— Любой спортсмен, участвующий в публичных соревнованиях, тем более тех, которые снимаются или транслируются в прямом эфире — уже в чем-то шоумен и актер, — пояснил Серега. — Да, основное внимание идет на профессиональные навыки ведения боя. Но среди великих спортсменов, оставивших след в истории — в любом виде спорта! — вы не найдете ни одного, который бы вообще не думал о том, как его воспринимает публика. Другими словами, спортсмен, выходящий на ринг, на площадку или стадион, уже в той или иной степени находится в образе. Если вы хотите чтобы вам спорт на масло к хлебу денег приносил, то будьте добры. Или так и будете ходить в подвальные качалки по вечерам.
— Так тут уже и под своим именем не выйдешь, — резонно заметил нелюбитель «драмкружков». — Турнир, в конце концов, пацаны наши будут смотреть, с которыми тренировался, учился — что они обо мне подумают-то? Что я ради сверкания перед камерой маму родную продам? Какая-то тухлая тема, не?
— Тебя же не паспорт просят сменить, — возразил Степаныч. — А поучаствовать в развитии отечественной спортивной индустрии. Тете же потом те пацаны звонить будут и интересоваться, как попасть в этот «цирк». Так что спасибо скажи, что тебе шанс такой выпал.
— Спасибо, — буркнул спортсмен, опустив глаза.
Все он прекрасно понимал, просто решил погундеть галочки ради.
— И да, кстати, молодежь, насчет развития, -решил добавить я. — Имейте в виду, что по итогу выбранные бойцы встанут во главе карда. А кроме того, получат весьма хороший гонорар, до которого без, как вы это обозвали, «драмкружка» вам своим ходом еще расти и расти.
— Че за кадра? — уточнил один из бойцов.
— Не кадра, а карда, — поправил я и в двух словах объяснил, что это означает.
Мой аргумент молодых спортсменов убедил и даже взбодрил. Во всяком случае, недовольство, кажется, свелось к минимуму. Степаныч и Серега раздали бойцам листки с написанным текстом — и начались пробы. Вот это, конечно, было еще то зрелище! Прочитать по бумажке написанный текст большого ума не надо, а вот наблюдать, как парни, привыкшие в основном работать руками и ногами, изо всех сил пытаются войти в образ…
«Да, на такое действо надо продавать отдельные билеты. Разойдутся влет, будет неплохая дополнительная прибыль», — подумал я, пытаясь сдержать улыбку.
Но у одного из парней получалось откровенно слабо. Он держал в руках листок, стоя напротив своего соперника и бубнил «угрозы» себе под нос, чуть ли не шёпотом.
— Я тебя наизнанку выверну, а потом обратно верну… — говоря, он весь покраснел, как помидор, стеснялся.
Я решил пареньку помочь, чуть понаблюдав за ним со стороны. Подошел, взял листок.
— Не получается, признался он, покачав головой.
— Получится, просто посмотри как это делаю я.
Я подошел к спортсмену, мелькнул глазами по тексту и резко поднес указательный палец к его сонной артерии.
— Слышь ты чучело, я тебя наизнанку выверну, а потом обратно верну, — проскрежетал я, стиснув зубы.
— Э-э… че я тебе сделал то, — поверил мой визави.
— Это, брат, и есть актерская игра, — похлопал его по плечу и вернул текст.
— Блин, а я внатуре поверил, прикинь. Думал ты мне предъяву кидаешь!
— Значит и зритель поверит.
— А как ты так умеешь? Научи!
Пришлось раскрывать небольшой секрет.
— Представь, что твой соперник на самом деле заслуживает такого обращения. Вот что ты любишь?
— Тренироваться…
— Так вот представь, что соперник пришел к тебе в зал в грязных сапогах и все маты оттоптал!
Спортсмен приподнял бровь, поучился на своего соперника.
— Попробую.
— Только без рукоприкладства.
В целом текс, написанный молодыми актерами, был похож на то, что называется трештоками: короткие оскорбительные фразы в адрес соперника, а в нашем случае, учитывая особенности турнира — и его страны. Наиболее наглядно это читалось с «американцем». Парень, которому выпало играть роль, кричал на ломаном русском примерно следующее:
— Чего ты там можешь с твоим Советским Союзом?
Да мы нарочно оставили упоминание СССР, хотя его уже не было, чтобы поддержать стереотипные мнения обеих стран. Наши считали американцев немного туго соображающими, и те периодически действительно давали для этого повод, демонстрируя совершенно дремучие представления о нашей стране.
— Эй, все русские — сраные алкаши, у вас медведи на улицах ходят, понял? Похмелиться перед боем не забыл? Кто был твой тренер? Пьяный медведь на Арбате, который трахнул тебя балалайкой?
Все присутствующие при этих словах заржали, как кони. Наш «Американ бой» вошел в кураж.
— Да я ненавижу ваш Союз! Я тебя в первом же раунде в такой нокаут отправлю, что ты до конца жизни там пролежишь! Так и быть, попрошу положить рядом с тобой бутылку водки, чтобы ты сразу не сдох!
Претендент на роль русского бойца тоже имел свой текст. Этот образ, по задумке, должен был быть полной противоположностью «американцу». Если тот истерил, подпрыгивал на месте, кричал и, казалось, не мог ни минуты находиться в состоянии покоя, то наш должен был предстать перед зрителем этаким русским богатырем: немного медлительным, умиротворенным, но готовым в любой момент поставить на место зарвавшегося противника дав ему мощной лапой по наглой морде.
— Кажется, он что-то пробормотал про нокаут? И это говорит тот, кто уже приехал в состоянии нокаута? Ты интурист, твое дело — приехать, понять, что ты еще не дорос сражаться с русским богатырем и уехать с позором! Только не забудь купить матрешку на память, чтобы похвастаться у себя хоть каким-то достижением в России!
Отбирать кандидатов на роль и прослушивать по двадцать раз одни и те же тексты оказалось занятием нелегким. Выбирать тех, кто готов к бою, было для меня намного проще: критерии были четкими и для нас, и для бойцов. Здесь же приходилось полагаться во многом на интуицию. Кому поверят зрители — в том числе среди наших конкурентов? Кто ни единым жестом и словом не выдаст своего истинного происхождения и не даст повода заподозрить нас в мухлеже?
После долгих сомнений и споров на роль русского был выбран самбист — паренек классической славянской внешности. Это был голубоглазый блондин с обаятельной широкой улыбкой а-ля Гагарин.
— Ничего, что я вообще-то белорус? — засмеялся он, когда мы объявили ему о своем решении.
— Ничего! Не китаец же, — улыбнулся в ответ Серега.
— Белорусов от русских даже между собой не всякий отличит, а уж на контрасте с американцем — тем более! — поддакнул Степаныч.
Американцем для поединка был назначен штангист — огромный волосатый мужик с пудовыми кулаками. Кажется, он настолько вжился в роль, что уже начинал материться по-английски, а не по-русски.
— Маза фака, щит… — блистал он знаниями из боевиков.
— Я хочу еще раз напомнить, что все, что вы будете говорить друг другу в процессе конференции или самого выступления, не имеет ни малейшего отношения к вам лично, — обратился к ним я. — В разных странах все же разное отношение к словам. Если в Америке можно сыпать «мазафаками» через слово и никто даже не обратит на это особого внимания, то у нас за одну неудачную фразу могут искалечить или убить. И вполне возможно, что у кого-то из вас проявится рефлекс под названием «Ответь за базар». Так вот, этого делать ни в коем случае не надо! Противник оскорбляет не вас, а персонажа, которого вы играете! Все всё поняли?
Отобранные участники согласно покивали головами.
— Слышь, Боец, а ты не боишься, что «американец» побьет нашего? Ну в смысле выиграет? — с опаской спросил Степаныч, глядя на эту волосатую груду мышц.
— Да нет, — отмахнулся я. — Тот-то, второй, тоже не случайный пассажир. Самбисты умеют работать с разными противниками. А в работе мы его видели. Так что все будет в порядке.
Спустя некоторое время появился Танк, которому я дал задание перед актерскими пробами, и привел с собой оператора. Мы решили прямо здесь поставить и снять якобы реальный конфликт «американца» и русского. На фоне ругающихся и почти срывающихся в драку двух бойцов стоял я и приглашал всех желающих на турнир. В своей вдохновенной речи я расписал нашего псевдоамериканца так, что неискушенный зритель мог подумать, будто бы мы привезли ему мировую суперзвезду единоборств.
— У него двадцать боев, ноль поражений и все двадцать закончились нокаутами в первом раунде… — гласил текст.
Хотя чересчур перебарщивать с эпитетами тоже не стоило: в конце концов, если он такой великий, то уж в профессиональном спортивном сообществе о нем должны были хотя бы слышать. Я решил поменять количество нокаутов и упоминание о том, что все они состоялись в первом раунде.
Мы отсняли несколько дублей.
— В общем, смотри: все это надо красиво и эффектно смонтировать, а затем лучше всего записать этот ролик перед боем каких-нибудь звезд, — сказал я оператору. — Ну или хотя бы перед популярными боевиками. Потом размножишь это дело, сделаешь кассет сто, двести, ну или сколько получится, и отдашь все это нам.
— А дальше что? — спросил Танк.
— А дальше нам потребуется заполонить этими кассетами весь видеорынок Москвы и ее окрестностей, — ответил я. — Чтобы это получилось побыстрее, пусть каждый возьмет с собой кассет по десять-двадцать и пристроит на точках района, где живет. Продавцы обычно идут на контакт, хороший товар берут. Что, ребята, сделаем? — обернулся я к бойцам.
Те снова согласно закивали. Кажется, быть персонажами шоу-бизнеса им нравилось все больше и больше — я невольно улыбнулся при этой мысли.
А пока я занимался подключением видеоиндустрии, начали подтягиваться новые ребята. Мы ведь пока что отобрали только главных героев — «русского» и «американца», то бишь «звезд» нашего турнира. В шоу-бизнесе таких выступающих называют «паровозами», а если менее цинично — «хедлайнерами». А нам еще предстояло сформировать сам кард. Звезды звездами, но и остальные участники команды должны быть сильными. Во-первых, каждый из них должен быть готов в случае чего выйти на замену кого бы то ни было, а во-вторых, когда лидеры выглядят сильно на фоне слабой команды, то они тоже перестают казаться такими уж сильными. Это все равно что п