана».