-А то бы я сам не догадался? – иронизирует понижая голос капитан Акосов и приказывает:
-Мины обезвредить, пленных живыми привести. Выполнять!
Ладно, обезвредить, так обезвредить, мы и эти дела умеем делать. Осторожненько плавными движениями пальцев против часовой стрелки вывернул взрыватель, затем вытащил из земли пластиковый начиненный взрывчаткой корпус, вот и всё. В принципе, если умеешь, то ничего страшного нет. Десять штук вытащили. Больше нет, показывает жестом душманский минер. Ясное дело нет, во-первых мы всё посмотрели хорошо, а во-вторых … так если кто из наших подорвется, то тебя сапер ты херов тут же на куски распластают. А жить ты хочешь, вон порозовел даже, как понял, что не бежать тебе кросс по минному полю.
-Ну и чего вы там делали? – хмуро спрашивает нас после разминирования подошедший ротный.
Здоровенный мужичина, весь такой кряжистый, одет в хорошо подогнанную хлопчатобумажную полевую форму, края надвинутой на лоб панамы на манер ковбойской шляпы вверх чуть завернуты, в легких гражданских низко каблучных туфельках форсит. Туфельки чешские в горах легко в них ходить, а на соблюдение уставной формы одежды, всем в Афгане уже давно наплевать.
Память у меня от природы хорошая, тексты легко запоминаю, наглости хоть отбавляй, вот и без улыбки, глядя ротному в карие недовольно сузившиеся глаза, объясняю:
-Мы на рекогносцировку ходили. Рекогносцировка этот русифицированный термин немецкого слова: Rekognoszierung, которое в свою очередь происходит от латинского слова: recognosco …
-Ты! Rekognoszierung, - намеренно утрирует немецкий акцент, спрашивает капитан и сильнее щурит глаза, показывая рукой на наш груз, - а это что такое?
У меня РД от лепешек пухлое. А пахнет от него не толом или ружейным маслом, а свежим печевом. Прямо в расширенные ноздри голодного офицера плывет хлебный аромат. У Мухи из РД крылья куриные видны, у Лёхи в РД тоже две курицы запиханы, а еще у каждого к РД приторочены трофейные халаты.
-Товарищ капитан, - прямо до посинения обижается Муха, - как вы только могли подумать, что с вами не поделятся?
-Пять минут, и все будет готово, - белозубо улыбаясь заверяет Лёха.
-А пока вот, - я достаю из РД и протягиваю офицеру, мягкую свежеиспеченную лепешку и предлагаю, - заморите червячка.
-Ладно уж, - цедит капитан Акосов, берет хлеб, ест и еще не прожевав кусок, невнятно обещает, - пожалею вас убогих.
И обращается к сопровождающим его бойцам:
-Пленных на допрос!
Допрос, вопрос и прочая военная лабуда нас меньше всего интересует. А вот как курочку сготовить, да еще и в горах да без костра и все это за пять минут, вот это да! Вот это серьезный вопрос, самый насущный на данный момент. Вот вы знаете как? Эх не служили вы в нашей роте! А вот для нас это не проблема. То что часть почвы из глины была, мы еще когда окопчики отрывали, приметили. Курочка потрошится ножичком, обмазывается мокрой глиной и достается входящий в боевой комплект пирофакел он же сигнальный огонь и курочка им как в жаровне обрабатывается. Температура и скорость горения у пирофакела высокие, как и обещали: пять минут и птица готова к употреблению. Во как! Согласитесь, мы достойные потомки того солдата, что кашу из топора варил. Да, жрать захочешь всему научишься и по-всякому исхитришься. Вместе с глиной и перья куриные отваливаются, кушать подано, жрите товарищи солдаты. С одной стороны курочка пережарена и почти обуглена, а с другой сыровата? Ничего и такая за деликатес сойдет. Руками на куски птицу рвали, да потом поедали. Только течет жир по губам, но не мимо и не на х/б, а на заботливо подставленную лепешку, чтоб значит ни капли добра не пропало. Что такое для голодных молодых здоровенных лбов три курицы? Одну то мы сразу, как только сготовили, ротному отослали. Маловато будет, так еще и лепешки есть, да сыр овечий. Подзаправились, не досыта конечно, но пока хватит. В сладкой сытой истоме закрываю глаза, одев трофейный халат согреваюсь. Готов к дальнейшему прохождению службы: «Хоть в горах сношаться, хоть по блядям ползать» – это присказка у нас такая была. Гор много было, на всех хватало, а вот блядей? Да вот не было их у нас, не для солдатского рыла такая роскошь. Ничего, «падших» женщин, нам политработники из округа или штаба армии заменяли. Те язычками тоже профессионально работали, пожалуй даже и получше чем их коллеги из женского проституционного цеха. Я не про ротных замполитов говорю. Те то обычными офицерами были, на операциях боевыми группами командовали. Уровень говна в каждом ротном замполите зависел не от должности, а от личных качеств. А качества эти в принципе, как говорят экологи, соответствовали ПДК - предельно допустимому коэффициенту.
«Товарищи солдаты! - с закрытыми глазами вспоминаю как профессионально работает язычком весь выхоленный в новеньком отлично подогнанном обмундировании молодой подполковник из политотдела округа, - Здесь в Афганистане, вы в первую очередь защищаете южные рубежи нашей Родины!»
Это весной ещё согнали нас лекцию. А мы только день как с очередной операции пришли, толком ещё не отдохнули. На хрен нам эта лекция не нужна, но слушаем, голос у подполковника громкий, а уши не заткнешь. От скуки смотрю по сторонам. Вижу, как знакомый боец из комендантского взвода бегает мимо нас, туда на склад, сюда в штаб бригады, туда - сюда. В руках у него вместительный общевойсковой вещмешок, со склада несется - мешок пухлый, со штаба бежит – мешок жалко обвисший, пустой. Солдат я опытный, и всегда готов к бою: «А где бы чего пожрать урвать!» Делаю вид, что по великой и неотложной нужде лекцию покидаю. Недовольно смотрит на меня политработник, я ручкой животик потираю и гримасу строю жалостливую извиняющуюся, типа того: «Рад бы вас и дальше слушать товарищ комиссар, да вот ведь какая незадача, животик заболел, в сортир надо. Вы уж не взыщите, с убогого то». Вышел, притаился за палатками и комендантскую обслугу ловлю. Бежит милый, с полным мешком со склада бежит.
-Стой! – и хватаю его руки.
-Да ты чего? Сдурел?!- остановившись и придерживая за лямки вещмешок растерянно смотрит на меня невысокий обгоревший под весенним солнцем солдат.
Для нас бойцов строевых рот, комендантский взвод это второй сорт, «чмо» одним словом и отношение к ним этакое полупрезрительное.
-Делись! – злобно и уверенно рявкаю я и киваю на мешок.
Знает «герой» с комендантского взвода, не поделится, то как заступит наша рота в караул по охране штаба, так в эту женочь его подловят и таких «лещей»навешают, мало не будет. А виновных то и не найдут. Помнит «герой» и такой случай.
Ловили мы один раз писарька штабного. Заподлянку он одному парню устроил. А писарь, как только наша рота в караул заступает, так ночью носа из своей палатки не высовывает. И что бы вы думали? Ночью закидываем в окошко палатки дымовую шашку. Дым валит и писарь разевая рот из палатки в одних трусах вываливается, а тут его уже ждут. Всего-то минута делов, и была рожа у писаря холено – розовая, а стала красно – синяя. А еще через пару деньков его к нам в роту переводят служить. Наша вторая, она как штрафная была, всех залетчиков с бригады в нее спихивали. А наш ротный (был у него такой преужасный талант) всех в чувство приводил, каждого залетчика условно поставив в третью позицию мигом по-военному обучал любить Родину и службу. Медленно, спотыкаясь идет к нам писарь, а сам голову понурил и по ходу движения тяжко так вздыхает. Не дрейфь солдат! У нас зря ещё никого не били. Ты ж теперь из наших будешь, ты «родной» тяперича боец первого взвода второй роты. Милостью просим в горы, под пули, там посмотрим, чего ты стоишь, а уж потом и решится твоя судьба. И что бы вы думали? Нормальный парень оказался, в горах не издыхал, в бою не трусил, товарищей не закладывал. И польза всей роте от него большая была. Он же все ходы выходы в штабе бригады знал и дружки у него там остались, он им небольшие подарки (ручки, фонарики) трофеи, они ему информацию. Как к нам внеплановая проверка со штаба идет, так офицеры и солдаты о ней уж заранее знают. Прозвище этому экс – писарю соответствующее дали: «Разведчик». А что вполне подходит, он как наш резидент при штабе бригады был и агентуру там свою имел, одно слово: «Разведчик».
-Делись! – повторяю я комендантскому воину и тяну на себя лямки мешка.
-Это из личных запасов комбрига, - сопротивляется «герой» комендач.
Хоть и боится он, но твердо защищает личную собственность командира бригады подполковника Карнаухова, проявляя при этом личное мужество и героизм.
-Ты понимаешь, - сбивчиво начинает объяснять он, крепко сжимая лямки мешка, - эти мудилы из штаба армии, как прибыли, так уже второй день жрут и пьют как свиньи, все наличную водку выпили, вот комбриг и приказал НЗ санчасти раскупорить, у них там литр медицинского спирта, на крайний случай осталось. А эти суки еще барахла требуют им достать, разведчиков уж в дукан отправили,
-Ну раз такое дело, - отступаю я, - то лети.
Возвращаюсь на лекцию и слышу, как продолжает работать язычком политработник:
-Выше держите знамя советского интернационализма, как зеницу ока храните честь воина – десантника. Помните! По вам будут судить обо всем нашем народе …
От отвращения закрываю глаза. Хоть не видеть эту мразь. Сука!
Слышу негромкий голос лейтенанта Петровского: «Подъем ребята», и открываю глаза. Хватит воспоминаниям предаваться. Все уже собираются.
Подъем третий взвод, вперед вторая рота, пора выдвигаться. Слушай команду первый батальон: Идите защищать в чужой стране южные рубежи нашей Родины и при этом приказано нам: Выше держать знамя советского интернационализма; как зеницу ока хранить честь воина – десантника.
-Смотри! – легко толкает меня плечом, стоящий рядом Муха и заливается булькающим смехом, - А наши то минометчики …
Оборачиваюсь и легонько пожимаю плечами, эка невидаль, самое обычное дело. Наши минометчики пленных духов в советскую армию призвали. С нашей роты из четырех только один минометный расчет с нами на операции участвовал. Видать на допросе духи до «жопы» раскололись, вот их в «сады для праведных» и не отправили. И послали их не к «чудным девам жемчугу подобным», а к усталой грязной солдатне, таскать по горам минометы. Да товарищи духи, таскаться с минометом в горах, это вам не в райских садах с полногрудыми девами вступать в интимные отношения. Вот теперь и запомните, что состоит миномет из следующих частей: ствол, опорная плита, лафет, все такое тяжелое. А еще и лотки с минами, вам тащить придется. А коварные и довольные «гяуры» минометчики налегке рядом с вами пойдут. Только прицел миномета вам тащить не доверят, его командир расчета сам понесет, не велика тяжесть.