— Ты не могла бы вернуться в крепость, — сказал ей Луво. — Её больше нет.
Эвви моргнула, глядя на него:
— Пришла Генерал Сэруго? Или армия Бога-Короля? Что случилось?
— Холм, на котором она стояла, встряхнулся, — сказал Луво. — Крепость обрушилась.
Эвви какое-то время смотрела на каменное существо, не совсем уверенная в том, что Луво имел ввиду. Потом спросила:
— Как это произошло?
— Наши горы — молодые, и всё ещё растут, — бесцветным, глубоким голосом произнёс Луво. — Растущие горы могут трясти землю вокруг себя.
— Почему? — потребовала Эвви. У неё было такое ощущение, что это произошло не случайно.
— Земля и её стражи не любят незваных гостей, повреждающих и убивающих тех, чьё место — здесь, или тех, кто приносит сюда хорошие вещи. — Эвви готова была поклясться, что она ощутила дрожь земли у себя под ногами. Вообще, она была в этом уверена. Она нервно покосилась на сталактиты, росшие на потолке пещеры.
А потом она заорала. С одного сталактита на другой прыгал гигантский паук, подбираясь к ней всё ближе и ближе, пока наконец не упал всего лишь в нескольких ярдах от неё. Эвви посмотрела на его волосатое тело и большие чёрные глаза, и снова заорала. Существо подняло в воздух одну из своих больших передних лап, будто ему было больно. Судорожно отползая назад по своей постели из мха и рванья, Эвви осознала, что в лапах паук держал сумку.
— Эвумэймэй, прекрати! — прогремел Луво. — Ты пугаешь Ди́бан Ка́нгмо!
— Это я-то пугаю… чем бы оно ни было? — завизжала Эвви.
— Её зовут Дибан Кангмо. Она несёт тебе еду, — твёрдо сказал Луво. — Прекрати этот ужасающий звук. Ты должна её поблагодарить. Она не хотела кормить тебя. Ей не нравилась мысль о том, чтобы принести мясное существо так глубоко в нашу гору.
Эвви прикрыла ладонями свой рот, и уставилась на паучиху. В той было шести футов росту, и ни дюймом меньше. Её жвала могли легко раздавить Эвви руку. Переведя дух, и решив, что будет говорить дальше, она убрала руки, и спросила:
— Ди-что?
— Ди-бан Канг-мо, — произнёс Луво ещё медленнее, чем обычно. — Твои ступни лечила одна из её дочерей.
Эвви сглотнула при мысли о том, что над её телом работала такая громадина. Она была безмерно рада тому, что не проснулась в тот момент.
— Что она такое? Что они такое?
— Вершинные пауки, — ответил Луво. — Боги и богини, живущие в пиках Дримбакангов.
Эвви содрогнулась. Она не хотела думать о богах, имеющих форму пауков. Она медленно опустилась на колени, и коснулась лбом пола пещеры:
— Я очень, очень сильно прошу прощения, Дибан Кангмо, — сказала она гигантской паучихе. — Полагаю, я всё ещё расстроена тем, что со мной произошло. Пожалуйста, поблагодари свою дочь за то, что она вылечила мои ступни. — Это она сказала от всего сердца. — Я бы, вероятно, умерла. И благодарю тебя за то, что кормила меня. Я клянусь, что ты об этом не пожалеешь.
Она украдкой взглянула на паучиху. Дибан Кангмо сделала два шага вперёд — её ноги щёлкали по камню при ходьбе. Паучиха медленно развернула ногу, в которой держала, как теперь увидела Эвви, несколько кухонных кастрюль. Она осторожно поставила их на землю. Затем отошла на пару ярдов назад.
Эвви посмотрела на кастрюли. Она не была до конца уверена, что нужно говорить или делать.
— Где она их нашла? — прошептала она Луво.
Какое-то время Луво молчал. Затем он сказал Эвви:
— На Ледяной Нага — которую вы зовёте Рекой Снежного Змея — на западе есть место, вроде обрушившейся… крепости… только с большим числом… Тебе не нравится, когда я зову ваш народ мясными существами. Как мне их называть?
— Люди, — сказала Эвви. — Или народ.
— Народ может быть из кого угодно, — возразил Луво. — Дибан Кангмо и её родня — народ, как и ледяные львы и пещерные змеи, нага, глубинные бегуны, и мы, горы. Люди — это те мясные существа на двух ногах?
Эвви кивнула.
— Место вроде крепости, где сейчас собралось много людей. Это место, которое достигает неба духом, и люди, которые всё время живут там, издают красивые звуки с помощью длинных труб и металлических тарелок.
— Может, это храм, — сказала Эвви. — Я слышала от Парахана, что первая остановка на Дороге Снежного Змея — Храм Лошадей Грома.
— Там-то она и нашла твою еду.
— А люди её видели? — спросила Эвви, гадая, была ли она единственным человеком, заоравшим при виде гигантского вершинного паука.
Луво, похоже, это позабавило:
— Никто в этой земле не видит народ духов, если представители народа этого не желают. Они предпочитают жить тихо. Хватит вопросов, Эвумэймэй!
Робко, поглядывая на Дибан Кангмо, Эвви подползла к кастрюлям. Все они были холодными. Ей было всё равно. Она начала с чая, жадно хлебая его. Чай смочил её сухое, истерзанное горло. Потом она сосредоточила своё внимание на еде, зачерпывая ца́мпа, шарики из ячменной муки, и запихивая их в рот. Эти были с маслом и творогом. Обычно она бы выплюнула такое. Но сегодня их вкус был лучше, чем всё, что она пробовала прежде в жизни, даже лучше её обожаемого жареного баклажана. В другой кастрюле было острое рисовое карри с молодой бараниной. Эвви ела карри попеременно с цампа, пока в неё лезла еда. Только после того, как она уже не могла даже смотреть в другие кастрюли, чтобы узнать об их содержимом, потому что наелась до отвала, она с трудом поднялась на ноги, и подошла к обширному водному пространству рядом с её ложем.
— Я грязная, — сказала она Луво. — Я буду мыться. — Поскольку Эвви была весьма уверена в том, что он не знал, что такое «грязная», она объяснила: — Я вся покрыта кровью, мочой, дерьмом и потом. Обычно от меня так не пахнет. — Она стала возиться со своей одеждой, снимая её с себя, один слой за другим. Ей и в голову не приходило стесняться. Говорящий булыжник и гигантский паук едва ли были кем-то, в чьём присутствии ей было бы неудобно быть обнажённой. — Жаль, что у меня нет чистой одежды. — В зелёном свете, исходившем от расположенных повсюду светящихся пятен, было трудно сказать, но Эвви была почти уверена, что на некоторых предметах её одежды была кровь. Это имело смысл, учитывая то, что одежду она сняла с убитых людей.
Вода была очень холодной. «После всех этих купаний в холодной воде во время наших путешествий мне следовало бы уже к этому привыкнуть», — мрачно подумала она, — «но я не привыкла».
В неё подобно ножу вонзилось воспоминание о её кошках, сидевших на берегах бессчётных ручьёв и наблюдавших за тем, как они с Розторн ойкают в холодных водах. Эвви села на дне пещерного озера, и тихо позволила своим слезам течь свободно.
Наконец Эвви начала расчёсывать пальцами свои спутанные волосы. Когда они стали прямыми и достаточно чистыми, она выбралась на сушу.
Её грязная одежда исчезла. Рядом с её мшистой кроватью лежала кучка материи различных подсвеченных зелёным цветов.
— Есть одно закрытое место, — сказал Луво, когда она подошла ближе. — Оно похоже на тот «храм» Лошадей Грома, но оно — для моей горы, и гор моих братьев и сестёр. Твои люди приходят туда, и оставляют вещи для людей, которые там поют, и зажигают лампы, и кланяются вверх и вниз, как ты, только больше. А ещё они используют огонь, чтобы делать интересно пахнущий дым.
Эвви натянуто улыбнулась ему:
— Здешние люди поклоняются твоей горе и двум другим как богам. Они думают, что вы трое — мужья Королевы Солнца.
— Смехотворно! — сказал Луво. — Солнце вообще не является частью этого мира!
Эвви неуклюже присела, и порылась в горке одежды. Вскоре она оказалась одета в несколько слоёв цветастых шёлковых халатов, подбитых мехом. Луво каким-то образом также принёс несколько пар штанов, которые были ей впору после того, как она подвернула им штанины, и две пары подбитых мехом сапог. Одну из них она могла носить. Одевшись, она выпила ещё чаю, и снова легла спать.
Западная армия, состоявшая из более чем пятисот членов племён, жрецов и жриц, и шаманов, верхом на маленьких, крепких лошадях или на повозках, прибыла около полудня, пока Браяр варил снадобья в храмовой мастерской. Один из детей принёс ему весть о прибывших людях, но Браяр был занят, не давая вывариться самым действенным частям своих снадобий. Когда он взял передышку, Браяр сходил на стену, чтобы поглядеть на множество палаток и солдат в стенах храма и за его пределами. Уже только этот вид его рассердил. Он подумал, сможет ли он попросить своего нового друга, оранжевого каменного тигра, о разрешении снова поспать с ним той ночью.
Один из деревенских детей позже вернулся, чтобы дать Браяру и остальным лекарям знать, что с востока прибыл посланник. Браяра это не интересовало. Приближения Розторн он не чувствовал. Со смертью Эвви он сомневался, что с востока он может получить хоть какие-то хорошие вести.
Джимут принёс ему приглашение от Суды на ужин. Хотя работу на тот день Браяр закончил, приглашение он отклонил. Он собирался выклянчить еду у повара, и поесть в каком-нибудь уединённом месте. Но Суда решительно вошла в мастерскую, пока он заканчивал уборку, и схватила его за руку.
— Хватит прятаться, — твёрдо сказала она. — Ты будешь есть с нами, и не спорь. — Она не отпускала его, пока они не оказались в палатке, которую они с Параханом, похоже, использовали в качестве приёмных покоев. Стражники расставили на ковре блюда. Вокруг них были раскиданы подушки. Парахан уже был там, запихивая что-то в рот на куске лепёшки.
— Подождать не мог? — потребовала Суда.
Он проглотил, и сказал:
— Браяр, садись. Не прячься, ладно? Мне её тоже недостаёт. Я знаю, что ты с ней был знаком дольше, но ты знаешь, что без неё меня бы здесь не было. — Его улыбка дрогнула. — Она была слишком юной, чтобы обдумывать все последствия, как могли бы сделать мы с тобой.
Браяр кивнул. Он сел на подушку рядом со здоровяком, и взял блюдо. Он набрал туда карри, потом тупо уставился на еду, забыв, что он собирался с ней делать.