Как долго мне еще быть здесь?
Его тело затекло от жесткого стула. Задница онемела, как и запястья, а в спине была такая боль, как будто его снес защитник, размером с трактор. В животе урчало, он боялся еще и обосраться.
Как будто его мысли транслировались телепатически, открылась дверь и в помещение вошел Рутгер. Его лицо было измождено, и он был таким же серым, как и окружение. Он закрыл за собой дверь.
- Ну как ты тут, пацан? – спросил он.
Как, блядь, ты думаешь, я тут, старик?
- Мне в туалет нужно, – ответил Тоби.
- Это можно устроить, уверен, ты бы и ноги размял. Но должен тебя сразу предупредить, что ты вернешься обратно на стул после этого, пока мы не закончим сворачиваться. Славу богу, это не займет много времени.
Поведение Рутгера отличалось от того, что было раньше. Он вел себя более сдержано, и не было блистательной улыбки.
- Сожалею, что так вышло, пацан, - сказал он, - в смысле, все вот это. Иногда не все в жизни получается, как спланировано. От тебя что-то ускользает, а затем ты и сам от себя ускользаешь. Никогда не думал, что окончу здесь. Уверен, ты также думаешь про себя и Джессику.
- Это точно.
Рутгер подошел ближе и положил руки на плечи Тоби.
- Твоя девушка хочет продолжать в этом участвовать. Не просто жесткое порнo, я имею в виду темное, уличное порно. Материал, чтобы получить который, нужны определенные связи, связи не в самых дружелюбных кругах. Немного профессий имеют такой же коэффициент смертности, как в нашей. Джессика молода и потеряла ориентиры. Думаю, она даже слегка умом тронулась. Как только мы покончим с фильмом, а это произойдет сегодня, я тебя в этом заверяю, я хотел бы попросить тебя сделать все возможное, чтобы вытащить ее отсюда как можно скорее, чего бы это не стоило. В титрах она будет указана под вымышленным именем, и если кто-то это увидит, никто ее не узнает. Даже она. Своим работодателям я также не выдам ее настоящего имени. Они захотят, чтобы она участвовала в большем количестве фильмов, в этом я тоже могу тебя заверить, но им я скажу, что все что она мне о себе рассказала, это все ложная информация. Она захочет сюда вернуться, Тоби. Она захочет быть частью всего этого. Но я выхожу, и не думаю, что буду здесь долго. Я хочу найти новый дом для нового старта.
В Тоби засиял маленький лучик надежды. Он крепко ухватился за него.
Мы выберемся отсюда. О'кей.
- Найди ей помощь, сынок, - продолжил Рутгер. - Еще не поздно спасти ее. Она тоже может начать все заново. Если ты любишь ее так сильно, как мне кажется, ты отведешь ее к ее маме, затем к доктору либо к священнику, не важно, просто в какую-нибудь группу поддержки. Может даже подсадишь ее на лекарства.
- Так и сделаю, - ответил Тоби. - Реально, именно так и поступлю. Но сейчас, я просто хочу увести нас как можно дальше, для нашего же блага.
- Что ж пацан, я могу сказать, что именно там вам и место.
32.
Ливень громко бил по крыше джипа, который с брызгами несся через грязь, которая скопилась в глубинах луж, создавая звуковые волны, которые прорезались по всей горной тропе.
На заднем сидении смирно лежала Богиня – выжидая и сверкая изнутри застегнутого мешка для трупов. Мешок был слишком тесным, для всех ее отростков, но Богиня знала, что никакая боль, не может причинить ей неудобства. Все что знала она - лишь блаженство распада и усладу от удушающих, темных желаний, которые распространялись в ее сердце, подобно плесени. Розовый гной сочился из пор и он мариновал ее в своей сладострастной грязи. Сейчас она могла покорно лежать, до наступления ночи. Она готовила свою плоть к следующему шагу, время для которого вот-вот, как она по неведомым чувствам понимала, наступит, как бы расплывчато это понимание не было. Она почувствовала зло водителя, даже до того, как Гарольд с ропотом представил его.
Мухи, ее отродья смерти, затаились в кровожадных размышлениях в ее органах. Она чувствовала их кратковременные мысли, и их ожидание резни гармонично раздавалось эхом в ее голове, из-за чего ее наспех прикрепленное лицо соскользнуло с ее черепа.
Гарольд тоже дрожал. Она чувствовала, как качается его голова, а его тощее тело трясется внутри, пока он хихикал, как возбужденный ребенок. Ее сладкий любовник стал един с ней, разделяя ее патологическую страсть и соединяя их общие кровавые мечты. Оба они слились в единую сущность, медленно ворочаясь в мешках, его касания внутри нее толкали ее к оргазму. Его детские ручки дергали ее внутренние стенки, а его маленький эрегированный член тер ее клитор. Это было нечто наэлектризованное – такое же заряженное, как гроза, которая громыхала снаружи, зловеще приветствуя мир за пределами подвала, который ждал ее прикосновения.
33.
Кэнди повернулась, когда услышала шум приближающейся машины. Она по-прежнему сидела за столом, позволяя дождю очистить ее. Она увидела, как Хавьер вышел и вытащил с задних сидений нечто темное и длинное. Поначалу ей показалось, что это какая-то труба, но затем, когда она увидела, как он закинул это на плече и как это опало на плече, онa поняла.
Пожалуйста, не очередное тело.
Но она понимала, что это не может быть чем-то иным. Единственное, на что она могла надеяться, что ей не придется смотреть на это, учитывая уродское состояние предыдущего тела даже до того, как Джессика распотрошила его, а Билли выебал внутренности. Единственное, в чем она была уверена наверняка, что она не будет иметь с этим дела. Она даже не позволит этому присутствовать в качестве декораций на предстоящих съемках. Жажда крови слишком овладела ей. Она не доверяла самой себе и понимала, что не способна будет сама с собой бороться. Худшее, что была еще Джессика, и бог знает, как эта больная сука могла себя повести.
Хавьер донес мешок и поместил его перед ступеньками, которые вели вниз, в гостиную. Должно быть тяжелое, - подумал Рутгер, из-за того, что Хавьер тяжело дышал, как загнанная собака.
Билли сидел напротив него. У него был стеклянный взгляд, пока они пили виски вместе в тишине, но сейчас, похоже Билли вернулся из закоулков своего разума. Он посмотрел на надпись на кожаном мешке, который лежал на полу.
- Собственность Погребального Дома Рубенов, – проговорил Билли. - Ну, ебать...
Хавьер скорчил улыбку, как у тыквы на Хэллоуин, только страшнее.
- И что же это такое? – спросил Рутгер.
- Подождите и увидите, – oтветил Хавьер.
- Не уверен, что хочу.
- О, вы хотите. Очень хотите.
- Я серьезно, Хавьер. Мне больше не нужны здесь трупы. Съемки окончены.
- Мистер Малоун, - сказал он. – Выслушайте меня. Это нечто иное. Это может быть финалом на миллион долларов.
Рутегр вздохнул и посмотрел на легкую рябь остатков выпивки в стакане. Он понял, что ему нужно налить еще. Сейчас было почти утро, но какого черта? Он не спал. Он сомневался, что кто-либо спал.
- Но мы закончили, - сказал он. - У нас уже есть финал, настолько ебанутый, насколько это возможно.
- Нет, - тут же ответил Хавьер. Он указал на мешок под ногами. – То, что внутри, настолько ебануто, что все то, что мы делали до этого, по сравнению с этим, просто детские игры. Вы всегда говорили, что хотите сделать искусство из плоти, так ведь?
Рутгер кивнул, его покинул воздух, из-за чего он осунулся.
- Так вот, - сказал Хавьер, растегивая мешок. - У кое-кого была такая же мысль.
Кэнди не видела Джессику, пока она не прошла мимо ширмы на заднем крыльце. Она возвращалась к бассейну и неожиданное движение девушки, выходящей из воды, заставило сердце Кэнди остановиться.
Джессика посмотрела на нее, оценивая ее озадаченность.
- Все в порядке?
- Ты просто меня напугала.
- Ага. Похоже я всех пугаю последнее время.
По-прежнему лило, как из ведра и то, что Джессика в это время купалась, делало это странным и неестественным. Девушка выгляделa слишком бледной на фоне ряби воды, голубизна воды и ее веснушки были очень яркими при зарождающемся рассвете, подобно маленьким вишенкам, которые сочились из ее кожи. Кэнди готова была поклясться, что их вдвое больше чем обычно.
- Да, просто, я не очень хорошо себя чувствую, – продолжила Кэнди. - Видимо перебрала с выпивкой.
Но дело было не в этом.
Как бы она не старалась погрузиться в пьяное состояние, оно просто не наступало. Она опустошила бутылку и по прежнему даже ходила прямо. Ну, во всяком случае, ей так казалось.
- Бьюсь о заклад, ты рада, что завтра едешь домой, - сказала Джессика.
- Да. Я соскучилась по Лос-Анджелесу. По дому, по моим вещам. Рада буду оказаться дома. А ты?
Джессика начала плыть на спине, из-за чего дождь начал падать на нее спереди.
У нее груди стали больше?
- Меня ничего не ждет... Дома. Ничего.
- Ну, это неправда. Хотя бы Тоби вспомни.
- Тоби уезжает. Все хорошее уходит. Ты это знаешь.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты знаешь, как все хорошее уходит, Кэнди. Как твоя невинность, твоя молодость и твой муж, Дэвид.
Кэнди сковало, когда она услышала, что Джессика произнесла его имя. Она не делилась с ней ничем личным, особенно о Дэвиде. Единственным человеком, который мог ей о нем рассказать, был Рутгер, но зачем ему это?
- Откуда ты знаешь о моем муже? – спросила она.
- Ты сама сказала.
- Нет, не говорила.
- Он вырезан по всей тебе, Кэнди. В грусти, разводах под глазами, в морщинах на концах твоих губ. Все твое тело ноет о нем. Я могла учуять эту боль, когда мы трахались.
Да, она свихнулась. Я понимала, что она ебанутая на голову, но все еще хуже, чем я представляла. Она поехавшая психопатка.
- Ничего тебе не известно о моей боли, – сказала Кэнди.
- Отнюдь. Мне известна боль каждого. Раскаяния Рутгера из-за того, что у него никогда не будет детей, сожаления Хавьера за то, что он бросил свою больную мать и младших родственников, убегая от мексиканской полиции, секрет Билли, что он желает других мужчин, но сам не может себе в этом признаться. Я все это знаю. Их боль излилась на меня. Поэтому они так сильно хотят меня выебать, и поэтому им нравится смотреть, когда меня жестко ебут. Всем мужчинам нравится, а также большинству женщин. Они хотят видеть как я разбита, поэтому они калечат меня еблей, заставляя свою боль выбрызгиваться из их тел, чтобы моя "киска", задница либо рот, могли проглотить ее для них, чтобы я смогла переработать их ничтожность в нечто важное.