— Мама, мама, смотри! — указал со смехом на запрещающие надписи, тихонько постучал по стеклу аквариума ногтем: «Тук, тук, тук» — и сделал фото с яркой вспышкой. Все рыбки, осьминоги и черепахи пребывали в глубоком стрессе.
«Людям развлечение, а другим божьим созданиям — мука», — грустно подумал Павел.
Ближе к вечеру он позвонил из телефона-автомата в номер Маши. Она только что вернулась с нудной лекции и сообщила, что все подопечные все еще в гостинице.
— Не слышала, они никуда не планировали поехать вечером?
— Нет, говорили только о политике.
— Будем ждать. Я больше тебе звонить не стану. Встретимся в Петрозаводске.
Павел повесил трубку на рычаг телефонного аппарата, огляделся. Душа неожиданно после дневного легкого настроения сжалась в тоске. Конечно, не следовало ему оставлять Машу одну, тем более давать ей такое сложное, опасное задание. Кто она — простая молоденькая дуреха, еще дров наломает, потом не разгребешь… Павел тяжело вздохнул.
Он проверил наличность. Снять машину на весь вечер вылетит в копеечку. Только бы этот болван не остался сегодня скучать в гостинице!
Павел долго сидел на гранитном парапете, глазея на длинный ряд нелегальных бомбил. По выражению лиц извозчиков старался определить наиболее сговорчивого. Конечно, выбирать ему не позволят, но можно будет подождать, когда до намеченного кандидата дойдет его очередь брать пассажира. В то же время требовалось, чтобы не сильно жадный на деньги бомбила был в душе немного авантюристом, ведь придется вести слежку. Хотя бомбилы все авантюристы, нормальные извозчики давно ушли в официальные конторы такси.
Павлу приглянулся невысокий щуплый мужичок лет тридцати, в полосатой рубахе с коротким навыпуск рукавом. Он был заспанный, лупоглазый и задумчивый.
— Привет. — Павел надвинулся на водилу, но тот не испугался его роста.
Взглянув снизу вверх, сердито спросил:
— Едем?
— Тут такое дело, браток. Я хочу заарендовать тебя на весь вечер. Есть у меня тут один мужичок — дружок моей супруги, хочу его выследить, чтобы поймать с поличным. Возьмешься?
Водила задумался, почесал затылок, оглядываясь по сторонам. По его лицу невозможно было определить, что творилось в его голове: решал, сколько содрать, или думал совершенно о постороннем?
— Сколько дашь? — разродился он вопросом.
— Половину от того, что ты подумал.
— О-у-у! Гы-ы… А сколько я подумал?
Павел показал купюру:
— Вот столько ты подумал, а я дам половину.
— Нет, это половина и есть.
— Значит, ты согласен.
Таксист неопределенно повел плечами.
Павел поспешил заверить — не хотелось начинать все сначала, пусть будет этот невзрачный алчный водила:
— Не боись, шеф, в грязную историю не втяну. Посидим, подождем, пока он не выйдет из гостиницы, где с моей мутит, проследим до места его обиталища — и в разные стороны. Я тебя не знаю, ты меня не помнишь.
— Деловой подход. Операция займет весь вечер?
— Скорее всего.
— Уговорил, — согласился водила. — Я сегодня добрый и романтичный. Но учти, если придется много колесить, возьму еще с километра — овес нынче дорог.
— Ты про бензин?
— Ты понял меня. Садись.
Мужичок хлебосольно открыл перед Павлом переднюю дверцу своей серой «приоры», а сам, обежав машину спереди, лихо плюхнулся в удобное кресло за руль, тут же опустив рычаг ручного тормоза.
— Ремешок не забудь набросить, — кивнул он на ремень безопасности.
— Обижаешь! Я пассажир, соблюдающий правила.
— Других не возим.
«Приора» поразительно быстро добралась до отеля «Пролетарский» — водила знал ходы-выходы в обход стоящих в пробках основных магистралей мегаполиса, приткнулись в плотный парковочный ряд. Павел удивился: начало везти с самого начала — оказалось свободное парковочное место. Может быть, сегодня все пройдет как по маслу. Бывает такое.
Возник суровый громила-мужик в фирменной накидке парковочной службы отеля поверх футболки, собрал мзду за стоянку, вручив талончик.
— Он что, твой конкурент, в гостинице живет? Приезжий? — поинтересовался водила.
— Выпендривается чересчур. Денег много. Моя к нему сюда приходит.
— Что не бросишь ее?
— Мое дело.
— Прости… Этот «твой» из братвы, криминальный?
— Испугался? Никакой братвы… И ты здесь сторона — просто возишь меня, с тебя спросу не будет.
— Все вы так говорите, — грустно выдохнул водила.
Ждать пришлось долго. Водила с расспросами больше не приставал, справедливо считая, что минимум осведомленности ему только на руку. Сидели молча, слушая музыку.
Павел не сводил глаз с крыльца гостиницы — входили и выходили постояльцы, девицы, служащие отеля. Павел боялся не заметить в этом суетном людском движении своего подопечного, своей жертвы. Хищник был на охоте, он был на взводе и очень внимателен — и не пропустил… Павел увидел выходящего из отеля Свипольского и амбалоподобного бизнесмена из Карелии, кажется, Лугова. Двое — это плохо. Но ничего, бог даст в процессе все образуется, решение придет само собой.
— Внимание! — сказал Павел.
Мужичок-водитель сбросил оцепенение, мгновенно завел двигатель, сжал крепко-крепко рулевое колесо.
— Который твой обидчик?
— Вон.
— Здоровый?
— Нет, рядом.
— Да, сразу видно — богатый дядя. А ты вроде повиднее его будешь. Что же твоя тебя на него променяла?
Мужичок развлекался, намекая на принадлежность обманутого мужа к славному клану импотентов.
— Сам не могу понять, — сердито отозвался Павел, испытывая раздражение, будто и правда был обманутым мужем.
Свипольский и Лугов остановили такси, смеясь, погрузились на заднее сиденье, и изрисованный клетками «мерседес» рванул в поток движения.
— За ними, — приказал Павел.
— Как в кино, — ухмыльнулся мужичок, выжимая сцепление. «Приора» резво выскочила из парковочного ряда и помчалась следом за такси. — Что с ним сделаешь? Убьешь?
— На месте решу.
— Паря, брось!
— Не убивать?
— Конечно! Не стоит твоя курва, чтобы ты всю жизнь себе искалечил из-за ее слабого передка. Уж прости за откровенные высказывания! Я человек простой… Убьешь конкурента, сам сядешь, а она будет жить и радоваться.
— Разумно излагаешь. Подумаю на досуге… Сам с таким сталкивался?
— Бог миловал…
Такси ехало со средней скоростью, и держаться за ним не составляло труда. Вскоре парочка ведомых выгрузилась у пивного бара.
— Выйдешь? — спросил мужичок.
— Нет. Будем ждать.
Томительное ожидание длилось около часа. Потом в дверях бара появился покачивающийся Свипольский. Он пытался закурить, мял сигарету, но передумал, резко тормознул такси и уехал.
«Приора» помчалась следом. В мозгу Павла свербила смешная мысль: вдруг его клиент направился обратно в гостиницу? Тогда все затраты на машину пропадут даром. И вообще это будет походить на оскорбление, ниспосланное свыше.
Но такси после нескольких поворотов взяло курс к невской набережной.
— Я знаю, куда он едет, — заявил водитель. — Здесь на выезде к мосту шлюхи тусуются, прямо в машинах отсасывают.
— Посмотрим, — отозвался Павел.
— А что смотреть? Мерзкое зрелище.
— Я не в прямом смысле.
Действительно, такси притормозило у набережной, где, опираясь на гранитные перила, скучали специфически одетые длинноногие девки. К такси подошел паренек и что-то спросил, потом подозвал нескольких шлюх, и одна из них нырнула на заднее сиденье. Такси сейчас же сорвалось с места.
— И что, прямо на ходу отсасывает? — спросил Павел.
— Не похоже. Видимо, поехали развлекаться на хату.
— Вот и прекрасно.
— А смотри, какой он донжуан — и твою пользует, и на шлюх энергии хватает.
Павел ухмыльнулся — въедливый мужичок попался, поязвить не прочь над обманутым мужем-рогачом. Ладно, сегодня его вечер — и деньги за катание, и слежка-развлечение, пусть потешится по полной программе, отпуская обидные замечания. В другой раз на настоящего обиженного судьбой рогача нарвется, тот его так отходит — на всю оставшуюся жизнь наука будет, что слово — серебро, а молчание — золото.
Такси медленно ехало вдоль облупленных, давно не ремонтированных старинных домов, многие из них казались заброшенными. Где-то здесь, видимо, располагался притон. И точно, такси мягко вкатило через арку во внутренний двор.
— Тормози, — велел своему бомбиле Павел. Протянул деньги: — Получи обещанное.
Он всунул в руку мужика купюру оговоренного заранее достоинства и вышел из машины. Мужичок радостно-гадливо усмехнулся, мол, удачи тебе, рогач, газанул и умчался прочь.
Сразу стало тихо и неспокойно на душе. Дул пронзительный, сырой ветер.
«Самое время для злодеяний. И погода соответствует», — подумал Павел и сам испугался своего настроения — он не маньяк, чтобы так дрожать от предвкушения чужой мучительной смерти, он лишь выполняет высшую волю, и только! Почему же такие нервозные переживания? Поистине своя душа — потемки, что уж про чужую говорить!
Он быстро завернул в темный проход, миновал его и оказался посреди мрачного, пахнущего сырой плесенью и гнилью двора. Многоэтажки нависали серыми громадами. Такси, на котором приехал Свипольский, рыча двигателем, отъехало от подъезда со сбитыми дверьми.
«Как здесь все плохо — даже нет железных дверей с кодовым замком. Поистине центр Питера выгнивает и умирает», — подумал Павел.
Он прижался к стене дома, чтобы остаться незамеченным, и пошел к подъезду. Теперь он ощущал небывалое спокойствие, отрешившись от внешнего мира, словно происходящее с ним на самом деле происходило с кем-то другим и он был сторонним наблюдателем.
В подъезде было темно и пахло мочой. Где-то вверху еще слышался шум шагов — его жертва и шлюха продолжали подниматься. Спокойствие опять покинуло Павла, и он ощутил волнение охотника. Он сглотнул слюну, инстинктивно просунул руку во внутренний карман легкого пиджака, нащупал нож. Все будет так, как он не раз представлял, — удар в живот, проворот, чтобы намотать кишки на клинок, и резко на себя. Изо рта жертвы хлынет кровь и зальет ему грудь.