Кошка, почему-то решившая, что рядом с Максимом интереснее, чем с хозяйкой, лениво помахивала крыльями и парила то слева, то справа, то над головой. Избавиться от ожидания того, что в один далеко не прекрасный момент эта туша рухнет ему на голову, парень не мог, как ни старался. Хорошо хоть удавалось удерживать себя от слишком частых взглядов в ее сторону. Под ноги смотреть важнее.
Покинув кустарники и выбежав в чистое поле, девушка помчалась так, словно на олимпиаде ввели соревнования по бегу по пересеченной местности, и проходила эта олимпиада прямо здесь и сейчас.
-- Быстрей! -- завопила она, на мгновение обернувшись. -- Нужно успеть пока стража не сменилась!
Максим попытался ускориться.
Девчонка резко свернула и понеслась вниз, к городу. В этом месте даже никаких домов перед городской стеной не было и парню показалось, что сейчас умалишенная бывшая блондинка расквасит о серый камень свое личико, разобьет голову и переломает все, что только сможет. Он попытался срезать путь, чтобы ее перехватить, обо что-то споткнулся и едва не полетел кубарем. Тайрин тем временем добежала, благополучно успев снизить скорость, и замерла, прижавшись к стене лбом. Максим кое-как до нее доковылял, подозревая, что умудрился заработать растяжение и оперся о камень рядом.
-- Что дальше? -- спросил отдышавшись.
-- Идем, тут недалеко, -- умирающим голосом отозвалась девушка.
И пошла, опираясь левой рукой об стену. Парень поковылял следом.
Кошке, видимо, летать надоело, и она, крадучись, шла за Максимом, иногда пытаясь ловить его ноги. Он на нее шикал. Киска делала вид, что она вообще не при делах и почти сразу опять начинала подкрадываться.
Так они и добрели до впечатляющей кучи ржавого металлолома.
-- Это что? -- спросил Максим, рассмотрев, что состоит эта куча большей частью из доспехов, сломанных мечей и непонятных, напоминавших рыбий скелет конструкций.
-- Памятник, -- отмахнулась Тайрин, увлеченно постукивая кулаком по стене.
-- Кому?! -- вытаращился парень.
-- Не кому, а чему, -- многозначительно поправила девушка. -- Безалаберному отношению к службе стражей городской стены. Это было давно, город тогда был гораздо меньше, а в первой стене защитка была слабее. А они думали, что если есть носящие доспехи в великих домах, то им можно расслабиться. Доспешники в случае чего нападение отобьют. А их дело маленькое, собирать пошлину и позволять провозить контрабанду за взятки. Дошло до того, что стену в некоторых местах на камни для стройки домов разобрали. Вот. А потом Старшим Сильнейших стал Лейх, которому такое отношение к службе очень не нравилось. Первым своим указом он велел разогнать стражей, сломать их оружие, доспехи и усиливающие конструкты, и бросить гнить под стеной. После этого почти сто лет стражей городской стены вообще не было. Потом их вернули. А эту древнюю рухлядь всегда перетаскивают за пределы города и поближе к баракам. Чтобы напоминала.
-- Понятно. А ты что делаешь?
-- Калитку для провинившихся ищу, их заставляют охранять этот хлам, иногда по несколько суток подряд. Она тут, но я ее не вижу. И времени мало. Если стражи сменятся, придется идти к другому входу, а там пробраться сложнее, я смотрела отзывы о степени опасности попасться. На общем камне смотрела. Ну, или полезем в кусты и будем ждать следующей смены, а она только завтра утром.
Изображать бомжа в кустах Максиму откровенно не хотелось. Идти в неведомые дали, где Тайрин тоже может не найти калитку, у которой еще и риск больше, хотелось еще меньше. Вариант постучаться, вдруг откроют, пришлось признать несостоятельным. Поэтому парень пнул здоровой ногой молодую лебеду и поковылял поближе к спутнице. Не то, чтобы он рассчитывал что-то там рассмотреть, но надежда, как известно, умирает последней.
-- Еще два шага! -- велел кто-то, то ли в воспоминаниях, то ли в голове, когда парень остановился.
И Максим послушно пошел, едва не упершись носом в камень.
-- Смотри, -- сказал отец, после того, как пятнадцать минут наблюдал за попытками Максима замаскировать неуместную фломастерную полосу на рисунке.
Полосу эту нарисовала Аленка, младшая сестра. Ругаться с ней было бесполезно, малявка же совсем, не поймет, за что ругают, еще и расплачется. Перерисовывать ненавистный рисунок -- схему фотосинтеза -- за каким-то чертом понадобившуюся учительнице биологии, совершенно не хотелось. В итоге нарисованный куст разросся до неприличных размеров, а лишняя полоска начала казаться проволокой вставленной в одну из веток. Не куст в вазоне, а электроприбор какой-то.
Папа, подозрительно улыбчивый и несерьезный, взял черный карандаш и начал быстро-быстро рисовать косые штрихи, складывающиеся в тени. Спустя две минуты фломастерная полоса стала всего лишь частью такой тени на ветке и перестала привлекать к себе внимание.
-- Вот. Если что-то не лезет в тайник или не желает прятаться, просто добавь чего-то похожего, и оно перестанет привлекать внимание.
-- Спасибо, -- сказал Максим, бережно пряча рисунок, пока на нем опять не появились какие-то лишние детали. -- Я запомню.
Отец кивнул, вид при этом у него был довольный.
-- Блин, -- сказал Максим, сообразив, что умудрился опять провалиться в собственные воспоминания. -- И что бы это значило?
-- Смотри, -- тихонько прошелестел отцовский голос, заставив сына подпрыгнуть на месте и диковато осмотреть все доступное взгляду пространство в поисках чего-то способного привлечь внимание.
-- Так же умом можно тронуться, -- пробормотал, ничего полезного не высмотрев.
-- Отойди, я тут еще не проверяла, -- Тайрин пихнулась бедром и принялась что-то выстукивать у Максима перед носом.
-- Точно, дверь! -- осенило парня.
Если предположить, что это дурацкое воспоминание было подсказкой, тогда... А что тогда?
Максим присмотрелся к стене. Камень как камень. Серый. Местами темнее, местами светлее. Если моргнуть и позволить себе видеть в первую очередь ореолы энергии, на которые научился не обращать внимания, то видно, что царапины светятся ярче, нагретые солнцем места еще ярче, а стыки большущих булыжников этакие неровные темные линии, словно родные сестры той фломастерной, нарисованной младшей сестрой.
-- Ага, -- сказал Максим, сообразив, на что ему намекали.
Дверь ведь должна быть обведенной такой же темной линией. Следовательно, ее замаскировали. Никаких темных теней-штрихов не видно, поэтому можно предположить, что щель там сравнительно велика и пропускает теплый сквознячок. А значит, она светлая, как царапинки. Знать бы еще, с какой радости эти отметины светлее самого камня.
Впрочем, неважно, главное найти замаскированную дверь, пока кто-то там не сменился.
Максим отошел на шаг, прищурился и стал следить за, казалось бы, бессистемно разбросанными по камню светлыми линиями, пока не заметил чуть более светлую и непрерывную. Боясь моргнуть, чтобы не потерять ее взглядом, парень шагнул к стене и положил на находку ладонь.
-- Вот шов, дверь либо слева, либо справа. Что дальше? -- спросил у пыхтящей от недовольства спутницы.
-- Сейчас я ее открою, -- мрачно пообещала Тайрин, и шлепнула засветившимися ярче ладонями по обеим сторонам от шва.
Максима чуть не снесло замаскированной под камень створкой. Девушка видимо знала, как на ее шлепок отреагируют, поэтому успела отскочить.
-- А раньше нельзя было это сделать? Или хлопать можно только по избранному месту? -- раздраженно поинтересовался парень.
-- Если бы я била по всему подряд, только последний идиот бы не заметил всплески свободной энергии, -- в тон ему ответила Тайрин. -- Идем, у нас мало времени. Скоро смена придет отсыпаться.
Пришлось идти, едва не споткнувшись об кошку, решившую, видимо, считать Максима лучшим другом. Или главным хозяином. За дверью оказался узкий коридор, довольно темный и пыльный. По нему шли медленно, прислушиваясь к шорохам и стараясь не шуметь. Потом вломились в чью-то пустующую комнату. Не запертую, видимо, из-за того, что воровать кроме постельного белья, не первой свежести, и битой молью коричневой шубы, висевшей на гвоздике, было нечего. Там даже стула не было.
Комнату покинули через открытое настежь окно и перебежками поспешили к буйным зарослям высоченного бурьяна и раскидистых кустов. Максим еле успел проползти вслед за бывшей блондинкой под колючей ветвью, когда за спиной сработала сигнализация. Может и не она, но звук был очень похож.
-- Меняются, -- тихонько сказала Тайрин и бодренько поползла дальше, виляя попой и умудряясь не цепляться за колючки.
Ее бы в пограничники. Хоть польза бы была. Сомнительная, правда.
Кошка пробиралась через кустарник следом за парнем, изредка оглашая округу недовольным мявом. Наверное, пыталась показать всем заинтересованным, что людей здесь нет, тут киска охотится, а злые птички чирикают и разлетаются.
Ползанье по зарослям закончилось тем, что дружная компания наткнулась на забор, сбитый из толстых и широких досок. Тайрин немного шепотом поругалась и начала ползать вдоль него туда, сюда, в поисках подкопа обещанного надписями на камне. Максим как раз успел заподозрить, что про подкоп сообщили хозяева этого забора, чтобы ловить разных наивных девчонок, но высказаться по этому поводу он не успел.
-- Тут, -- обрадовано сообщила бывшая блондинка, чуть ли не уткнувшись носом в землю, подковырнула что-то и с писком исчезла из виду.
Кошка удивленно мяукнула, ломанулась разыскивать пропавшую хозяйку и тоже загадочно испарилась.
-- Странно, -- сказал Максим и пополз туда же. Сидеть в одиночестве в этих кустах, в незнакомом городе населенном полоумными магами было неуютно. Доказывай им в случае чего, что ты не жираф.