Мои мысли прервал шум подъезжающего автомобиля. Звуком автомотора в большом городе внимания не привлечешь, но тут был особый случай. К тротуару подъехал настолько раритетный экземпляр, что я даже не разглядел марку машины — все надписи были либо отломаны, либо стёрты от времени. Но, судя по внешнему виду, новой и модной эта чудо-машина была лет этак сорок назад. Причем хозяин явно не заморачивался с содержанием своей «ласточки». Об этом красноречиво говорили три небольших, но заметных вмятины в разных местах, мутные фары и водительская дверца, открывшаяся только лишь с пятой или шестой попытки. Поскольку водитель, чуть только ему удалось вылезти наружу, сразу извергнул из себя многоэтажную конструкцию, состоявшую исключительно из русского мата, я сразу понял, что это и есть мой телефонный собеседник.
Выглядел он забавно. Какой-то «дискотечно-караыальный» пиджак с блесками (правда вытертыми), брюки с клешом и туфли из крокодиловой кожи с острыми каблуками. Не кожи правда, а скорее дермантина. Кстати но то что перело мной нужный человек, указывали брелки-перчатки, висевшие на зеркале заднего обзора.
— Здорова промоутер, — хмыкнул я.
Увидев меня, он расплылся в улыбке и радостно протянул руку:
— Ты, наверное, Боец? Это я с тобой по телефону говорил! Меня зовут Сэм Плохенко.
«Все с тобой понятно», — подумал я. «Семён Маркович с Брайтон-бич, обувная лавка „У Яши“. Эх, Сережа, Сережа, куда же ты вляпался…». Но вслух сказал:
— Да, это я.
— Пойдем! — он приглашающим жестом показал на дверь в закусочную. — Перекусим, заодно и обговорим все. Я угощаю! — заговорщицки подмигнул он.
Я пожал коротко плечами.
— Ну пойдем, если есть что сказать.
Я открыл двери в закусочную, первым пропустил туда Сэма, зашел следом. Народу здесь было не протолкнуться. Столики были заняты, американцы в суете бегали туда сюда. Не успевало освободиться место за столиком, как туда тотчас запрыгивали новые посетители.
— Боец ты что будешь?
— Колу, гамбургер, мне все равно.
— Ладно как здесь говорится «ван момент», а ты пока найди где упасть!
Сэм двинулся в кассе, где заказы отдавались один да другим. Я снова смерил взглядом зал. Пустых мест, а тем более целого отдельного столика здесь не было. И вряд ли будет. Возможно, что проще будет переговорить в машине на улице.
Сэм на удивление быстро забрал свой заказ, и маневрируя с подносом между посетителями, помахал мне.
— Мест нет, — заверил я. — Может выйдем?
— Ноу ноу ноу, — Сэм огляделся и поставил подносы рядом с пышной белой женщиной. — Вы не будете против, милая Леди, если два горячих мужчины составят вам компанию?
Пышечка мотнула головой и продолжила жевать свои гамбургеры.
— Садись, садись, — поторопил меня Сэм. — Мы никому не мешаем!
Пышка подвинула свой рюкзак и Сэм уселся рядом с ней. Ну я человек в принципе не особо скромный. Сяду. По итогу для переговоров мы оказались за одним столом с американкой и ни ее, ни Сэма это похоже нисколечко не смущало.
Я взглянул на поднос. Семён заказал нам по двойному чисбургеру и по стакану колы. Всё-таки одно преимущество у такой еды существует: с одной булки можно наесться так, что потом ещё полдня о еде не вспомнишь.
Белая пышка закончила трапезу и ушла, а Сэм предусмотрительно положил на скамью свой чемодан. Несколько посетителей прошли мимо косясь за наш столик, но сесть никто не сел.
Семён держался так важно, будто дело происходило не за столом Макдональдса, а в отдельном кабинете элитного ресторана, и у входа стояла не видавшая виды развалюха, а его личный лимузин на полквартала. Откусив от принесенного чисбургера и сделав глоток газировки, он заговорил:
— Ты уж, Боец, извини, что я тебя в аэропорту не встретил. Не обессудь, как говорится. Сам видишь, на каком драндулете передвигаюсь. Я уже собирался к тебе ехать, а он заглох собака такая. Пришлось в ближайший сервис толкать, там меня уже знают. Вот, сделали кое-как…
«Ага», — подумал я. «Сервис, наверное, называется 'Такой же эмигрант, но с кувалдой».
Семён, перегнувшись через стол, похлопал меня по плечу:
— Да не переживай ты, Боец! Это же только сначала так! Вот раскрутим наше дело, начнем зарабатывать — заживём как короли! — И, заметив мою скептическую ухмылку, нарочито весёлым тоном добавил: — Все будет чики-пуки! Я отвечаю за базар!
Я внимательно смотрел на своего международного партнера. Ни хрена здесь не было никаких четких договоренностей, о которых мне соловьём заливались в Москве. Просто очередной аферист-неудачник прослышал про турнир и решил попробовать срубить под это дело лёгких деньжат.
Поэтому-то у американской стороны и не вызвал никаких сомнений наш Джим, который на самом деле Юра. А я-то, наивный, думал, что это мы так здорово все подготовили и сыграли, что даже американцы поверили. На самом деле им было вообще все равно. Да даже если бы мы выставили туда хромого карлика и объявили, что это Арнольд Шварценеггер, претензий от российской публики было бы гораздо больше, чем от этих «американцев». Для них было важнее зацепить более-менее успешного человека в отрасли и использовать его в своих целях на месте.
Но вот вопрос — а как же Степаныч? Да и Алина? Ведь люди из спецслужб должны, по идее, первыми распознавать подозрительные затеи. И уж точно перепроверять любые предложения не по одному разу. Как же они меня отправили на такую аферу?
Ну хорошо, допустим, Степаныч меня как бы скрыл. Ведь деньги-то, которые я должен был отдать за эфир, пока конфискованы. А сумма там слишком серьезная, чтобы о ней никто не беспокоился. Значит, мне и вправду лучше всего временно залечь на дно. Америка в этом смысле — практически идеальный вариант: здесь я максимально далеко от России, и даже если та сторона отправит кого-то в США — ещё поди найди меня во всей стране. А пока будут искать — глядишь, и денежки можно будет забрать и выплатить. Так что в такой поездке мне действительно будет безопаснее. Правда, место моего временного пристанища заставляло сильно сомневаться по поводу этой самой безопасности. Могли бы, в конце концов, что-нибудь получше придумать — если все это и вправду только их прикрытие.
Стоп. Внезапная мысль пронзила меня холодом по всему телу. А случайно ли Алина задержалась в Москве? Действительно ли у нее возникли такие труднопреодолимые сложности с увольнением? Почему она наотрез отказалась обращаться к Степанычу — точно ли из вежливости? Вообще, она действительно увольняется, или…
Это «или» было настолько кошмарным, что я постарался отогнать его подальше. В конце концов, расследованием я займусь потом — и, скорее всего, уже после возвращения в Москву. А раз уж я оказался здесь, лучше было бы сейчас подумать о том, что нужно делать дальше. Я ведь собрал всех молодых пацанов, которые у нас тренировались, пообещал им, что вывезу их в Америку, дам выступить на турнире международного уровня… Какими глазами я на них смотреть-то буду? Решил поднимать российский спорт и уводить ребят с улицы, а сам их кидаю на первом же повороте? Хорош благодетель, нечего сказать!
Нет, нужно дожать этого Семена и вытащить из него все, что возможно. В конце концов, первый раз, что ли, начинать все с нуля? Если до этого получалось — значит, получится и сейчас. Я теперь воробей стреляный.
— Ладно, — прервал я сумбурные извинения Семена вместе с его многословными обещаниями. — Обрисуй мне лучше, какая здесь ситуация в целом. От чего отталкиваемся, куда идем?
— Что ты имеешь в виду? — напрягся Семён. Ну точно аферюга со стажем — начинает дрожать от любых вопросов. И точно неудачливый, иначе ездил бы на чем-то поприличнее и обедал не в «Макдональдсе». Хотя, конечно, это может быть эффектной ширмой…
— Расскажи, как обстоят дела в дисциплине? — уточнил я.
— А-а, в дисциплине, — облегчённо выдохнул Семён. — Да, честно говоря, особо никак. Здесь ведь что самое популярное из боевых направлений? Бокс! А в бокс соваться… — он махнул рукой. — Туда на хромой козе не подъедешь. Знаешь, какие там бабки? Я столько нулей даже в учебнике математики не встречал! И ребята работают чрезвычайно серьезные. Дон Кинг, Боб Арум… да там при одном упоминании этих имён все разбегаются. Знают, что связываться бессмысленно.
— И на что же ты в таком случае рассчитывал? — не понял я.
— Понимаешь, есть, как говорится, один нюанс, — продолжил Семён. — Зрители заметно подустали от этого бокса. А все почему? Вот знаешь, в каком-нибудь производстве бывает штучный товар, а бывает ширпотреб? Так вот, в боксе здесь в последнее время сплошной ширпотреб. С боксерами стало очень сложно договориться — молодой выскочка год назад засветился, пару успешных боев провел, а претензий уже как у Майкла Джексона какого-нибудь. В результате ярких событий почти не бывает. Громких, заметных боёв — раз, два и обчелся. Да и те ещё попробуй организовать! Понадобится не только вагон денег, но ещё и нервов два таких же вагона…
— С боксом понятно, — кивнул я, прервав многословные объяснения своего собеседника. — А что у нас тут по смешанным единоборствам?
Семён пожал плечами.
— Да, в общем-то, тоже практически ничего. Ну бывает, конечно, дерутся пацаны на кулаках. Ещё, я слышал, есть какие-то отдельные небольшие активности по грэпплингу. Но чтобы так, как у тебя — такого, конечно, нет. Ты знаешь, — Семён заметно оживился, — я как посмотрел твой турнир, как послушал рассказы, как там у тебя все было сделано — я прямо в восторг пришел! Я здесь никогда…
— Какие у тебя в связи с этим планы? — перебил я его. Выслушивать подхалимские оды у меня не было никакого желания.
— Нууу, какие, — Семён задумчиво посмотрел в окно. — Самые обычные, ничего, как говорится, экстраординарного. Размножим твои кассеты, будем раздавать их всем, кто хоть как-то связан с индустрией. Будем искать варианты. Можно попытаться на кабельное пролезть, как вариант.
— Погоди, — я думал, что ослышался. — БудеМ?
— Ну конечно! — замахал руками Семён. — Именно вместе! Ведь, как я слышал, ты сам свой турнир сделал, с нуля — значит, у тебя громадный, просто бесценный опыт! И этот опыт нам поможет! Ну и потом, это же всё-таки наше общее дело, кто-то же должен возрождать истинную культуру боёв…