— Продолжаем?
Борцы закивали, но один из них, который взял на себя пальму первенства после выбывания Игната, хитро улыбнулся.
— Слышь, земляк, — сказал он, обращаясь ко мне. — Давай ты это, на лавке рядом с Игнатом позагораешь? Шансы надо как-то уровнять, никто не против? Больно ты лютый, а у нас на носу городские соревнования, травмироваться вообще не кайф, столько готовились.
Я пожал плечами — тут как пацаны скажут, так и будет. Мне- то что — чем меньше шанс травмироваться, тем лучше. Но у нас же что-то вроде плей-офф — на выбывание схватки, «девятка» на кону. Может, кому из боксеров покажется нечестным, что я без очереди выхожу в «финал».
Но никто возражать не стал.
Мы возились в зале почти два часа. Как и договаривались, борцы потаскали наших ребят, повозили по ковру, и результат сложился удручающий. Мягко говоря. Одного из наших, легковеса с погонялом Бдительный, завозили так, что он пропустил все десять проходов в ноги и вытер собой весь борцовский ковер. Если первые разы его жестко роняли, чуть ли не пополам складывая, то затем борцы смекнули — Бдительный вообще никакущий, и не заканчивали проходы бросками. Не сказать, что сжалились, пацан-то духовитый и жалости бы не простил, а полез в драку… Просто проявили лояльность. Следом шли Клык и Зима, каждый из них сумел сконтрить по одному проходу. Вышло в натяг, но мы коллективным голосованием защиту пацанов зачли. С ковра они уходили с рекордом 1–10. Танк, самый массивный и мышечный из боксеров, да и из борцов, остановил аж три прохода. Я видел, как старается наш тяж и насколько для него важно отыграться. Наконец, тот, на которого я меньше всего ставку сделал, юркий боксер с погонялом Шиза, прямо блеснул. Он остановил половину из попыток борцов. Очень похоже, что Шиза, который не блистал в ударке, куда лучше чувствовал себя в партере, пусть и неосознанно. Однако забегая вперед, скажу, что Шиза мне признался о своем борцовском прошлом. Выяснилось, что он в пятом классе прозанимался с вольниками целый год и летом даже на сборы ездил.
Как бы то ни было, через два часа у нас определились победители. Я — досрочно, Шиза с половиной «побед» и Танк, который буквально на зубах выгрыз себе право участвовать в подпольных боях.
Когда все прошло, мы с борцами даже побратались, обнялись и пожали руки. Сегодняшняя, по сути, полноценная тренировка оказалась полезной для обеих сторон. Мы с парнями увидели дыры в своей игре в борцовской технике, что было немаловажно прочувствовать перед турниром, где могут оказаться борцы. Ну а сами вольники увидели, что не борьбой единой, и даже ударник при определенном раскладе может доставить неприятности. Кроме того, парни живо заинтересовались подпольными боями. Денег в любительском спорте в 93-м году не было, как, по сути, не было и самого любительского спорта. Даже мастера спорта по борьбе и те влачили жалкое существование и вынуждены были подрабатывать то тут, то там. Поэтому подполка, где варились огромные бабки и платили хорошие гонорары, стала для них отчасти откровением.
Игнат, еще когда мы сидели на скамье, задал пару вопросов на эту тему, ну а когда мы закончили, и я пошел забирать с тумбы ствол, подошел ко мне на эту тему переговорить. Прежде, правда, о чем-то потрещав со своими одноклубниками.
— Ты, по ходу, раньше уже в таких боях участвовал, да? — спросил он, не стал Игнат вокруг да около ходить.
— Нет, впервые, — я покачал головой.
— Может, знаешь, как бы и нам туда заявочку подать, ну, чтобы наши кандидатуры рассмотрели? — прямо обозначил Игнат свою заинтересованность.
— Может, и подскажу, только, не в обиду — ты к таким боям не готов, брат, да и твои пацаны тоже. Тебя любой самбист или рукопашник уработает, — я не стал юлить и решил честно вольника предупредить о последствиях. — Здоровье свое только оставите.
Я кивнул на руку, которую он пока прижимал к торсу.
— Ты о своем здоровье переживай, думаешь, у борцов в зале лафа?
— Ничего не думаю, не мое это дело.
Игнат прищурился, мне на секунду показалось, что он снова бычить начнет, уж больно заметно у борца ноздри раздулись. Но нет, видимо, он мои слова переваривал.
— Слышь, а может, заглянешь ещё к нам в зал, а брат? Покажешь пару приемчиков из своего арсенала, поднатаскаешь, туда-сюда… — предложил он и с надеждой на меня посмотрел. — У нас парни многие уже всерьез подумывают со спортом завязать, неденежно это, а тут прямо новые горизонты с этими боями намечаются. Может, даже прокормить семью хватит, а?
Я ответил не сразу. Внимательно посмотрел на борца. Вряд ли ему стоит говорить, чем такие «перспективы» в подпольных боях заканчивается. Думаю, он сам все прекрасно знает, раз говорит за его здоровье не переживать. И, глядя на меня, Игнат наверняка уже считал в голове бабки, которые позволят ему в столь непростое время продержаться на плаву. Переубеждать его было бы глупо, в боях действительно гуляли неприлично большие бабки, многие бойцы за пятнадцать минут зарабатывали столько, сколько работяги на заводе — за пару лет. Да и не имел я никакого права переубеждать пацана. Взглянул на остальных борцов, одиннадцать крепких ребят. Такие знакомства нет-нет, да пригодятся.
— Не вопрос, чем смогу, — я пожал плечами. — Пусть у тебя рука восстанавливается, а я как смогу, загляну.
— Спасибо, брат, по любому вопросу обращайся… только это, с каратистами лучше не связывайся, они нас на бабки кинули, — пояснил Игнат.
Кто кого кинул и при каком раскладе, я уточнять не стал. Если честно — по хрену. Но с Игнатом мы пожали руки.
— Идешь, Боец? — позвал меня Танк.
Боксеры уже обулись, надели майки и стояли в проходе. Времени в «Динамо» мы действительно потратили уйму. Пора было возвращаться в зал и докладывать тренеру о результатах сегодняшнего испытания.
— Иду, — ответил я.
Подловив меня на крыльце, Танк проговорил:
— А я думал, этот парень, Игнат, что ли, тебе за свою руку еще предъявит. Смотрю, разговариваете. А он ничего, с понятиями, — ухмыльнулся он.
— Спортсмен все-таки, — соглашаясь, кивнул я.
Танк хлопнул меня по плечу, как будто мы с ним уже выиграли свой главный бой.
Глава 19
Встреча с тренером выдалась малость напряжённой. Владимир Степаныч собрал нас в зале и, прямо сказать, в штыки воспринял те новости, которые мы ему принесли. Внимательно выслушал наши слова, построив нас в ряд у ринга, а теперь ходил туда-сюда, сцепив руки за спиной и покачивая головой.
— Ещё раз для тупых, — переспросил он. — Вы говорите, что Боец, Танк и Шиза — та троица, которая дальше прошла?
Мы молчали. Спрашивал Степаныч вот уже третий раз подряд. Первый раз я ответил, потом Танк, ну а теперь просто кивнули.
— И прошли они потому, что Шиза пропустил пять проходов в ноги, Танк — семь, а с тобой, Боец, отказались бороться? Верно понимаю?
— Все верно, Владимир Степаныч, — заявил Шиза. — На очко присели, когда Боец их самого здорового нахрен сломал. Боец-то, оказывается, самбист.
— Самбист, говоришь? — тренер переключил внимание на меня.
— Да так, — я плечами пожал. — Чисто по мелочи, было дело — в армии у инструктора фишки подсмотрел.
— Хорошо… — Степаныч прищурился и забавно так зашевелил усами.
Правда, это только выглядело забавно. Всякий раз, когда он так делал, хорошего ждать ничего не стоило. Мне сразу вспомнилось, как в прошлый раз, когда Степаныч усами этак забавно шевелил, он за ухо вывел из зала того же Шизу и потом еще неделю не пускал на тренировки. Хотя, казалось бы, тот просто поймал смешинку во время одного из упражнений. Сейчас вот тоже — тренер смотрел на меня так, будто хотел взять за ухо и выпроводить из зала. Но пронесло, он покачал головой и пошел дальше ходить туда-сюда перед строем.
— Я вам как сказал вопросы порешать с борцами? — процедил он. — Вроде ясно и понятно озвучил условие — первые трое, кто из зала выползут, те и проходят этот отбор? Хрена ли не понятно?
Мы слушали, непроизвольно втягивая голову в плечи. Тут ясно и понятно то, что спич Степаныча знаменовал собой затишье перед бурей.
— Сказали, тренер… — пробубнил себе под нос Танк.
Грозовые тучи уже собрались и набрякли, буря была неминуема.
Тренера, наконец, прорвало, он подлетел к Танку и постучал костяшками пальцев по его лбу.
— Так что вы за бараны тупоголовые, которым дела нормального нельзя поручить! — Степаныч всплеснул руками. — Кто это придумал? Проходы в ноги, блин! В чьей голове такая гениальная мысль родилась, что тренер одно сказал, а нет, надо обязательно все по-своему сделать!
Я не стал пацанов ставить в неловкое положение и поднял руку, переключая внимание Степаныча на себя.
— Моих рук дело, Владимир Степаныч, сознаюсь, — заявил я.
И вот тут у тренера буквально глаза кровью налились. Он аж подпрыгнул, в прыжке повернулся и на меня пошел. Кулаки сжал, желваки на челюсти ходят туда-сюда.
— И какого, прости господи что скажешь, х*ра ты это сделал? — заорал он, остановившись в паре сантиметров от моего лица. — Ты потом будешь пацанов на турнир по боям выводить? Ты?
Я молчал, понимая, что спорить тут бесполезно. Тренер продолжал накаляться.
— Может, раз ты мои слова и меня не во что не ставишь, то тренировать тоже будешь сам, а Боец?
С этими словами он начал с себя свисток снимать, который на шее висел на веревочке. Сняв, попытался на меня надеть. Злющий, как черт.
— Владимир Степаныч, не стоит, — как можно более спокойно проговорил я и попытался увернуться, чтобы он свисток не повесил мне на шею.
— Не стоит, Боец?! А как надо?
— В следующий раз будем делать ровно так, было вами велено, — заверил я, цепляясь за последний шанс успокоить тренера.
— Не будет следующего раза, Боец! — проскрежетал Степаныч. — Вон дверь, прямо сейчас разворачивайся, вали отсюда. Это мой зал, мои методы, и никто не будет здесь устанавливать свои порядки!
Я по-настоящему напрягся, понимая, что тренер не шутит. В смысле, он реально собрался меня из зала выгонять. Что это значит, объяснять особого смысла нет — я останусь без боев… Конечно, Степаныч это делал сгоряча — э