-- Вот, -- сказала девушка, зажигая одну из ламп, висящих на стенах. -- Эта комнатка находится точно над мекором. Мы просто не смогли придумать, как иначе сосредоточить на тебе вершину конуса. Не подвешивать же тебя под потолком.
Максим кивнул, висеть под потолком ему действительно не хотелось.
-- Можешь сесть или лечь, как тебе будет удобно. Но лучше, все-таки лечь. Мастер Тилар считает, что то, что ты должен делать, займет не один день. Он не знал сколько, но вряд ли слишком долго. А я тебя буду поить и кормить.
-- Ага, -- растерянно сказал Максим. Сосредоточиться сразу на деле почему-то не получалось. Мысли вообще плыли медленно и лениво, причем были они все на отвлеченные темы. -- Это меня не отвлечет?
-- Нет, мы проверяли. Дасу погружался в транс, при этом он мог отлично и пить, и есть. Жутковатое зрелище, глаза пустые, а пихаешь в руку чашку, и он пьет. Потом, когда выпьет, чашку надо забрать, иначе не остановится.
-- Ага, -- сказал Максим, впечатлившись откровением.
Впрочем, упоминание Дасу помогло. Дасу -- дракон, а значит, и погружаться в транс нужно по-драконьи. Драконы, видимо, это умеют от рождения.
-- Если я лягу, как ты меня поить будешь, -- отстраненно поинтересовался Максим, мысленно тормоша вялого и сонного обитателя хаоса в себе.
-- Я тебя приподниму, -- пообещала девушка и улыбнулась.
Дальше Максим решил ничего не выяснять. Попросил девушку убрать подушки из центра помещения и пошел за матрасами.
Матрасы оказались тяжелыми и тащить их пришлось по одному. Потом помогать убирать мешавшиеся подушки и класть матрасы впритык к друг другу. Потом Максим долго выбирал удобную подушку, попутно пытаясь понять, что пытается сказать его дракон. Так и не понял, но ощущения, волнами расходящиеся от потока, навевали спокойствие, и парень решил, что все хорошо.
Лежал на матрасе Максим довольно долго. Смотрел в потолок, пытался ни о чем не думать. А в голову, как назло, лез всякий бред. Еще и почему-то захотелось организовать в мире сати футбольный турнир. А то у них со спортом как-то не очень. Только турниры бойцов и скачки на лошадях.
-- Пирамида, -- наконец сказал сам себе парень. -- Если я нахожусь в том месте, где находится и ее вершина, то я должен как-то это почувствовать. Надо же от чего-то отталкиваться.
Девушка, сидевшая на подушке и наблюдавшая за попытками Максима сосредоточиться, тихонько хмыкнула и тут же закрыла рот ладошкой. Отвлекать не хотела, хорошая девочка. Наверное, она медик и в случае чего сумеет оказать первую помощь, так что беспокоиться не о чем. Тем более Дасу это уже делал. Не совсем это, если быть точным, но что-то похожее.
-- Ладно, -- сказал Максим и закрыл глаза. Так сосредоточиться проще.
Интересно, что такое драконий транс? Может, то самое спокойствие, которое изо всех сил излучает поток? А что, если не пытаться что-то сделать, а просто расслабиться и позволить что-то делать дракону?
Максим стал глубоко дышать и пытаться поговорить с драконом. Почувствовать-увидеть очередную картинку-образ. Бестолковые мысли постепенно поредели, а потом и вовсе исчезли. Поток ощущался, как спокойная река, полноводная и ленивая, несущая в неизведанные дали упавшие с деревьев листья и прочий мелкий плавучий мусор. Если лечь на эту воду и не сопротивляться, то она будет нести и пловца.
А некоторые пловцы даже спать на воде умеют. Хорошо им.
Спокойствие Максима окутывало и убаюкивало. В этом спокойствии было тепло и уютно, как в детстве в коконе из пухового одеяла. А потом придет мама, обнимет вместе с одеялом и скажет, что пора спать. И расскажет перед сном чудесную историю. У мамы всегда получалось рассказывать ярко и образно, а потом Максиму снились такие же яркие сны.
Парень улыбнулся, лег на воду и оттолкнулся от мешавшегося берега.
И на мгновение пропал.
А может, на целую вечность.
Потому, что когда опять почувствовал самого себя, понял, что успел очень сильно измениться. К сожалению, в этих изменениях разбираться было некогда. Гораздо важнее была яркая звездочка, висящая прямо перед лицом. Точка, в которой сходился еще один пучок энергии, той энергии, которая склеивала в единое целое клочки материи и была готова вот-вот превратиться в жизнь. И ее следовало задержать, потому что лить живую воду было еще рано. Сначала надо придать материи форму.
Максим погладил звездочку как котенка, сжал ее в ладони и опять пропал. Раздробился на тысячи тысяч Максимов. Оказался сразу везде и сумел увидеть весь мир сразу. Улыбнулся Тайрин, которая, забавно хмуря брови, читала очередную книгу о младенцах, взлохматил волосы пьяному и печальному отцу и заглянул через плечо Вове, рисовавшему полуголую эльфийку, подозрительно похожую на его пассию. Вова единственный присутствие Максима почувствовал и оглянулся, но не увидел.
-- По ту сторону волшебного зеркала есть волшебная страна, -- как мантру прошептал Максим и резко сжался в точку, перестав существовать, но продолжая мыслить. А страшно почему-то не было. Точку окутывали спокойные воды реки, напитывали ее энергией необходимой для роста. И нужно было просто успокоиться и сосредоточиться. Чтобы, когда энергии будет достаточно, начать вплетать мир живущий только в воображении в мир существующий на самом деле.
Впрочем, можно было и поспать. Так даже лучше, разные глупые мысли беспокоить не будут.
Максим мысленно улыбнулся, закрыл несуществующие глаза и мгновенно провалился в мягкую и пушистую серость сна.
Проснулся Максим резко, толчком. Удивленно осмотрелся, потрогал лохматого светляка, висевшего над головой, и долго прислушивался к своим ощущениям.
Ощущения были странные. Сквозь Максима текло тепло, закручивалось пружиной, сжималось и готово было выстрелить в любую сторону. Нужно просто задать направление.
Максим убрал руку от светляка и опять осмотрелся. Поток, который все это время куда-то его нес, куда-то пропал. Зато вокруг висело множество лент. Живых лент, светившихся мягким внутренним светом. А может, это были водоросли. И их тихонько покачивала вода, которую Максим не ощущал. Или это был такой ветер, тоже неощутимый.
-- Странно, -- сказал Максим.
Ленты-водоросли завибрировали и колыхнулись в его сторону.
Максим ошарашено замер, вздохнул и решительно протянул руку к одной из лент. Она была теплая и упругая. А еще она была частью чего-то большого, находящегося не здесь.
-- Хм, -- сказал парень.
Может, это и есть те составляющие, о которых говорил Ярослав? Если это они, если эти штуки получились из хаоса-потока, то тогда, получается, мертвой воды налили достаточно для того, чтобы мир залечил раны и стал оживать. А значит, следует поспешить.
Парень глубоко вдохнул, положил ладонь на светляка, который ощущался средоточием энергии, и закрыл глаза. Так думалось лучше.
Когда-то, когда был еще маленьким, мама зашла в обувной магазин и села на красный пуфик примерять понравившиеся босоножки. А он, будучи любопытным ребенком, побрел вдоль полки, рассматривая диковинную женскую обувь, украшенную бусинами, цветочками и даже бабочками. И сам не заметил, как уперся носом в зеркало. Оно было большое, на полстены, и очень чистое. Из-за чего казалось, что это не зеркало вовсе, а продолжение магазина. Потом, когда подрос и поумнел, с удивлением узнал, что такие зеркала нужны для зрительного увеличения пространства. И есть любители делать зеркальные стены даже в жилых помещениях. Им так кажется, что в комнате просторнее, больше воздуха и света.
А что, если это будет не иллюзия? Что, если мир отраженный в посеребренном стекле не будет отражением? Точнее, не так. Он отразится, но будет таким же настоящим, как и то, что отразилось. И таких зеркал будет великое множество, достаточное для того, чтобы не пришлось увеличивать плотность материи в том, что уже существует.
-- Зеркало, -- сказал Максим и, несмотря на то, что глаза все еще были закрыты, увидел-ощутил, как колыхнулись ленты. -- Лабиринт из зеркал-плоскостей, каждая из которых не просто часть города, а начало целого мира. Хорошая ведь идея?
Он видел этот лабиринт. Тот же город, только плоскости не заканчиваются лестницами и перемещателями, ведущими на другие плоскости, или городской стеной. С любой плоскости можно пойти дальше и выйти в степь, заросшую мышиным горошком и ковылем, или к лесу, а может, сразу за городской стеной раскинется море или изрезанная каменистыми ущельями пустошь. Да мало ли что там может быть? Пейзажей много, и за этими пейзажами обязательно будет еще что-то и еще, а там, может быть, окажется плоскость какого-то другого города. Или какой-нибудь рыбацкий поселок, не имеющий ни малейшего отношения к плоскостям. Это ведь лабиринт, и необязательно он должен вести в города.
Вот только...
В этом лабиринте кто угодно потеряется, если плоскости будут двигаться так же бестолково как сейчас, меняя положение в ответ на смещение баланса.
С другой стороны, раз нет потока-хаоса, то почему этот баланс должен меняться? Должна быть какая-то стабильность и плоскости должны застыть в том положении, в котором пребывают сейчас. После этого всего лишь нужно изучить лабиринт из тысяч маленьких миров и все будет в порядке. А рано или поздно его изучат.
-- Хорошо, -- сказал сам себе Максим и крепко сжал в ладони светляк.
Пружина энергии выстрелила сразу во все стороны.
Ленты сначала расступились, а потом потянулись к ней, начав переплетаться, создавать что-то новое. И открывший глаза Максим увидел то самое зеркало, за которым волшебная страна. Потрогал его и шагнул вперед, преодолевая легкое сопротивление того, что еще мгновение назад казалось стеклом. Вместе с Максимом в зеркальный мир шагнул объем, стал разворачиваться во все стороны, как надувная игрушка, наполняющаяся воздухом. Появились звуки и запахи. Тихо шелестел листьями незнакомый, но когда-то где-то уже виденный куст. Пахло недавно прошедшим дождем, хотя трава была сухая. Наверное, он прошел где-то дальше, а сюда запах приносит ветер. Так бывает. По небу плыли облака, и только с одной стороны темнели грозовые тучи. В этом пейзаже не хватало только щебета птиц. Должны они быть. А еще должны быть насекомые. Муравьи всякие, божьи коровки, даже тля. А еще гусеницы и бабочки, как же без них?