Я обозначил пацанам, чтобы те устраивались сзади, сам сел рядом с водителем. Молодой сразу газанул, укладывая стрелку тахометра. Не пристегнутый, понятное дело. На торпеде четки лежат, черные, чуть неровные — из хлебного мякиша, на зеркале крест прицеплен. Сам же водила довольный, как слон.
— «Спартанец», да? — ерзал он на водительском сиденье, явно от эмоций, его переполнявших. — Вы кладбищенские, братва?
— Мы спортсмены. Не комсомольцы, правда, — улыбнулся я.
— И совсем не красавцы, — захихикал на заднем сиденье Муха. — Покурю, а, фраерок?
Пацан отрывисто кивнул, давая добро. Занимательно, что Муха в принципе стал у него разрешение спрашивать. Видать, что-то этакое в пацане разглядел.
Водила тоже на нас всё с интересом поглядывал.
— Бли-и-ин, — вдруг протянул он. — Ребята!
Ну и рассказал нам о себе. Выяснилось, что пацан, прям как прежний обладатель моего тела, дембельнулся пару месяцев назад. Служил в стройбате в Сибири. Вернувшись в Ростов, не нашел себе работу нормальную, перебивался так и сяк. Теперь вот ездит по городу «королей гонять», но хватает разве что для поддержания штанов. Тачка, так та ему от деда осталась.
— Кормилица, — хмыкнул он и тут же постучал ребром ладони по горлу. — Достало это все. Жить мне по кайфу, нормально жить. Чтобы телки на меня внимание обращали, чтоб матушка в нищете дни не доживала… Дед умер, и, сука, даже денег нет — памятник поставить.
Он смачно сплюнул в окно, вздыхая. Я уже понимал, куда он клонит и кто у него в кумирах. Вилли Токарев, четки… Короче, хочет пацан в группировку вступить. Видит же, как уверенно себя бандиты ведут. Со стороны всегда кажется, что хорошо там, где нас нет. Тачки, бабки, девки, власть… А про то, что таких вот стремящихся рядами на кладбищах хоронят — никто не хочет знать. Думают, что «это точно не со мной». Все же себя Сильвестрами видят или Аль Капоне. Те, кстати, тоже мрут, что будь здоров — никакая охрана не спасает.
— Чем занимался, стрелять умеешь? — заинтересовался Муха.
Разговор переходил в предметную плоскость. Я краем уха слышал, что за привод достойного бойца в ОПГ полагалась премия, но всё равно удивился хваткости своего сотоварища. Ну правильно, такая вот пехота — сродни материалу расходному, всегда свежая кровь нужна.
— Да ничем особо, просто жил, как течение вынесет… — честно признался пацан. — В армейке я всего один раз автомат в руках держал. Но, блин, в детстве я в тир ходил! И по фене ботать умею!
Тем временем мы подъезжали к «Спартанцу».
— Как тебя зовут-то, бомбила? — спросил я, решив переключить тему.
Муха — товарищ суетной, а значит, вполне может подсуетиться на просмотр пацану, что называется, не отходя от кассы. А молодому это не нужно ни хрена, пусть живет, как жил.
— Витек зовут, — представился тот.
— Останови у шлагбаума, Витек. И, если что, мы с тобой свяжемся.
— От души, — закивал пацан, глаза его загорелись.
— Слышь, Боец, а че свяжемся-то? Давай его прям щас Степанычу покажем? — высунулся Муха между сиденьями. — На прошлой неделе Деда завалили на Нариманова, теперь Лысый один ходит, люди нужны.
Я обернулся.
— Брат, тебе что Заур написал — к нему, бегом. У тебя разве есть время сейчас этим заниматься?
Муха сразу заткнулся. Мы вышли из машины.
— Сколько, Витек? — спросил я у молодого пацана, которого от возбуждения до сих пор аж потряхивало.
— Для братвы — бесплатно.
Я посмотрел на него внимательно, но спорить не стал — таких «идейных» не переубедишь. Как и не стал пытаться пацану голову на место поставить. Хочется ему горя хапнуть и матушку свою оставить одну на старости лет — хозяин — барин. Пока на своей шкуре «кайфа» бандитской романтики не почувствует, отговаривать — полный бесперспективняк. Да и некогда мне.
— Бывай, — я захлопнул дверцу машины и двинулся ко входу в зал.
В зале нас с порога встретил Владимир Степаныч, который, проведя утреннюю тренировку, снова занял место на входе за стойкой. Завидев нас, он аж глаза выпучил.
— Боец, где вы ходите, твою ж мать?!
Вопрос ответа не подразумевал, потому я сразу к делу перешел.
— К Зауру можно, Степаныч?
— Нужно! Только смотри, Боец, настроение у него… — тренер попытался слово нужное подобрать. — Не очень, мягко говоря.
Что это значило и что с этим делать, Степаныч уточнять не стал, наверное, я должен был знать без пояснений. Ну, разберемся.
Мы двинулись прямиком к кабинету. Муха и Рябой сразу притихли, они-то, видимо, понимали, что означало это «не очень» из уст тренера. Я для порядка постучал в дверь, открыл, только когда с той стороны послышалось «зайдите».
Заур сидел в крайне мрачном расположении духа. Таким бледным и сосредоточенным я его видел впервые. То, что в его душе страсти бушуют, стало понятно, когда я взглянул на пепельницу, ощетинившуюся ежиком выкуренных бычков. В кабинете коромыслом дым стоял, хотя окно и было открыто.
— Вызывал?
— Вызывал… зачем ты с собой этих взял, — Заур зыркнул на Муху и Рябого.
— Так вы ж мне, это, сообщения на пейджер… — попытался объясниться Муха.
— У вас в звене старший кто?! Боец! Вот я его и вызывал, а пейджер был у тебя.
Впервые Заур прямо обозначил, что я являюсь в отряде старшим. Ну, собственно, Муха и Рябой мое лидерство не оспаривали, так уж я себя поставил сразу. Заур же раздраженно вставил в рот очередную сигарету и закурил.
— Давайте, идите — нам надо с глазу на глаз с Бойцом перетереть.
— Куда идти, тачка на ремонте… — попытался возразить Муха, которому вряд ли нравилось, что теперь на такие вот планерки с Зауром приглашен я. Раньше-то он сам участвовал, пока его не задвинули на задворки.
Заур на вопрос не ответил, но взглядом Муху так просверлил, что у пехотинца сразу пропало желание спорить. Они вышли, двери плотно за собой закрыли.
Я остался стоять у входа, пока Заур не кивнул мне на стул. Минуту-другую он молча курил, я тоже молчал, ждал. Потом он кашлянул в кулак и сигарету в пепельнице потушил.
— Короче, Боец, мы с пацанами как следует с теми хмырями поговорили, с пристрастием, — начал он, говоря о Леване и Соломе. — И они сразу контору слили, подтвердили, что на Яшу Кривого работают, что они из вокзальных, что интересы у группировки есть на «Роствертоле»…
Следом Заур рассказал, что по такому делу по горячим следам доложил Демиду Игоревичу о проблеме. Тот звякнул Кривому и на сходку пригласил, чтобы все перетереть, глядя друг другу в глаза. Яшка согласился, они встретились.
— Ты, наверное, уже слышал о встрече? Ну я у Яшки Кривого и поинтересовался, что за дела такие по оружию, по заводу, почему он на нашу поляну лезет, — хмыкнул Заур. — Мол, попались мне случайно его пехотинцы, которые за милу душу расклад дали.
Ясно, что всего расклада по ситуации Леван и Солома знать не могли, но на основании их показаний вопросы Заура к Яшки Кривому были более чем обоснованными. Тем более, что нелегальным оружием в Ростове занимались именно кладбищенские.
— Так прикинь, Боец, он мне в ответ начал тухляк втирать, что, мол, туда-сюда, первый раз видит этих хмырей за последние пару месяцев. Мол, раньше-то они на него работали, а теперь нет. Как-то менжеваться не стал, но выставил все так, будто вокзальные не при делах. Прикинь…
Я покивал. Понятно, достаточной информации по тому, чтобы Кривому предъяву кинуть, действительно не было. Я вообще не предполагал, что Демид Игоревич после того, как мы привели с завода Левана и Солому, будет напрямую интересоваться у Кривого по ситуации. Думал, сначала больше по вопросу ситуации соберет, выяснит. Предположу, что между группировок было принято решать любые вопросы с порога, и вполне возможно, что за Яшкой Кривым прежде не водилось, чтобы он на чужую поляну лез.
Почему же Демид Игоревич так поторопился? Значит, канал с оружием являлся важным для кладбищенских… Не люблю сослагательное наклонение, но будь я на месте кладбищенского бригадира, то всё-таки сначала бы нарыл побольше инфы. Сейчас, когда предъявы не последовало, но сходка по вопросу состоялась, кладбищенские поставили себя в невыгодное положение — их-то ход сделан. Яшка оказался предупрежден. Теперь вывести его на чистую воду будет куда сложнее.
— Короче, Демид сказал побольше вводных по ситуации нарыть для того, чтобы кинуть предъяву, — продолжил Заур. — Мне нужны неопровержимые доказательства причастности Кривого к делам с оружием. Сейчас его слова железобетонно выглядят. Уверяет, что оружие у его бойцов и так есть, а если больше понадобится, он знает, к кому обращаться. Ну а чтобы на рынок в другие регионы выходить, у вокзальных нет каналов, типа.
— У вокзальных-то каналов нет? — я бровь приподнял. — Это при наличии жэдэ и автовокзалов?
Заур раздраженно фыркнул.
— Так а толку, если он их с этой стороны не контролирует? — пояснил он. — Яшка торговлей занимается, валютой. Перевозки Карен держит.
Я припомнил, что Кареном звали авторитета, которому администраторша притона звонила — кстати, притон тот так и звался, «У Карена». А проститутка там рассказывала мне в паре слов о его делах, и там было что-то о грузах и перевозках, явно не по мелочи. Хм. Не знал, что эта группировка помимо дальнобоев еще и вокзалы с точки зрения логистики контролирует. Но если мне память не изменяет, то между Кареном и Яшкой Кривым существовало недопонимание. Поэтому на территорию борделя и не сунулись бойцы Яшки… Заур мои мысли, сам того не зная, подтвердил:
— Проблема в том, что Яшка и Карен друг друга на дух не переносят, потому что Карен, сколько я его знаю, пытается Кривого выжить с вокзала. Но… — Заур хищно улыбнулся. — Что-то мне подсказывает, что все далеко не так однозначно, Боец. Два этих недоумка, которых ты привел — явно вокзальные, как бы Кривой ни отнекивался, и они явно оружием занимаются. Вполне может быть, — сказал он с особым ударением, — что мы упустили, когда Кривой и Карен друг с другом договорились.