— Дальше — самое трудное, — перебил я. — Будет столько проблем, а кроме того, я ведь хочу участвовать, мне надо тренироваться. В идеале больше ни о чем не думать, только готовиться, готовиться, готовиться…
Тут я запнулся. В идеале в процессе подготовки и секса никакого не должно быть. Но я не решился так сказать.
В метро мы ехали до странности неразговорчиво, как будто каждый погрузился во что-то свое, о чем не скажешь вслух. Не знаю, как она, но я точно. Я думал о НЕМ. Даже не то, что думал, а как-то ОН сам навязался ко мне, и я заметил, что мысленно так и называю ЕГО — не как всех остальных людей, а как будто он был в два раза больше всех. Как, блин, Юпитер среди планет. Кто попадал в зону притяжения, невольно начинал зависеть от него.
И мне казалось, что Алина думает о том же. Она почему-то не захотела сесть, стояла, держась за поручень, и лицо было замкнутое, непроницаемое, мне чудилось, что она сейчас совсем не думает обо мне. А точнее сказать, все окружающее, включая меня, сейчас отодвинулось от нее, а живет она тем, что представляет предстоящий разговор. И ее втянуло ЕГО гравитационное поле.
В гостиницу мы вошли вместе без всяких оговорок, будто так и надо, поднялись на этаж. У дежурной Алина спросила:
— Скажите, пожалуйста, а у вас здесь есть откуда факс отправить?
— Да, конечно, конечно! — рассыпалась в любезностях девушка. — В каждом крыле есть несколько узлов связи…
И подробно все растолковала.
Когда мы вошли в номер, Алина продолжала быть такой же отчужденной. Это было малоприятно, но я без претензий — понимал, что сейчас будет разговор с Юпитером, а это не просто. Наши взгляды случайно встретились, и она тут же постаралась улыбнуться. Вышло искренне, но вымученно.
— Ну что, — сказала она. — Надо звонить…
— Мне выйти?
— Да что ты! Оставайся.
И она стала набирать.
Когда нажала последнюю кнопку, лицо ее помимо воли стало сосредоточенным, взгляд застыл. Я впервые в полной мере осознал, какие непростые отношения соединяют ее с Покровителем, как здесь все странно, непрочно и непредсказуемо, и как в любой момент может произойти все, что угодно, самое внезапное.
Секунд пять длилось напряженное молчание, затем я услыхал, как в трубке клацнуло.
— Здравствуй, — произнесла Алина так, как только она могла произнести: обволакивающе мягко, но без слащавости. Голос справедливой, знающей себе цену королевы.
В трубке до крайности странно залопотало, зачирикало — от неожиданности я аж слегка брови приподнял. Никак не ожидал я таких модуляций от таинственного повелителя бизнес-стихий. Алина, однако, слушала учтиво и серьезно, затем улыбнулась:
— Да, из номера звоню. Ну разумеется, одна… — тут она мне подмигнула. — Разумеется, помню, товарищ Пинкертон! Никаких имен, никаких намеков, конспирацию соблюдаем свято…
Трубка застрекотала, как мне показалось, недовольно, и это было еще потешнее — ну, сердитый евнух, что тут скажешь!
— Да, — ответила Алина. — А теперь по существу…
И она исключительно четко, толково описала наш сегодняшний визит в Т-34, я невольно позавидовал ее искусству говорить. На самом деле, получилось здорово.
— … именно, — говорила она. — Они готовы взяться. Да, беседа была с первым лицом… — она достала визитку: — Варенцов Глеб Андреевич… Ах, ты слыхал о нем? Вот как! И что можно сказать?..
Из трубки вновь понеслось кудахтанье, Алина слушала его и светлела лицом, и даже ухитрилась еще раз моргнуть мне, на сей раз с куда более ободряющей интонацией.
— Цена вопроса… — она подтянула к себе фирменный листочек и назвала. — Я считаю, что для такого мероприятия это абсолютно разумная стоимость, но разумеется, тебе решать. Аванс — ровно половина. Да, тоже резонно. Согласна… Да, тянуть нечего. Считаю, мы нашли то, что искали. Что?.. Да, реквизиты вышлю факсом в течение часа. Реально, думаю, быстрее, говорю так с запасом предосторожности.
Трубка проворковала нечто.
— Я тоже, — мягко сказала Алина.
И разговор закончился.
Она взглянула на меня и смотрела долгим, почти немигающим взглядом.
— Ну что, сбылись мечты?.. — спросила она с незаконченной иронической интонацией.
— Классику знаем, — улыбнулся я в ответ. — Неважно чьи! Важно, что сбылись.
— Идем факс отправлять, — она поднялась, взяла бумагу с реквизитами.
— Пошли, — и я встал. — Слушай, а почему у него такой голос… странный? А по правде говоря, дурацкий?
— Ах, это, — она рассмеялась, — это не просто так…
И пояснила, что в мобильный телефон Покровителя встроена программа, которая меняет голос, а также не дает каким-то там станциям слежения определить место нахождения абонента, запутывает их. То есть, реально он, допустим, в Москве, а если кто захочет отследить с помощью специальной техники, то увидит, что он, скажем, в Питере. Или в Краснодаре, неважно. Ну, от этого голос становится такой, как на грампластинке, которую пускают с повышенной скоростью: смешно и глупо. Но что есть, то есть.
— Шифруется, — кивнул я.
— Есть причины, — сказала она серьезно.
Мы подошли к дежурной, она расторопно объяснила нам, где находится круглосуточный пункт связи, и мы пошли туда. Это было не очень близко. Там, однако, нас приняли очень любезно, расторопно, и реквизиты Т-З4 были отправлены Покровителю.
— Когда придут деньги? — спросил я на обратном пути.
Алина пожала плечами.
— ОН сказал, что отправит сегодня, в крайнем случае завтра… Ну, пара дней, наверное, как там в банковской сфере происходит. Там выходные, правда… Но в любом случае… — тут она запнулась.
— Что — в любом случае?
Она помотала головой.
— Поспешила. Хотела сказать: в любом случае вопрос решен… Нет, давай не будем спешить.
— Чтоб не сглазить.
— Вот именно, — серьезно сказала она.
Мы вошли в номер.
— Слушай, — сказал я, — а вот ты сказала ЕМУ: я тоже. Это что значит? Это последние слова были.
Она вновь посмотрела на меня долго и немигающе.
— ОН сказал, что меня любит, — холодно ответила она. И этот холод прямо облил меня, я физически ощутил это.
— А… так значит, ты его тоже. Вот, значит, как… Понятно.
— Сережа, — не меняя интонации, сказала она. — Ты что, не понял до сих пор, насколько жизнь сложная вещь? И непонятная. Я думала, что ты давным-давно должен был это понять. С твоим-то опытом!
— Видимо, до конца не понял, — сказал я. — Боюсь, что и не пойму.
— Не надо бояться, — тихо сказала она. — Я думаю, что нет на свете таких вещей, которых нельзя понять. Тут все просто: я ЕМУ вру для пользы дела. Обманываю. И никаких угрызений совести у меня нет! А люблю я тебя. И сейчас хочу любить. А ты?
Я смотрел в ее глаза. В них вспыхивали теплые искорки.
— Я тоже, — повторил я.
…через полчаса мы лежали в обнимку под покрывалом. Белоснежное пространство постели было полно теплом наших тел, вставать и даже двигаться не хотелось, чтобы не растерять это чудесное тепло, и мы лениво соприкасались улыбающимися губами, она почти неощутимо касалась пальцами моих затылка, шеи, спины, иногда тихо вздыхала.
— Ты что? — шепотом спросил я.
— Какая странная и сложная жизнь… — произнесла она так сонно, словно отвечала мне откуда-то из своего сна. Но тут же спросила: — Ты пытаешься заглянуть в будущее?
Я осторожно пожал левым плечом, так как лежал на правом боку:
— Наверное, каждый пытается.
— Ах, все это ерунда — каждый, — с досадой сказала она. — Наверное, я плохо выразилась. Я имела в виду — по-настоящему увидеть свое будущее. Я вот пытаюсь, и как-то ничего не получается. Туман.
— Тогда и не надо, — я зевнул. — Слушай, может, я останусь у тебя? Прямо вставать неохота, а уж ехать куда-то…
Ее рука обняла меня покрепче:
— Я надеюсь, мы не будем просто так лежать всю ночь недвижимо?..
…через два дня в офисе Т-34 Глеб, сдерживая приподнятое настроение, говорил:
— Ну, значит, так. Завтра и приступим. Техническая сторона дела на мне, но нужен оргкомитет, так сказать, который займется оповещениями, приглашениями… ну, не мне вам объяснять! Конечно, чем сможем, тем поможем, мы в этом заинтересованы. Кстати! Есть неплохой режиссер спортивных передач, на втором канале работал. Запойный, правда, собака, за это и выгнали. Год может не пить, дело знает, ну вроде лучше не бывает! Но вдруг сорвется, и пиши пропало, месяца полтора гудит, как пароход. Ну да чем черт не шутит, попробуем!
— Конечно, — кивнул я.
Глава 15
— Конечно, — сказал я, и все понеслось в таком ритме, что я быстро потерял счет дням.
Вроде бы разумом-то я понимал, что подготовка такого резонансного мероприятия как всероссийский спортивный турнир — дело сложное и трудоемкое, но сознавать — это одно, а полностью включиться в такую работу — совсем другое…
На всех нас и на меня в том числе обрушился такой девятый вал самых разнообразных проблем, забот, трудов, что время полетело как бешеное. Десятки дел приходилось делать сразу, и все было некогда, некогда, некогда. Голова шла кругом, и бывало, посреди одной заботы внезапно возникала другая, столь же неотложная. Короче — казалось, мозги сейчас разорвутся. Причем не на левое и правое полушария, а как-то вообще неописуемо — первый в истории медицины случай такого разрыва.
Это, понятно, шутка, но юмор, сильно помогал в хлопотах. И вообще, надо сказать, что вся суета была по-хорошему заводная, с сильным позитивным драйвом. Собственно, нормальная человеческая жизнь и должна быть такая, вся в погоне за большой целью. Это и держит в тонусе.
А у меня аж целых две такие цели было.
Во-первых… Нет, тут лучше начать со второго. Второе — дальний прицел, сам турнир и победа в нем. Не факт, что она будет, потому что ребята приедут серьезные и подготовленные, а я с каждым днем все больше растренирован. Но тут главное не столько победа, сколько яркое участие. Если ты выходишь не по любителям, а по профикам важна даже не столько эффективность, сколько эффектность. Да и в принципе турнир можно считать коммерческим продуктам, чем больше народу запомниться, тем проще будет идти дальше. В общем, по этой части — делай что должен, и будь, что будет.