– Ты бы лучше убирался отсюда подальше, – пригрозил инспектор, – а то пожалеешь.
– О чем пожалею? – вопросил я, не собираясь уходить.
– Увидишь. – Он явно пытался меня запугать. – Я тебя предупредил.
Я знал, что он командует только на станции и просто пугает меня. Но решил, что разумнее будет и вправду убраться отсюда на какое-то время.
Сначала я перешел на Нил-стрит, где меня не увидят сотрудники станции. Прохожих, правда, здесь было поменьше, по крайней мере таких приветливых, как на Ковент-Гарден. Всегда какой-нибудь идиот пихнет мою сумку или попытается напугать кота. Боб сворачивался в колючий комок и сужал глаза, когда мы туда приходили. Он как бы говорил: «Мне здесь не нравится».
Поэтому несколько дней спустя, направляясь привычной дорогой к Ковент-Гарден, мы прошли через Сохо и дальше прямо на Пикадилли.
К востоку от Пикадилли, на дороге, ведущей к площади Лейчестер, есть очень удобное место для уличных артистов. И я решил отправиться туда.
Выбрал местечко у одного из входов в метро, рядом с выставкой «Хотите верьте – хотите нет». День был по-настоящему шумным, и к вечеру огромная толпа туристов захлестнула улицы: кто-то спешил в кино, кто-то в театр. Как обычно, люди замедляли шаг, увидев Боба, и вскоре наши дела стали налаживаться. Вот только сам Боб явно нервничал и сворачивался во все более плотный клубок. Ему больше по душе были места, которые он уже знал.
Все шло неплохо где-то до шести вечера, когда начался час пик и толпа загустела. Внезапно на улицу вышел человек-реклама. Он рекламировал ту самую выставку «Хотите верьте – хотите нет».
На нем был огромный надувной костюм, который делал его в три раза больше нормального человека. Он широко размахивал руками, приглашая народ посетить выставку. Бобу он не понравился, и я целиком разделял его чувства. Парень производил чудовищное впечатление.
К моему облегчению, через некоторое время Боб несколько успокоился и, похоже, забыл о ходячем пугале. Но закончилось все хуже некуда – эта жуть подошла поближе и даже наклонилась над нами.
– Привет, малыш! – сказал надувной парень и попытался погладить Боба.
Боб стрелой рванулся в толпу. Его новенький поводок только и вился за ним следом. Я не успел еще даже понять, что случилось, а он уже исчез где-то у входа в метро.
Он сбежал! Сердце мое выпрыгивало из груди. Я потерял его!
Я вскочил и ринулся следом. Оставил гитару, чехол, не до того было. Где Боб?
Меня окружало море людей. Усталые офисные клерки; любители ночной жизни, направлявшиеся в клубы; бесконечные туристы. Мне приходилось проталкиваться сквозь стены спин и голов, чтобы хотя бы приблизиться ко входу в метро и начать спускаться по лестнице.
Невозможно было ничего увидеть в толпах людей, лившихся мне навстречу. Наконец я спустился в холл, где толпа слегка поредела. Народу по-прежнему было море, но я хотя бы смог остановиться и оглядеться. Я вошел в верхний вестибюль станции и осмотрелся. Кто-то бросал на меня косые взгляды, но мне было все равно.
– Боб, Боб! Дружище, ты где? – орал я.
Бесполезно. И без того слишком шумно.
Пройти к турникетам у эскалаторов и спуститься на платформу? А может, поискать у другого выхода? Куда он мог пойти? Почему-то я был уверен, что в метро он не спустится. Мы вместе никогда не бывали в подземке, и движущийся эскалатор скорее всего напугал бы его.
Я побежал к другому выходу.
Через минуту-другую что-то рыжее мелькнуло на ступеньках, а затем я увидел и яркий голубой поводок.
Глава 15Снова вместе
– Боб! – закричал я, протискиваясь вперед. – Боб! Понемногу я к нему приближался, но толпа была такой плотной, что с тем же успехом я мог быть и в километре от него. Потоки людей спускались по лестнице.
– Остановите его, пожалуйста! – орал я, снова заметив в вечернем свете мелькнувшего рыжего. – Наступите на поводок!
Но никто не отреагировал.
Через мгновение поводок исчез. Очевидно, Боб выскочил из метро через другой выход, на Риджент-стрит.
Мысли мелькали в моей голове одна хуже другой. Что, если Боб выбежал на дорогу у Пикадилли? А если его забрал кто-нибудь? Пока я пробился по ступенькам наверх, на уровень улицы, я был уже готов разрыдаться. Я был уверен, что больше Боба не увижу.
Мне стало плохо физически. Почему я не привязал поводок к рюкзаку или к поясу?! Тогда он не убежал бы. Почему я не принял никаких мер, заметив его панику еще тогда, когда тот жуткий парень впервые появился поблизости?
И дальше – что теперь делать? Возможно, Боб помчался на Риджент-стрит, там широкие тротуары. В жуткой панике я бежал по улице и приставал к первым встречным.
– Вы кота не видели? Рыжего кота, а?
Выглядел я, должно быть, совсем безумным.
Метров через тридцать я увидел молодую женщину с пакетом из Apple, а магазин этот находится в конце Риджент-стрит, где она пересекается с Оксфорд-стрит. Иными словами, женщина от магазина прошла всю улицу.
– Вы кота не видели? – буквально взмолился я.
– А, видела, да, – сказала она, – бежал по улице. Рыжий такой, с поводком. Один прохожий хотел наступить на поводок, чтобы поймать его, но он увернулся.
Это Боб! Я чуть было не расцеловал даму от радости. Но радость тут же сменилась страхом. Что это за «прохожий» его ловил? Вдруг он напугал Боба еще больше? Вдруг я никогда уже его не найду?
С такими вот мыслями я мчался по Риджент-стрит, заглядывая в каждый подряд магазин.
– Вы рыжего кота не видели?
Продавцы в ужасе смотрели на меня – растрепанного, с безумным взглядом. Сразу ясно, что они думали обо мне: какой-то чувак, отброс с улицы, пытается вломиться в приличное заведение.
К тому моменту я потерял счет времени. Оно как будто остановилось. Я уже был близок к отчаянию.
Через пару сотен метров от Риджент-стрит отделялась боковая улочка, ведущая назад к Пикадилли. Оттуда Боб мог побежать куда угодно. И если он добежал до этого места, то, считай, окончательно потерялся.
Я засунул голову в ближайший магазинчик женской одежды.
– Вы кота не видели? – почти без всякой надежды спросил я.
Продавцы просияли:
– Рыжий? Мальчик?
– Да! С поводком и в ошейнике.
– Да вон он, – сказала одна из продавщиц. – Вы зайдите и захлопните дверь, чтобы он снова не убежал. Мы поняли, что его будут искать, потому что на нем был поводок.
Они провели меня через ряд открытых шкафов с дорогущими дамскими шмотками. Любая из них стоила больше, чем я зарабатывал за месяц.
И там, в уголке, в одном из этих шкафов, свернулся в клубок мой Боб.
И тут я подумал вдруг – а что, если он правда уже устал от меня и решил сбежать? Я подходил к нему и боялся, что он сорвется и побежит снова. Но нет.
Не успел я сказать тихонько:
– Привет, Боб, это я, – как он прыгнул мне прямо на руки.
Все мои страхи исчезли сразу, как только он замурчал и принялся об меня тереться.
– Ох и напугал же ты меня, дружок. – Я гладил его и ласкал. – Я думал, что потерял тебя, это просто ужас.
Две продавщицы стояли рядом, смотрели и умилялись. Одна даже чуть не заплакала.
– Как хорошо, что он нашелся, – сказала одна. – Он такой чудный. А мы-то думали, что делать, если никто за ним не придет до закрытия.
Она тоже погладила Боба. Мы поболтали с продавцами еще немного, пока они готовились к закрытию магазинчика на ночь.
– Пока, Боб, – сказали девушки, а мы нырнули обратно в толпу на Пикадилли. Боб, как всегда, примостился на моем плече.
Когда я вернулся на место, то обнаружил, к своему изумлению, что гитара на месте. Может, охранник у дверей выставки присмотрел за ней или местный социальный работник. Все полицейские и соцработники любили Боба. Я был рад, что гитару никто не взял, но счастье от встречи с Бобом затмевало все остальные сюрпризы вечера.
Я быстро собрал вещи, решив, что на сегодня приключений достаточно. Не заработали денег – и ладно. Большую часть имевшихся с собой наличных я потратил потом на специальный держатель на карабинах: один конец я прикрепил к своему поясу, другой – к поводку Боба. Чтобы не разлучаться.
В автобусе Боб не сходил с моих колен, хотя обычно он занимает сиденье рядом. Я знал, о чем он думает. Потому что сам думал о том же.
Мы снова вместе. Надеюсь, что в этом смысле изменений не будет.
Мы вместе и навсегда.
Глава 16Санта-Мяус
Пару раз после происшествия на Пикадилли Боб не захотел пойти со мной на работу. Как только видел, что я достаю поводок, он прятался за диван или под стол. Тут все было ясно. Он говорил мне: «Не сегодня».
– Да ладно, парень, – успокаивал я его тогда и оставлял в покое.
Но обычно он, как и прежде, был рад составить мне компанию. Думаю, что после той истории мы даже как-то сильнее сблизились. Дружба прошла тест на прочность. У меня появилось такое чувство, что теперь ему еще больше, чем раньше, хочется быть поближе ко мне.
Хотя, конечно, жизнь наша не была выстлана лепестками роз.
Через пару недель после того происшествия труппа уличных артистов проходила мимо нас на гигантских ходулях – традиционные, «под старину», французские акробаты с жутковато расписанными масками на лицах.
Боб тут же почуял опасность. Он прижался ко мне и забил хвостом по грифу гитары, мешая играть.
– Да прекрати, Боб! Извините, – добавил я, обращаясь к туристам, которые меня слушали.
– Да, это смешно, смешно! Здорово! – Они почему-то решили, что все это было частью моего выступления.
Когда фигуры на ходулях удалились, Боб расслабился и отодвинулся от меня. Он знал, что я – его стена, защита. И я был очень этому рад.
К Рождеству 2007 года наша жизнь наладилась и у нас даже завелся свой распорядок.
Каждое утро я вставал и находил Боба на кухне у миски, терпеливо ожидающего появления в ней завтрака. Он поглощал еду и хорошенько умывался, начисто вылизывая лапки и мордочку. Потом я обычно выпускал его во двор. Он без проблем сам спускался и поднимался обратно. Я упаковывал рюкзак, брал гитару, и мы отправлялись в город.