— Хватит. Только не лапать и всякое прочее. Вгонишь, разрядишься — и до свидания!
— Понял. А можно без презерватива, а то как-то с резиной не очень…
Буфетчица усмехнулась:
— Можно. Тебя же Игорь рекомендовал. И давай быстро, пока людей нет.
Павел рассчитался. «Спелеолог» был уже готов к обследованию новой «пещеры» и рвался в бой. Буфетчица сложила купюры правильно, нажала на клавишу кассового аппарата, убрала их в ящик с остальной выручкой, задвинула ящик и окинула Павла уже более игривым взглядом. После она подошла к разделочному столу, легла на него животом, оставив Павлу на обозрение спелые тугие ягодицы, обтянутые платьем.
«Вот и сбылось», — подумал он, задирая платье ей на спину. Его взору открылись кружевные трусики, сразу вызвавшие в нем просто животное желание обладать этой симпатичной женщиной. Он стянул ее трусики вниз. Она вытащила одну ногу и отставила в сторону, так что половые губы «норки» приоткрылись. Все было влажным — эта стерва была готова принять его.
Павел стремительно спустил шорты и плавки. Член, раздувшийся, с пульсирующей жилкой на стволе, тянулся в зовущую скользкую промежность. Павел руками дотронулся до губ вагины, ощутив при этом физическое удовольствие, развел их, обнажая внушительное отверстие, и с азартом вогнал туда свое верное орудие. Волна чувственного озноба прокатилась по всему телу, а член уже ритмично вбивался в податливое лоно. Стол поскрипывал.
«Скольких я зарезал, скольких перерезал», — глупо повторял про себя Павел фразу из старой кинокомедии, пока дело не завершилось развязкой.
Он почувствовал, что взрывается. Оттянув член к самому краю вагины, содрогаясь в конвульсиях, он выпустил обильную струю в далекую глубину, устало выдохнул воздух и, вогнав член до самого основания, чуть придерживая женщину, выстрелил остатками. Все.
«Сколько душ невинных загубил…»
— Все? — Буфетчица поняла, что сеанс подошел к концу, и разогнулась.
Член от ее движения выскользнул из такого уютного и опять недоступного отверстия, свесившись вниз усталой сарделькой. Павлу стало обидно, что все кончилось.
— Подожди. — Он властно надавил ей на спину и заставил опять нагнуться.
Вялый член легко вошел в растянутое отверстие вагины, но уже не излучал импульсов сладострастия, а опять засвербил болью ранок. Проклятая зубастая регистраторша!
— Да, все, — неудовлетворенно произнес Павел и извлек член.
Буфетчица быстро разогнулась, улыбаясь, спросила снисходительно:
— Что, кончить не смог?
— Смог, но… — вяло отозвался Павел, надевая плавки и застегивая замок на шортах. Неожиданное и быстрое разочарование, пришедшее после секса с такой аппетитной и совсем недоступной еще десять минут назад чужой женщиной совершенно уничтожило остатки хорошего настроения.
— Тогда я подмоюсь, — доложила буфетчица и, не стесняясь его, подойдя к низко закрепленной мойке (Павлу стало понятно, для чего она так низко расположена), задрала ногу и занялась личной гигиеной.
Павел увидел, как вместе с водой смываются ошметки его белой спермы, и ему стало досадно вдвойне. За что деньги отдавал? Все так приземленно, чисто на физиологическом уровне. А говорят, что люди — не животные. Такие же скоты, грубые и примитивные. Да-а…
Он молча вышел из павильона, посмотрел на столик с неприбранной посудой и тут же выругался — из-за смазливой бабы забыл на столе чемоданчик с аппаратурой! Был бы номер, если бы его стащили!
Но чемоданчик был на месте.
Павел забрал чемоданчик и пошел по аллее к выходу из парка. Было противно от явного скотства, в какое он влез по собственной инициативе и желанию…
В девять вечера, когда только-только начинало смеркаться, Павел с Машей на старенькой «тойоте» Соболева выехали из города, доехали до заветного поворота и по заросшей травой колее лесной дороги медленно покатили к дачному поселку.
Не доезжая до крайних домов, Павел остановил машину и вышел. На него тут же напали голодные комары. Отмахиваясь, Павел осмотрелся. Чуть впереди была совсем заросшая высоким чертополохом старая колея, уходящая куда-то вдаль. Он сел за руль и направил «тойоту» туда. Стена травы податливо ложилась. «Тойота» проехала метров триста и уперлась в сваленное дерево.
— Здесь и засядем, — сказал Павел, выключая двигатель.
Маша напряженно молчала на заднем сиденье, наблюдая, как он настраивает аппаратуру. В динамике раздались отчетливые нерусские голоса — говорили охранники.
Павел посмотрел на нее, ухмыльнулся:
— Страшно?
— Душно здесь.
— Окна открою — комары налетят.
— Посидим в духоте. О, а это кто говорит?
— Наш подопечный. Видно, шашлычки жарят. Маша, не хочешь шашлычок?
— Не хочу. Спать хочу.
— А домой, к маме, не хочешь?
— Домой не хочу. — Маша нахохлилась.
В динамике говорили все разом, но один голос властно перекрывал другие. По интонации было ясно, что вся гоп-компания изрядно приняла спиртного.
— Что мне город? Город — центр области! Возьму область — во, в кулак! Мне здесь крепко сидеть. Губернатор против меня не попрет!
— А мы? Мы?
— Я на вас опираюсь в своих замыслах! Что бы ни говорили, все это полетит к чертям в итоге! Не верю я в улучшения, о каких твердят. Сильная центральная власть — вилами по воде писано это! Придет и наше время, потому нужно неуклонно обособляться. Хватит все время на Москву смотреть! Берите пример с Прокопова — он у себя хозяин, суверен. Он о людях заботится, и люди за ним в огонь и в воду. А Москва что? Сколько он требует, столько и дают денег, чтобы все было шито-крыто.
Павел слушал болтовню лысого и проникался мыслью, что этот человек действительно не прочь стать самостоятельным князьком, какими сидят главы национальных республик, и думает он не о большой и сильной России, а о личном уделе для себя и своего потомства. На худой конец высосет все соки из региона, словно вампир, и свалит благополучно на далекий, респектабельный Запад, чтобы жить там долго, богато и счастливо. Он слуга Зла, он враг этой страны, ибо в угоду личным интересам готов жертвовать интересами своего народа.
Павел посмотрел на Машу:
— Кто такой Прокопов?
— В автономной области за хребтом вроде губернатора, но у них там эта должность по-другому называется — председатель областного собрания.
— Понял. А ты откуда знаешь про него?
— Про него часто в теленовостях говорят, примелькался.
Из динамика неслись ругань и угрозы, потом Поборник Зла снова заговорил о скором развале страны. Видно, спал и грезил об этом.
— Думаешь, власть так сильна, такую махину держать? Москва выдает желаемое за действительное. Но долго правду не утаишь. Почему Советский Союз развалился в свое время? Горбатый был не тот политик, слабак он для Руси. Тут Иваны Грозные нужны. Россию только цари-варнаки держать могли.
— Кто-то идет, — прошептала Маша.
Павел испуганно выключил прибор, завел двигатель и выжал педаль газа — «тойота» стремительно понеслась назад.
— Стой! Вон они! — закричали среди деревьев.
Заднее стекло лопнуло от пулевой пробоины. Маша завизжала и пригнулась.
«Бах! Бах! Бах!» — гремели выстрелы помповых ружей.
«Тойота» буквально вылетела на лесную дорогу, Павел резко вывернул руль, разворачивая машину, и помчался к трассе. Вслед продолжали стрелять, а когда машина вынеслась на шоссе и на предельной скорости рванула к городу, сзади возникли огни фар преследователей. В наступившей ночной мгле красным фонарем светился пост автоинспекции.
Павел, не сбавляя скорости, пролетел мимо опешивших постовых. Тут же взвыла полицейская сирена, забегали бело-синие огни мигалок, но Павел, резко затормозив, успел свернуть в ближайший темный проулок среди частного домостроя и выключил двигатель. Громкие трели сирены унеслись далеко вперед. Спустилась тишина.
— Ты цела? — оглянулся он на Машу.
Маша ошалело улыбалась. Приключение со стрельбой не вызвало у нее шока, но она не могла понять, как ей следует относиться к случившемуся.
— Нас чуть не убили.
— В темноте трудно попасть в цель, особенно если она двигается. Слышала, о чем трепал тот барсук? Прав твой дурик — Поборники Зла хотят разделить уже разделенное. Оказывается, есть еще Прокопов какой-то.
— По Алешковскому, Поборников пять и Сеятель.
— Это сейчас пять, а раз Сеятель есть, он насеет, и когда их будет много, они сотворят такую гадость, от которой уже не оправиться. Причем сделают все лишь в своекорыстных интересах, без всяких мыслей о служении Злу и обрядов там разных.
— И что?
— Надо убрать Сеятеля. Он разносчик заразы.
— А кто Сеятель?
— Надо выяснить.
Маша вдруг просияла — Павел понял это по ее воодушевленному голосу:
— Если ты собрался искать Сеятеля, значит, ты — Боец!
— Ай, Маша, ты как ребенок! — раздосадованно передернул плечами Павел. — Какая разница, кто я?! Просто я начинаю верить, что существуют силы, которые готовят катастрофу.
— Что же делать?
— Тебе надо вернуться в гараж, забрать Мишкину «приору» и выехать за город. На пятнадцатом километре будешь меня ждать.
— А если меня на выезде из города остановят дэпээсники? Прав у меня нет. Водить я умею, но очень плохо. Пусть Игорь отгонит машину куда надо…
— Будем надеяться на лучшее. Игоря я лишний раз дергать не хочу. Если уж остановят тебя, тогда и позвонишь ему. Номер его сотового у тебя есть?
— Да, дал, сказал, могу звонить в любое время.
Павел усмехнулся — успел уже змей номерок свой дать. Тот еще павлин, хвост распустил. Понятно, в кого Мишка такой ловелас, в старшего братца. Павел усмехнулся. А может, и в отца. Может, у них батя был ходок. Надо потом будет у Мишки вызнать.
— Если остановят, позвонишь. Нет — и суда нет! Выедешь из города и будешь меня ждать.
— А ты? — Теперь Маша была испугана. Поручение Павла казалось ей невыполнимым.
— Я выслежу тот «ауди», на котором закреплен жук, сниму жука и верну аппаратуру Соболеву. Потом вместе будем решать, что делать дальше. Теперь пойдем.